Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Лучшие анекдоты, истории и фразы зарегистрированных пользователей
По убыванию: гг., %, S ; По возрастанию: гг., %, S
Дела у Диминых родителей пошли в гору, они отдали сына в элитную школу. Но у нас даже самая суперпупершкола под ЕГЭ заточена, а литература ещё советской закваски. Детям задали сочинение по весьма сатирической поэме Некрасова "Кому на Руси жить хорошо".
Ну, Дима и написал, что на Руси хорошо живётся только богатым, но и этого мало - надо быть ещё и очень нечестным. Привёл примеры из жизни собственной школы. Один абзац его сочинения просто абзац получился - кому, как и сколько самые богатые родители башляют, чтобы у их детей были отличные оценки. И как его самого учителя гнобят, потому что его родители башлять за оценки отказываются.
Училка литературы пошла жаловаться директору. Идиотка, директор был новый и злой. Он внимательно изучил этот полный абзац и стал вызывать героев сочинения по одному. Потом вызвал папу Димы. Папа, вернувшись домой, первым делом молча схватил ремень. Вся семья встала на защиту зарёванного Димы. Мама твёрдо сказала: "Да! За правду в России, как и прежде, наказывают! Но по крайней мере - уже не порят!"
СНОГСШИБАТЕЛЬНАЯ ЖЕРТВА Однажды чемпиону мира Эмануэлю Ласкеру довелось сыграть в алкогольные шахматы с венгерским гроссмейстером Гезой Мароци на приз некого мецената. Условия такой игры заключались в том, что каждая фигура на доске - это ёмкость со спиртным, и, взяв вражескую фигуру, нужно это спиртное выпить. Причём для этого матча фигуры были сделаны так, что от их силы зависел вид и объём содержащегося в них алкоголя. На третьем ходу Ласкер неожиданно пожертвовал ферзя, который представлял собой 200-граммовую бутылку виски. Мароци, который эту жертву опрометчиво принял, тут же захмелел, и Ласкер легко довёл партию до победы.
Вчера наблюдал.... Электрички днем у нас ходят почти пустые и по вагонам лазют цыганки табором человек в 20 в поисках лохов и лохушек. У них своя система определения лохов, ко мне по крайней мере не подходят... Вчера напротив меня едет в соплю пьяный мужичок, у него накрыта полянка, пузырек тама, закусон... В общем, потенциальная жертва... И точно, подбежали к нему, он, "девчонки, присаживайтесь", они, "стол у тебя бедный", он достает пресс этак тысяч на 50, "Надо еще купим"... "Все, попал ты мужик", думаю.... Начинается стандартный развод, типа дай денешку, погадаю. Он убирает пресс, достает тысячную, протягивает, но в последний момент убирает, типа, ты мне расскажи как это делать будешь.... опять достает, опять убирает... и так минут десять... Я понимаю, что он с ними играет, и развод не получается. Я ему показываю, класс, мужик! Цыганьё злиться, одна идет на крайние меры, и кричит, я типа щас тебя сглажу, а цыганский сглаз самый сильный. На что мужичок говорит, я тебя щас сам так сглажу, что ни один стоматолог не поможет. Табор как ветром сдуло... Получил наслаждение, наблюдая это.
Доктор Масюлис - хирург. Старый и опытный. Очень строгий и педантичный. Никогда не улыбается. Преподаватель он хороший, говорит ясно, по делу, объясняет без лишних сложностей, не зацикливается на деталях, конспектировать его лекции - одно удовольствие.
Но мы - двадцать пятикурсниц иняза - давно устали и от доктора Масюлиса, и от его лекций по хирургии, и вообще от четырёх лет военной кафедры. По идее, студентам-иностранникам - прямая дорога в военные переводчики. И кто это выдумал готовить из нас "медсестёр ГО?" И кого можно подготовить, когда так много предметов, так мало времени и даже нет учебников? Анатомией нас уже мучили, фармакологией морочили, строевой подготовкой изводили, гражданской обороной голову дурили... так, а теперь главный предмет - "госпитальная хирургия". Оно и понятно - что должна уметь такая никудышная медсестра? Сделать перевязку. Ассистировать хирургу при очень примитивных операциях. Во всяком случае, доктор Масюлис так думает. И гоняет нас в хвост и в гриву.
Я у доктора Масюлиса хожу в любимчиках. Я почему-то не падаю в обморок ни в операционной, где положено простоять несколько операций (молча, тихонько, в угoлочке, но простоять), ни в перевязочной. И крови не боюсь. Однокурсницы мне завидуют - многим делается дурно от одного взгляда на хирургические инструменты. Наверное, у меня железный желудок. Или у них воображение лучше развито. В обморок почему-то валятся самые высокие и крупные, а во мне еле-еле полтора метра, и самой маленькой однокурснице я с трудом достаю до плеча. Литовцы - люди рослые.
(Одна фобия у меня всё-таки есть - я не могу научиться делать уколы. Ну, не могу я уколоть живого человека иголкой! Не могу. Но нас много, удаётся спрятаться за спинами более храбрых, а зачёт я благополучно сдаю на манекене с резиновой заплаткой.)
Ещё я хорошо запоминаю термины и названия. Доктор Масюлис принимает это за интерес к предмету, а я просто люблю слова - филолог же! А слова здесь красивые: корнцанг, троакар, шпатель... А ещё мне нравится, что в названиях инструментов сохраняются фамилии изобретателей - этакая историческая преемственность, принадлежность к старинному ордену: Лю-эр, Ко-хер, Биль-рот, Холь-стед, Лан-ген-бек... "Лангенбек" меня смешит - "длинный клюв".
Ну, и конечно, сказывается домашнее еврейское воспитание: учат тебя - учись, чёрт бы тебя побрал! Учись! Лишних знаний не бывает!
Оно, конечно, лишних не бывает, но всей учёбы нам осталось два месяца, на носу защита диплома и государственные экзамены, продохнуть некогда. А у меня ещё одна беда - конспект по марксизму-ленинизму оказывается слишком короткий. А надо, чтобы был "развёрнутый". То есть, просто исписанная общая тетрадка - читать же это никто не будет. Но без этого конспекта не допустят к экзамену. Я нахожу выход - беру в библиотеке "Хрестоматию классиков марксизма-ленинизма" и переписываю всё подряд, пока не наберётся нужный объём.
Идея хорошая, но вот делать этого на лекции доктора Масюлиса всё же не следовало. Потому что хирурги - люди весьма наблюдательные, а чтобы от его предмета отвлекались - такого доктор Масюлис не потерпит. Я попадаюсь, как первоклассница с "посторонней" книжкой на коленях. Доктор просто в бешенстве. Вы знаете, как выглядит литовское бешенство? Оно никак не выглядит. Но почему-то всё понятно. Но я ещё не успела оценить размеров бедствия. Доктор Масюлис останавливается надо мной и говорит очень медленно, почти по слогам:"Послед-няя практи-ка в боль-нице вам не за-считывается. Будете от-рабатывать заново."
А вот это уже катастрофа. Двадцать пять часов - в другое время я бы их как-нибудь нашла. Но недописанная дипломная работа! Но госэкзамены! А выхода нет - диплом можно получить только вместе с военным билетом. Значит, придётся отработать по ночам. Однокурсницы посмеиваются - это же надо умудриться пострадать за марксизм-ленинизм! Я вяло огрызаюсь. Они правы. Действительно - особое везение.
Вечером после длиннейшего учебного дня я притаскиваюсь в больницу и докладываюсь. Меня отправляют не в хирургию (где, правда, ночью тоже не сахар - раны болят по ночам), а в лёгочное отделение. Там заболела медсестра, и любой паре рук будут рады. Даже таких неумелых рук, как мои.
Нормально. Шестьдесят больных. Две или три медсестры. А что надо делать? Конечно же, уколы. В огромном количестве. Но я же не умею! "Научишься."
И начинается очень долгий вечер. Я, вообще-то, не так уж и плохо справляюсь. Всё, как учили. И стерилизатор открываю правильно - крышкой к себе, чтобы паром не обожгло, и шприцы собираю, соблюдая стерильность... и, короче, тяну время, как могу. Но этот момент всё равно наступает. Сестричка Ванда собирает для меня всё нужное в эмалированный тазик, разворачивает меня за плечи и отправляет в палату с указаниями, что кому. Руки у меня дрожат, в тазике всё дребезжит. Я подбадриваю себя тем, что больным ещё хуже - потом мне становится стыдно...
И тут - потрясаюшее везение. Первая же больная, которую мне надо уколоть, оказывается бывшей медсестрой на пенсии. Она оценивает ситуацию мгновенно - и начинает вполголоса меня подбадривать:"Вот, молодец, ты же всё правильно делаешь, так, воздух выпустила, держи шприц под таким-то углом, теперь плавно... умница, видишь, и мне даже совсем не больно." (Ага... Не больно ей. На ней уже живого места нет, а тут такая криворукая неумеха...) Вся палата наблюдает за нами с любопытством, и вдруг остальные женщины тоже включаются:"...колите, сестричка, не бойтесь, у вас лёгкая рука..." "...не боги горшки обжигают..." "...давай, дочка, ты же умная, студентка, небось..." Все, как одна, убеждают меня, что им совсем не больно. Я понимаю, что они меня просто успокаивают, мне хочется плакать, но после пятого укола дело уже идёт веселее. На публике плакать - это абсолютно исключено. (Плакать я буду потом, когда oкончится смена, от пережитого страха, от напряжения - и от облегчения.)
Практика укладывается в четыре ночи. Уколы делать я научилась. Фобия побеждена. Я приношу доктору Масюлису подписанную бумажку из больницы. Теперь ещё зачёт и экзамен. Доктор на бумажку не смотрит. Он молча берёт мою зачётку и - автоматом! - ставит мне пятёрку по своему предмету. Неожиданно. И, честно говоря, неслыханно! Но очень по-литовски: наказан - прощён - всё забыто.
И от этой истории остаются у меня два воспоминания. Больные женщины - целая палата! - которые изо всех сил хотят подбодрить робкую неумелую девчонку. И как красиво и медленно восходит солнце, когда идёшь домой с ночной смены, а все страхи уже позади.
В общем, есть у нас в университете лектор по фамилии Баран. И есть у него такой хитроумный финт (старшекурсники рассказали): когда он первый раз приходит на лекцию, его первые слова: "Я - Баран". И кто после этого начинает смеяться, тот его враг пожизненно, и больше трояка ему на экзамене не светит. Так вот, видит он наш первый курс, заходит в аудиторию и говорит: "Я - Баран". Все сидят спокойно, и только один парень начинает дико ржать, падает на пол и катается. Лектор подходит к нему, надевает очки и строго так спрашивает: - Фамилия? Тот поднимается и совершенно спокойно отвечает: - Козёл.
Когда барон Осман перестраивал Париж, из городского бюджета выделили тридцать миллионов франков на строительство одного из бульваров. Вскоре к нему пожаловали тамошние девелоперы и предложили откат ("лё откат" по-французски). То есть три миллиона, если этот контракт достанется им. На что, соответственно, Осман сказал «Трэ бьен, теперь ясно, что, на самом деле, этот проект стоит не тридцать, а двадцать семь миллионов». В итоге, на проект объявили новую цену.
Ну, бывают же в истории по-настоящему масштабные личности. А наши бляди вороватые скоро до мышей сотрутся..
Лет пять назад надо было мне на полдня слетать в Сочи на какой-то симпозиум, лекцию прочитать. Пока летел, выяснилось, что там через день - ещё какое-то мероприятие с моим выступлением. Туда-сюда летать лень было, остался там и образовался у меня в Сочи целый свободный день. Размышляя над феерическими планами вольного убивания свободного времени, вспомнил, что вроде живет в Сочи девчонка из нашей ещё студенческой уфимской кампании 80-х годов - Анжела М-ян, имя настоящее, гусары - молчать!!), худенькая невысокая чёрная армянка, с легкой восточной плавностью движений и гордым почти дворянским профилем с обязательной легкой горбинкой носа. Тридцать лет не виделись-не общались... Два-три телефонных звонка - и вот ее номер у меня: «Анжелка, привет!» - «Ааааааааа!! Ты где??».
Стою на согласованном месте, озираюсь, жду. Из-за угла вылетает что-то черноволосое, полненькое, курносое!), кричащее одновременно «Привет! Такой же! Где кудри?! Шашлык ждёт! Едем к нам! Где вещи?! Пора покушать! Почему один?!»
...наконец она разрешила мужу «хотя бы полчаса меня не кормить»...
«После института я получила распределение в Нагорный Карабах, в детскую больницу. Вышла замуж, муж - небольшой начальник в совете профсоюзов Республики. Ребёнок родился, потом второй. Дом построили, мебель, хрусталь, ковры. Началась война. Мы думали переждать, что скоро все успокоится, но когда ночью очередь попала в окно первого этажа и расколотила вазы в серванте, мы, бросив прекрасный дом со всеми вещами, бежали с одним чемоданом ко мне на родину, под Сухуми.
Муж устроился на работу, я снова педиатром в поликлинику. Потихоньку освоились, отец поделился небольшим участком земли. Построили дом, мебель, посуда.
Когда первая пуля разбила окно снова первого этажа, я даже как-то и не удивилась особо, как будто ждала чего-то подобного.
Как врача меня могли забрать в любое время хоть из дома, хоть с работы и увезти на передовую. Никто даже не спрашивал у меня, у педиатра, умею ли я что-нибудь. Перевязывала, повязки меняла. Небольшие раны под местной анестезией шила. Переломы шинировала. Контузии и диареи лечила. Выезд и оставление работы были запрещены, смотрели за этим строго, постоянный контроль. Тяжелых раненых или больных нам разрешали в сопровождении военного патруля вывозить в Сочи.
Я нашла там знакомых и, пряча под сиденьем, по одному вывезла детей, оставила их там, дала денег, сколько было. В ближайший четверг попросила у главного врача отгул на пятницу, мол, варенье надо на зиму наварить. Оставила в кабинете халат, сменные туфли, запасное платье, сумочку, абсолютно все вещи - в понедельник ведь снова на работу. Мужа забинтовала почти как мумию, порезала себе палец и пятен наставила. Вызвала Скорую и повезла в Сочи. Приехали в больницу, докатила я каталку с водителем до приемного покоя, водитель пошёл обратно к машине, а мы с мужем через другой ход вышли и к детям быстрее поехали. Под Сухуми остался новый дом с мебелью, всеми вещами, даже сумки с собой взять нельзя было»
Я сидел в тенистом дворике скромного двухэтажного дома в пригороде Сочи, молча пил чачу под ее веселое щебетание про очереди к ней в поликлинике, про сына с дочкой, что уже окончили институты и живут-работают в Москве, про внуков, про общих институтских друзей - кто где и кем...
Расскажу эту историю в память о моём недавно ушедшем папе. Он был очень скромным человеком, и при этом большим профессионалом своего дела. В советские времена он занимался разработкой систем водоснабжения волжских городов. Саратов, Куйбышев (Самара), Горький (Нижний Новгород). В детстве я особенно переживал, когда он уезжал в Горький. «Мам, а почему папа уехал в горький город? Может он хоть раз съездить в сладкий?» – бывало, спрашивал я. Однажды он проектировал одну из важных систем водоснабжения. Не то водозабор, не то очистительную станцию в каком-то из этих городов. Врать не буду, за давностью лет не знаю, что именно. И вот, вызывает его начальство. И прямым текстом объявляет, что проект нужно кровь из носу удешевить. Но папа категорически отказался вносить какие-либо изменения в проект, сказав, что всё сделано по нормам и правилам и принципиальные изменения невозможны. Начальство ожидаемо устроило тарарам. Закончилось выяснение отношений на повышенных тонах бессмертной фразой в стиле – «не будете вы, будут другие», столь любимой разного рода руководителями и в наше время. Папа пришёл домой в расстроенных чувствах и сказал, что порвёт все чертежи к чертям собачьим. Но мама отговорила его. В конечном итоге объект построили по изменённому другими проектировщиками проекту, а папины чертежи мирно пылились дома на антресолях лет пятнадцать. Вдруг его вызывает тот же самый начальник и вкрадчиво спрашивает, не осталось ли у папы его варианта чертежей. Оказалось, что Волга в тот год особенно сильно разлилась и объект в прямом смысле этого слова «поплыл». У папы же этот вариант был предусмотрен в отличие от «удешевлённого» проекта. И вот, в авральном порядке объект стали перестраивать уже по папиному проекту. Потом ему выписали аж тройную премию, что зная прижимистость его начальника можно признать весьма неординарным событием. Позже, уже в век интернета и спутниковых снимков папа иногда просил меня показать, как выглядят его сооружения со спутника. Которые, надеюсь, и спустя многие годы будут нормально работать для людей.
Наблюдал сегодня забавную картинку: большой пёс, которого вела на поводке женщина, прямо на ходу, по всей видимости совершенно инстинктивно, но очень сноровисто, выхватил из опущенной вниз руки идущего навстречу мужичка недоеденный пирожок с мясом. Хозяйка тут же начала кричать собачаре что-то типа: "Фу! Как тебе не стыдно!" и т. д. и т. п. Было совершенно очевидно, что и сам пёс не совсем понимал, как такой казус мог с ним случится. Он стоял, опустив голову и свесив уши, с такой уморительно недоумевающе-виноватой мордой, как будто хотел сказать: "Ёлки-моталки! И как же это меня угораздило!?" Потом всё же сообразил, как исправить положение: подошёл к мужику и аккуратно положил пирожок к его ногам, после чего вопросительно оглянулся на хозяйку - мол, теперь, надеюсь, снова всё нормально?
Основатель крупнейшей сети магазинов Woolworth и изобретатель продуктовых ценников и супермаркетов нашел верный инсайт, позволивший ему сколотить миллионы. Застенчивый и заикающийся юноша из деревни в возрасте 21 года устроился помощником продавца в небольшой магазинчик. В то время цена на товары в магазинах, расставленные на прилавке за продавцом, не указывалась. Продавец «на глаз» определял платежеспособность покупателя и называл свою цену. Далее покупатель или торговался, или уходил. Бедный Фрэнк совсем не умел и очень боялся зазывать покупателей, расхваливать товар, и торговаться. Настолько боялся, что однажды даже упал в обморок прямо во время работы. В наказание владелец магазина оставил его торговать одного на целый день, пригрозив, что если выручка будет меньше обычной дневной, он его уволит.
Перед открытием магазина Фрэнк прикрепил ко всем товарам бумажку с минимально возможной ценой (прообраз современного ценника). Весь залежавшийся товар, сваленный на складе, он выложил на огромный стол, прикрепив к нему табличку с надписью «Все по пять центов». Стол он поставил около окна так, что и товар, и табличку было видно с улицы. И трясясь от страха стал ждать покупателей, спрятавшись за прилавком.
Весь товар был раскуплен за несколько часов, а выручка за день была равна недельной. Покупатели, подержав товар в руках и увидев написанную на нем цену, не торгуясь отдавали деньги.
Фрэнк ушёл от хозяина, занял денег и открыл свой магазин. В 1919 г. империя Вулворта состояла из тысячи магазинов, а личное состояние Фрэнка составляло примерно 65 миллионов.
Меня иногда просят написать что-нибудь няшное. Полить суровую действительность глазурью. Извольте.
Инга была обычная клубная чика. Ничего особенного. В меру веселая, в меру блядовитая, в меру симпатичная, в меру пьющая.Такая средне-статистическая кобыла с принципом применения "трахнул-забыл"(fuck-and-forget). Кажется, у меня с ней что то было, но столь невнятно, что сам факт был сомнителен. То есть что-то было-но с ней ли? Или с ней-но что? Клубный движ конца 90х не располагал к эпическим романам. Я бы и самого факта не вспомнил бы, если бы она не порвала презерватив зубами, за что получила погоняло "Острый клык" и мою часовую истерику . Я не мог остановиться. Все, плакал и сетовал, что для блондинок надо либо выпускать пищевые гондоны , либо крупно предупреждать на упаковке о несъедобности содержимого. Инга не отличалась ни излишней неприступностью, ни какой-то особой сверхпроводимостью (полным отсутствием сопротивления). При определенной немерзкорожести заполучить ее в койку особого труда не составляло. Всем, кроме Коли. Чем ей так Николай не угодил- никто не ведал. Коля в первую очередь. Инга , похоже, тоже не знала причину своей неприступности, но оттого непреклонность ее только каменела. Вообще, по моим наблюдениям, у каждой дамы есть такой невъебенный (unfuckable) персонаж, кому дать нельзя ни при каких обстоятельствах. Мол дальше катиться некуда. Отпустить ему-это расписаться в полной внутренней порочности и беспринципности. Дальше пытливо интервьюировать пунцового от смущения Вудмана, а затем, ногами и кулаками , визгливо матерясь, ломиться в запертую изнутри дверь сомалийского портового борделя. Такой решительный отказ зацепил Колю. Он, дурачок, не понял, что избранный и повел правильную осаду. Точнее, неправильную. Цветы, подарки, знаки внимания только укрепляли Ингу в ее решимости. Вагина под девизом "умрем, но не сдадим!", как грустно шутили друзья Коли. Полгода Николай штурмовал эту цитадель. Возил ее всюду. Решал ее проблемы. Таскал кастрировать ее кота, ненавидящего его за это страстно и деятельно. Барсик, с потерей яиц, прыгать в окно не перестал, ловил его Коля на валерьянку, но, будучи отловлен, алкаш неизменно умудрялся изодрать Коле руки и обоссать изнутри машину. Бабы жестоки. Инга низвела Колю на роль арапа-невольника и пользовалась им нахально и беззастенчиво. Но к телу не допускала. Николай по жизни пуделем не был- это была 2х метровая скотина на Геленвагене, но с Ингой он смотрелся бледно. Только с Ингой.Всех ее ухажеров он распугал на версту. Я и сам зарекся здороваться с Иннулей при этом мавре. Оно мне надо. Шерсти мало-визгу много. Еще пристрелит сгоряча. Увлекшись, Николай , завязал с блядками и перманентный недоеб сильно сказался на его психике. Зазноба от неожиданно свалившегося на нее целибата тоже не подобрела.
В то злополучное воскресенье Инга в клуб не приехала. Коля заглянул, поводил жалом и помчался к зазнобе. Та-ни в какую. Не хочу, клубы надоели, а ты опостылел вкрайе. Отстань. Буду отсыпаться. Понурый Коля приехал в Табулу. Махнул стакан. И начал делать глупости; звонить и канючить. "Ну приезжай! Ну пожалуйста! Ну на часок! Ну я такси вызову. Ну я сам приеду!" Ну, ну, ну, ну... Жалкое зрелище. "Мой старик-отец, прежде чем покинуть этот говенный мир учил меня- НИКОГДА НЕ БЕГАЙ ЗА АВТОБУСАМИ И БАБАМИ. В ОБОИХ СЛУЧАЯХ НЕ УСПЕЕШЬ"-сиплым шепотом прокомментировал ситуевину Бегин. Но Колю было не остановить. Он ДВАЖДЫ ездил к ней домой. Возвращался. И начинал опять названивать. Идиот. В час ночи Инга поняла, что заснуть ей не судьба и таки позволила себя увезть. Яростно проплясала всю ночь. А поутру поехала на Коле домой, на Каширку. А дальше как в песне "На палубу вышел, а палубы нет"
Подъезжают они к дому, а там: НИ-ЧЕ-ГО. Вообще ничего. 13 сентября 1999 года. Каширское шоссе дом № 6 корпус 3...
Инга окаменела, как жена Лота. Коля тоже. Я б сам там онемел. Но бабы-особые существа. Она повернулась к Коле и очень к месту спросила шепотом: -А где Барсик?! Коля вздохнул и вылез из машины. Прошло полчаса. За это время до Инги дошло, что случилось и началась истерика. К моменту возвращения Коли она забилась под торпеду и выла там в голос. Коля кинул ей туда живого, здорового, но пыльного кота. Молча. Буднично.Как ни в чем ни бывало. Инга онемела. Коля молча развернул машину, молча привез Ингу домой, молча дал пизды коту,(пыль летела , как от старого половика) молча раздел зазнобу и , не говоря лишнего, отодрал желаемое. Неделю. Через неделю они нашли в себе силы доехать до загса. По счастливому стечению обстоятельств, паспорт у Инги был. Подали заявление. И опять залегли на месяц. Живут до сих пор. Кот, правда , помер недавно. Но все эти годы он хозяину разве что тапки не носил. Как и Инга. "- Того, чего хотел добиться друг моего детства Коля Остен-Бакен от подруги моего же детства, польской красавицы Инги Зайонц. Он добился любви. "
Рассказ Володи Ульянова, Разумеется не Ленина: Тюменская область, деревня Борки. На обочине стоят бабы и торгуют пирожками, с любой начинкой. А, к пирожкам горячая вареная картошечка, соленые огурчики, рыбка малосольная, местного улова и чай! Самым настоящий из самовара! Вкуснотища неимоверная! Запах этой вкуснотищи, на километр чувствуется. Баб друг от друга, отличить невозможно одеты все одинаково: тулупчик, валенки и всё это перевязано шалью. Сибирь, мороз за 30 однако. Бабуси, внучки и разумеется мамаши. Старуха или молодуха не разобрать. Покупаю пару пирожков с мясом, ещё пару с капустой и кружку настоящего чая, забираюсь в кабину и начинаю чревоугодничать. Тут в дверцу машины настойчиво постучали. Открыл. Стоят два перца, рожи до восхищения уголовные, на всех открытых местах, руки шея, тюремная роспись. Начинается, подумал я. И началось: «братан, мы тут бля будем в натуре отвечаем за твою безопасность в натуре и взнос надо заплатить на грев братков в крытке в натуре бля!» Какой я тебе братан, на дорогах и без вас было бы безопасно, подумал я. И с чего баня упала, это что новый налог в России появился братков на зоне греть? Тянусь за монтировкой… Но, тут появляется бабуся, у которой я пирожки купил! Что тут началось: Ты, фуфел обосранный! Ты чо творишь! На моей земле гоп-стоп устраиваешь я тебе падла шнифты выну в очко засуну и моргать заставлю ты у меня на шемеле всю жизнь кататься будешь, я тебя опомою и опарашу ты у меня под шконкой кататься будешь петух ты прокнутый. Это только та самая малая часть, что я запомнил и понял. Дальше шла такая отборная, цветастая и пятиэтажная феня, что я не понял ни хера. Но, расписные поняли всё! И на слова Бабуси: пшли отсюда сявки позорные, бегом покинули сие место. Мой шок был неизмерим. Бабусю звали тётя Маша. Работала она начальником караула в одной из зон этого района.
СМЕШЕНИЕ ЖАНРОВ Черноморское побережье Кавказа. Узкая горная дорога. Наперерез машине нарушившей правила, величественно выходит инспектор огромного роста с безжалостной палкой в руке. Капитан, лет тридцати, лицо не выражает ничего хорошего. Ему навстречу из машины выходит человек с обезоруживающей лучезарной улыбкой и до боли знакомым лицом. Капитан отдал честь, монотонно представился и доложил: - Товарищ водитель, Вы нарушили правила дорожного движения – совершили обгон в зоне действия запрещающего знака «три - двадцать». Ваше водительское удостоверение, пожалуйста. Водитель, улыбаясь еще шире: - Земляк, ты что, меня не узнал!? Капитан: - Нет, но когда Вы дадите мне водительское удостоверение и мы составим протокол, тогда я начну Вас узнавать… Водитель: - Да что ты такой строгий? Я Народный артист России. Нарушил, признаю, но ты пойми, мы с коллегой спешим в аэропорт - встречать актрису. Кино снимаем в ваших прекрасных местах, понимаешь… Капитан: - А чего не понятного? Конечно понимаю, что кино снимаете, и что спешите и даже войду в положение – постараюсь заполнить протокол со всей возможной скоростью. Будьте любезны водительское удостоверение. Водитель: - Браток, да ты и теперь меня не узнал? Капитан присмотревшись повнимательней: - Нет, не узнал, водительское удостоверение пожалуйста и свидетельство о регистрации. Водитель заметно раздражаясь, но все еще не выключая улыбки с лица: - Ну, ты что? Да приглядись получше, ты же с самого детства рос на моих фильмах – «Экипаж», «Любимая женщина механика Гаврилова» …Ну? Капитан все тем же ледяным тоном: - Очень сожалею, но не смотрел, лично меня вырастили – «Терминатор» и «Робот-полицейский», и поэтому мне нужно Ваше водительское удостоверение…
"Там, за седьмой горой, там, за недоброй тучей..." (Б.Окуджава)
Наконец-то я вернулся из славного города Нижнего Тагила, где прожил 22 счастливых дня и с уверенностью могу сказать, что город мне очень понравился за исключением пары пустяков. Понравился лютый заводской гудок, который в 6.00 поднимает любого неглубоко зарытого мертвого. Очень удобно, кстати, с одной стороны - на смену не проспишь, а с другой – даже если ты и не работаешь на заводе, все равно подскочишь и с приятным чувством, что этот гудок ищет не тебя, опять бухнешься досыпать. Порадовали тагильские автомобилисты, которые медленному толстяку на пешеходном переходе не дадут ни единого шанса на жизнь, просто какая-то Спарта, естественный отбор - это всех заставляет быть спортивными и поджарыми. Поначалу нам было трудно, но потом втянулись и насобачились перебегать дорогу как матерая снайперская пара морских котиков: - Объект? - Камаз. - Дальность? - 300 метров - Скорость? - 112 км/ч - Многовато. Боковой ветер? - 5 м/с - Слушай мою команду: - между Камазом и Приорой бегом марш!
Вот так, несмотря на опыт и мастерство тагильских водителей, нам без потерь в личном составе удалось вернуться домой. Еще в Тагиле очень удобно обозначены места культурного досуга граждан. Вот, скажем, если вы впервые оказались в Москве, вам очень трудно будет определить – где тут филармония, а где вообще музей? В Тагиле же все просто – идете по улице и все, все, все: компьютерные клубы, рестораны, кинотеатры и прочие биллиардные, обозначены лужицами свежей крови на белом снегу. Выглядит нарядно и видно издалека, мимо не пройдешь. Так же порадовали сами горожане. Когда снимаешь на улице при диком морозе, каждый прохожий не поленится, остановится, встанет грудью перед объективом камеры и непременно пошутит. От этих шуток нам становилось чуточку теплее на душе: - Э, а че вы тут снимаете? - Кино - Кино? Потом шутник крепко задумывался, но рано или поздно выдавал одну и ту же шутку: - Кино, вино и домино!? Ахахахахах!!! Того, кто эту фразу выдавал почти без паузы, мы между собой уважительно называли Жванецким, правда, таких было совсем не много. Вообще люди в Тагиле очень своеобразны и иметь с ними дело одно удовольствие. Они как бы изначально находятся на взводе и что бы ты у них не спросил, пружина лопается и человек сразу переходит к агрессии. Эдакие ходячие тротиловые шашки с уже подожженными бикфордовыми шнурами. И не важно - мужчина это или женщина. Такое впечатление, что до твоего появления здесь уже побывал твой брат близнец и успел смертельно переругаться со всем городом, а ты после всего приперся тут такой весь расслабленный и с ехидной улыбочкой спрашиваешь: - «Скажите пожалуйста, как пройти на улицу Чайковского?» Согласитесь, за такой вопрос не грех и по морде схлопотать. А вообще, люди в Тагиле душевны и незамысловаты, в игрушечном магазине, например, мы долго смеялись, когда сквозь нас, не сбавляя шаг, протискивались разные люди: от малолетних гопников, до солидных пятидесятилетних дам и все они пробивали себе дорогу руками и словами: - «Подвинься-ка» «Дай пройти» или даже «А ну я, блядь, протиснусь». Любой местный собеседник после небольшой раскачки о погоде и хоккее, всегда задаст вам два сакраментальных вопроса: «Сколько стоит ваша московская квартира?» и «Почему вы ее не продадите и на эти деньги не купите пять квартир в Тагиле?» Второй вопрос особенно ставил в тупик… В первый же день нашей фольклорной экспедиции, из-за незнания местных обычаев, со мной в супермаркете случился маленький конфуз. Я подошел к свободной кассе, положил на ленту свои: молоко, булочки и колбасу, полез за кошельком и вдруг напоролся на удивленный взгляд кассирши. После некоторой паузы она, наконец, раздраженно сказала: - Мужчина, вы будете это покупать, или пока раздумываете? Я очень удивился такому вопросу, но виду почти не подал и ответил: - Ну, раз я все это принес к вашей кассе, а в руке у меня деньги, то, конечно же буду, почему нет? - Ну, так покупайте быстрее и идите уже, чего людям голову морочить!? - Так я вроде и покупаю… Что не так?
…За мной постепенно образовалась очередь, которая подтвердила слова кассирши: - Мужик, если ты не покупаешь, то отвали, пропусти людей… Хоть не сразу, но в конце концов, я все же понял – почему не был похож на добросовестного тагильского приобретателя. Дело в том, что свои продукты я выгрузил в метре от кассирши, на конвейерную ленту, а эта лента у них сроду не работала. Кто бы мог подумать? В результате, вместо рутинного похода в магазин, я поимел целое приключение.
Но не бывает плюсов без минусов и теперь о паре пустяков, которые мне не особо понравились в Тагиле. Первый пустяк - это воздух, которым вполне можно травить тараканов, или бальзамировать Ленина. Тем кто никогда не бывал в Тагиле, но хочет почувствовать его незабываемый аромат, я дам маленький совет: зайдите в свою комнату, плотно закройте все окна и двери, подожгите капроновое ведро, дайте ему как следует разгореться, а затем быстро потушите этот костер мочой. Запах будет один к одному. Вода мне понравилась еще меньше. Такое впечатление что краны нижних этажей соединены с унитазами верхних. Эту воду не то что пить нельзя, она даже для протирки светлого паркета не особо подходит. Приходилось принимать душ только покупной водой и только не местного разлива. Может это и барство, но мыться водой, которой уже мылись соседи сверху – это как-то… Хотя, справедливости ради, можно предположить, что вода и воздух нужен только нам, приезжим, возможно, настоящие тагильчане не пьют, не дышат и не пачкаются.
Но все это мелочи и придирки, а вообще-то мне очень понравился Нижний Тагил и особенно тем, что я не живу в нем, и если Бог будет и дальше милостив ко мне, не буду жить никогда…
Когда мой батя ещё в советское время проходил практику на заводе "БелАЗ", был у него в группе один казах. Толковый парниша, но тормознутый слегка. Думали, что бы ему дать для работы, чтобы не напортил ничего студент стрёмный — придумали: крепить буквы "БЕЛАЗ" на решётку радиатора. Вроде зафейлить никак нельзя.
Примерно через час поперёк цеха с душераздирающим криком пробежал мастер участка. Было из–за чего: с конвейера гордо сходила партия машин, на лице которых красовалась надпись "ЕБЛАЗ"
Короче, связь у меня на даче хреновая. Сотовая которая. Вышка-то рядом, но профиль местности такой, что нормально, без хрюканья в трубке, поговорить можно только на втором этаже или пройдя метров сто в горку.
Вот когда мне это надоело, нашёл я стационарную мобилу в интернете. Знаете такую? Вот и я не знал до этого. На вид как обычный домашний телефон: кнопки, экранчик, трубка на шнуре, маленькая антенка, как у базы радиотелефона, да ещё плюсом охранные возможности – цепляются датчики, и в случае чего агрегат шлёт СМСки и звонит на номера хозяев. (Здесь могла бы быть ваша реклама :) Для дачи это нелишнее. Берём! Обещали что чувствительность у неё повыше, но если проблемы останутся – к ней и антенну потом прикупить можно. Нашёл фирму, где продают это чудо техники, приехал, тут же взял симку новую, вставил, чтобы проверить качество связи. Сделал пару звонков – красотища! Сунул всё это дело в коробку – и обратно на работу.
Сажусь в маршрутку – звонок из конторы: «Проблема... Тыры-пыры... ». Труба дохнет. Ну я лезу в пакет, вытягиваю из коробки аппарат, раскладываю на коленях, набираю номер, продолжаю разговор, следя в окно чтобы не проехать остановку.
Проходит несколько минут, разговор окончен, убираю «мобилу» в пакет... И чую... Что-то не то... Вокруг тишина какая-то ненормальная... Поднимаю глаза – народ молчит и смотрит на меня так странно-странно.
Блин! А как бы вы смотрели на человека, разговаривающего в маршрутке по городскому телефону?
Я люблю кататься на велике, причём где-нибудь подальше от людей, машин, всякого шума. Где-нибудь по грунтовкам, среди полей, лесов, озёр. Если посмотреть в яндекс картах на область чуть северо-западнее Новокуйбышевска, можно увидеть довольно большой остров, ограниченный реками Кривуша, Сухая Самарка и Волга. Размеры острова где-то 20 на 50 км в самом широком и длинном месте. Но эти 20 на 50 км по прямой, а на этом острове по прямой передвигаться нельзя, так как там такое количество ручьёв, речушек, рек, луж, болот, топей, озёр, рощ, зарослей кустарника и т. п., что все дорожки и тропинки петляют как корабль, совершающий противолодочный манёвр. И тропинок там очень много, потому что этот остров очень популярен у охотников, рыболовов, браконьеров, грибников, собирателей ягод и просто любителей покататься на вездеходной технике, потому что там много всякой добычи для всех этих охотников на дары природы. И тропинки эти зачастую ведут в никуда. Т. е. пылишь ты по дороге, которая плавно переходит в тропинку, которая через некоторое время просто обрывается посреди поля или рощи. Почему так – не знаю. Природа там очень пышная: трава выше головы, кусты в два-три человеческих роста, деревья в высоту метров по 30 – не джунгли, конечно, но для Самарской области очень даже богато. Я обычно доезжаю на машине до переправы через р. Кривуша (это южный берег острова), бросаю её там, достаю велик, переправляюсь и катаюсь по острову, наслаждаясь свежим воздухом, ароматами трав и пением птиц. Проезжаю километров 15-25 по средней степени убитости грунтовке (я езжу в разные места, поэтому и расстояние разное), добираюсь до Волги (это другая сторона острова, и там полно песчаных пляжей), купаюсь, загораю, наслаждаюсь видом на Жигулёвские горы, устраиваю небольшой пикничок из того, что с собой взял, а потом обратно. Всего это у меня занимает часов 5-7 (да, переправа работает с 6 утра до 7:30 вечера). Так было и в этот раз, по крайней мере, до половины пути всё шло именно так. На велосипеде я доехал до Волги, причём последняя часть пути шла по залитым грязью грунтовкам (похоже, чем ближе к Волге, тем больше воды в грунте, поэтому дороги долго не просыхают). Мне даже понравилось на минимальной скорости (передача 1-2) перебираться с пробуксовками через грязевую жижу, которой там были заполнены все низинки. Я несколько раз сплавал, перекусил, при этом пришлось отдать часть еды как дань невесть откуда взявшимся двум собакам неизвестной породы, потом с часок повытягивался на тёплом песочке в полном одиночестве и засобирался назад. Поначалу я с ленцой покручивал педали, потому что ещё не отошёл от той расслабленности, которая меня накрыла на берегу. Но потом над головой загрохотало, и слегка заморосил дождик, поэтому я прибавил. Успел я проехать километров 5 (всего назад ехать в этот раз мне было километров 15-17), и тут меня накрыло грозой. - Мне пиздец, - сказал я жене по телефону, - до переправы я должен успеть добраться вовремя, но велик придётся бросить, так как ехать на нём нельзя – грязно, скользко, - катить его рядом по дороге тоже нельзя – грязь набивается между колесом и крылом, катить по траве тоже не вариант, так как трава мне по плечо. Так что вернусь поздно. Успокоив, таким образом, супругу, я взвалил велик на себя (сука тяжёлая, на раму-карбон денег нет, а стальная рама с колёсами в районе 15 кг, которые приходится тащить одной рукой) и, периодически поскальзываясь по грязи, зашлёпал в сторону дома. Я решил пронести велосипед немного подальше, так как когда начался дождь, я был на узкой дороге, идущей посреди длинного болота, и велик там, особо, спрятать негде. Ну, проскользил-пропадал-прошёл я пару км и набрёл на рыбаков. Они туда приехали на Ниве, с ночевкой (т. е. водка-пиво, еда включены). Добрые и не совсем трезвые люди, едва увидев меня, предложили мне пива и водки (от последней я отказался, сказал, что у меня на переправе машина стоит и мне ещё ехать). А пивка стаканчик съел, благо дело шлёпать такими темпами по самым оптимистичным подсчётам мне было ещё часа 2, за это время, учитывая физическую нагрузку, этот стаканчик улетучился бы, а немного допинга для поднятия боевого духа войск в такой ситуации не помешает. Один мужик (хозяин Нивы) предложил мне оставаться ночевать с ними, так как уже поздно (6 часов вечера) и до переправы я могу не успеть. Я, как честный долб… неумный человек, сказал, что меня ждёт жена, поэтому я пошёл дальше, а вам спасибо за угощение. Валера, так звали хозяина т/с, тогда предложил оставить им хотя бы велик, так как с такой обузой я далеко не уйду. Он заверил, что они его не украдут. Я поколебался пару секунд и согласился (мужики выглядели нормальными работягами). Дал мне свой адрес и номер телефона, и мы договорились, что встретимся на следующий день в обед, когда они вернутся домой. Заодно, они посоветовали мне идти не той дорогой, по которой ездят машины, и по которой приехал я, а свернуть на тропинку, по которой, по их словам, можно будет здорово срезать и выйти без всяких петляний сразу к переправе. Я их поблагодарил, в очередной раз отказался от «посошка» и резвым шагом направился дальше, сука, Хабаров, блин Сусанин долбаный. По тропинке идти было легко: не было велика на горбу, и под ногами была примятая трава, по которой не скользили ноги. Настроение было хорошее, вокруг никого не было, после дождя в перелесках висел туман, было тихо. Я представлял себя в доисторическом ливневом лесу (сырость и дымка после дождя располагают, знаете ли), когда ещё не было машин, заводов и вообще цивилизации, когда твоё выживание зависело только от тебя самого, твоих сил, ума, выносливости. И чувствовал я себя в это время полным сил, молодым, здоровым и очень умным, что вот так здорово выбрал лёгкую и короткую дорогу. По дороге обдирал и трескал торн (ягода такая вяжущая), в голове были всякие лёгкие и глупые мысли… Так прошёл час. Время 7 вечера, а переправы я так и не вижу. Я прибавил шаг, туман прибавил плотности, а солнце убавило яркости (кстати, спасибо Медведу, после перевода часов на московское время у нас сейчас темнеет часов в 8 вечера)… Взглянул на телефон: 19:05 – местность абсолютно незнакомая, спросить дорогу не у кого, но под ногами кончилась тропинка и началась грунтовка, что как бы, ободряло. Понижал настроение тот факт, что по раскисшей земле опять стало тяжело идти. Но делать нечего, время поджимает, и я побежал. 19:20 – бежать по лужам весело не получается, дорога скользкая, постоянно петляет, от неё расходятся другие дороги и тропинки, которые хз, куда ведут. Поэтому путь выбираю по принципу «примерно в ту сторону, в которой должна быть переправа». 19:25 – я понял, что торопиться больше некуда и, хотя на мне были всего лишь майка и шорты, при этом я был промокший насквозь, приближающейся ночи я не сильно испугался. Я знал, что надо идти прямо, и я выйду к Кривуше. Почему меня это ободряло? Потому что у свояка есть моторная лодка, и он меня вывезет. Позвонил свояку, сказал, что я хз где, но иду верным путём. Бери лодку, поезжай вдоль берега и смотри, не помашет ли кто в темноте чем-нибудь светящимся. Это буду я, а пока отбой, а то у меня телефон разряжается (ага, как в плохом американском кино). Телефон я выключил совсем, так как начались звонки от жены и родителей, типа, где ты, как. Понятно, что они переживают, но помощи от такой заботы ноль, а вреда при садящемся аккумуляторе – более, чем до фига. Почти стемнело, а я был хрен знает где, но с дороги не сворачивал и сохранял бодрость духа. И тут я заметил, что закат у меня слева, т. е. я иду на север… в сторону Волги… - Ебёна мать! – я повернулся назад и увидел вдали огни большого (не города) НПЗ. Новокуйбышевского НПЗ. А чуть в стороне отсвет в облаках от Новокуйбышевска и, чуть далее, вероятно, от Самары. Ещё где-то час быстрым шагом в обратную сторону. Совсем темно, дорога почти неразличима, над головой бесшумно летают совы (т. е. звуков вообще никаких – ни хлопанья, ни шуршания крыльев; лишь тени на фоне неба). И если в поле хоть что-то видно в отсвечивающих от облаков городских огнях (удивительно, как далеко этот свет распространяется), то в лесу ничего не увидишь, пока об это не ударишься. А дороги в лесу просто страх Божий. Запросто можно совершенно неожиданно шагнуть в лужу по колено глубиной, упасть, встать, шарахнуться лбом о толстый сук и пнуть бревно. - Ну, что за суканах! – отсвет от города впереди, не больше 5 км, а дорога идёт по полю влево и назад или вправо и назад. - Эй, есть здесь кто-нибудь?! Помогите! – а в ответ тишина. «Господи, ну выведи меня хоть куда-нибудь!!! Сейчас ещё тепло, но в мокрых мойке и шортах провести ночь и встретить рассвет… не знаю, по крайней мере, очень не желательно. Возможно, это моя самая большая и самая последняя ошибка, но я пойду вперёд, напролом». Идти ночью по лесу удовольствие довольно посредственное. Из-за того, что ничего не видно, все ветки, брёвна, ямки – твои. Потом лес кончился, и начались кусты чего-то охрененно колючего (шиповник, торн?), по которым я шёл не помню сколько, но долго. Потом была ежевика (я это понял, потому что кусты низкие, а колючки не такие длинные). Потом какой-то луг с травой по пояс (кстати, как объяснить тот факт, что на лугу, где нет ни единого дерева, валяется до хера коряг?). Потом болото (немного ссыкотно ночью переходить незнакомое болото) – хорошо, хоть неглубокое – по колено, не больше. Когда я понял, что болото мельчает, а склон идёт вверх, я обрадовался, что наконец-то на твёрдой земле, и можно больше не бояться утонуть… и тут же получил от дерева суком в глаз. А главное вокруг тишина. Ведь ночь с субботы на воскресенье, народу должно быть полно. Ведь когда ещё светло было, слышал же выстрелы охотников с разных сторон, а ту все как умерли. Опять перелез через какие-то кусты и уткнулся в болото побольше. Здесь была видна открытая вода, и лезть через него я побоялся (не потому, что я такой умный, а потому, что телефон воду не любит, а это – мой единственный способ сообщить о себе). Куда идти, направо или налево? Хз какое длинное это болото. А может это и не болото, а речка или озеро. Но это явно не Кривуша, слишком уж узкая (-ое?). Может быть проход к Кривуше совсем рядом, стоит только правильно повернуть. А повернёшь неправильно - будешь до утра блуждать. - Лю-у-у-уди! Помогите! – попытка – не пытка, вдруг кто отзовётся. Тихо. Пойду налево. Я уже топал часа 4-5. Ноги после езды на велике, прогулки и занятия в качалке (в четверг ходил) начало сводить. А камыш на берегу этого водоёма, падла, высокий и не понятно как растущий. То он в воде, а то на берегу. И идёшь так же: то хлюпаешь и чавкаешь, а то шуршишь по траве и хрустишь сломанными ветками. Поэтому, чтобы не пугать местных пиявок, я взял выше по склону и тут же получил заслуженный джеб от толстой ветки какого-то местного баобаба. В голове пролетело: «Гадёныш. Даже если влупить со всей дури по этой дуре, только себе хуже сделаешь». Прогуливаясь по крутому заросшему ежевикой берегу этого болото-озера, легко не заметить не только ветки, но и целые деревья, особенно упавшие. Одно из них, как мне показалось, радостно легло под меня. Очередной уже удар по левой любимой голени, полёт с вытянутыми руками в темноту, приземление опять на какие-то ветки помельче, соскальзывание с них и, наконец, контрольный в лоб. Итог: ноги как красная мокрая тряпочка, руки в занозах, изодраны до плеч, зато мой лоб оно не победило! Вот тут, когда я растёкся трепыхающейся лужицей по земле, мне стало так сильно неохота больше никуда идти. Ведь сижу же в траве, хоть и мокрой, но не холодной ещё. И ноги больше убивать не надо. Правда жрать хочется, аж зубы сводит. Зря я сегодня полбатона собакам отдал. Сейчас бы заточил, и веселее стало б сразу. И на фоне этих мыслей услышал гогот. Бля, люди! - Лю-у-у-уди! Помогите! Мужики! – кричал я довольно гаденько и неубедительно, потому что до этого уже оборался и сорвал голос. А в ответ опять гогот. Ну, ничего, мы не гордые, сами допрёмся. А теперь представьте, сидят мужики уютно за столиком после охоты. Над столом очень тусклая лампа, едва видно друг друга. На столе полный комплект охотника (см. «Особенности национальной охоты»). Травят байки, и тут треск в лесу и на них выходит такое 2-метровое чудо, как у Райкина «весь в паутине, весь в бычках» - А это чё такое? – отозвался первый, кто смог подобрать челюсть. - Мужики, я заблудился, спасите! Где здесь переправа, где Кривуша? Меня на берегу ждут, подскажите, я пойду, а то я совсем не знаю, где я!.. Я ещё что-то хотел сказать, но меня уже грамотно усадили в самое удобное раскладное кресло (которое потом под моим весом слегка погнулось и чуть-чуть поломалась, напрочь), в одну руку дали бутер с колбасой с моё лицо размером (а лица у нас нормальные такие), в другую кружку с водкой. Я даже и не помню уже, как всё это произошло. Как-то очень быстро. Собаки (у них было две) подбежали ко мне и стали вылизывать кровь с ног (голодные?). Первые две кружки даже закусывать не стал, само пролетело. - Ты как сюда попал? Здесь же островок, тут вода со всех сторон, ты переплывал что ли? - Нет, я пешком шёл. - Да как ты прошёл, здесь кругом вода. Откуда ты? - Да, не знаю я как прошёл. Не помню. Секунду, дайте, я хоть своим позвоню, скажу, чтоб не волновались. Дорогу мне подскажете? Или за мной могут приплыть на лодке. - Нет, ты отсюда никуда не дойдёшь, и доплыть к тебе никто не сможет. Тут сплошные протоки, ерики и болота. Тут днём-то тяжело объяснить, как доехать, а ночью даже пытаться нечего. Оставайся с нами, мы люди не злые, тут два нейрохирурга, один невропатолог и один авиадиспетчер. Мы тебя не обидим, не боись. Теперь понятно, откуда такой профессионализм и слаженность действий при спасении заплутавшего. Дальше они всё пытались от меня добиться, как я вообще к ним попал. Это их какое-то специальное место, уединённое, тихое. Они сюда поохотиться на уток приезжают иногда. С горем пополам, наконец, совместно определили, где я плутал и как сюда попал. Одно не поняли, как я к ним на островок посуху пришёл, там же вода кругом. - А вы из Самары или из Новокуйбышевска? - Да кто откуда. - А невропатологи из Новокуйбышевска есть? А то у меня там мама медсестрой работает. - Есть. Но этого не может быть, я там всех знаю, у всех дети маленькие. Я назвал Ф. И. О. своей матери. - Денис?! Оказалось, один из них – врач, работавший с моей мамой. Мы с ним друг друга немного знаем. А не разглядели друг друга, потому что лампочка тусклая очень была, еле-еле видно. Никто не стал спорить, что повод выпить более, чем достойный. Найти за день людей, которые согласятся за спасибо отвезти твой велосипед почти до дома; уйти с дороги, совершенно сбиться с пути и случайно ночью на каком-то островке набрести на людей (при этом не моральных уродов каких-нибудь) и найти среди них знакомого! Короче, все за столом согласились, что без помощи сверху тут не обошлось. Меня полностью переодели (все свои тряпки пришлось выжимать, даже трусы), накормили-напоили, дали спальник, а утром отвезли на эту долбаную переправу к моей машине. PS. Велик уже забрал.