Литература под водку и соленый огурец
Литовскую литературу нам читал некто А., сухонький и сутулый старичок,
тонкогубый, с реденькими и зачесанными назад седыми волосами. В
бессменном сером костюме. Читал вяло, скучно, невыразительно, но зато
исправно записывал в свой блокнотик, кто отсутствует. На официально
разрешенное свободное посещение лекций он плевать хотел, и сразу же нам
объявил, что каждый имеет право не присутствовать на трех лекциях.
Больше - ни-ни. "Прогульщику я обещаю серьезные проблемы на экзамене". И
мы не сомневались - раз обещает, устроит, за таким не заржавеет.
Русских он не любил, чего даже не трудился скрывать хотя бы из
вежливости - все-таки мы "русисты-филологи".
- Русские - это народ лентяев и потомственных алкоголиков. За годы
советской оккупации русские приучили нас лениться. - Вещал он с кафедры
перед началом каждой лекции.
Естественно, что отношения "преподаватель - студент" у нас были, что
называется, "дружбе крепнуть".
Не помню, кому конкретно пришла в голову мысль проучить его. Но идея
была воистину гениальной!
Поздняя осень. Торопливо занимаем места, в аудитории холодно, вынимаем
из сумок книжки, тетрадки, ручки. Пальто далеко не убираем - его лучше
накинуть на плечи. Все это время А.. стоит и молча, с оттенком презрения
ждет, когда же мы наконец устроимся. Тощий, сухопарый - как ржавый
гвоздь, так бы и тюкнула по темечку!
- Ну, я могу наконец начинать? Пунктуальность явно у вас не в почете...
Ну, что ж еще можно от вас ожидать...
Устроившись, мы выжидающе смотрим на него. А. раскрывает конспект,
кладет его перед собой и начинает читать. Мы записываем. В любой другой
день мы бы уже привычно дремали, лениво поглядывая на часы. В любой - но
не сегодня. Сегодня мы все напряжены и ждем. Если бы А. хоть чуть-чуть
прислушивался к аудитории, он бы тоже почувствовал это ожидание. Но мы
его не интересовали.
Наконец проходит полчаса - до конца лекции остается еще час. Вот-вот...
Раздается стук в дверь, и на пороге аудитории появляется посыльный -
молодой румяный паренек в форменной синей курточке и фуражке. А.
вскидывает бровь:
- Чем обязан?
- Ваш заказ! - бойко по-литовски говорит паренек, достает из принесенной
коробки бутылку водки, откупоривает и ставит перед ним. Затем расстилает
салфетку, достает стакан и тарелку. Из баночки вынимает несколько
соленых огурцов, и, аккуратно разрезав, раскладывает по тарелочке.
Украшает все это веточкой зелени, кланяется, и улыбнувшись и пожелав
"Приятного аппетита уважаемому пану", уходит.
Перед А. на кафедре остается стоять раскупоренная бутылка РУССКОЙ водки
и огурцы... Сервировано, надо сказать, умело и красиво.
Мы молчим, лишь глаза предательски блестят и выдают тайную радость. А.,
даже не бледный, а какой-то серый, пытается продолжать лекцию, как ни в
чем не бывало. Это ему дается с явным трудом. Он судорожно сглатывает
слюну, облизывается. Ноздри раздуваются, как у породистого скакуна.
Видно, что ему уже не до лекции и как хочется выпить и закусить!
Искушение велико. Громадным усилием воли А. сдерживает себя.
Наконец на часах 12.30 - и он, едва попрощавшись, пулей выскакивает из
аудитории и бежит в буфет.
Вслед ему летит наш смешок, мы собираем сумки, одеваемся и тоже уходим.
Водку и огурцы решаем выбросить - свою службу они уже сослужили.
После этой лекции и буфета, А. полетел прямиком в деканат, где
категорически отказался читать "этим варварам". Ему пошли навстречу, и
уже следующую лекцию нам читал молоденький паренек, вчерашний студент.
Читал, кстати, очень неплохо.
Помню, как однажды после лекций мы вместе с ним ждали троллейбуса на
остановке - оказалось, нам было надо ехать в одну сторону. Когда же
наконец подошел наш маршрут мы, окоченевшие, плюхнулись на сиденье прямо
над обогревателем и облегченно вздохнули! На его (и думаю, что и на моем
лице тоже!) было написано сплошное блаженство!
Вот оно - полнейшее равенство и братство :-)