Это сейчас все на питерских насмотрелись и напонимались, кто это и что
это. Раньше они не так в глаза бросались. Вот и у нас служило на год
старше меня длинное, нескладное, вечно голодное и с мутным взором. Если
у кого-то возникала необходимость привести отрицательный пример, то
фамилия Нечесанов первой приходила на ум. Один тот факт, что Юра
Нечесанов до двух лет службы был приборщиком офицерского гальюна многое
скажет знающим людям. Юра где-то вычитал, что матросам выше
определенного (не помню какого) роста положена двойная норма еды. Он не
дотягивал до этого показателя пару сантиметров, но приложил немалые
усилия и выбил-таки для себя полуторную порцию.
- Леша, но ведь природа требует. Я ничего не могу с этим поделать.
Оправдывался он потом пред ст.2 ст. Бровкиным. Вообще, оправдания
занимали бОльшую часть времени Юры.
- Леша, я здесь. Леша, я сейчас все сделаю. Леша, прости, у меня не
получилось потомучто....
И так каждый день.
И вот, все поменялось в один день. Весь кубрик озадаченно притих, когда
Юра подошел к штанге, взял ее и начал качаться. Это было примерно так,
как если Валуев взялся за скрипку. Юра на этом не остановился, повесил
грушу и начал ее лупить своими тощими ручками. На следующий день Юра
продолжил, потом ещё и так все последние полгода до ДМБ.
Ушел Юра домой, в роли отрицательного примера уже выступали, и с
неменьшим успехом, другие матросы. Один из которых по наследству принял
от Юры офицерский гальюн. Первое, что его поразило, это количество
разнообразной еды спрятанной в гальюне. На кабельтрассах и вентиляции
было зашкерено печенье, засохший хлеб и булочки, карамель, сахар, пара
протухших яиц и др. Но не это было главной находкой. Через несколько
месяцев там был найден Юрин дневник. Всем дивизионом мы устроили
прочтение этого печального повествования.
"Леха Бровкин козел. Ненавижу его. Ночью ему шконку подсеку и на палубе
забью ногами. Потом, что хотят пусть и делают."
И на нескольких страницах вариации на эту тему, с постоянными
отступлениями - Как же хочется есть...
Дальше трагедия:
"Сегодня не услышал команду и чехлил колонку под прямым лучом "Камы"
(Кама-станция спутниковой связи, в момент передачи выдает мощное СВЧ
излучение. Поэтому, перед ее включением по кораблю передают
предупреждение, что не надо находится в районе передней надстройки.
Юрина антенна, которую он чехлил находилась как раз рядом с тарелкой
Камы) Я теперь облучен. Я облысею и стану импотентом. Попробовал сегодня
дрочить во время приборки. Он стоит очень вяло, ничего не получилось.
Что теперь делать?" "Сегодня опять не смог, а раньше по два раза
получалось подряд. К врачу не пойду, зачморят окончательно, особенно
Бровкин-сука." "Я придумал - я займусь спортом и буду больше есть! Я ещё
молодой, я поправлюсь" "Две недели спорта пошли на пользу, уже почти
стоИт" "Наконец-то я смог спустить. Больше спорта и больше еды"
Все перипетии борьбы за потенцию я уже сейчас не помню, кажется, всё у
Юры кончилось хорошо. Ознакомив всех желающих с содержанием дневника,
аккуратно распустили его на листочки и, вложив в конверт, отправили Юре
в Питер. Хранит ли он дневник до сих пор, не знаю...