Расскажу и я про своего деда, чего уж там. Похоронили его в мае, на два дня пережил наш ветеран День Победы.
В армию призвали в 40 году, в возрасте 17 лет. Служил во Львовской области, на границе. Перед войной вывезли на учения прямо к границе. Рассказывает, что все видели, как летают немецкие самолеты, передвигаются войска, все все понимали, но Сталин приказал не сеять панику и верить... Служил он в артиллерии, и когда немцы начали наступление, был такой бардак, что им забыли дать приказ. И они, артиллерийский полк, с боеспособной техникой, сидели и смотрели, как наступает враг и ничего не могли сделать. В итоге, конечно, попали в окружение. Прорывались к своим, по 40 километров топали по ночам. Страх был, но молодость есть молодость - на юмор силы оставались. В таких переходах спать всем хотелось страшно, и спали по очереди: один идет посредине и спит, два по бокам подерживают и направляют. Иногда неспящие товарищи отпускали спящего и смотрели, как тот продолжает идти, забредает на обочину, падает, и сладко так растягивается. А все веселятся - смерть смеха боится, верили.
Каждую ночь бомбежки, как водится. Один раз налетели - все попрятались под разбитый трактор при дороге, а деду моему места не хватило. Упал, где стоял, лежит не живой не мертвый, чувствует, что-то чиркнуло по бедру. Когда бомбежка прошла, оказалось, осколок попал в саперную лопатку, разворотил ее всю, и улетел. А на месте трактора воронка... Тогда он и поверил, что обзательно придет к маме живой.
Идут дальше, с каждой ночью все меньше и все страшнее. По дороге нашли грузовик перевернутый, починили, разыскался шофер. Деду досталось место прямо за кабиной. Той ночью грузовик перевернулся, выжило пару человек, в том числе мой дед, которого защитила та самая кабина.
Прорвался к своим. Назначили связистом в артиллерийский расчет. Спешили к Сталингрду, не успели - кольцо замкнулось. Расположились на подступах, деду нужно, как обычно, связь прокладывать. Взял катушку, и потопал к командному пункту. Проводов там, говорит, лежало немерено, поэтому, чтобы не заблудиться, свободной рукой брался за уже протянутый провод, ближайший, к его расчету, и держать за него, прокладывал свой. Идет, катушка тяжеленная, зима, руки стынут и немеют. Решил руки переменить, отпускает свою нить Ариадны, катушку перекладывает, опускает глаза - мамочки, а там клубок, причем, рассказывает, и наши, и немецкие вперемешку. Цена ошибки - попадание прямо в лапы к немцам. Стоит, не живой - не мертвый, не знает, что делать. назад уже не повернешь - ушел далеко, и когда шел, не следил, надеясь на провод. В итоге пошел вдоль линии фронта, шел наугад, через два дня вышел-таки кругом к своему расчету Кто блукал в лесу, тот знает, что без ориентира ходишь по кругу и возвращаешься в исходную точку. Ну или вывел его его ангел-хранитель.
Войну прошел до конца, брал Берлин, после этого еще служил в Германии. И все время жутко тосковал по любимой маме. В итоге бросил все, несмотря на уговоры и посулы карьеры, и поехал в Беларусь, к мамочке и родной хате. Писем все это время не получал, летел как на крыльях.
Приехал - и как в песне "Враги сожгли родную хату"... Во время войны младшая сестра ушла в партизаны, в составе диверсионной группы подрывала железную дорогу. Взрывчатку хранила дома за шкафом, маме ничего не говорила. Они жили на переезде, в будке обходчика, и когда немцы приехали их переселять в деревню, чтобы заселить туда своего обходчика, отодвинули шкаф и... Маму пытали ужасно, резали живую ножом, чтобы выдала, где партизаны, повесили и не разрешали хоронить. Сестра, узнав про это, выследила полковника, руководившего пытками, и застрелила его. Обида на сестру и, чего уж там, на командиров-партизан, которые дали 16-летней девчонке прятать взрывчатку в доме, осталась у него на всю жизнь.
После похорон, разбирая его вещи, нашла тетрадку с его рассказом. Учиться дед мой поступил на юрфак, и на каникулы приезжал в родные края. Поскольку своего дома не осталось, кантовался по родне. Вот идет он из одной деревни в другую, под ноги смотрит, грустит. Вдруг какая-то сила заставляет его поднять глаза, и видит: прямо посреди дороги лежит "наглое волосатое существо" - огромный волк. Дед мой на месте застыл, и такая обида его взяла: надо же, 5 лет войны прошел и жив остался, а тут какой-то местный волк сейчас сожрет и не подавится. И вариантов немного - не убежишь уже. И стал он волка уговаривать "Волк, миленький, вставай, уходи с дороги. Мне нужно к тете Ане, она меня ждет уже, волнуется. Дай пройти - не мешай." И тут волк нехотя поднимается, смотрит ему в глаза и уходит в поле, где в стогу играются волчата с волчицей.
Такая сила слова у деда была всю жизнь. Когда работал прокурором по делам несовершеннолетних, подростки, дела которых он расследовал, приходили говорить ему спасибо, что вовремя их посадил и не дал испортить свою жизнь окончательно.
Хоронили нашего деда с почетным караулом и прощальным салютом, как ветерана войны. Даже не верится, что его больше нет.
Последнее, о чем хочу попросить. Пожалуйста, помогайте нашим ветеранам. Их так мало остается. Вскопайте соседскому деду огород, почините забор, закиньте урожай с дачи, вымойте бабуле окна, постирайте белье. Наши красивые слова в интернете им не нужны - они не дети, и знают цену гвоздичкам и конфетам на 9 мая. И даже если им 90 лет, даже если у них все болит, они все равно хотят жить. И даже если вам кажется, что их жизнь уже ничего не стоит - нельзя решать за человека цену его жизни.