Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: bel
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Одно из распространенных заблуждений относительно жизни русского в Америке - это то, что у них там в быту жуть как все просто, и приученному к нестандартному мышлению уроженцу “великой советской системы” нет ничего легче, чем приспособиться к тамошним условиям. Лично я, прожив полгода в славном техасском городе Хьюстоне (самый спокойный город Штатов - нефтедоллары, нефтеоборудование, в общем, никто о своем завтрашнем дне не волнуется и где-то к 17-00 народ исчезает даже из самых солидных офисов), даже неплохо зная язык, то и дело открывал для себя новые неожиданные стороны американской жизни.
Одна из многих занятных историй произошла с телефоном службы спасения. Уезжая в командировку, мне пришлось оставить загрипповавшую жену одну на неделю. Учитывая ее плохое знание языка, незнание английских названий лекарств и т.д., решил проверить, куда можно позвонить, если ей вдруг станет хуже. Единственное, что пришло на ум - это телефон 911. Ну, что-то вроде универсальной помощи.
Естественно, наличие номера надо проверить. Набрав искомые цифры, услышал приятный американский двойной гудок, тут же облегченно повесил трубку и пошел собирать вещи в поездку. Будет надо - помощь придет. Впрочем, далеко отойти от телефона не удалось - через несколько секунд раздался звонок и приятный женский голос спросил: “Вы звонили в 911?” Слегка опешив, я максимально вежливо (но, конечно же, не без незнакомого на юге Америки акцента) ответил, что звонил, но по ошибке и прошу прощения. Вы уверены? Конечно уверен, еще раз прошу прощения.
Второй звонок раздался через пару минут. В трубке раздался менее приятный мужской голос. “Полиция штата Техас. Вы звонили 911?” С трудом обретя дар речи, я ответил то же, что и минутой раньше. В трубке раздались гудки, но в голове начались рождаться мысли о том, что я вряд ли когда-нибудь еще наберу этот номер.
Вечерело. В субтропиках заката практически нет, поэтому спустя 15 минут было уже тихо и темно. Именно поэтому я услышал, как около дома остановилась какая-то машина, а по окнам зашарил свет походного фонарика. Звонок в дверь. На пороге 2 накаченных полисмена. “Добрый вечер. Вы звонили в 911?” Нет, то есть да, но по ошибке, просто неверно набрал три цифры… “То есть у вас все в порядке?” Ну конечно. “То есть вызов был ложным?” Ну, в каком-то роде… “Все понятно. Прошу следовать за нами. Вас будут судить. По законам штата Техас, за ложный вызов полиции без отягчающих обстоятельств срок небольшой - максимум полгода” - доброжелательно улыбнулся белозубый полисмен.
Единственное, что могло спасти - это демонстрация собственной недалекости. Вы понимаете, я из России, у нас там такого вообще нет, по телефону полицию не вызывают, вот мои документы, я есть плохо говорить по-английски и т.д. Сердце полисмена сжалилось (ведь Хьюстон - спокойный город). “Вообще-то это против закона, но, учитывая обстоятельства, выношу вам последнее предупреждение. До свидания.”
А в общем, звонок помог. После того, как дверь за полицией захлопнулась, жена сказала, что чувствует себя уже абсолютно здоровой…
В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей походкой старого, повидавшего все санитара леса, ранним утром весеннего месяца нисана на поляну вышел серый волк. Его больная, гладко выбритая голова нервно подергивалась, причиняя волку сильные страдания. Подойдя к хрупкой, беззащитной девочке в красном голвном уборе, которая просто стояла посреди поляны и с любопытством разглядывала его своими лучезарными глазами, волк тихо спросил: - Так это ты собралась идти через темный лес, чтобы отнести бабушке пирожки? - Да, добрый волк - Это ты меня называешь добрым волком? В лесу все шепчут про меня, что я свирепое чудовище, и это правда... Правда и то, что твоя жизнь, бедное дитя, сейчас висит на волоске - Уж не ты ли, волк, подвесил его? - Не знаю, милая девочка, кто подвесил твой язык, но висит он хорошо... А почему ты назвала меня добрым волком? - Злых волков нет на свете
Волк понимал, что творит черное дело, понимал что идет против глухого голоса своей совести, но поступить иначе не мог- ведь, отпустив девочку, он должен был нарушить законы неумолимые законы природы.
Прошло совсем немного времени. Взошла луна, и сытый волк, еще ощущавший вкус мягкого мяса и хрустящих косточек, почему-то вдруг с тоской подумал о вечности и о том, что о его встрече с удивительной девочкой веками будут слагать легенды. Если бы он только мог теперь что-то изменить...
Лет 5 назад отдыхал в Ялте. Крым мне всегда нравился больше Кавказа, хотя с сервисом (по крайней мере, тогда) было на украинском полуострове (на котором днем с огнем не сыщешь украинца) еще хуже, чем здесь. Но не о нем речь. В совковском, но очень удачно расположенном санатории "Ливадия" на завтрак лучше всего было просто (пока все в столовой) прогуляться около знаменитого на весь мир Ливадийского дворца, того самого, который так любил "отец всех народов" и от которого, с вершины холма, открывается поистине великолепный вид на лазурные морские просторы... В то утро на смотровой площадке дворца я заметил еще одного такого же романтика-созерцателя, стоявшего неподвижно и не отрываясь всматривавшегося в морские дали. Он был одет во все белое и видом своим более всего напоминал поэта, стремившегося найти в это дивное утро какую-то особенно красивую строчку. Я прошел тихо за ним, стараясь не оторвать его от этих светлых грез.
Внезапно (не подозревая о моем присутствии) человек громко, ясно и с чувством произнес:
Лет 5 назад отдыхал в Ялте. Крым мне всегда нравился больше Кавказа, хотя с сервисом (по крайней мере, тогда) было на украинском полуострове (на котором днем с огнем не сыщешь украинца) еще хуже, чем здесь. Но не о нем речь. В совковском, но очень удачно расположенном санатории "Ливадия" на завтрак лучше всего было просто (пока все в столовой) прогуляться около знаменитого на весь мир Ливадийского дворца, того самого, который так любил "отец всех народов" и от которого, с вершины холма, открывается поистине великолепный вид на лазурные морские просторы... В то утро на смотровой площадке дворца я заметил еще одного такого же романтика-созерцателя, стоявшего неподвижно и не отрываясь всматривавшегося в морские дали. Он был одет во все белое и видом своим более всего напоминал поэта, стремившегося найти в это дивное утро какую-то особенно красивую строчку. Я прошел тихо за ним, стараясь не оторвать его от этих светлых грез.
Внезапно (не подозревая о моем присутствии) человек громко, ясно и с чувством произнес: