Поиск по автору:

"Семнадцать мгновений весны"

Вернувшись из армии, где я перезнакомился со многими типажами из ваших
историй, я пошел восстанавливаться в институт. Подал заявление, и мне
сказали, чтобы я сходил на военную кафедру. Я знал (читал в газете), что
вышел приказ, ежели ты служил в армии, то от кафедры освобождаешься.
Пришел, там опять сидят все те же армейские рожи, упитанные и такие же
дубовые. Да вроде ж Москва! Должны ж быть поумнее - ни хрена! Мы, -
говорят, - приказа не видели, служите-с! Служить мне не хотелось.
Но, слава Богу, друзья-студенты из театра-студии, где я вечерами играл,
прислали приглашение из Германии. Они уехали учиться в Лейпциг, и у меня
появилась возможность первый раз съездить за границу, да надолго! А что
мне было терять? Взял и поехал. Была середина 90-ого года. Я наверное
был один из первых, советских туристов.

Как я жил в Германии - да сложно. Деньги закончились на третий месяц,
язык я знал почти в совершенстве: "Хенде хох! Гитлер капут!". Забавно
конечно в Германии, чисто, товары в изобилии, кругом немецкая речь,
идешь и играешь в моего любимого Штирлица - кругом враги, засады и козни
Мюллера. Наконец-то друзья-студенты подыскали мне работу - торговля
газетами на лотке. Выучил я пару-тройку фраз, друзья поставили мне
речь с "настоящим" саксонским акцентом. Яяяяяя, Яяяяяяя, альзооо
абгемахт! Ганс ное сюююууупэр ТиВи! (что-то типа - Да, да, очень свежая
программа телепередач!). Работа несложная, немец тычет в газету, деньги
протягивает, отдаешь газету/журнал, отсчитываешь сдачу, плата в немецких
марках (тогда еще восточных).
Близилось объединение двух Германий. Границы уже открыли, но наша армия
еще не ушла.
Как-то стою, ору, зазываю, торгую, скучно. Вижу, идет наш родной
привокзальный патруль. Мордатый прапорщик и два худых, несчастных
солдатика со штык-ножами, бьющими их по коленям. Косят глазами на мою
продукцию - на откровенные фото в журналах и газетах. Ну, я, конечно, не
удержался и крикнул: "Товарищ старший прапорщик! Подходите! Посмотрите
газетки и журнальчики!". Подходят, прапорщик смотрит, и осторожно, чтобы
не испачкать продукцию, листает журналы. Я распинаюсь о газетах,
предлагаю то, се, спрашиваю о военной службе, о времени вывода на
Родину. Прапорщик молчит, солдаты стоят в сторонке - не положено. Первая
фраза прапорщика меня убила: "Откуда, сынок, так хорошо русский язык
знаешь?". Я впал в ступор, замешкался, но честно ответил: "Дык, в школе
хорошо учился, товарищ старший прапорщик!" Он задумался, продолжал молча
листать журналы, следующая его фраза меня покорила навсегда: "А откуда
воинские знаки различия знаешь?" Через секунду я понял, что судьба дала
мне великий шанс сыграть-таки в фильме "Семнадцать мгновений весны".
Сразу нахлынули все эпизоды, замечательные ходы Штирлица,
глубокомысленные паузы, раздумья, фразы Мюллера в исполнении Броневого:
"А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!" или "По коридору идет Штирлиц! По
какому коридору? По нашему коридору! А куда он идет?" - все было в моих
руках, даже декорации - немецкий вокзал, немецкая речь, немецкое пиво,
немецкие газеты и военный в форме, задающий проникновенные вопросы.
Наверняка он сейчас должен спросить, откуда взялись мои пальчики на
чемодане русской пианистки. Я понял, что Мюллер пока ни о чем не
догадывается, но уже подозревает, правда только о том, что я - немец.
На всякий случай я перешел на легкий эстонский акцент. Неведомый главный
режиссер подошел сзади и зашептал на ухо мою роль: "Снакки отличааая?
Та ми их проходим еще на перфом курсе в мюнхенской школе расфедки".
Прапорщик пошатнулся от этой фразы, но устоял, он тоже первый раз
встречался лицом к лицу с потенциальным противником, да не просто с
таким же прапорщиком, а с настоящим разведчиком. Пошла борьба двух
идеологий, двух систем, с попытками затянуть противника в засаду, где
тому придется сдаться и раскрыть свои карты.

Мюллер еще не знал, что все серьезно, и потому, после паузы спросил
явную глупость, хоть и с иронией: "А что ж вас торговать газетами
заставляют?". Штирлиц был готов к этому вопросу, он сегодня спал более
8 часов и добил Мюллера ответом: "Почему же газетами? Это глубокое
прикрытие нашей основной деятельности. Мы здесь вербуем советских
военных начальников на свою сторону". Мюллер покраснел, побледнел, потом
его лицо начало принимать цвет маскировочного халата. Мюллер боролся с
двумя чувствами - моментально схватить Штирлица, расстрелять при попытке
к бегству и получить за это благодарность от Фюрера, но я был
гражданский, переодетый шпион, и это его останавливало. Или все же
продолжить игру с раскрытием всего шпионского гнезда и получить орден, а
может быть и крест, правда возможно посмертно. Он выбрал второе и повел
очень тонкую игру: "И кого же вы вербуете?" - тихо и немного
насмешливо, как всегда это делал Мюллер, спросил он. "Здесь хорошее
место, на вокзале, - отвечал я, - ваши едут домой. Скоро вас всех
выведут, и эти земли снова будут наши. Кстати, мы хорошо платим за ваши
военные секреты". Тут режиссер сделал гениальный ход и постепенно начал
менять нас местами, меня пробовать на роль Мюллера, а прапорщику
примерил мундир штандартерфюррера СС. Слова нового Мюллера были
ключевыми, Штирлиц явно домой ехать не хотел, ему было здесь хорошо,
здесь было сытно и престижно, попасть служить в Германию - мечта любого
военного, а мысль о том, что это через месяц станет к тому же Западной
Германией, постоянно портила ему настроение. "И что? Многих
завербовали?" - в его голосе был слышен скрытый интерес, и еще жалкие
потуги заставить меня раскрыть фамилии всех завербованных. "Таа, есть
люди….. есть. Мы платим настоящими дойчмарками!" - ответ нового Мюллера
опять лег в цель, все хотели дойчмарки, настоящие, западные товары
продавались только за дойчмарки. Дойчмарки - это богатство, это только
входящее в обиход видео, это телевизор "Грюндик" как у прапорщика
Семенова, это подержанная машина фольцваген, как у капитана Мороза. В
мозгу Штирлица легла огромная трещина. На миг Штирлиц закрыл глаза и
вспомнил о Родине, о друзьях детства, школе, первой любви, русских
березках, службе в армии, сверхсрочной службе, о сволочах начальниках,
свадьбе и красавице жене, оказавшейся сукой, о ненавистной теще и вечно
орущих детях, маленькой зарплате и квартирке в "хрущевке" в маленьком
городке на Ставрополье, вспомнил сослуживцев, которые стучали на него, и
о вечно пьяных дембелях - видимо, после этих мыслей становиться героем
сразу расхотелось.

Он открыл глаза и выдавил немного хриплым голосом: "Я …Я…я могу
достать… у меня есть связи в штабе полка, - Штирлиц сломался внезапно,
стал нервно листать журналы и говорить тихим голосом, наклоняясь ко мне
все ближе и ближе, посматривая на солдат, - Я служу в роте материально-
технического обеспечения, у меня есть описание всего стрелкового
вооружения, подствольного гранатомета "Муха", боевой машины пехоты и
танка Т-72". Мюллер посмотрел на прапорщика Штирлица с интересом, вот
так легко он начал продавать свои секреты, а в досье писали, что
характер нордический, стойкий - врали! Несомненная удача, Штирлиц начал
сливать информацию. "Описания автоматов у нас есть, и БМП тоже, - Мюллер
сам служил недавно в армии и знал системы вооружений, - нам нужны ваши
разработки в области ракет Земля-Воздух. Вы сможете помочь их достать?
Мы платим хорошие деньги! Вам не придется больше работать!" Последняя
фраза у Мюллера была сказана с интонацией немецких офицеров из фильмов
про войну, когда требовали выдать партизан. Штирлиц хотел жить, и жить
хорошо, и желательно в Германии, ну или хотя бы заработать на
отступлении. Он уже не скрывал свою мечту о поселении, жажду наживы и
кривлялся довольно-таки безобразно: "Я могу продать две бочки солярки в
неделю и новые покрышки к ГАЗ-61, а так же почти новый дизель и
противогазы". Внезапно Мюллеру стало скучно, он мечтал о большем, он
хотел выйти на пастора Шлака, он хотел раскрыть секреты советского
командования и узнать шифры, он хотел выйти на всю подпольную сеть, а
Мюллеру подсовывали ворованную солярку и описания вооружения 30-летней
давности. "Нам нужна структура вашей военной части, сколько у вас
танков, ракет и фамилии командиров дивизии, - Мюллер вспомнил, что
фамилии всегда спрашивали, более он не знал, что еще можно спросить, -
где находится командный штаб вашей дивизии?" Штирлиц обрадовался, все
это он знал и, наверное, мог предоставить информацию. Штирлиц наживку
заглотил глубоко, и отпускать не собирался. А Мюллер уже хотел работать
над собранными материалами и продавать свои газеты. "А сколько вы мне
дадите за эту информацию? - Штирлиц поплыл и торговался, кроме денег и
возможности прописки ничего не видел, - я вам достану ее к завтрашнему
вечеру. Соляру брать будете? Мне тяжело выбираться в центр, но я приеду
и передам. Вы здесь же будете? Или какое особое место назначите… эээээ…
явку?" Мюллер торговаться не собирался, он хотел только одного -
побыстрее выйти из игры, излияния Штирлица его явно тяготили. Дело было
сделано, Штирлиц раскололся, радистку Кэт пытали, пастор Шлак убит,
Евстигнеев проглотил цианид и выпал из окна. Шли титры под знаменитую
мелодию о мгновениях…мгновениях…мгновениях: "Не делайте резких движений,
за нами могут наблюдать. Купите вот этот толстый журнал. Там найдете
вложенный пакетик с шампунем, в нем находятся шифры, пароли и
инструкции. Следуйте им неукоснительно. Не пытайтесь найти меня, я сам с
вами свяжусь. Купите, и не спеша, уходите. Но помните…... у нас длинные
руки!" Все эти фразы были взяты из фильмов, сзади замаячил образ
Баниониса из "Мертвого сезона". Играть в новом фильме не хотелось.

На следующий день ребята из другой смены рассказывали, как приходил
какой-то мордатый русский в гражданской одежде, страшно матерился и
требовал вернуть ему деньги за журнал. Журнал был растерзан и товарного
вида не имел.
РОМ

Скажите, вам жалко собачек Павлова? Никогда не задумывались, как великий
академик их мучил для получения необходимых результатов? Голодом морил,
фистулы вставлял - жуть. Как подумаю, аж слезу пробивает. Раньше мне и в
голову не приходило мучаться такими мыслями, да вот сосед заставил. Да
нет, я с ним за пивом на эту тему не говорил, да и вообще я с ним не
знаком, знаю, что есть такой, живет в соседнем подьезде. Молодой парень,
владелец новенькой машины-шестерки. Ну новенькой это он так считает, она
уже многих пережила, да и его скорей всего переживет.
Так вот, есть у него дурная привычка, каждую субботу мыть под окнами
машину, и не днем, а точно в 8 утра. И именно под моими окнами, у него
место там свое. Мало того, что грязь разводит, так еще прогревает машину
и врубает на полную катушку свою магнитолу, поэтому спать после 8 не
получается. И это в субботу! Ну не кощунство ли? Уж ему и орали ему из
окон - тот только всех посылает, да еще и по матери, никаких авторитетов
для него с его дружками не существует. Бабки даже милицию вызывали - а
оболтусу все нипочем.
Как-то летом, когда я спал с открытыми окнами, а пришел я поздно, где-то
под утро, и был разбужен надрывными стонами его ржавой магнитолки. Ну,
естественно, оболтус внизу помыл машину, ходил вокруг нее, пиво пьет,
тряпочкой пылинки сдувает. Вот честно, такая злость взяла, аж зубы
заскрипели. Схватил я свое духовое ружье, думаю, сейчас ему бошку враз и
отстрелю, что бы нечем слушать было. Да духовушка у меня слабенькая, да
и попади я ему в глаз, все могло бы закончиться плачевно. Он, конечно,
не белка, но одноглазым стать смог бы. От злости стал искать, во что бы
выстрелить, и тут, смотрю, ворона на ветке сидит, прям напротив моего
этажа. Ворона старая знакомая, она все время там сидит, добычу свою,
воронью, высматривает. Спокойная, в общем, каркает конечно, но редко.
Вот ее я и беру на прицел, и стреляю. И свершилось чудо. Пулька попадает
вороне в перья, она с перепугу каркает, как то особенно громко, взлетает
и гадит. Да так смачно гадит, что снаряд-помет летит вниз и точнехонько
попадает в середину крыши машины. Клякса сантиметров 10 в диаметре.
Через 10 секунд осмысления, снизу раздается дикий рев и мат оболтуса.
БИНГОО! Это было самое приятное утро за последние полгода.
Так вот, о собаках Павлова, упомянутых выше. Теперь каждую субботу уже
всем подъездом мы из окон наблюдаем за мытьем машины. Ворона, мне
кажется, с удовольствием участвует в эксперименте по выявлению рефлексов
человека, потому как сидит на своей любимой ветке, рано поутру, и уже
плотненько набив воронье пузо. Когда оболтус домывает машину и
приступает к ее полировке, я достаю ружье, медленно заряжаю пульку и
подхожу к окну. Все-таки вороны соображают быстрее человека. В последнее
время стрелять под хвост вороне не приходиться, завидев ружье, ворона
взмывает и самое главное, гадит. Точнехонько на крышу, еще ни разу не
промахнулась. Рефлекс на помет, скажу я вам, устойчивый как слюна собаки
на еду - рев и мат. Но для жильцов он льется как песня.
Кстати, Вы не помните, сколько длились эксперименты великого академика,
прежде чем он их опубликовал? Зима уже, а оболтус еще все не понимает.
РОМ

Вечером выхожу от тещи с вещами, чтобы их загрузить в машину. Теща с
женой выйдут чуть позже, когда оденут ребенка. Спускаюсь до подъезда,
выхожу с пакетами, во дворе темно, только вдали фонарь. Навстречу идет
женщина мимо моего подъезда. И когда мы с ней поравнялись, один пакет в
моих руках бьется о мою ногу. Чертовы детские игрушки… при колебании
начинают «общаться» с ребенком. Ладно б женским голосочком, как тот
горшочек, который ночью, при моем походе в туалет, мерзко захихикал и
пропел «Я люблю лепить печенье». Но тут похуже вышло. Из пакета
раздается мужской бас с фразочкой: «Давай…поиграем…в игру!». С
расстановочкой так произносит…отчетливо проговаривая…и жутко брутальным
басом... играя, наверное, при этом желваками. Бедная женщина! Мы стояли
друг напротив друга, в темноте, она сначала замерла, потом как то
неуклюже подпрыгнула и кудахтая побежала от меня вдоль дома. А из моего
пакета ей вслед звучало «В траве сидел кузнечик».

Приехала знакомая из Турции. Папа знакомой купил себе на море часть
дома, ну типа дача. Дом, построенный в виде буквы «П», имел еще 2
владельцев, турка и немца. И этот турок и немец, и все их многочисленное
семейство, о чем то постоянно спорили. Как видели друг друга, сразу
начинали кричать и ругаться. Через какое то время причина спора
разъяснилась – турок хотел во дворике дома разбить садик в турецком
стиле, с клумбами, качелями и проч, а немец хотел построить во дворе
дома бассейн, уж не знаю, но наверное в немецком стиле. И поэтому две
семьи постоянно друг с другом враждовали, переругивались друг с другом
из окон, ставили на «полную» свою музыку, что бы досадить соседу и т.п.
Папе знакомой вскоре это надоело. И как вы думаете, поступила русская
сторона в этой ситуации? Она дождалась момента, когда и тех и других не
окажется дома и по чисто русской, дачной традиции, засадили, нафиг, весь
садик картошкой.
Немец и турок долго приходили в себя и даже не знали, как им
реагировать. Но долгожданное молчание длилось неделю.

Вчера еду, слушаю одно радио. Программа "Песня по заказу
радиослушателей". Слышу следующий "привет" от мол. чела: "Прошу передать
для моей девушки Тани, самой любимой и красивой девушки на свете,
передать песню "Принцесс крокодайл"". Песня конечно приятная, да и
модная сейчас. Но как то мысль пронеслась в голове: может ребята
поссорились? Уж больно название песни для посвещения не звучное.