Ромео и Джульетта в переводе на Одесский
Мой первый день рождения после армии.
Народу пришло много.
И девчонки тоже. Одна – даже с подарком. Подарила скелет морского ежа с дальнего Востока. Он потом лет 30 стоял в книжном шкафу на видном месте.
От остальных – какие подарки? Все молодые, денег ни у кого нет. Кое-кто кое-что принес к столу – вот и праздник.
Вдруг в средине застолья звонок в дверь. Ещё девушка пришла. Улыбается. Я, говорит, подарок тебе привела.
И из-за её спины выходит (она высокая, а он совсем небольшого роста), потом ставший известным на всю страну Певец с Гитарой. Его уже знали многие, но не все, как потом, и не так, как сейчас.
- Он тебе споет. В честь Дня Рождения.
Увидев Его в комнате, все замолчали от неожиданности. Потом заорали, радостно, в восхищении и в ожидании Его песен.
Певец выпил, закусил. Почти не разговаривал. Отшучивался на вопросы. Взял в руки гитару. Все замолкли, пара девчонок хлопнули в ладошки.
Несколько раз посмотрел на меня, испытующе, как бы насквозь. Я, честно, растерялся и глупо улыбался.
Потом он посмотрел на девушку, ту, которая его привела. Подстроил гитару. Но почему-то не стал петь свои песни.
А спел одну, вызвавшую и смех, и восторг, и молчание в конце. Потом встал, поклонился, как умел всегда, на своих концертах, и на капустниках в Театре. И ушел. Один. Потом постепенно все стали расходиться. Стало понятно, что День Рождения бОльших сюрпризов не принесёт.
Эту песню я больше ни от кого никогда не слышал. Это было странно. Мелодия – обычная приблатненная, «одесская». Вроде бы должна быть известная. Но, кого не спрашивал – никто не знает.
Через несколько лет стали меня приглашать в один дом любителя бардов и битлов. Я спросил гостеприимного хозяина, не слышал ли он такую-то песню. Он усмехнулся покровительственно, и достал катушку с плёнкой. Поставил на магнитофон.
И я услышал ЕГО голос. Все 29 куплетов. Те, которые тогда не догадался записать. Но теперь переписал плёнку и выучил наизусть!
Нет у меня ни слуха, ни голоса. Но иногда, «в ударе», под настроение – даже пел. И даже хвалили. Может, из вежливости. И всё равно, больше ни от кого её не слышал. Поэтому, подумал, нужно эти слова – веселый памятник эпохи – оставить здесь для всех.
На всякий случай, решил поискать в интернете этот текст. И действительно, в инете есть всё! Решил скопировать. Потому, что без этих слов, без впечатления о ней и о Певце, мой давний (лучший) День Рождения был бы «пьянкой, да и всё».
Ромео и Джульетта в переводе на Одесский
Для развлеченья современной молодежи
Я спеть куплеты вам сейчас готовый тоже.
И познакомлю вас в куплете, скажем прямо,
С бессмертным творчеством Шекспира Уильяма.
Он был, бесспорно, поэтической натурой,
Хоть жил в эпоху короля Артура —
Того, что в Англии жил с королевой-дурой,
Ну и в Одессе торговал мануфактурой.
И Уильям не ладил вечно с префектурой,
Хоть промышлял он лишь одной литературой.
Он небогат был, это видно на портрете,
Но у него, как и у всех, имелись дети.
Тогда не знали, что такое литеркомы,
Союз писателей, доклады и месткомы,
Тогда не знали, что такое «лакировка»,
Но сочиняли, между прочим, очень ловко.
Вот, для примера, поэтическая драма —
Шекспир писал ее с натуры, скажем прямо.
Я расскажу ее не в прозе, а в куплете –
То сочиненье о Ромео и Джульетте.
Верона, право, самый лучший город в мире —
Живет там каждый жлоб в отдельнейшей квартире,
Но если верить нам биндюжнику Арону,
Не променял бы он Одессу на Верону.
Там жили славные сеньоры Капулетти;
У них, конечно, как у всех, имелись дети —
Дочь, красотою всех затмившая на свете,
Джульеттой звали, коли верить тете Бетти.
А рядом с ними жили гордые Монтекки;
Потомки жили их еще в прошедшем веке,
Как говорила Нюрка-Штымп на той неделе:
— Так дай нам бог иметь то, что они имели!
Служил Монтекки, говорят, в Центросоюзе,
А Капулетти худруком в веронском ТЮЗе.
Любили так друг друга эти лорды-леди,
Как наши с вами коммунальные соседи.
И вот однажды Капулетти, как в новинку,
Решил на складчину состряпать вечеринку,
Чтоб пригласить туда побольше молодежи;
И Рома с другом наш туда пробрался тоже.
Чертовски милую он встретил там девчонку,
Он тут же быстро оттащил ее в сторонку,
Он ей сказал: «Вас лучше нет на белом свете!
Но неужели вы из рода Капулетти?»
В ответ она ему тихонечко сказала:
Что тоже, милый мой, я на тебя упала,
И буду я теперь верна тебе навеки,
Хоть народился от собаки ты Монтекки!
Вот ночь пришла, и Рома наш не растерялся.
Хоть как пижон, он целый вечер волновался,
И на балкон он к ней пробрался еле-еле
Со шпагой под плащом, с веснушками на теле.
Покрыли звезды небо серебристой пылью.
Джульетта темную накинула мантилью.
И на свидание отправилася гордо
С лицом прекрасным, как пирожное от «Норда».
Их взгляды встретились, и вмиг вспотели оба.
Как говорят в Одессе: поклялись до гроба.
А Ромка наш решил, что он в кафе «Фалькони»,
И очутился, между прочим, на балконе...
Как справедливо в поговорке говорится:
Как будто курица совсем уже не птица.
Лишь только солнца луч коснулся черепицы,
Была Джульетта уже больше не девица.
Все шло прекрасно, но какая ж это пьеса?
Конфликта нет — и нету к пьесе интереса.
И чтоб сюжет поинтересней развивался,
С Тибальтом Ромка в переулке повстречался.
Был безобидным Рома, иль шалили нервы,
Но только задираться не любил он первым.
Он просто так себе, гулял в часы досуга,
Но тут Тибальт порезал Ромкиного друга.
И Рома: «Ша, — сказал, — что это за манера?
На помощь звать не буду милиционера.
Прощайся, сукин сын, Тибальт!» И вот у сквера
Он заколол его всем прочим для примера.
За самодеятельность эту в назиданье
Отправил герцог Монтекевича в изгнанье.
Но тут успел-таки наш Рома на прощанье
Склонить Джульетту все ж на тайное венчанье.
Все шло прекрасно, но какая ж это пьеса?
И чтобы к пьесе было больше интереса,
Джульетту замуж выдать захотели дома
За графа Париса, что жил у гастронома.
Джульетта, распрощавшись с мягкою постелью,
В безумном ужасе бежит к Лоренцо в келью:
— Скажи, что делать мне? Ведь я уж не девица!
И посоветовал монах ей отравиться.
Но: отравиться только для инсценировки,
И предложил ей план монах довольно ловкий.
Джульетта выполнила все, как порешили,
А через день ее уже похоронили.
Узнав про это, Ромка проклял тут Шекспира:
— Эх, Уильям, ты, видно, бесишься от жира!
Ты член давнишний профсоюза, так к чему же
Уводишь ты жену от любящего мужа?
Коня оседлав и купивши банку с ядом,
Он мчит в Верону скоростным снарядом.
Вбежал он в склеп, и что ж он видит: с нею рядом —
Сидит и плачет наш Парис-шмаровоз!
Он так сказал ему: «Ты выдь-ка на минутку.
Я умереть хочу, Джульетту взяв за грудку».
Но не дошел до графа вежливый тот довод,
Чем был оправдан для убийства новый повод.
Лишь только выпит яд, проснулася Джульетта.
Ей наяву представилась картина эта.
Из гроба выйдя, Рому в нос поцеловала
И из-за пояса кинжал его достала...
На Аргентину это было не похоже.
И умерла Джульетта рядом с ними тоже.
Вбежал монах, и побледнев, вскричал: «О, Боже!»
На этом кончилось Веронское танго.
Да, нету повести печальнее на свете,
Чем, скажем, повесть о Ромео и Джульетте.
Но я надеюсь, не услышать отклик резкий,
Что перевел для вас Шекспира на Одесский!
Автор текста - Алик Фабер
1966-2014г.