Анекдоты про врачей и докторов

- Как-то неловко сидеть на приёме у врача, видеть, как он изучает результаты твоего обследования, и в итоге прочитать по его губам слово "пиздец".
- Ну, не скажи! Неловко быть на приёме у врача и видеть, как он судорожно гуглит диагноз.
- Ха! У меня было такое совсем недавно - терапевт смотрела симптомы болезни в Википедии.
- Блин, я же пошутил сейчас. Херово...
- Гугл, Википедия... Моя знакомая недавно охерела, когда педиатр зашла на "Ответы мэйл.ру".

- Я вас осматривать не буду, пока вы не наденете маску!
- А вы точно стоматолог?

- Доктор, я был за границей в командировке.
- Замечательно! Что-нибудь интересное оттуда привезли?
- Не знаю, вот пришёл к вам проверить.

Согласно данным Росстата средняя зарплата врачей в России составляет 79,2 тыс. рублей на сегодняшний день. Если убрать из расчётов зп Елены Малышевой, то выйдет как раз около 30 тыс.

Навеяло:
"Не знаю, может быть это средство действительно эффективно для опыления грядок. Но придуман этот рецепт был за праздничным столом"
Один мой знакомый врач лет 15 назад внезапно стал ведущим медицинской программы на ТВ (на одном малоизвестном канале).
Рейтинг медицинской передачи был невысок и постоянно падал, что нервировало рекламодателей и руководство канала.
И ведущий придумал следующую фишку - стал выдумывать "рецепты народной медицины" и выдавать в эфир.
Типа: "Как считает баба Нюра из деревни Строгановка Красносельского района Рязанской области, лучшее средство от облысения - втирать в кожу сок раздавленных гусениц шелкопряда. Ваши волосы станут густыми и шелковистыми!"
Или: "От гастрита хорошо помогает 2-дневный водный настой хорошо прожаренной на конопляном масле скорлупы арахиса".
В итоге рейтинг его программы через полгода превысил таковой программы "Время" на Первом канале...
Ему слали сотни писем в день со своими рецептами, еще глупее, чем у него (все-таки сам-то он был врачом, и не рекомендовал явную лажу, типа полоскания рта "Кротом" при ангине).
Эта эпопея закончилась грустно.
Как я сказал, передача стала высокорейтинговой, и размещение рекламы в ней стало доступно лишь самым крутым компаниям. С какого-то переляку рекламу в медицинской программе заказал и один из крупнейших оптовиков региона, кореец по национальности, не то Пак, не то Ким, не то Цой (видимо, какой-то мелкий референт посоветовал ему поставить рекламу в программе, которая ОЧЕНЬ популярна у пенсионеров).
Реклама представляла собой прямое обращение того корейца к населению, мол, "Мы крутые, покупайте сахар-песок и гречку у нас, пенсионерам и инвалидам завсегда скидка 1% с 7 до 8 утра при закупке более 50 кг". Ну, или как-то так.
В любом случае, выступал в рекламе сам владелец компании, лицо корейской национальности, и ошибиться в этой национальности, посмотрев ту рекламу, было невозможно.
И вот, эфир передачи.
Идет передача с народными рецептами, она прерывается рекламой. "Лицо корейской национальности" рекламирует в течение минуты свою оптовую торговлю. "Герой" ролика, он же заказчик рекламы, при этом сидит дома у телевизора и внимательно смотрит, как он выглядит на экране. Ему своя реклама нравится.
И сразу же после его рекламы начинается новый блок медицинской программы.
Ведущий "отвечает на вопрос телезрителя". И гонит очередную пургу: "Иванов Сидор Петрович, 79 лет, из Тюмени, интересуется, есть ли народные средства от импотенции. Да, Сидор Петрович! Не одной "Виагрой" жив человек!
Как рассказывают представители корейской медицины, самым эффективным средством являются настоянные на 70% спирте яички самца собаки, т.е., по просторечному русскому выражению, "кобеля". Не известно, помогают ли яички российских кобелей, но яички кобелей корейских, как рассказывают, вполне эффективны".
Потом мой приятель всех уверял, что этот текст был им записан на видео за месяц назад до заключения договора о рекламе с корейцем, что он был случайно вытащен в последнюю минуту, чтобы заполнить паузу в имевшихся сюжетах, чтобы дотянуть до требуемого хронометража. Но это уже никого не волновало.
Через 2 минуты у главного редактора телекомпании в кабинете прозвучал звонок разгневанного корейца. Еще через три минуты мой приятель был уведомлен, что в данной телекомпании он больше не работает, и программы такой на канале больше нет.
Мой приятель в итоге издал книжку с придуманными им самим "народными рецептами". Не в курсе, были ли там упомянуты "яички корейских кобелей"... Книга разошлась вполне приличным тиражом.

Студентов медицинских ВУЗов будут теперь обучать по упрощенной программе. В диагнозе они должны уметь только поставить галочку напротив "COVID" или "еще не COVID". Людей с остальными болезнями лечить нецелесообразно.

москва. поликлиника 214. её сейчас закрыли, там сейчас кт центр для ранней диагностики короновируса. и вот по коридору чуть не вприпрыжку движется женщина - врач.
- Ура! у меня короновирус!
- и чего ты радуешься?
- замучилась, хоть отдохну.

На вопрос, что осталось в столице прежним за прошедшие 80 лет, он ответил: "Народ все так же больше всего боится уехать ночью в Коммунарку".

Привет.

...Шёл второй месяц эпидемии...
Мой милый уютный госпиталь ощетинился белыми брезентовыми палатками сортировки пациентов перед двумя входами в госпиталь, кафетерий закрылся, посещения пациентов запрещены, плановые операции отменены, мои медсёстры мобилизованы в отделения больных с вирусом, предоперационная переоборудована под отделение для больных без вируса, интенсивная терапия превратилась в эпицентр боевых действий по спасению наиболее тяжёлых пациентов...
Изменился и персонал, доспехи и тяжёлые маски заглушили приветствия, моя расслабленная манера поведения с шутками-прибаутками, так ободряющая пациентов и их семьи, ушла в прошлое...мы стали использовать обходные коридоры с меньшей опасностью заражения.
Изменилось и расписание, я был переведён на казарменное положение резерва реанимации.
Нельзя, однако, преувеличивать — это были бои местного значения, несравнимые с героическими битвами итальянских или нью-йоркских медиков. Но — паранойя есть паранойя — и приятного в ней мало.
Так что ничего удивительного —сегодня утром я уехал в больницу мрачным, с отвратительным чувством необходимости исполнения своего долга в условиях недовольства собой и своей жизни.
Приехал, кесарево, старое испытанное средство по улучшению настроения — работа, сам воздух операционной — заставляют забыть о проблемах последних двух месяцев.
Кесарево, вообще, самый лучший антидепрессант — новорождённые заставят улыбнуться любого человека, даже самого мрачного...
Всё шло как обычно — спиналка, фотки, слёзы счастья, поздравления.
Всё как обычно — кроме новорождённого.
Точнее — его голоса.
Такого зычного баса услышать от мальчика тридцати секунд от роду я не ожидал. Причём к этому басу прилагалась пара ёмких лёгких и неутомимая диафрагма: раз взяв ноту, он тянул её с энтузиазмом оперного певца, не останавливаясь!!
Да, такому любые арии будут по плечу, решили мы и предрекли ему судьбу великого оперного певца типа Шаляпина или Паваротти...
Расти, малыш, споёшь в «Ла Скале» двадцать второго века ведущую партию в героической опере « Италия, 2020»...
Люди к этому времени будут жить долго и счастливо, для них Великая Пандемия 2020 будет простой и досадной деталью давненько подзабытой истории начала прошлого, немного варварского, века.
Той истории, в которой проживаем все мы.
И выживаем: должен же кто-то научить этого незаурядного крикуна правильно петь... @Michael Ashnin

- Доктор, у меня сопли и слабость!
- Ну что ж, батенька, по всей видимости, Вы - слабак и сопляк.

Если снежинка не растает, в твоей ладони не растает...
Тогда у меня для тебя плохие новости.

- Доктор, мне уже 43 года, и я девственник.
- Вам это мешает?
- Лично мне нет, но мои дети недоумевают, откуда они взялись.

Поездка на пустом трамвае в поликлинику в которой не было очереди, обернулась для пенсионерки Веры Николаевны настоящим конфузом - это же надо, в Сбербанк и без разминки.

Когда Минздрав стал убеждать в том, что медицинские маски должны носить больные люди, а здоровым они не нужны, то я начал шарахаться в поликлинике от врачей, которые ходят исключительно в этих повязках...

История о врачах, людях и их отношении к своему и чужому здоровью.
В одной инновационной области, в одном очень научном городе, жила-была доктор. Работала она в больнице, которая, вообще говоря, ведомственная, но за отсутствием другой, обслуживала и все остальное население города, а также соседних районов, где больницы были скорее в сказочной статистике, чем в реальности. Так вот заподозрила эта доктор у одной пациентки рак груди и отправила ее на обследование. Результаты пришли нехорошие, но более или менее поправимые. Только вот пациентка не спешила за ними обращаться. Время в таких случаях очень дорого. Телефон, указанный в карте, не работал. Пошла доктор по домашнему адресу. А квартира сдана иностранным специалистам высокой квалификации из солнечных стран. Не знаема, - говорят, - как хозяйка звонить. Как деньги передавали сами не понимаешь, поэтому и сообщение передать никакое не получается тоже. Хозяйка ведь одинокая - помрет и платить не надо будет никому за квартиру. Доктор не зря столько с людьми общается, чтоб разобраться в обстановке. Пришла попозже, да измерила окно зачем-то, квартира на первом этаже была. А потом опять пришла, уже с мужем, инструментами, стеклами и кирпичом. Да и кинула камушек в окно. Конечно, крики, звонки... Хозяйка откуда-то нарисовалась, мотивацией докторской совсем не впечатлилась и вызвала полицию. Муж вставил стекло, полиция составила протокол за хулиганку. А что стало с пациенткой, я не знаю. Конец.

Тут недавно в процессе нейрохирургической операции скрипачка играла на скрипке, чтобы доктора были уверены, что не заденут при операции участки мозга, которые отвечают за движения рук, музыкальную память, и т.п.
Даже страшно подумать, как по такой же методике должны проводить операции на мозге токарям или водителям маршруток...

Пациентка играла на скрипке,
Пока нож что-то резал в мозгу,
(Мозг и вправду, как фарш и рагу!),
Чтоб врачи избежали ошибки!

Пациентка, 53-летняя скрипачка симфонического оркестра острова Уайт, просила сохранить ей возможность играть, поэтому нейрохирурги госпиталя Королевского колледжа в Лондоне попросили скрипачку до операции сыграть им, чтобы определить, какие отделы и зоны мозга задействованы в игре на скрипке. По ходу операции её разбудили и вновь заставили сыграть на скрипке, чтобы убедиться, что функциональность мозга не нарушена.

В ноябре 2019 года мы с Левоном Ароняном поехали в Калькутту, где он участвовал в очередном этапе Grand Chess Tour. Турнир был по быстрым шахматам и блицу, поэтому длился всего пять дней.
Улетали мы из Индии разными путями. У Левона был маршрут Калькутта — Доха — Берлин, а у меня Калькутта — Дели — Москва — Ереван.
В самолёте на пути в Москву рядом со мной сидел толстый индус. Как только мы взлетели, он на английском спросил:
— По каким делам были в Индии?
— Шахматный турнир, — ответил я.
Индус сочувственно взглянул на меня и сказал:
— Странно. Я всегда думал, что эта гадость пристаёт только к женщинам.
Я от неожиданности вздрогнул.
— Во-первых, это не гадость, — сказал я раздражённо, — а во-вторых, даже если это и так, неправильно говорить, что это женское дело.
Я отвернулся к иллюминатору, давая понять, что разговор окончен.
Прошло где-то десять минут.
— А как прошёл турнир? Успешно? — вдруг участливо спросил индус.
Я уже немного успокоился и, повернувшись к нему лицом, ответил:
— Не очень хорошо.
Он понимающе покачал головой и спросил:
— А в Индии есть хорошие специалисты?
— Конечно, ответил я, — Вишванатан Ананд, например. Он долгое время был лучшим в мире.
Индус странно посмотрел на меня.
— Кто? Наш знаменитый шахматист?
— Ну да, — ответил я.
— А что, он ещё и медициной занимается?
— В смысле? — удивился я. — Причём тут медицина?
— Ну вы же сами сказали, что Ананд был лучшим специалистом в мире по болезням груди.
— Я сказал?
— Ну да. Вы также сказали, что приехали в Индию, чтобы лечить свою грудь.
— Какую ещё грудь? — почти крикнул я.
Индус испуганно отпрянул от меня.
И почти одновременно с этим меня осенило. Я догадался, что когда армянин с индусом говорят на английском языке, могут произойти всякие сюрпризы. Выяснилось, что весь наш с попутчиком разговор вёлся о разных вещах. Mои первые слова «шахматный турнир» (на английском — chess tournament) индус расслышал как «лечение груди» (chest treatment).
Мы с ним долго смеялись.
— Хорошо, что вы не больны, — радостно кричал индус, — это очень хорошо! А шахматы я люблю!

- Доктор, расскажите про какой-нибудь необычный случай на дежурстве.
- Да вот, совсем недавно было... Спал всю ночь!

- Почему корона-вирус фактически не затрагивает россиян?
- Он боится очередей и врачей в наших районных поликлиниках ...

Врач общей практики рассказывает...
- Я, возвращаясь домой после кучи вызовов, на вопрос мужа по домофону: "Кто?" ответила: "Врач".

- Фильм Дудя про ВИЧ смотрел?
- Да пошел он! Лохов разводит - ломанулись все в клиники анализы делать! Денежки лекарям этим потащили!
- Ну а тебе-то какое дело?
- Так очередь такая, что записали только на следующую неделю...

Бывает копишь-копишь на машину, а потом срываешься... и покупаешь в свою больницу томограф. Ибо проверка нагрянула.

В психиатрической клинике. Сестра:
- Доктор, пациент из шестой палаты считает, что он волк. Что с ним делать?
- Да ничего особенного. Только не позволяйте ему посещать бабушку.

Дочку назвали Вероника. Фамилия Скворцова. От врача в поликлинике узнала, что так зовут министра здравоохранения (теперь уже другой). Все детские врачи, узнав имя и фамилию, отпускали всякие шуточки-прибауточки. А один педиатр выдала: "О! А вот и владычицу нашу принесли!" А во время осмотра: "Министр-министром, а попец-то диатезом обсыпало!")

После стоматолога пришлось посетить магазин бытовой техники. Зуб к лечению попался сложный, ультракаин взялся на совесть, челюсть справа не чувствовалась от слова совсем.
Ходим с супругом по рядам стиральных машин, я заинтересованно мычу и киваю на понравившиеся мне модели. Язык не слушается - пытаюсь жестикулировать, с обвисшего и онемевшего уголка рта предательски пузырит слюна. Я этого не чувствую, хожу вся из себя увлечённо-деловая. Муж заботливо утирает мне губу.
Слышу за спиной диалог девушек-консультантов:
- Ты видела? Даже на таких женятся!
- Нафиг диету!

Молчание – золото или почему я боюсь покойников.

Во времена отдания кредиторской задолженности Родине (сиречь воинской службы) довелось мне полежать в госпитале. Банально споткнулся на финише, сдавая норматив по кроссу. Причём маковкой о земную твердь приложился настолько удачно, что перед глазками поплыло, в ушках зазвенело, в носике защипало. А через несколько секунд, прощально улыбнувшись выпучившему глаза дождевому червю, я отключился.

Дальше помню смутно. УАЗик, дорога, легкая болтанка и вот, наконец, меня кое-как усадили перед врачом приёмного отделения:
- Сотрясение мозга, - вердикт был категоричен, - в неврологию.

Небольшое отступление.
Армейская неврология, а конкретнее, стукнутые по черепушке бойцы, - это сборище просто придурков и талантливых придурков. Первые – клинические идиоты, например, ломавшие кирпичи об голову (не десант, отмечу, а два связиста, друг друга брали на слабо).

Вторые, загремевшие случайно, - ходячие и полуходячие сказочники, поэты, анекдотчики и не смолкавшие ни на минуту генераторы приколов. Куда там Петросяну с его человеком – пчелой и шутками, списанными с наскальных рисунков! В нашей палате днями звучали настоящие жемчужины устного народного творчества, естественно, только матерные. Это ж армия, а не детский сад. Хотя с детским садом я, конечно, погорячился.

И сейчас помню:
- Сказок много в этом мире, и огромном, и потешном.
В этих сказках, как-никак, побеждал Иван-дурак.
Если вас попросят дети прочитать им строки эти…
…..
- И смотри, не поломай.
Конец.

Многоточие – это четыре страницы задорного ненорматива в рифме. Надеюсь, общую атмосферу вы поняли.

Так как хрястнулся я головой капитально, заслужив «сотрясение второй степени», то был помещен не в многолюдную (человек на двадцать) палату, а в шестиместный солдатский «люкс». Первые дни прошли банально – уколы, капельницы, шум в голове, двоение в глазах и светобоязнь. Но, в конце концов, молодой организм воспрянул духом. Покачивания относительно прекратились, поэтому я смог медленно ходить, не шарахаться от включаемых ламп, а заодно познакомиться с соседом.

На кровати рядом вторую неделю сражался с последствиями ЗЧМТ (закрытой черепно-мозговой травмы) земляк из-под Вилейки, Димон. Простой деревенский хлопец по кличке Птеродактиль, прозванный так за умение развести глаза в разные стороны. Поверьте, зрелище было не просто впечатляющим.

Когда я первый раз увидел, как он смотрит на обе стены одновременно, то потребовал вызвать батюшку и провести соборование. К счастью, лечащий врач, капитан, услышав эту просьбу, не пригласил психиатра, зато поклялся отдать Птеродактиля в мединститут для опытов.

Как-то утром доктор, улыбаясь, зашел в палату:
- Как самочувствие, бойцы?
- Находимся в эрегированном состоянии, - бодро ответил я.
- То есть? – удивился офицер.
- В любой момент готовы выполнить приказы Родины: от защиты рубежей до воспроизводства себе подобных с особями женского пола.
- Ой, смотри, боец, когда-нибудь ты доп…ся, - улыбнулся доктор, - присядь.
И, достав традиционный молоточек, военврач приступил к задумчивому постукиванию:
- Так, так, так, хорошо.
- Ну что там, товарищ капитан, про дембель слышно? - встрял Димон, традиционно разогнав глаза в разные стороны.
- Тьфу ты, - вздрогнул врач, - предупреждать надо.
- Виноват, - вскочил Птеродактиль, вернув один глаз на место.
- Мля, я тебе их сейчас на ж..пу натяну, - вскипел капитан, неловко шмякнув молоточком по моей неприкосновенной гордости.
- Мля, - закряхтел я.
- Мля, - смутился Димон, - Андрюха, извини.
- Смирно! – рявкнул офицер, - горизонтальное положение принять, глаза закрыть!
- Есть! – тут же замерли четыре таракана, тащившие таблетку ноотропила (зачем он им, дом строили, что ли?).
- Идиоты, - вздохнул доктор.
- Не обобщайте, - возмутился я.
- Поддерживаем, - отозвались тараканы.
- Молчу, - не открывая глаз, шепнул Птеродактиль.
- Так, боец, приляг, - приказал капитан, - и пока я буду тебя осматривать, читай стишок.
- Зачем?
- Чтобы было, - отрезал офицер.
- Своё можно?
- Даже так? - хмыкнул капитан, - ну давай.

И, вытянувшись на кровати, я начал вещать, старательно заменяя нецензурную лексику.

Три девицы под окном пряли поздно вечерком.
Говорит одна девица: если б я была царицей…
Тут вмешалася вторая: не смеши, да ты косая.
- Это я стану царицей.
Третья крикнула девица: ты, подруга, офигела?
- Посмотри на свое тело.
Слово за слово и... ой, девки ринулися в бой.
Разнесли округу в пыль. То не сказка, это быль.
И теперь лежат девицы с переломами в больнице.
Мудрость этой басни в чем? Хорошо быть мужиком.

- Талант, правда? – не открывая глаз, восхитился Птеродактиль.
- Талант, - согласился военврач, - но попомни мои слова, все-таки когда-нибудь ты доп…ся.

Наверное, судьба решила поскорее выполнить пожелание капитана, потому что это самое «когда-нибудь» наступило буквально через неделю, когда я уже без опаски прогуливался по огромной территории госпиталя, со вздохом глядя за забор. Там кипела гражданская жизнь, цокали каблучками девчата, трясли хаерами какие-то неформалы, а под сенью деревьев булькало свежее пиво.

Эх, еще почти год носить зеленые джинсы и черные кроссовки. С этими мыслями я вернулся в отделение, где подчеркнуто вежливый дворецкий из господ сверхсрочников уже зазывал «раненых» отужинать в ресторации:
- Я б.. (дама, бесплатно осеняющая мужчин благодатью) уже за… (самозанятость в сексе в прошедшем времени) орать. Вы, бойцы, совсем о..(наелись ухи)? Ходячие, быстро по... (ходьба посредством мочеполовой системы) жрать! А кто про... (воспроизводство себе подобных в настоящем времени), то будет с…(оральные утехи в качестве исполнителя этих утех).

Ну как не уважить человека после такого витиеватого приглашения? Встретившись в коридоре с Димоном и медленно направившись...
- Бегом, п…(нетрадиционщики мужского пола)!
- Всемилостивейший граф, - осмелился вякнуть я, - мы контуженные, посему высочайшей милостью от бега освобождены. Правда, милорд?
- Зрите в корень, ваше сиятельство, - кивнул Птеродактиль.
- Тогда ползком, дол… (что-то вроде перфоратора, воспроизводящего себе подобных методом долбления)!

Звуковая волна орущего сверхсрочника за секунду вдула нас в ресторацию, бесцеремонно шмякнув за стол. На котором уже булькало Шато де Шамбор 1973 года (компот), и аппетитно пахли рябчики, запеченные в ананасах (рыбная котлета и перловка).

После трапезы мы с Птеродактилем вернулись в палату. Димон отрубился через несколько минут, а вот мне не давала уснуть ноющая головная боль.

Поэтому, бесполезно поворочавшись около часа, я тихо оделся и вышел в коридор к дежурной медсестре по кличке Фрекен Бок. Почему Фрекен, не скажу, а вот Бок! Когда Димон в палате разыграл перед ней сценку «смотрю везде», испуганная женщина легким движением могучих телес отправила шутника в полет через три кровати.
Сильная была женщина, очень сильная. Но меня почему-то любила, как сына.
- Опять, - глянув на перекошенное лицо, вздохнула медсестра, - сделать укол?
- Спасибо, Валентина Сергеевна, потерплю. Можно с вами посидеть?
- Чай будешь?
- Буду.
Мы разговаривали около часа, пока женщина не вспомнила:
- Андрей, глянешь первую?
Это палата для тех кому (ничего не поделаешь) помочь было нельзя. Добавлю, что в отделении, кроме солдат, лечились и офицеры, как действующие, так и в отставке, от молодых до старых и очень старых. Поэтому первая палата, к сожалению, пустовала редко. В ту ночь там доживал последние часы 90-летний дедушка.
- Так сходишь? – повторила Валентина Сергеевна.
- Пять минут, - с этими словами я протопал к первой, включил свет и через несколько минут отрицательно замотал головой, - все.

Дед лежал, устремив последний взгляд куда-то в потолок. Руки свисали с кровати, а рот застыл в последнем беззвучном крике
- Поможешь вывезти? - тихо спросила подошедшая медсестра.
- Конечно.
- Руки сложи, а я все оформлю.
И пока Валентина Сергеевна привязывала какую-то писульку к большому пальцу покойного, я аккуратно скрестил безжизненные руки на груди ушедшего в небытие. Через секунду они снова упали. Я опять сложил. Они упали. Я сложил. Они упали. Я сложил. Они упали. Я сложил.
- Ху, - возмущенно выдохнул мертвец.
- Ух, - согласно пискнул я, потеряв сознание.
- …нулся, Слава Богу, подхватить успела, - бормотала перепуганная медсестра, - что случилось?
- Он дышит!
- Нет, - тихо рассмеялась женщина, - ты просто выгнал из его легких воздух. Вот и…
- Аааа, мля, - задумчиво просипел я, глянув в сторону покойника. Тот подмигнул.
- Мля, ааааа! - покрылись инеем фаберже, - может, лучше спать?
- А? - повторила Валентина Сергеевна, - иди в палату, я вызову дежурных.
- Нет, все нормально, - зажав ногами звеневшие бубенцы, решительно ответил я, - докатим до морга, не волнуйтесь.

В ту минуту, уверен, мой ангел – хранитель истерично махал крыльями:
- Куда б.. (дама, бесплатно осеняющая мужчин благодатью) собрался? П…(быстрая ходьба посредством мочеполовой системы) спать. На… (мужская гордость) мне это надо! Он будет в морге шаро…(воспроизводство себе подобных в чем-то сферическом), а мне спасай? Как ты меня за… (самозанятость в сексе в прошедшем времени).

Но, во-первых, показывать слабость перед женщиной стыдно. Во-вторых, за то, что меня напоили чаем и накормили булочками, я просто был обязан помочь.
- А в-третьих, - вздохнул ангел – хранитель, - ты полный дол… (что-то вроде перфоратора, воспроизводящего себе подобных методом долбления)!

Но против ожидания, до морга добрались спокойно. Усопший, видно постыдившись за свое поведение, лежал смирно и не дергался. Наверное, он был несказанно рад, увидев мрачную дверь приемного покоя, последней обители мертвых. Её тускло освещала единственная лампочка, качавшаяся на столбе с жутким скрипом. В общем, типичный антураж низкопробного ужастика.
- Вот и все, - улыбнулся я.
- Почти, - хмыкнул ангел-хранитель, закуривая.

Закатив тележку в приемный покой морга, мы с медсестрой на секунду замерли от удивления: целых семь каталок с пациентами, укрытых простынями, спокойно дожидались утреннего обхода.
- Сколько народу-то, - перекрестилась Валентина Сергеевна.
- Здорово, мужики, - храбро крякнул я, добавив, - а нашего куда засунуть?
- Может, туда, - медсестра показала на стоявшие в метре друг от друга каталки.
- Точно, - я решительно подтолкнул нашего деда в свободную нишу, - блин, не проходит.
- Сейчас будет самое интересное, - и ангел-хранитель прикурил новую сигарету.
- Андрей, там какой-то брусок лежит, мешает, - подсказала Валентина Сергеевна.
- Сей момент, - с этими словами в позе эволюционирующей рептилии я втиснулся в нишу, - блин, не развернуться.
И, толкнув соседнюю каталку, зачем-то буркнул:
- Подвинься, разлегся тут.
Всё-таки покойники очень обидчивые. Это стало понятно, когда ледяная рука крепко схватила меня за шею. И так крепко!
- Вот и до…ся, - подумал я, теряя сознание.
***
Очнулся в своей палате. Как рассказала Валентина Сергеевна, от толчка соседней каталки рука покойного выскользнула и очень «удачно» приземлилась мне на шею. Мало того, пальцы мертвого были скрючены, что только добавило реализма. Я тогда еще подумал, хорошо, что это была не нога и под зад не пнула. Тогда и уносить бы меня не пришлось, все на месте - и морг, и специалисты, и компания единомышленников.

Дальше неинтересно. Вытащили меня срочно вызванные дежурные по госпиталю. А утром лечащий врач, матерясь, внимательно осматривал «дятла, задолбавшего даже мертвых».
- Все нормально, боец, - через несколько минут капитан довольно подмигнул, - ухудшений нет. Кстати, если хочешь, можем сделать экскурсию в морг, ты теперь местная знаменитость. Хочешь на вскрытии побывать?
- Сейчас кто-то до…ся, и его самого вскроют, - заскрипел зубами ангел-хранитель.
- Да ладно, я пошутил, не бледней, - доктор поднялся и, стоя в дверях, вдруг ехидно добавил, - но если надумаешь, только свистни.

С тех пор я к мертвым не подхожу ближе, чем на три метра. Кстати, и свистеть перестал, мало ли.

Автор: Андрей Авдей

Считаю, что антипрививочников нужно лечить только гомеопатическими препаратами.

Когда лётчик обращается к пассажирам по громкой связи, понимаешь, что почерк врачей — это не самая неразборчивая вещь на свете.

История из советских времён:

Один расторопный корреспондент из «Литературной газеты» увидел случайно в поликлинике громадное учетное полотнище и полюбопытствовал: к чему бы это?

Вооружившись мандатами и командировкой, этот замечательный человек пошел по цепочке.

— Вам лично нужны эти документы? Они помогают вам в работе? Вы их как-то используете? — спросил он у врача на приеме.

— Нет, — ответил доктор, — они мне совершенно не нужны.

— А кому они нужны?

— Они нужны заведующему поликлиникой, мы ему сдаем их каждый месяц.

Корреспондент идет к заведующему:

— К вам поступают ДЕСЯТКИ полотнищ с цифрами. Вы их обрабатываете? Анализируйте? Вообще, они вам нужны?

— Нет, конечно, — ответил заведующий.

— А что вы с ними делаете?

— Я их сдаю главному врачу объединения.

— А что он с ними делает?

— Спросите у него…

— Ну что ж, и спрошу, — говорит корреспондент и ставит ногу на следующую ступеньку.

Но и главный врач полной ясности в эту проблему не вносит: СОТНИ аккуратно заполненных простынь он отправляет в горздравотдел. «Идем дальше», — произносит корреспондент в старой манере бывших присяжных поверенных.

— К вам приходят ТЫСЯЧИ громадных учетных документов, — говорит он заведующему горздравом. — Интересно, как вы с ними справляетесь, как анализируете, какие выводы делаете?

— А мы не делаем, мы их в облздрав по почте отправляем, там занимаются…

Корреспондент устремился в область.

— К вам поступают ДЕСЯТКИ ТЫСЯЧ учетных документов. Они вам нужны? Что вы с ними делаете?

— Нам они, безусловно, не нужны, — сказал облздрав, — мы их в Москву отправляем, в министерство.

— Ладно, — сказал журналист и заказал билет в Москву.

В те годы министром здравоохранения была строгая женщина. Но под влиянием редакционных мандатов тугие министерские двери тотчас открылись перед любознательным журналистом, и он задал свой вопрос в самой последней инстанции.

— К вам поступают МИЛЛИОНЫ громадных учетных документов. Как вы с ними справляетесь? И вообще, что вы с ними делаете?

— Обратитесь, пожалуйста, к моему заместителю по упрлечпрофпомощи, — сказала министр.

А упрлечпрофпомощь тоже ничего не знала. То есть даже понятия не имела об этих бумагах и в жизни своей их ни разу не видела. Журналист не пожалел командировочного времени. Он тщательно опросил практически все министерство, и ни один человек об этих бумагах даже не слышал. Но куда же они делись, черт возьми! Они же миллионами идут сюда — от Кронштадта до Владивостока… Эшелоны бумаг… Это же не иголка. Журналист поехал по вокзалам, посетил почтовые экспедиции, какие-то сортировочные пункты. И вот на далеком отшибе один железнодорожник обратил внимание нашего следопыта на длинный приземистый пакгауз, который денно и нощно охранял часовой с винтовкой и примкнутым штыком. Сюда, по словам железнодорожника, один раз в году сваливают бумаги, после чего ворота запираются и тайну бумаг надежно стерегут ВОХРы. Могучие мандаты, однако, сработали и на этот раз: ворота открылись. В тени пакгауза миллионными лохматыми глыбами, в паутине и в мышином помете слежались мучительно сосчитанные, аккуратно записанные, орошенные слезами и потом учетные полотнища. От Кронштадта до Владивостока… А поскольку этот пакгауз был не резиновый, то ежегодно перед новым пополнением старые бумаги выгребались, отвозились на пустырь и там сжигались. А на свободное место ложились новые миллионы…

Из книги Э.Айзенштарка "Страсти и покаяния главного врача"

Учусь на клинического психолога. Однажды на лекции по психологии личности наша преподавательница выдала шикарную вещь: "Я люблю смотреть "Давай поженимся". Многие мне говорят, мол, да что ты такое смотришь, кошмар. А мне нравится! Не шоу, а фестиваль патологии".

В операционной меня подготавливают медсестра и анестезиолог. Уложили на стол и приготовили к операции. Вдруг у одной из них звонит телефон, а там хирург спрашивает:
— Как у вас дела?
— Уже стол накрыт, мы вас ждём! — ответила она.

Урологи очень не любят выражение - попал в струю.

Как-то давно мой прадед Аршак, которому тогда было 84 года, пришёл в поликлинику к оториноларингологу.
Входит в кабинет. За столом сидит молодой врач и что-то пишет.
— На что жалуетесь? — не поднимая глаз, спрашивает он.
— Да вот, — говорит прадед, устраиваясь на стуле, — что-то у меня со слухом не очень хорошо.
Врач удивлённо переводит взгляд на прадеда и усмехается:
— А сколько вам лет-то, дедушка?
Прадед, ни слова не говоря, поднимается со стула и идёт к двери.
— Вы куда? Подождите! — испуганно-недоумённо зовёт врач.
— Я ошибся, — не оборачиваясь, бросает прадед, — я думал, что пришёл в поликлинику, а оказалось, что — в военкомат.

- Я - единственная и неповторимая, - говорит одна блондинка другой.
- Да ты что?
- Да, так мой психиатр говорит. Таких тяжелых случаев в его практике еще не было.

Пациент приходит в себя после операции на сердце и с удивлением обнаруживает, что лежит в коридоре.
— Почему я не в палате? — спрашивает он.
— Понимаете, — отвечает медсестра, — за окнами палаты сейчас горит сухая трава, и пожарные тушат пламя. Мы бы не хотели, чтобы вы подумали, что операция не удалась...

- Вам тут больно?
- А-а-а-а!
- А вот так больно?
- Ы-ы-ы-ы!
- А если я вот так сделаю?
- (сквозь зубы) Доктор, я вам больше ничего не скажу...

Врач:
- Как давно вы так себя чувствуете?
- Сегодня у нас что? Понедельник? Около 35-ти лет...

Вчера с женой решили поиграть в сексуальную игру «Доктор и пациент»… Пол ночи просидел под дверью: без талончика — не принимала.

- Доктор, мне надо похудеть.
- Наконец-то вы озаботились своим здоровьем?
- Нет, у меня возник конфликт грехов.
- Как это?
- Я из-за чревоугодия не могу прелюбодействовать.

Навеяло рассказом о хорошем "враче славянской внешности".
Мне вот тоже встретился как-то раз хороший врач славянской внешности.
У мамы моей уже лет 12 назад поставлен диагноз довольно неприятного хронического заболевания. Пока она принимает таблетки - все более-менее ок, хотя надо дозы таблеток подбирать, иногда менять, побочные эффекты от этих таблеток как-то компенсировать (вплоть до временной отмены этих таблеток - на 3-4 дня, больше нельзя).
Периодически ходили на прием к специально обученным лечению данной патологии врачам (их в России теоретически человек 100, а реально что-то понимают - дай Бог пятеро).
Короче говоря, в какой-то момент чувствуем - специально обученные врачи тушуются, т.к. лечение перестает помогать, от слова "совсем", и анализы мамины уходят в крутое "пике" с предсказуемым крайне неприятным исходом, причем исход нужно ждать эдак через месяц-другой. Попытки подключить главного специалиста в стране по этой патологии привели к его горестному качанию головой: "А чего же вы хотите в 78 лет". Никакой позитивной программы он предложить не смог.
А мама как бы еще пару месяцев назад поднималась на пятый этаж без лифта с сумками, а тут слегла и с кровати еле встает. Болезнь, конечно, тяжелая и неприятная, но все же не до такой степени, чтобы за полтора месяца случилось что-то сверхъестественное.
Я роюсь в интернете и справочниках, нашел новый препарат, который теоретически мог маме помочь. Препарат дорогой, полторы тысячи долларов в месяц, я уже прикидываю свой бюджет, на сколько месяцев мне хватит накопленного, если маму "посадить" на него. Спрашиваю "светило", есть ли у него опыт применения этого препарата в России. "Светило" мнется и говорит, что вот название он слышал, и три-четыре больных препарат вроде бы получали у нас (покупая за свой счет, так как Минздрав им не обеспечивает), но поскольку больные эти были очень тяжелые, им его давали фактически как последнюю меру помощи, и они все умерли уже.
Короче говоря, понял я, что в России нам ждать уже нечего.
Списался со знакомыми врачами в Германии, Франции, и Израиле, разослал им мамины медицинские документы. Самый адекватный ответ пришел от израильских врачей, туда мы с мамой и отправились. Нужна была срочная госпитализация однозначно, но по формальным причинам направить в больницу нас должен был семейный врач. Мы нашли такого в 2 минутах ходьбы от нашей гостиницы. Фамилия его была не то Кравченко, не то Курченко, не то Шевченко. Внешность - "типично славянская", я бы сказал - круглая "под циркуль" типично украинская физиономия. Не знаю, кто там у него в роду мог быть евреем, может быть - жена. Не уточнял.
Напоминаю - семейный врач, примерно как наш участковый. И ришли мы к нему как к диспетчеру, а не как к специалисту в нужной нам узкой области медицины. Видит диагноз моей мамы, первое, что он мне говорит:"Да, вот такой-то препарат в дозе 75 мг в сутки ей помог бы". Это был как раз тот препарат, о котором у московского "светилы" были лишь самые общие познания.
А тут простой участковый врач (!), найденный по телефонной книге (исходя из адреса - чтобы было ближе идти), мне практически расписывает подробный курс лечения и дозировки хитрого препарата на память называет.
Я офигеваю и спрашиваю: "А вы сами назначете этот препарат больным?" "Нет, - говорит. - Но у меня... (роется в компьютере) есть сейчас восемь человек, которые уже по два-три года его принимают, он очень хорошо помогает, если его не в самых запущенных случаях давать, конечно. Вот Вашей маме он, скорее всего, хорошо поможет. Думаю, при госпитализации вам его и выпишут".
Могу сказать, что в израильской клинике нам назначили даже не этот препарат, а гораздо более дешевое (но, тем не менее - очень эффективное!) лечение. Разумеется, российские врачи могли его назначить с тем же успехом, наверное, но идея "А чего же вы хотите в 78 лет?" , а по большому счету - НЕЖЕЛАНИЕ РАЗБИРАТЬСЯ с нестандартной, но не такой уж и тяжелой, как оказалось, больной могли привести к тому, что больную они практически со 100% гарантией потеряли бы.
А израильские врачи - и славянской внешности, и не очень - ТУПО СДЕЛАЛИ СВОЮ РАБОТУ.
Моя мама до сих пор жива и сравнительно здорова, отпраздновала свое 80-летие, скоро будем праздновать ее 81-летие.
Дай Бог здоровья ей - и всем неравнодушным врачам (любой внешности и национальности).
Всех с наступающим.

Однажды во вьетнамском городке Вунгтау, когда вечером в гостиничном номере я скинул у кровати тапочки и собрался лечь, у самых ног вдруг появился огромный таракан. Я не промахнулся и удовлетворённый лёг спать.
Видимо, вьетнамскому богу это не понравилось, и утром, когда я выходил из ванной, он заставил меня растянуться на мокром скользком полу так, что я с сильным ушибом кисти оказался в больнице.
Врач к моей руке даже не притронулся. Он что-то сказал медсестре, и та, уложив меня на кушетку, стала измерять давление и пульс.
Потом он спросил, откуда я приехал. Узнав, что из Армении, коверкая слова, начал петь «Миллион алых роз». Несмотря на дикую боль в руке, я с вежливой улыбкой выслушал доктора до конца. Допев, он взял с меня сорок долларов и отпустил.
Это была самая высокая цена, когда-либо заплаченная мною за концертное выступление.

Врач:
- Почему вы всем говорите, что вы Наполеон, а мне говорите, что вы Иван Грозный?
- Потому, доктор, что я никогда не позволил бы себе вас обманывать.

- Скажите, доктор, Вы кому клятву давали - Гиппократу или Мизантропу?

Доктору частной клиники плохо, когда никому не плохо.

Глядя на отсутствие пальца у Антона, все думали, что он фрезеровщик, а он был стоматологом...

Довелось мне недавно делать УЗИ сердца. Аппарат в больнице один и пользуются им разные врачи по графику, распределенному чуть ли не на год вперед. Соответственно, прием идет по номеркам в строго определенный день.
День приема кардиолога. Сидим в очереди. Хоть и у каждого свое время, но все равно сформировалась небольшая очередь человек в 6-7. Время к обеду. После очередного пациента, выходит врач, хоть и молодой, но довольно представительный и располагающий к себе. И говорит - прошу прощения, но можно мне пять минут на туалет и сигаретку? Очередь понимающе кивает, но в это время по коридору спешит молоденькая девушка лет 20-22-х. Дальше диалог:
Девушка: Ой, доктор, это же вы УЗИ делаете?
Доктор: Я.
Девушка: А вы можете мне сегодня сделать?
Доктор вздыхая: ну конечно, куда же вас денешь. Давайте номерок ваш. Так у вас же на завтра?
Девушка: Ну мне очень нужно именно сегодня, мне завтра уезжать.
Доктор еще более печально вздыхает: Давайте ваше направление.
Доктор: Девушка! У вас направление к гинекологу! А я кардиолог!
Девушка: Так а вы что, посмотреть не можете?
Доктор Практически ржа в голос: я, конечно посмотреть могу, но к гинекологу вам все равно завтра идти.
Очередь практически лежит от хохота, доктор утирает слезу, девушка, понимая ЧТО она сказала, становится пунцовой. Ситуацию добивает сидящий в очереди интеллигентного вида дедушка.
Дедушка: Девушка, мы тут все сердечники-инфартники, нас так смешить нельзя, мы ж тут и помереть может.
Доктор не сдерживаясь ржет уже в голос, девушка, сломя голову, убегает по коридору.
Занавес.

Оказывается , врачи , когда напьются то пишут разборчивым почерком .

Про врача и не только

- Алло, Виктор, здравствуй… Я тебе не говорила… У моей мамы тоже инсульт. Почти тогда же, как и у твоей… Я просто не говорила… Она там же лежала… Но я не поэтому звоню...

- Погоди! Ты выходила из палаты своей мамы, и заходила в палату к моей? Мы там встречались… И ты молчала о своей беде?.. А как её состояние?

- Не очень… Я не об этом хочу рассказать… Маму выписали… то есть не выписали, - перевели в паллиативное отделение. И там врач… Напиши про него. Ты пишешь… люди читают – напиши! Молодой врач Сослан Ахсарбекович… … …

- Алло!

- Да. Я просто…

- Я понимаю. Говори.

- Перевели её туда. Где до этого лежала... Она ни на что не реагировала. А здесь стали делать массаж, ещё что-то… Она стала реагировать, поднимать левую руку, ногу, идти на контакт… Взгляд у неё… Я сейчас оттуда… И я вчера встретилась с этим молодым врачом… … …

- Говори. Плачешь, но рассказывай.

- Мы купили памперсы, пеленки, матрац специальный, а он сказал: «Зачем, - это всё здесь бесплатно!» Он с нами поговорил, обнадежил. Простые добрые слова… Взгляд его… Неравнодушие, понимание, сочувствие… Напиши про него. Добрый, отзывчивый… Он её лечит... Мама моя тоже ветеран труда… На химкомбинате работала… Ей в апреле будет 80. Напиши про врача… Он молодой совсем. Просто поблагодари. Такие люди есть. Прости меня за эти слезы. Напиши про него...

***

Когда тебе тяжело – не надо себя жалеть. Почти наверняка рядом есть люди, которым гораздо труднее, - просто ты о них не знаешь.

А ещё - есть люди, и есть Люди. Есть врачи, и есть Врачи. Они есть.

Сослану Ахсарбековичу Наниеву – низкий поклон. И его родителям – тоже. Они, конечно, гордятся своим сыном, и с полным на то основанием.

- Доктор, у меня музыка в голове играет.
- И что?
- Я такую не слушаю.