Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Немолодой
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Кузя выпал из окна второго этажа. Перелом косточки плюсны. Хромает. За плохую заботу о безопасности друга, меня справедливо должны закидать тапками. В своё оправдание могу только напомнить старый анекдот: "Две кошатницы в хозяйственном магазине придирчиво изучают противомоскитную сетку. Пробуют на прочность. Одна говорит: - Мне кажется - не прорвёт. Вторая растягивает сетку в руках: - Прорвёт! Продавец стоит рядом. Удивляется: - Что же у вас за комары такие?!
Был в отъезде. Около полуночи мама наложила Кузе жидкий корм, за который он может Родину продать, а его нет. Не идет. А на окне сетка прорвана. Она - на балкон. Зовет - откликнулся снизу. А вообще-то он молчаливый. Его в кладовой или в шкафу закроешь - сидит там молча. Ждёт, когда его найдут. А тут она позвала - мявкнул сразу. Мама... что называется, ограниченной подвижности. И одна рука не работает. А кота надо спасать. Всё продумала. Оделась-обулась. Повесила на шею спереди хозяйственную сумку. Чтобы в неё Кузю посадить. Взяла палочку. Пошла вниз. А Кузьма снизу вверх-то откликался, а тут она не в домашнем, а уличном, да ещё и какая-то сумка спереди - он от неё в кусты. Мама - в слёзы! На счастье - шли мимо две девушки. Поймали кота, посадили в сумку, проводили маму домой. Мама теперь уже плакала от радости. Что всё так счастливо разрешилось. Конечно же, выяснила у девушек всю подноготную, и оказалось, что с бабушкой одной из них мама когда-то очень хорошо приятельствовала. Мама говорит: "Я теперь этим девочкам должница!" *** Врач сказала - кота либо на месяц в клетку, либо подвязать лапку к ошейнику, и надеть воротник, чтобы не снимал повязку. Про гипс и прочие подобные приблуды сказала, что не функционально - снимет. В клетку - жалко. Сначала хочу попробовать повязку и воротник. Купил шлейку, подвязал к ошейнику лапку бинтом. Бинт накладывал не туго, но буду проверять. Весит 4600 - коренастый. На трёх лапах не ходит - с этой теперь подвязанной лапой предпочитает передвигаться на полусогнутых. Практически ползком. Расскажите - у кого был опыт лечения похожих травм?
PS Выкладывал раньше здесь, как мама ругала Кузю - https://www.anekdot.ru/id/1438634/
Получил однажды от женщины увесистый удар кулаком по шее. Вообще-то, она это сделала не без причины. Я ударом ноги помял капот её машины. Но и у меня не было возможности поступить иначе.
Это произошло летом 2011 года. Я с сыновьями отправился на Украину навестить бабушек. К пограничному пропускному пункту «Бачевск» мы подъехали в субботу в 10 утра. Очередь легковых автомобилей растянулась там километра на два. К нам тут же подошел местный житель и предложил на своей машине проводить нас до Екатериновки, где по его словам очереди нет совсем. Свои услуги он оценил в шестьсот, «ну, ладно, - пятьсот рублей». Я полсмотрел карту, - дорога простая, - и, сэкономив пятьсот рублей поехал самостоятельно. В Екатериновке очередь оказалась меньше не на много. Посадил старшего за руль, чтобы он двигал машину в очереди, а сам пошел вперёд — посмотреть, как и что происходит. Много стояло машин с номерами сорок шестого региона. Это местные — Рыльские — для них это скопление машин радость и хороший заработок. Они занимают очередь, честно отстаивают её, а потом продают своё место за полторы-две тысячи рублей тем, кто только что подъехал и ужаснулся. Походил вдоль нагретой солнцем автоколонны, присмотрелся к людям, и предложил им организовать пикет, чтобы не пропускать никого без очереди. «Тогда, - говорю, - эти сорок шестые доедут до границы, и развернутся. Им же на Украину не надо. Зато с хвоста уже никто перед нами не встанет..» Мужчины и женщины в возрасте от сорока до шестидесяти охотно поддержали моё предложение. Из молодёжи никто не присоединился. И вот мы группой человек в восемь стали на дороге и никого не пускали. «Сорок шестые» не знали, как им реагировать. Деньги, которые они уже мысленно получили и посчитали, на глазах уплывали из рук. Короткие диалоги: - Ты чего здесь раскомандовался?! Езжай в свою Москву, и там командуй! - А это моя страна! Чего ж мне здесь не командовать?! ___ - Мы уже позвонили! Сейчас наши ребята приедут, с тобой разберутся! - Это хорошо! Пусть приезжают! Я их сфотографирую, статью напишу, денег заработаю, а они прославятся! ___ - Куда же вы все едете? На кого Москву-то оставили?! (С ехидством.) - Так ведь там, - я показываю рукой в сторону Украины, - родина. И там, - машу в сторону Москвы, - тоже родина. Как же нам не ездить?! Реплика произнесённая с искренним удивлением: - Вы же москвичи! Вам что, две тысячи за очередь отдать жалко? Я отошел от нашего импровизированного поста посмотреть – что там происходит у шлагбаума. Вернулся – женщины стоят перед капотом уазика с черными номерами. Говорю: - Это же армейская машина. Пропустите! Пассажир – мужик лет сорока в штатском – в это время уже демонстрировал своё удостоверение майора погранвойск. Я ему говорю: - Вы же на территорию КПП едете? Вызовите милицию, пожалуйста! Думаю, она здесь понадобится. Нам уже драку обещали. Он встревожено вскинулся: - Какую драку? Кто обещал? Я объяснил: - Да эти сорок шестые. Которым мы бизнес порушили. Он вышел из машины и пошел проводить воспитательную работу с местными водителями. Вскоре они, - то один, то другой, - начали выезжать из очереди, предрекая нам всякие неприятности. Я снова отправился к шлагбауму погранцов, а когда возвращался к нашему пикету, увидел едущую мне навстречу машину, с кричащей женщиной на капоте. Я понял, что водитель не в себе. В этой очереди нервы у всех были на пределе. Чтобы уберечь себя от возможного иска о возмещении ущерба, на бегу вынул из поясной сумки фотик-мыльницу, сделал снимок, и, набежав на машину, ударил каблуком по капоту. Металл продавился с характерным хлопком. Машина встала. К моему удивлению, из-за руля вышла женщина. Взглянув на капот и увидев вмятину, она отвесила мне оплеуху. Второй удар я блокировал. А потом между нами влез мой младший и схватил её за руки. Набежали люди. Водительница и её муж кричали о возмещении ущерба. Я отвечал, что сделаю это по решению суда, на котором будет рассматриваться её наезд на пешехода и движение «по встречке» с человеком на капоте. Женщина эта сказала, что у неё умерла мама на Украине, и она спешит на похороны. Люди не верили, удивляясь отсутствию даже намёка на траур в её одежде. За неё очень активно заступалась девушка-москвичка, которая заплатила за очередь аж три тысячи рублей, но вперёд проехать не смогла – очередники не пропустили. Деньги же ей сорок шестые не вернули. Моя визави снова посмотрела на вмятину и закричала, что сейчас вызовет милицию и заставит меня платить. Ей напомнили, что она спешит на похороны. Её муж осознал, что вызов милиции сулит им большие неприятности, чем мне. Погранцы, которым не нужны скандалы на прилегающей к их посту территории, предложили мне пропустить эту пару. Я ответил, что ничуть против этого не возражаю, и берусь остальных в этом убедить. Их пропустили, конечно. Если она врёт – это будет на её совести. И пропустив её, мы усугубляем эту её вину. А если говорит правду - мы не берем грех на душу.
Проезжая мимо, она крикнула в мою сторону: - Чтоб ты разбился! На что я, перекрестив её, кротко ответил: - Вразуми тебя Господь!
Шел я со своим дядькой по городу. Мы разом поздоровались со встречным мужчиной. Дядя Ваня сказал: "Это Толька Гром. Я ему ремонт делал. А ты откуда его знаешь?" "Отец, - говорю, - познакомил, когда мне еще лет шесть было. А фамилия у него редкая, вот и запомнился он мне". Дядька продолжал: "Хороший мужик и умный. Два высших образования у него. Но маленько с придурью. Я заметил, у кого высшее образование - все c придурью. А ты закончил институт?" "Да, - отвечаю, - получил диплом". - Вот видишь!..
На одной из улиц деревни Маришкино живет кошка Соня. Она в некотором роде местная достопримечательность. Потому что у нее очень задиристый характер. Соня никогда не упускает случая напасть на собаку, и даже крупные псы убегали от нее, поджав хвост. На этой же улице живет собака Пуля. Не знаю, что это за порода, но эта взрослая Пуля помещается в кармане куртки хозяина. Его Андрей зовут. С Пулей гуляет он, или его сестра Лариса. Однажды, когда Лариса выгуливала Пулю, на них напала Соня. Пуля с визгом бегала вокруг хозяйки, а Лариса пыталась ее поднять на руки и кричала: "Соня, фу!" Андрей, случается, сажает набегавшуюся Пулю в нагрудный карман, и продолжает прогулку. Миниатюрность собаки служит темой для шуток. Один друг Андрея, протягивая палец к Пулиной мордочке, выглядывающей из-за отворота куртки хозяина, сказал: - Это разве собака? Она даже за палец укусить не может. Андрей хмуро ответил: - Ты не сомневайся. За Пулю, если надо будет, я сам тебя укушу!
Педофобу. Прочел Ваш комментарий (№3 от 18.11.03). Большое спасибо за выдержаный, тактичный, но одновременно с тем строгий и бескомпромиссный отзыв обо всех детских историях. Надеюсь, что именно мои истории вызвали такой всплеск эмоций в Вашей чуткой и ранимой душе.
Немолодой.
PS Благодарю, за то, что подписались. Согласитесь, что проще обратиться к псевдониму, чем к "автору истории или комментария № такой-то".
Я пару раз воспитывал зассанцев. Нет - три раза. Один нассал в лифте, а на справедливые мои слова вытащил из кармана нож. Я брызнул ему в лицо из баллончика и потом ногами скатил его вниз по лестнице до выхода. Даже ушиб об него правую ногу. Болела потом.
Другой ссал на стену магазина. Прилюдно. Металлист такой. Крутой. В косухе и заклепках. Два приятеля ждали его в такси. Он им рукой махнул - я сейчас, мол. И поворачивается к стене. Ручеек пускает. Центр спального района. Мамы и бабушки детей ведут из садика. Отворачиваются. Я подбегаю - нет слов. "Ты!.. Зассанец! Места другого не нашел?!" И хлоп его раскрытой ладонью по лбу. Таким прямым толчком. Он молча застегнул штаны и сел на переднее сиденье в такси. И из раскрытого окна сказал в мою сторону: "Коз-зел!" Я поворачиваюсь - Что?! - бегу к машине. Он стучит водителя по плечу - поехали, поехали скорей!
А однажды выхожу со своими сыновьями (им тогда 4 и 7 было) из лифта на первом этаже. А тут же, в уголочке мужик ссыт. Но при детях мне драться не хотелось. Поэтому я только сказал: "Что же ты, гад, делаешь! Не стыдно тебе?" Мужик опустил голову и печально ответил: "Стыдно... Извините, пожалуйста".
Но, чувствую, что три раза это мало. Носом чувствую. Каждый раз, как в подъезд захожу... Надо с ними как-то построже... Может быть лопатой?..
«Дорогая ж., ваше сообщение в очередной раз показывает, насколько зачищены мозги россиян по отношению к иностранцам и бывшим соотечественникам, живущим за рубежом.» - А насколько «зачищены мозги» твои, если на основании «сообщения» одной «дорогой ж.» ты делаешь столь широкое обобщение. Все остальные рассуждения основаны на этом некорректном выводе и поэтому бессмысленны.
«За Россию и россиян мне как правило просто стыдно». - Мне тоже часто.
«К сожалению, ничего в стране изменить я не могу - один в поле; поэтому приходится искать лучшие места (собственно уже нашел).» - К сожалению уехать не могу, поэтому стараюсь улучшать то, что есть.
Фестиваль молодежи и студентов 1957 года. Воспоминания участницы
Подготовка к Всемирному Фестивалю молодёжи и студентов 1957 года началась, как мне сейчас вспоминается, очень задолго. Чуть ли не за год. В нашем пединституте имени Крупской тогда собрали студентов-комсомольцев-активистов, чтобы сообщить, что впервые в нашей стране пройдет Всемирный фестиваль молодежи и студентов, очень важное и масштабное событие, к которому требуется подготовка. Сказали, что предстоит большая работа, что мы должны научиться видеть в общественных местах жуликов, воришек. Чтобы гости фестиваля не были огорчены такой не характерной для социалистического общества случайностью, как кража. Мы должны наблюдать и пресекать такие случаи. Причем, к этой общественной работе мы должны были приступать немедленно, чтобы воспитать заранее этих жуликов, приучить их задолго до фестиваля к тому, что есть вот такой общественный контроль. Рассказали о программе фестиваля, в ходе которого нужно показать гостям фестиваля свои таланты, способности. Самое главное – быть дружелюбными, общительными, приветливыми. Но мы такими и были. Мы понимали, что мы великая держава. В основном, - потому что победили в войне. Мы были патриоты. Восприняли с гордостью, что нам доверяют участвовать в таком важном событии, дают такие ответственные поручения. Мы должны были обеспечить порядок, красоту, чистоту, честность. В институте я была активной участницей художественной самодеятельности. Награждена грамотами не только институтскими, но и райкома комсомола. Пригодились уроки танца и пения, которые нам в детском доме преподавала Нина Владимировна Бабушкина. И теперь, для фестиваля, наш хор и танцевальный ансамбль готовили номера. На репетиции танца к нам стал приходить хореограф Большого театра. Высокий, стройный, несмотря на уже почтенный возраст, и очень строгий, требовательный. Мы отрепетировали несколько танцев, с которыми заявились на конкурс отбора для фестивальной программы. Конкурс проходил в несколько этапов, в ходе которых мы выступали в школах, институтах, в клубах и Дворцах культуры, даже в колониях для малолетних преступников. Это тоже было формой подготовки к фестивалю, - мы должны были получить практику выступлений, набрать сценический опыт. У меня опыт вступлений был ещё с детского дома, но система подготовки к фестивалю была именно такая. Отбор был очень строгий. В результате отобрали «Русский перепляс» и шуточный финский танец. Костюмы для выступления брали напрокат. Прокат был один в Москве. Недалеко от нашего общежития. Обычно я там и занимала очередь с ночи, потому что спрос на сценические народные костюмы был огромный. Финский шуточный танец исполняли дуэтом я и Валя Грибкова. У неё была короткая стрижка, поэтому она танцевала в мужском костюме – за кавалера. Очень важно было во время выступления сохранять серьёзность. Потому что хохотали члены жюри, артисты, ожидающие своего выступления за кулисами, все зрители в зале… Только не мы с Валей. На всех сценических площадках обязательно объявлялось, что номер, который сейчас увидят зрители, подготовлен для Фестиваля молодёжи и студентов. Это было одной из форм пропаганды фестиваля, его анонсирования, как сейчас скажут – пиара. Хор наш прошёл конкурсы с песнями «Улетай на крыльях ветра ты край родной», которую мы пели двухголосьем и «Попутная» Глинки. «Дым столбом кипит дымится пароход. Быстрота, разгул, волненье, ожиданье, нетерпенье. Веселится и ликует весь народ… И быстрее шибче воли поезд мчится в чистом поле…» Очень быстрый речитатив. Сейчас уже не спеть. Для этой песни много работали над правильной артикуляцией. Естественно, что какие-то занятия мы пропускали. Но требования по учебе не снизились. Из-за возросшей общественной нагрузки я «съехала» с пятёрок на четвёрки. В институтской стенгазете тогда меня «протащили»: «Поручения выполняй, но лекций не пропускай!». Считаю, что несправедливо. И вот начался фестиваль. Спали мы мало. Везде, по всей Москве, множество молодёжи в национальных костюмах. В магазинах и киосках продавались сувениры с символикой фестиваля. Мы – студенты – запасались больше открытками. Все гости восхищались нашим метро. Гуляли ночи напролёт. Все улыбаются, смеются, знакомятся, обмениваются открытками, адресами, поют хором «Катюшу» и «Подмосковные вечера», «Русский с китайцем братья навек! Сталин и Мао слушают нас». Открытки подписывали химическими карандашами. Шариковых ручек не было, а чернильная может потечь – испортить одежду. Химические карандаши у нас у каждого были. Сохранились автографы от гостей с Цейлона, из Польши, Англии, Финяндии, США… Я тогда уже решила, что сохраню эти открытки, и буду показывать ученикам на уроках географии. Впечатления о фестивале? – было многолюдно и иностранцы восхищались Москвой и нашими людьми. Чувство осталось, что мы живём в прекрасной стране и они нам завидуют. Мы были счастливы, что стали участниками такого яркого и редкого события. Участникам 19 фестиваля в Сочи желаю испытать те же чувства, которые были у нас – счастье, что выпало участвовать в таком событии, радость общения с искренними дружелюбными людьми, гордость за свою страну!
В нашем взводе женатым был только он. Из Серпухова, из семьи обрусевших татар. Ему 21 было. Мы дружили. Он весил примерно 76-78 кг, и был КМС по самбо-дзюдо. Не кичился этим нисколько. Объяснял, что выиграл случайно те категорийные соревнования. Пару раз повезло в схватках, а в решающей, более сильный соперник сломал палец, и получилась техническая победа. Особенно он хорош был в стойке - выведение из равновесия, подножки, подсечки... Меня он научил нескольким простым и эффективным приемам, коварным ударам, и однажды после армии мне это пригодилось.
Обычно он был немногословен. Спросят - ответит. Кратко и по существу. Но иногда удавалось его разговорить. Однажды поделился с ним своими мечтами, которые в совсем раннем детстве были - отрастить усы, научиться прыгать с парашютом и ездить верхом, купить карманные часы с крышкой и охотничье ружьё. Он ответил: - А у меня есть ружье. Тесть подарил. Винчестер трехзарядный. Патроны в подствольную коробку заряжаются, потом подаются в ствол. Там такие три лапки захватывают патрон, и одна была сломана. Я в мастерской в техникуме сделал новую, заменил, и ходил потом с тестем на охоту... И он начал рассказывать про охоту на гусей. Про рассвет, туман над водой, восходящее солнце, пение пробуждающихся птиц, чьи-то выстрелы вдалеке, пролет гусей, расходящийся дымок от своих выстрелов, и слышимый звук попадания дроби по плотному перьевому покрову...
Подтянув свою отвисшую челюсть, я сказал: - Серега! Да ты поэт! Он усмехнулся, и снова надолго замолчал.
Спросил его однажды - как получилось, что рано женился. Оказалось, они с девушкой встречались-встречались, но, поскольку ему после техникума в армию идти - свадьбу не планировали. А когда её отец работал в ночную смену, Серега ночевал у неё, и уходил на рассвете. Ну, и раз заспались... А отец пришел с работы - в коридоре Серегина обувь. Он заглянул в её комнату - спят в обнимку. Они просыпаются - слышат, как он на кухне что-то готовит. Спалились - что делать?! Оделись, обсудили, идут на кухню. Сергей к нему по имени отчеству: - ... мы любим друг друга и хотим пожениться, прошу руки вашей дочери. - Отец усмехнулся... Ну, ладно... А то я-то уж думал...
PS Про её маму и его родителей что-то вообще ничего не помню. Фамилию не называю - разрешения на этот пересказ у него тогда не брал, а без идентификации через 40 лет как бы можно. И имя изменил.
"Один человек рассказывал, как выпустил шароварную программу с лицензией..." (№3, основные - 05.06.04.).
Пожалуйста, кто-нибудь, объясните очень популярно, что такое шароварная программа. А то я подозреваю, что в той истории что-то есть, для меня непонятное. Спасибо. Немолодой.
На №1 от 12.12.04, «Основные». (Про новый супермаркет, в котором кассирша спрашивала: «Чья это морковь?») Собственно к истории я ничего не имею. Бывают лучше, бывают и хуже. Она мне мое напомнила. Четырнадцать лет назад я начал спекулировать. Случалось торговать венгерским, югославским, чешским и индийским ширпотребом. Покупатели, интересуясь страной – производителем, часто спрашивали: «Это чье?» Я, на такой вопрос обычно ответствовал: «Пока мое, а, когда заплатите – будет Ваше». Всего четырнадцать лет. Какие перемены!.. Немолодой.
Про дискотеку в деревне, где на одного парня приходилось десять девчонок
Бывает со мной, что вспомнится что-то из юности – как был неправ по отношению к кому-то, несправедлив, незаслуженно обидел кого… и уже не исправить, извиняться поздно, - тот человек сам, может забыл этот случай, а хуже того – уже и нет этого человека. И вот тут вздыхаю и корю себя.
Ну, а как-то выдался свободный вечер, пришел в гараж к своему хорошему другу, с которым очень хорошо общаемся, когда выпадает такая возможность. Он, как мне кажется, не склонен к мнительности, рефлексиям, такому самобичеванию. Но все-таки спросил его: «Слава! У тебя бывает, что вспомнишь что-то из прошлых лет – какую-то ошибку, неправильный поступок – и ты ругаешь себя за это?»
Он ответил: - Конечно, бывает. Вот, например, когда мы с ребятами поехали на танцы в деревню, в которой на протяжении лет десяти, примерно, рождались только девочки. И в начале девяностых, когда я был студентом техникума, все эти девочки стали уже девушками. А парней в деревне не было совсем!..
Тут я попросил Славу сделать паузу, снял со стены и расставил наши раскладные походные кресла, налил, что надо куда надо, и тогда попросил продолжить.
И он продолжил: - Земля, - говорят, - слухом полнится. И вот кто-то из старших парней рассказал у нас в поселке, что есть в Орехово-Зуевском районе деревня Вантино, в которой на танцах только девушки. Потому что мальчишек 15-20-25 назад там совсем не рожали. Вот так там случилось. И мы с ребятами решили туда на танцы съездить. Жили мы все, как уже тебе рассказывал, небогато. Обычным делом для парня было ходить в телогрейке. У меня их было две. На повседневную я пришил цигейковый воротник, а «выходная» телогрейка была с воротником лисьим.
Ехать в это Вантино мы собрались впятером. Понятно, что перед танцами, да и на танцах надо выпить. А деньги – откуда. Поэтому мы скинулись по килограмму сахара, и заранее отнесли его известной у нас в поселке самогонщице бабе Зине. В назначенный ею день пришли за продуктом. А она была одинокая. Скучно жила. И случалось, предлагала получателю товара снять пробу. За свой счет, разумеется. Чтобы самой не в одиночку выпивать. И, как сейчас помню, пришли мы к вдвоём с Серегой забирать свою пятилитровую канистру, а она предложила: «Ну, что, мальчики, - еб@квакнем?» Это только от неё я такое слово слышал.
Ну, вот суббота. Ждем на остановке у себя в Хорлово автобус до Егорьевска.
Лиаз-сотка пришел битком.
Двое наших втиснулись на переднюю площадку, а мы трое с канистрой – на заднюю. На Фосфоритном народ вышел – стало чуть свободнее. Я вынул из кармана два раскладных стаканчика, стали наливать по чуть-чуть из канистры – народ возле нас ещё и расступился. Эти двое орут с передней площадки: «Вы там что, - без нас пьете?!» Мы в ответ с оттенком обиды: «Ну, как без вас-то? Обижаете!» Налили по полстакана, говорим пассажирам: «Передайте, пожалуйста, на переднюю площадку!» Стаканчики, передаваемые из рук в руки, поплыли на переднюю площадку, потом вернулись к нам.
В Егорьевске на автостанции сели в другой автобус, нормально доехали до Вантино. Точно не помню сейчас, но, судя по дальнейшим событиям, в этом автобусе мы тоже прикладывались к канистре.
Клуб плохо помню. Какой-то деревянный дом. Печь, обложенная плиткой.
Действительно – человек 25 девчонок от 16-ти до 25-ти, и всего два парня, которые занимались музыкой – типа диск-жокеи, и вроде совсем не танцевали.
Что интересно – все эти девушки были, как в униформе – белая блузка и короткая черная юбка.
Вообще-то, - ты знаешь, - я никогда не пьянею. Но тогда случился не мой день.
И вот после дискотеки мы все пятеро стоим там на остановке, ждем автобуса. Сорок минут… Час… Начало апреля. Ощутимо зябко. Темно. Допили, что оставалось в канистре. Идет какой-то мужик – что-то везет на санках. Спрашиваем его: «Мужик! А когда автобус-то?» Он смотрит на часы и говорит: «Так теперь уже завтра!» Мы такие: «А как же нам домой?!» Он спросил – откуда мы, и говорит: «Так тут по прямой до шоссе Егорьевск-Воскресенск всего семь километров. Вначале – через лес, потом – полем… И вы на своей трассе. А тем – либо автобус пойдет, либо попутку поймаете».
И мы, дураки, пошли… Апрель. Снежная каша. А меня что-то конкретно развезло.
Они вначале останавливались меня подождать. Помогали под руки идти – мне заподло – отказывался. Я же самый здоровый из них… Сами-то они тоже уже еле шли. В конце концов оторвались: «Слава, догоняй!»
Бреду, бреду… Челохово осталось в стороне – вышел на трассу.
Идет машина – поднимаю руку. Не остановилась. Следующая – тоже. И третья…
Разгреб на обочине снег. Нашел булыжник. Взял в руку.
Думаю: «Следующая не снизит скорость – разобью лобовуху. Пусть меня лучше в ментовку сдадут, или побьют – всяко лучше, чем тут замерзнуть».
Но следующий на жигуле остановился. И даже пожалел – довез до самого дома. Вот такая история…
Он замолчал, а я спросил: - Погоди! Я же спрашивал – бывает ли, что сожалеешь о своем неправильном поступке.
Слава ответил: - Конечно! Нафиг я тогда уехал из этой деревни! Нужно было там у какой-нибудь девчонки остаться. Там можно было хоть неделю прожить – переходя от одной к другой.
«Поймите, пожалуйста, что москвичи многие действительно хорошие люди, и их раздражает недоброе отношение провинциалов к ним, но они просто не способны понять, откуда это недоброе берется. Представьте, что им повезло (или не повезло) родиться здесь, и дальше они уже не виноваты. Простите их и не обижайтесь…»
-что за чушь? За что Вы просите прощения. В чем Вы провинились?
Да, многие москвичи действительно хорошие люди, а есть среди них и такие, как устьпиздюец. Виниться-то не в чем.
B советские времена негров мы видели только в качестве студентов ВУЗов. Причем, в отличие от аборигенов они были "выездными", со всеми вытекающими отсюда благами и поэтому нередко в их отношении к местному населению было заметно высокомерие. А из средств массовой информации мы достоверно знали, что все они являются представителями угнетенных народов. Кто очень любит слово "преамбула", может догадаться, что это она и была.
Слякотная зима 95-го, кажется, года. Едем на вазовской шестерке из Москвы. За рулем Олег, рядом с ним Валя, его жена, я на заднем сиденье (это Не важно). На Новорязанском шоссе сразу после МКАД заезжаем на новую заправку. К машине подходит негр(!) в замызганой одежде и вставляет заправочный пистолет в горловину бензобака. Олег оплатил бензин, дал какие-то чаевые чернокожему заправщику и мы едем дальше. Валентина вдруг говорит: "Никогда раньше не видела, чтобы негр был на своем месте."
Сына положили в больницу. Ничего трагичного, - формальное обследование. Он набрал себе разнообразного чтива. Навещая его, я, кроме прочего, интересовался - что он уже прочел, что понравилось, что не увлекло. Однажды спросил его: - А ребята в твоей палате что читают? - Папа, они не читают вообще. - Ты с ними сдружился? - Не сказал бы. Ну, иногда играем в карты… Мне с ними не о чем разговаривать. Они увидели томик Солженицына и долго ржали над названием. «Раковый корпус» у них ассоциируется только с позой «раком».
Выслушав его, я неожиданно рассмеялся. И тут же рассказал ему историю из своего детства, которую в этот момент вспомнил.
Мне было лет пять или шесть. Однажды мама, забирая меня из детского сада, радостно сообщила, что профком выделил ей для меня путевку в санаторий, на два месяца. Там я буду жить, получать лечебные процедуры, играть с ребятками… Санаторий располагается в сосновом бору, там прекрасный воздух. Это недалеко от нашего города и она будет меня там навещать. Воспитательница, слушая все это, подхватила: - Ну, надо же, какая удача! Я знаю, это хороший санаторий! Там прекрасное питание и воспитатели очень добрые, и детей любят! Ребята, которые слушали все это, смотрели на меня с завистью. Я был рад, что мне так в жизни повезло, и что мама за меня так рада.
Следующее воспоминание – мы с мамой идем с автобусной остановки к санаторию. В руках у меня роскошно иллюстрированная «Азбука», короткие рассказы из которой я уже умею по слогам читать и пластмассовый Буратино. Мы с мамой снова разговариваем о том, как мне будет в санатории хорошо, но губы у меня дрожат. И я чувствую тревожный холодок в груди. Мне предстоит впервые в жизни, осознано, на долгий срок, расстаться с мамой.
Забегая вперед, скажу, что в следующее воскресенье она забрала меня домой.
А в день приезда, добрая и очень приветливая воспитательница взяла меня за руку, похвалила мою книжку, и повела знакомиться с детьми. Мама, утирая слезы, незаметно ушла.
Через неделю она приехала навестить меня. Одна из сотрудниц пошла за мной, а другая рассказывала моей маме, как мне здесь нравится, как я хорошо с детками играю, и как дети любят слушать, чтобы я им читал. Тут привели меня. Увидев маму, я заревел, бросился к ней, вцепился в ее одежду. Она с трудом разобрала, что я говорил ей сквозь слезы: - Мама, забери меня отсюда! Здесь ребятки плохие, книжки не любят, они мою «Азбуку» порвали! __________________ * Контингент (здесь) – совокупность людей, составляющих какой-нибудь коллектив, какую-нибудь социальную группу.
Что называется напросился... Я себя имею в виду. Сказано: ...нам не дано предугадать чем(как) наше слово отзовется...
Рассказываю историю знакомым -- улыбаются, потом под влиянием писательского зуда посылаю ее сюда. Потом напрашиваюсь на уничтожительную рецензию, благодарю за науку и извиняюсь. Не обещаю, что больше не буду посылать историй, т.к. трудно будет сдержать слово. Смешных историй из своей жизни что-то не помню, а забавные случались. Рассказать-то хочется. Немолодой.
"Прекратите, пожалуйста, публиковать чужие, т.е. губермановские, опусы. Он, если захочет, сам это сделает." *****
Прекращаю. Его мемуары полны превосходных баек. Эти две просто лучше запомнились. В реале уже несколько раз успешно их пересказывал. Кроме того, хотелось привлечь Ваше и ваше внимание к его прозе. Я-то раньше думал, что написание "гариков" - его основное занятие, а оказалось, что стихи он сочинял так, между прочим...
К вопросу о принципах. Я как-то упоминал в историях, что у меня есть магазин «Игрушки». Вчера отвечаю на телефонный звонок. Мне говорят: «Здравствуйте, это Козинский Вадим Валентинович, начальник следственного отдела. Я вот по какому вопросу. Одна наша сотрудница купила у вас «Денди», там в комплекте должен быть картридж, а ей его не дали, да еще и нахамили». Я в недоумении. Говорю: «А, почему она пошла к Вам, а не ко мне, почему не сделала запись в «Книгу жалоб»? » - Ну, книгу жалоб ей не дали, Вас там не было, она и обратилась ко мне. - Книга жалоб в торговом зале на Доске объявлений. Вполне доступна. И причем здесь Вы? Если б она была учительницей, она, что, к директору школы пошла бы? - Ну, в общем-то, да, конечно, но ведь вопрос-то, как я понимаю, копеечный? - Хорошо, запишите номер моего мобильника, пусть она мне завтра позвонит, а я постараюсь разобраться. Как выяснилось, какое-то время Денди у нас, действительно, шли неукомплектованные картриджами, но, поскольку при продаже каждая приставка проверяется, то покупатели это видят. По Закону о правах потребителя, покупатель может предъявить претензии к качеству товара, если он не был предупрежден о недостатках. Все это я и объяснил сегодня той сотруднице следственного управления. Она переспросила: «Так, что, Вы мне картридж не отдадите? » Я ответил, что не отдам, потому что это не справедливо по отношению к пенсионерам и школьникам, за которых не будет просить начальник следственного управления. ------------
Или я пошел на принцип, или это просто хохлятское упрямство, но если бы я уступил его давлению, я бы очень переживал сейчас. Выпью пива.
Программа "Вести" 28.04. Показывают госпиталь в Ираке. Корреспондент говорит, что, дескать, врачи не только раненых оперируют, но вот и роды сегодня принимали. Далее близко к тексту: "... Иракские женщины не боятся рожать даже под обстрелом...". Немолодой.
«Сегодня ненароком посмотрел рейтинг своих комментариев ...» - так уж и ненароком… Признайтесь, уж откровенно, - не ненароком, а с нетерпеливом любопытством.
«Наверно не буду слишком тщеславен если буду подписываться "Читатель, наводящий ужас" - как раз будете, поскольку не ужас наводите, а скуку…
«Одно мое предложение выйти в "Прямой эфир" и в "Дискуссионный клуб" вызвало смертельный ужас как минимум у семи комментаторов.» - сударь, Вы опять неверно оцениваете производимое Вами впечатление (см. выше).
«Заранее приношу извинения за доставленные неудобства». - я – извиняю. Но немногие будут столь снисходительны. Немолодой.
"Немолодой, если Вы не знаете, что в России уже пару лет как права гаишники в принципе не имеют право отбирать на месте, и все еще попадаетесь на эти удочки и даете взятки - мне Вас искренне жаль." (Комм. от 11.07.04.) Не надо меня жалеть. Тем более искренно. Вы, совершенно правы. Права дарованы нам Конституцией, и никакой гаишник не вправе их отобрать. (Каламбур случаен). А вот водительское удостоверение, гаишник имеет право изъять, при совершении некоторых нарушений (например, выезд на полосу, предназначенную для встречного движения через две сплошные линии разметки). При этом гаишник обязан выдать нарушителю временное водительское удостоверение. Дальше скучно рассказывать, спросите у кого-нибудь устно. В описанном мною случае, гаишник ничего не нарушил. Изъял и изъял удостоверение. Выслал его потом по месту жительства, здесь через полгода рассмотрели, выписали штраф 50 рублей и, после оплаты штрафа через сберкассу, выдали мне их снова. Но, прежде, чем решить - изымать, или нет, он осведомился - куда я еду. Узнав, что в Киев - решил изъять. Кто-то менее упрямый, чем я (упертый - наче осил) непременно с ним "договорился бы" и работник большой дороги получил бы свою мзду. Я предпочел платить украинцам. Они-то не подстраивали мне это изъятие. Немолодой.
В моем магазине на доске объявлений помещена ксерокопия разрешения на торговлю пиротехническими изделиями. Интересно наблюдать, как меняются в лице многочисленные проверяющие, когда, в предвкушении скорой наживы, они, неожиданно для себя, убеждаются, что здесь имеется упомянутое разрешение от городской администрации, от пожарной охраны и все необходимые сертификаты. Насколько мне известно, в нашем небольшом городе только я выполняю все необходимые формальности и предписания. Остальные торговцы фейерверками предпочитают откупаться от сотрудников милиции и работников торговой инспекции.
Последний день прошлого года. За фейерверками очередь. Обслуживаем мы быстро, но люди подходят и подходят. Одна женщина вздыхает: "На рынке за петардами тоже много народу. А милиционер подошел и взял без очереди. И денег не заплатил".
Весной восемьдесят третьего года в в/ч №30223 прибыло пополнение из Владимирской области. Среди распределенных в нашу роту был рядовой Иванов Гена. Как-то, младший сержант Горбачев - крупный, крепкий парень, самбист (он из Кстово, а кстовчане все самбисты) - за что-то шлепнул Гену слегка по лбу. Покачнувшись, Гена снова вытянулся по стойке "смирно", а из глаз его вдруг покатились крупные слезы. Он хлопал ресницами, лицо его было испуганно-серьезным, а слезы текли по лицу. Горбачев изумленно воскликнул: "Иванов, что с тобой? Солдат, ты, почему плачешь?" Гена в ответ пожал плечами: "Не знаю, оргонизм токой". Он заметно "окал" в разговоре. Службой он не тяготился, а речь его была проста, весела и выразительна.
Например, подбегает он к каптерке, где выстроилась очередь за подшивочным материалом, и быстро говорит: "Кто первый? Ты? Хорошо! За мной будешь". Перед отбоем снимает сапоги, чтобы идти мыть ноги, и не находит своих прикроватных тапочек. (У каждого солдата возле кровати должны были лежать пошитые из кирзы пронумерованные шлепанцы.) Гена спрашивает окружающих: "Никто не видел моих тапочек? Ну, ладно, так и пойду голобосый". Приходим мы с ним в караульное помещение, сменившись со своих постов. А все уже поели, и нам оставили совсем мало. Гена выскребает из бачка ложку каши себе, ложку мне, и сам с собой разговаривает: - Ну, ты, что? Голодный, что ли? Чай же вчера с сахером пил. - Нет, я без сахера пил! - Но, ведь, зато две кружки!
Надеюсь, он остался таким, каким я его помню – веселым, искренним и добрым.
"Маленькие хитрости" - была такая рубрика в журнале "Наука и жизнь" в 70-х. С подзаголовком "Советы домашнему мастеру". Мне помнится, - это была просто одна страничка, где с картинками или без картинок были выложены простенькие советы. Вот сходу оттуда вспомню: - чтобы просверлить отверстие не большей, чем нужно глубины, - обмотай сверло изолентой до этой глубины; - при сверлении отверстия в стене или потолке, надо возле просверливаемого отверстия держать трубу включенного пылесоса. (У меня эту трубу обычно держала жена, а потом - подросшие сыновья.) Тогда не придется потом убирать со стены и пола пыль. Вся будет в пылесосе; - Если нужно просверлить отверстие в стене, оклеенной обоями, надо сначала их разрезать в этом месте крест-на-крест, отогнуть получившиеся уголки, а потом - сверлить. Уголки потом вернуть на место, впритык к вкрученному в чопик шурупу.
Хороший был раздел! Сейчас на ютубе встречаю видеоролики на ту же тему, а иной раз и с теми же "хитростями". А чего я это вспомнил... В прихожей у нас такая полукруглая типа "этажерка". На ней всегда висел пластиковый рожок для обуви. Ну, висел и висел... Иногда падал... А тут он сломался - пластиковых таких не нашлось, купили стальной. Тяжелый, падло! Больно на нагу падает. Надо, - чтобы не падал... Я - не смекалистый и не рукастый. Мне надо сначала обдумать: - можно прорезать в полочке сапожным ножом такой паз, за который рожок будет цепляться и не падать... - хорошо! Но, сцуко, - нарушать целостность полки, что не очень хорошо... - можно просверлить в полке перьевым сверлом красивое круглое отверстие, за которое рожок будет красиво цепляться и не падать... - но снова неустранимое воздействие на полку...; ... В итоге - как видите, - сделал такой брусочек деревянный, который наклеил на полку двусторонним скотчем. А внизу на этот же скотч приклеил дверной магнитик. Система уже две недели работает - внучка похвалила! *** Кто хотел авторский контент- кушайте, не обляпайтесь! Магнитики на скотч клеить - это вам не носки вязать!
Году примерно в 94-м или в 95-м предложили мне возглавить торговую деятельность коммерческой палатки на автобусной остановке. "Конечная" в Новлянске..
Там у них ситуация такая сложилась - собственник этой палатки ушел в более солидный бизнес - в офис, торгующий акциями "Гермес". А палатку он безвозмездно передал коллективу сотрудников, которых было пятеро - три продавца и два ночных сторожа.
Меня они все знали, как поставщика товара, знали, что около года работал старшим продавцом в коммерческом магазине, вот и сообща попросили стать их директором, чтобы наладить работу, и чтобы у них не было конфликта из-за дележа власти.
Одна из них, с которой у меня были доверительные приятельские отношения, тогда сказала: "Ты наладишь всю работу и тебя попрут". Так оно потом и случилось.
А пока я на общем собрании предложил им оставить график работы прежним, и обновить систему закупок, расчетов, контроля и прочее. Все мои предложения были приняты.
Продавцы работали с 10-00 до 20-00. Их сменяли сторожа. которые тоже торговали час-полтора, после чего закрывали ставни и спали до утра. Утром тоже немного торговали. Зарплата у всех была привязана и к отработанному времени, и к выручке. У меня - только к выручке. Зарабатывали все неплохо по тем временам - никто не обижался.
И вот, привожу в очередной раз товар. Поздний вечер уже, принимает Леха-сторож. Говорит: "Красный LM снова не привез? Я же писал в заявку! У меня один мужик каждый день приезжает после работы - спрашивает красный LM. А у нас нет".
Через день или два привез я им и эти сигареты.
Потом спрашиваю Леху: "Ну, как тот мужик? Доволен?"
Леха отвечает: "Ты не поверишь! Он заглядывает в ококо, спрашивает, как всегда, красный LM, я отвечаю, что да, привезли, вот он на витрине... Мужик говорит: "Слава Богу!", и уходит".
А меня месяца через два они попросили уйти. Дескать - дальше справимся сами. Я об этом не жалел. Свое дело сделал, им помог, а заработков у меня тогда и других хватало. И с каждым из них сохранил добрые приятельские отношения. *** (Гладков Виктор)
Соседскому мальчишке уже семь лет. В воскресенье впервые пошел с отцом на охоту. Вечером спрашиваю его о впечатлениях. Сдвинув брови, отвечает: «Ой, Вы знаете, утки много, но под выстрел не идет». Немолодой.
В феврале восемьдесят третьего года меня и Женьку Суханова отчислили из ГВВСКУ одним приказом. Меня - за нежелание учиться, а его – за недисциплинированность. Не знаю, как сейчас, а в те годы, практически любое отчисление означало – «за нежелание…». Потому что, если курсант хотел остаться в училище, ему прощали практически все.
Мы с Женькой, не были знакомы до этого дня. Ему, так же, как и мне, в то утро сказали, что приказ об отчислении наконец-то доставлен из штаба округа, и чтобы он срочно пришивал на шинель солдатские погоны вместо курсантских.
Воинские перевозочные документы были выписаны на двоих. Его взводный и мой разыграли в «Камень-ножницы-бумага» кому из них переться с нами в Горький, чтобы посадить нас на поезд до Усть-Кута, откуда мы самолетом полетим в Тикси.
Мой Алексей Алексеич проиграл.
На Горьковском ж/д вокзале мы узнали, что вагон, в котором мы без пересадок можем доехать до Усть-Кута отправляется через шесть часов. Зато поезд-экспресс в Киров, где мы можем подождать этот самый вагон, уходит через час.
Взводному-то надо было быстрее отправить нас из Горького, чтобы он мог домой пораньше вернуться. Он и посадил нас в этот экспресс.
Там я узнал от Женьки, что он родом с севера Кировской области. Что командир батальона не отпустил его в отпуск. Что он – Женька – хочет заехать домой, навестить мать. Потому что хрен знает, когда мы вернемся из Тикси.
Кроме того, из писем он знает, что снегу у них в этом году выпало, как всегда, много. И если его не сбросить с крыши, то дом их может и развалиться.
А, поскольку, перевозочные документы выписаны на двоих, то без моего согласия Женька не может отклониться от маршрута и заехать домой.
По советским законам мы собирались совершить самовольную отлучку, за которую, нам грозило направление в дисциплинарный батальон на срок от трех месяцев, до двух лет. Но, на практике, это чаще наказывалось десятисуточным содержанием на гауптвахте.
Конечно, чувство товарищества, и склонность к приключениям не позволили мне лишить Женьку встречи с мамой.
Почтово-пассажирский поезд вез нас до Женькиного леспромхозовского поселка почти сутки.
Мама Женькина, конечно, была нам рада. Она работала буфетчицей на станции. Поэтому и в те дефицитные времена на столе оказались шпроты, копченая колбаса, шоколадные конфеты и еще какие-то вкусности.
За столом Женька узнал у матери, кто из его одноклассников сейчас в поселке. Вообще-то, в деревнях молодежь не задерживалась ведь. Оказалось, что Света, Лена и Сережа как раз сейчас здесь, на каникулах.
Мой товарищ деловито поинтересовался у мамы, целки ли эти девушки. Я был поражен, что с человек может обсуждать такие вопросы с мамой, но, решив, что, видимо, в сельской глубинке нравы проще и естественнее, скрыл свое удивление.
Зинаида Николаевна ответила, что про Лену ничего не может сказать, а Света очень плакала, когда геодезисты уезжали. Тут, дескать, геодезическая партия летом было с месяц, так Света подружилась с одним пареньком. И, когда он потом уезжал, очень плакала.
Женька сразу объявил, что сейчас сходим, пригласим Серегу и девчонок на вечер в гости, а потом он полезет на крышу снег сбрасывать. Только теперь я обратил внимание, что потолки в домике прогнулись, и подперты шестами.
Прошлись по поселку. Зашли к этому Сереже и к девчонкам. Женька меня познакомил со всеми, и пригласил их в гости. По пути Женька предупредил меня, что Света – его, а на счет Лены, я, как хочу. Я удивился его выбору. Потому что Лена мне показалась гораздо красивее. Такой я себе Ассоль представлял.
Снегом на крыше он хотел один заниматься, но я настоял на своем участии.
Пришлось ему взять у соседей для меня такую же деревянную лопату, как и та, что была у него. Но он зря это сделал, потому что я ее сразу же сломал.
Вечером мы сидели впятером за столом, выпивали, закусывали, болтали о всяком разном.
Они наперебой вспоминали всякие школьные истории, втягивали меня в разговор, чтобы я не чувствовал себя чужим.
Женька сидел рядом со Светой, ухаживал за ней, норовил приобнять, выпивал с ней на брудершафт.
Лена сидела между мной и Сергеем. Я, захмелев, обнял ее за талию, и склонил голову на ее плечо. Она не выразила недовольство по этому поводу. Но мне что-то мешало. Неровное какое-то плечо было. Посмотрел – оказывается, Сергей, с другой стороны, ее за плечи обнял. И я щекой на его руки касался.
Около полуночи девушки стали собираться. Зинаида Николаевна уже спала. Мы с Сергеем пошли провожать Лену, а Женька со Светой что-то замешкались. Мы не стали их ждать.
Как-то так получилось, что мы с Леной сначала проводили Сергея, а потом бродили по селу. Болтали о чем-то. Я читал ей стихи, показывал созвездия, которые знал, а одну звезду даже подарил. Я уже и раньше, случалось, дарил эту звезду, и потом тоже. Целовались.
Все было прекрасно, я уже приглядывался к банькам, которые там имелись на задах почти каждого двора, и предложил Лене осмотреть одну из них изнутри.
Мешало мне одно обстоятельство. Никто из нас за весь вечер не выходил пописать. Пуританские такие времена были, или мы были так неправильно воспитаны, что стеснялись этого.
Я уже не знал, чего мне больше хочется – завалиться с этой замечательной девушкой в каком-нибудь подходящем местечке, или поскорее расстаться с ней, чтобы, может быть, написать длинное признание в любви желтой струей на сугробе.
Лена наверное испытывала то же самое.
Наконец она сказала, что вот он, ее дом, что уже поздно, что родители ее до одиннадцати отпустили, а уже полпервого, и все-все-все, и больше ни-ни.
Я уже и не очень ее уговаривал, дождался, когда за ней захлопнется дверь, и с облегчением вытопил широкую и глубокую желтую лунку в сугробе.
Вернувшись к Сухановым, я увидел, что Женька и Зинаида Николаевна очень серьезно обсуждают неожиданно возникшую проблему.
Оказывается, вскоре после того, как я, Лена и Сергей ушли, к ним нагрянули Светины родители, и сняли Женьку со своей дочери. Это создает некоторые проблемы для Зинаиды Николаевны. Потому что Женька сейчас уедет служить, а потом, может, где-нибудь в городе и пристроится, а его маме здесь жить. Да и он тоже будет же приезжать сюда. Нехорошо это – соблазнил девушку и уехал. Поэтому завтра Женька идет свататься, а сватом, естественно, буду я.
Я испугался. Дескать, не знаю, не умею, не могу… Но Женька сказал, что утро вечера мудренее и мы разошлись по постелям.
Утром он меня учил, - Чего, там мудреного, у вас товар, у нас купец… Но, видя, что я в полнейшей растерянности, велел выпить полстакана водки, и сказал, что разговор будет вести сам.
Светины родители даже не изображали радость по поводу нашего визита. Церемония сватовства прошла ускоренным темпом. Мы с будущим Женькиным тестем выпили принесенную с собой бутылку водки, поговорили о том, что, раз уж так случилось, конечно, им надо пожениться, но сделать это, естественно, надо, когда Женька отслужит, а Света отучится.
Свету к нам не выпустили, от себя выпивку они не выставили, и, отговорившись хозяйственными делами, отправили нас восвояси.
Вечером Женька еще раз сходил к ним, надеясь, что если они со Светой теперь жених с невестой, то его с нее уже не снимут, но, опять-таки, увидеться им не позволили.
Наутро мы уже тряслись в том же почтово-пассажирском по направлению к Кирову.
Через десять дней мы были в Тикси и докладывали начальнику штаба части, что опоздали с прибытием, потому что в Якутске не было билетов на самолет (наполовину правда), отменялись рейсы из-за пурги (наполовину правда), что подтвердить свои слова не можем, потому что дверь военного коменданта якутского аэропорта всегда закрыта, и к ней даже дорожка в сугробе не протоптана (правда), а билеты, подтверждающие наши слова, мы где-то потеряли (порвали, и выкинули, конечно).
Начальник штаба отругал нас за халатность, допущенную при хранении финансовых документов, и направил нас в разные роты.
Виделись мы редко. Его переписка со Светой скоро заглохла, ненужная ни ей, ни ему.
Демобилизовался он весной восемьдесят четвертого и больше я о нем ничего не знаю.
Такую вот историю напомнил мне разговор на форуме о том, как кто-то очень хотел писать.
Женщины выходят из храма при мужском монастыре. После богослужения. Одна из них не может сдержать впечатлений: - Ой, девчонки! Вот этот молоденький монах, который мирром нам лбы мазал, вы видели, какой он голубоглазый?! Такой хорошенький! Когда он ко мне подошел, я так растерялась! Он мне лоб кисточкой помазал, а я не знаю – что я должна сделать. Хотела его поцеловать…
Работа на заводе, отдых перед сменой, рев мотоцикла за окном...
Специально для этого поста съездил сегодня на Заводскую улицу - сфотографировать цех ЭФК-3 и вентиляционную трубу на нём. Цех экстракции фосфорной кислоты № 3 выглядывает здесь из-за бытового корпуса. Над его крышей виднеются три трубы. Среднюю, что повыше, ставила наша бригада.
В 79-м году закончил школу. Мне было 16. В ВУЗ сразу не поступил - устроился слесарем-монтажником в ВМУС-7 у нас в Воскресенске. Пришел в бригаду, и мы меняли эту вентиляционную трубу в цехе ЭФК-3. До этого стояла сплошная стальная. Она проржавела от паров кислоты. Мы её разрезали на части, сняли, и ставили тоже стальную, но из гуммированных секций, - с нанесенным внутри резиновым покрытием. Секции стыковались фланцевыми соединениями, а между фланцами мы укладывали резиновую прокладку. Поскольку диаметр трубы был примерно метр, то прокладку, чтобы не сместилась при стыковке, надо было укладывать на клей. Мне бригадир сказал: "Найди бутылку, и сходи в инструменталку за 88-м клеем". Я был парень хозяйственный, и, поскольку между вагончиков монтажников валялось множество бутылок от водки и портвейна, пришел в инструменталку с двумя емкостями. Которые там и наполнил. Одну бутылку принес в бригаду, вторую - вечером отнес домой, и поставил в шкафчик с инструментами. Мало ли - когда пригодится. Слесарем монтажником отработал до армии, в 84-м демобилизовался, и устроился на наш Воскресенский химкомбинат аппаратчиком. Производство на ВМУ непрерывное. Аппаратчики тогда работали в три смены по восемь часов: - 08-16; - 16-24; - 00-08. Четыре смены в день, четыре - вечерние, четыре - в ночь. Потом - отсыпной, выходной, и снова в день.
На работу надо приходить не впритык, а минут за 10-15 - чтобы принять смену. А молодой же... погулять, то да сё... Очень скоро стал ответственно относиться к отдыху. Хоть как, но перед первой сменой надо в полночь лечь спать. Чтобы в шесть нормально встать, в семь - выйти из дома, в 07-40 прийти в цех, переодеться, в 07-50 принять смену, и нормально отработать.
А у нас пять девятиэтажек образуют большой двор. И дорога вдоль этих пяти домов вокруг двора... И однажды летней ночью просыпаюсь от рева мотоциклетного мотора под окнами. Проревел он мимо меня, - удалился... Вроде даже со двора выехал... Пытаюсь заново заснуть.. Засыпаю, - мотоцикл приближается снова. И снова проносится под моим окном... И так - несколько раз. Следующая ночь - тоже самое. И каждый раз заснуть - мука. А утром вставать тяжело, и работать потом трудно. Третья ночь... Сквозь сон слышу этот мотоцикл. Приближается... Проезжает мимо... Уехал... Не могу заснуть... Снова приближается... Вскочил - мечусь по комнате - чем в него кинуть из окна... Горшков цветочных в моей комнате нет, открываю шкафчик с инструментом... Молоток и плоскогубцы - жалко... Бутылка водочная с 88-м клеем! Клей внутри давно засох, но почему-то я не выкинул её после дембеля! Хватаю эту бутылку, выглядываю в окно - мотоциклист приближается. Аккуратно выталкиваю бутылку на дорожку, проходящую под окнами, она падает на асфальт донышком, подскакивает, ударяется теперь горлышком, снова подскакивает не разбиваясь, мотоциклист это всё видит перед собой. Он бросил взгляд вверх по окнам, свернул в арку, и уехал. Навсегда!
А проезжая по улице Заводской, на эту трубу обязательно поглядываю... В сентябре будет 45 лет, как я чалил там на крыше блоки для её подъема.
На №1 от 13.12.2004, про запевал, которые, вместо строевой песни, спели матерную частушку. История сильно проиграла из-за того, что процитированной строчке: «На селе на меня нап&здели, будто я не е&лась три недели!» - нарушены размер и ритм. Полагаю, запев выглядел так: «На меня в селе пиздели - Не еблась я три недели…»
Но, в целом, история мне очень понравилась. Я как-то говорил уже о важности последней фразы. +2!
Внучка с бабушкой вернулись из санатория, и обе сразу рассопливились. Дед приехал, как всегда, на выходные, бабушка говорит: - Иди к ним. Посидишь-поиграешь с Алисой. А их отпустишь по магазинам или ещё куда.
Дед звонит в домофон. Оттуда: - Ура! Дед пришёл!
И это не внучка, а родители. Ждали. Дед заходит. Алиса сразу: - Дед! Раздевайся скорей! Я для тебя место на коврике освободила!
В её комнате игровой ковер, который почти всегда завален игрушками. А сейчас, значит, она деда ждала, что-то придумала, как его использовать на этом ковре, и что-то разгребла, разложила по местам.
Сначала внучка с дедом разобрали Лего, которое она с папой собрала раньше. И собрали заново. Дед радовался, что она разбирается сама в инструкции. Что папа с мамой так заметны в её развитии. Потом родители ушли, и дед с внучкой могли беспрепятственно "бесявиться".
- Дед! Сделай мне домик, чтобы входом был тоннель! Ты будешь меня ловить, а я буду через этот тоннель от тебя убегать и прятаться.
У деда за спиной два курса строительного вуза, отличные воспоминания о своём детстве, и ещё фантазия. Дед построил из всякой мебели и домашних аксессуаров дом с тоннельным входом, и определил сценарий: - Я буду за тобой гоняться. Ты будешь нырять от меня в этот тоннель. Я буду гнаться за тобой, и застревать в нём. Потом буду с трудом вылезать, и караулить тебя у этого входа. Чтобы поймать, когда вылезешь. А ты будешь вылезать через запасной выход, и я буду удивляться, - откуда ты вылезла... - А у меня будет запасной выход? - Будет. - Только давай, когда ты будешь удивляться, - пусть у тебя будет глупое лицо! - Можешь не сомневаться, - моё лицо будет исключительно глупое. Мне даже не слишком понадобятся актерские способности. - Что такое актерские способности? - Потом расскажу. ... Два с половиной часа пролетели быстро. Что такое актерские способности - забыл ей рассказать. За мной должок. *** В продолжение "Внуки - это как? https://www.anekdot.ru/id/1186744/ и многим другим историям о ней.
Меня всегда интересовало, за что человека прозвали так, или иначе. Кажется, это называется этимологией.
Ну, когда слышал интересное прозвище, осторожно выспрашивал - откуда оно взялось.
Раза два было, что мои вопросы людям показались нескромными, и меня чуть не побили.
В нашем цехе работал слесарь по прозвищу Кальмар. Все к нему так и обращались. Я знал, что он мой тезка, и звал его и по имени, и Кальмаром. Когда как.
Однажды я спросил его, как он приобрел свое прозвище?
- Эх, Витя, я ведь сам на себя такую кличку повесил!.. Когда я из РСМУ перешел в этот цех работать, меня, ведь, здесь никто не знал. Ну, на второй день, после работы, я накрыл стол здесь в слесарке, с целью "прописаться". Когда водку выпили, кто-то ушел, а мы вчетвером в домино заигрались. Ох, как мне в тот вечер фишка шла! Я один по пять камней подряд выставлял!
А у меня тогда такое присловье было - "кальмары". Ну, я в игре всех катаю, и все приговариваю: "Сейчас я вам покажу, кальмары гребаные!"
Это и запомнилось. На следующий день, меня же по имени и фамилии еще не все запомнили, так и говорили уже: "А где этот-то новенький? Ну, Кальмар этот, где?" Так и прилипло. Пятнадцать лет прошло. Я за эти годы и в РСМУ возвращался, и теперь вот снова в ЭФК перешел, и имя мое мало кто знает. А скажи - Кальмар, всем сразу понятно, о ком речь.
Мы с мамой тогда поехали в дом отдыха Румянцево где-то в Подмосковье. Мне семь лет было. Добирались долго и нудно. На электричке до Москвы, потом на метро, снова на электричке. Потом на автобусе, и что-то долго пешком. Жара была. Я изводил маму вопросом - будет ли там речка? Она не знала, но пообещала, что будет. Речка там оказалась, что называется "воробью по колено". Лежишь спиной на дне, вода пупок не покрывает. Я даже обиделся, но выбирать не приходилось, купался в ней. Плохо, что и к этой речке надо было километра два идти. Я почему-то мало что помню из этих двух недель, что мы там были. Вот раз какой-то конкурс был, и мне, в качестве приза, свисток дали. Он мне не очень понравился. Плоский такой, с двумя узкими воздуховодами. Белый. Может помните такие? А мне больше нравились свистки переливчатые, такие объемные, с шариком внутри. Но, какой дали, такой дали. Хожу, свищу себе, слышу – рядом на волейбольной площадке спор какой-то разгорается. Подошел поближе – послушать. Судья кричит: «Переход подачи!» Игроки оспаривают: «Ты же свистнул, мы и остановили игру!» Он на своем: «Я не свистел!» Я их слушал, рот разинул, - интересно так! Потом про приз свой вспомнил, еще посвистел. Судья сначала на свой свисток посмотрел недоуменно, - у него такой же, как у меня висел на шнурке, а тут все игроки заорали: «Вот он! Вот он!» И на меня ему показывают. А я стою, посвистываю. Хорошо мне! И интересно. Сейчас, думаю, они играть будут, а я еще посмотрю. А они все на меня, и так агрессивно еще, был бы постарше, наверное, побили бы! Говорят: - Ты зачем здесь свистишь?! Я отвечаю: -Так мне же приз дали! Они говорят: - А… Понятно! Тогда иди отсюда подальше. Иди к маме. Я говорю: - А вот же она – с вами играет. Они сначала растерялись, а потом мама подошла и объяснила, что здесь только судья свистеть должен, и никто больше. А то они играть не смогут. Мне это чудно было. Потому что мы-то с пацанами, когда в футбол играем, то и свистим, и орем, и все нормально. И я ответил: - Мама, мне же свисток подарили, как же я могу не свистеть? Он попросила свистеть подальше от них. Я отходил и свистел, а они кричали мне: - Дальше! Еще дальше! - Я ору в ответ: - А мне отсюда игру не видно!
Но они меня уже не слышали. Шлепали по мячу, а судья им свистел.
Потерял я свисток в тот же день. Не жалел. Он же не переливчатый был.
"Всяк другого мнит уродом, Несмотря, что сам урод." (Л. Филатов). Самому плодовитому корреспонденту этого сайта, автору комм.№17 от 19.12.03. в защиту истории "Про пионеров" от 16.12.03.
В отрочестве у нас с приятелями была такая забава -- повторяешь неторопливо и многократно любое слово, вдумываясь в каждый звук, и оно, это слово, приобретает необыкновенно глубокий смысл и красоту. Ознакомившись с Вашим комментарием, я несколько раз перечитал вышеуказанную историю. Отсутствие грамматических ошибок (чем я, например, не всегда могу похвастаться) несомненно является ее достоинством. Что до содержания, то видимо оно является достаточно модернистским, чтобы я не мог его должным образом оценить. Я слышал, что литература подобного стиля вошла в моду, но в этом сайте высшие оценки получают другие истории. (К слову, для меня лучшая -- "Мама, мы ушли искать бабушку" Ракетчика). Оно понятно, -- кому поп, а кому попова дочка, но Вас-то до сих пор не уличали в пристрастии к подобному модернизму, следовательно Вы выступили с этой похвалой лишь затем, чтобы покрасоваться, лишний раз напомнить о себе, щегольнуть оригинальностью. Теперь о Цвейге. Вы очень понятно и доступно пересказали содержание ранее незнакомой мне новеллы. (Сомневаюсь, что я вообще читал Цвейга). Похожий сюжет мне встречался, кажется, у Джека Лондона. Но Ваша позиция, основанная на этом примере очень уязвима. А именно: 1) Остальные не такие, как Вы, поэтому Вы справедливо считаете их уродами. 2) Остальные видят, что Вы не такой, как они, но почему-то считают Вас не божеством, а уродом. 3) Вы на них гневаетесь за то, что они считают Вас уродом и разговариваете с ними на их же языке, чем еще более убеждаете их, что Вы из "ихних", но просто "урод". Показательна позиция таких мэтров, как Задумчивый Кот, Артур Конан, Холмс, которые старательно дистанцируются от свар и перебранок, связанных с Вашим именем, справедливо не желая запачкаться. Вернемся к "Пионерам". Нет, не хочу к ним возвращаться. Что-то нечто ни о чем. Я таки не литературовед. Как та собака, все чувствую, но сказать не могу. Если Вы называете ЭТО рассказом, то я сейчас отправлю в Истории образчик краткого рассказа, который получил первую премию век назад и несомненно соберет неплохой балл здесь.
На №1 из «Основных» за 25.09.04. (Про годовалого Пашку, который при ходьбе придерживал себя за ухо). Моему Володьке был год. Везу его на санках со спинкой. Дорога неровная. «Держись!» - говорю. Он хватается руками за свои коленки. Ему же было полтора года, когда бабушка приучала его говорить «спасибо» наклоном головы. (Молчаливый он был). Так потом он говорил «Спасибо», и сам себе ладонью на затылок давил. Еще он здорово бегал в «ходунках». Причем был такой период, когда он ходунки держал руками навесу, и просто носил их. А без них – падал.
Зима, вечер, снежок падает, - приехал к гаражу. У моих ворот стоит "Волга". Следов на снегу нет и все гаражи поблизости закрыты. Машина эта знакома, но какой гараж её хозяина - не помню. Постучал в двери ближних гаражей, посигналил ещё и ещё - никто не выходит. А мне надо разгрузить свою машину, и мимо этой Волги никак. Одно решение - оттащить буксиром. А буксирных петель на ней не нашёл ни спереди, ни сзади. Зацепил буксир за рессору, и рывками оттянул от своих ворот. Разгрузил свой РЕНО-МАСТЕР и уехал.
Недели через две заходит ко мне в гараж хозяин этой Волги.
Говорит, что я ему крепление рессоры оторвал, когда дергал, и с меня три тысячи за ремонт. И упрекнул, что я не постучал тогда в его дверь - через три гаража от моего. Он слышал, как я сигналил, слышал мою машину, но не догадался выглянуть.
Пришел тогда с острой болью в стоматологию. Рентгена то ли не было у них, то ли не работал... Хирург была такая симпатичная девушка. Наделала обезболивающих уколов. Стала тащить. И никак. И клещами, и подковыривает чем-то - никак.
Извинилась, залезла на меня (я потом похожий эпизод в "масках-шоу" видел по телеку). А мне же от уколов не больно. Я ей говорю; "Ничего-ничего.. Устраивайтесь на мне, как вам удобно". И вот она с меня его тянула - тоже никак.
Потом позвала мужика-хирурга из соседнего кабинета. И вот вдвоём они этот зуб вытащили. Оказалось, - этот мудрости хитрым образом из-под соседнего вырос.
После того раза, я в стоматологию только к ней записывался. Но все случаи простые были, и она на меня не залезала. А потом она вышла замуж и в декрет ушла. А я начал ходить в другую стоматологическую клинику.
Друг рассказывал, как двадцать лет назад он ехал с зоны, после освобождения.
В купе их, таких, было четверо. Выпивали. И один, лет ему было под пятьдесят, сказал: "Эх, ребята! Вот приеду домой, раздену жену, уложу ее в постель лицом вниз, прислонюсь щекой к жопе и заплачу"...
Мы с Лехой подружились в шестом классе. И в общеобразовательной школе вместе учились, и в музыкальной. Он на баяне, я на аккордеоне. Я на третьем году бросил музыкой заниматься, а он доучился до диплома. Как-то я вытащил отцовы фотоаппараты. Начал фотографировать, печатать… Леха тоже взял у отца «Зоркий». Вскоре я забросил это дело. А Леха еще много лет был штатным фотографом нашей компании. (Компании друзей, подразумевается). У меня был аквариум на двадцать восемь литров. В нем плавали несколько гуппяшек и меченосцев. Леха завел два аквариума – на шестьдесят и сто пять литров. Он успешно разводил петушков, неонов и скалярий. Я лучше играл в шахматы. Леха перестал садиться со мной за доску, но регулярно обыгрывал меня в переводного дурака и буру-козла. Я поступил в военное училище в Горьком, отчислился с третьего курса, и больше года служил рядовым на южном берегу моря Лаптевых. Леха приезжал ко мне на присягу в Горький. А он попал в танковую учебку во Владимире, после которой служил в маленькой части в тридцати километрах от дома. (Приезжая в отпуск, я навещал его и там, и там.) Моя мама мне всегда говорила, что он хитрей меня и обязательно обведет меня вокруг пальца. Его мама, как недавно выяснилось, постоянно твердила ему про меня то же самое. Он раньше меня женился, и, соответственно, его дети старше. Мы оба сейчас торгуем. Я снабжаю игрушками свой микрорайон, а он, куриным яйцом, весь город. Кроме того, он производит майонез, квас, и еще что-то. (Занял сейчас у меня денег, сказал, что на пасху хорошо отобьет их на яйцах). На моем юбилее он изрядно развеселил гостей, рассказав им один случай. Мы тогда в классе десятом учились. Казались себе очень взрослыми. И старались вести себя соответственно. Мужественно, сурово, без лишней болтовни. Идем мы, как-то, от него ко мне. Вдруг я говорю ему: «Стой! » и разглядываю валяющуюся возле стройплощадки доску. Сороковка, метра четыре длиной, очень тяжелая, потому что сырая, и с одной стороны густо заляпана засохшим цементным раствором. Видимо штукатуры использовали ее для настила. Подобрав камень, я постучал им по нашлепкам цемента. Он не отбивался. Я взял доску за один конец, и сказал Лехе: «Бери! » Он молча подхватил ее, и мы зашагали в гору, поднимаясь на пешеходный мост через речку. Леха мучился, пытаясь понять, зачем мне эта доска. Я не отличался мастеровитостью, но, как раз тогда, собрал на балконе утепленный ящик для картошки. Эта же доска явно ни для чего путного не годилась. А спросить у меня он не мог, потому что думал, что я снисходительным тоном, как маленькому, буду объяснять ему то, о чем он и сам мог бы догадаться, будь чуток поумнее. Доска была тяжелая. Скоро Леха устал нести ее наотлет, и прижал к боку, пачкая одежду. Я сделал тоже самое. На середине моста я остановился и сказал: «Клади на перила». Надо было видеть тогда его лицо. Изумление, обида, огорчение, злость. Вот ради этого я и подхватил тогда доску, а вовсе не для того, чтоб с моста ее скинуть, как он теперь говорит. Он швырнул доску на асфальт и, назвав меня дураком, пошел вперед. А я в одиночку положил ее на перила, столкнул вниз (ну, раз уж притащили-то), посмотрел, как плюхнулась и, вприпрыжку, временно прекратив изображать взрослого, побежал за ним. Так вот, повторюсь, гости посмеялись, выслушав эту историю, но последнее слово осталось за мной: «А ты мне в седьмом классе в ухо плюнул…»
"Пронаблюдайте, как стая крыс бросится на защиту «своего» - сколько засветится на мои посты оценок «ужасно». По ним я определю поголовье крыс." (Комм. №8 от 10.05.04. Подпись - Алик). И с такой подписью попадались посты вполне в "потноладошечном" стиле (например - комм. №12 от 09.05.04), и я ставил им -2. Немолодой.
На Комм.№13, от 16.12.04. «И его бред вы называете комментарием? Пусть у немолодого поучится. Мусорить обрывками мыслей еще не есть комментировать. Короче, пусть идет на ХУЙ". - не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет. И не надо меня канонизировать. Я, вон, только что похвалил Читателя, и мне за это наверняка уже минус двоек накидали. Хотя, конечно, приятно… Немолодой.
Эти споры о СССР навеяли мне некие воспоминания. Это не тянет на историю, а здесь будет, хотя бы в тему. Заодно это будет и ответом жителю СССР на его: «…покажите мне хоть одного человека, кто жил хуже меня».
Если заступиться за парня пришёл отец или старший брат - нормально. А если нет отца? - "мамочке пожаловался!"
Отец умер мне было семь. Ну, рос и рос... А...это мне было лет 10-11, одноклассник Лёха меня предупредил, чтобы я с соседкой по парте не разговаривал, потому что "он с ней ходит". А как с ней не разговаривать? У неё ещё коса до попы в руку толщиной... С Лёхой мы приятели. Я воспитан книгами "Всадник без головы", "Три мушкетёра", "Айвенго"... Поэтому понимаю его чувства и свои товарищеские обязательства в отношении его дамы сердца. Ситуация упрощается тем, что соседка достаточно молчаливая. У меня падает успеваемость, потому что на всех уроках читаю книжки из-под парты. Классная руководительница пересаживает меня с "камчатки" на вторую парту. Теперь соседка без косы - с короткой стрижкой. Но очень контактная и смешливая. И грудки восхитительно высокие! На второй парте скрытно не почитаешь - успеваемость растёт. И соседкой - прекрасно! На перемене Лёха отзывает меня, и предупреждает, чтобы я с ней не разговаривал, потому что "он с ней ходит". У меня - глаза на лоб: - Погоди! Ты же про Ольгу говорил! Он хмурит брови: - С Ольгой у нас всё! Я теперь с Маринкой! (Допускаю сейчас, что ни Ольга ни Маринка об этом не знали). А тогда я такой "ванёк-ваньком" - вообще ничего не понимаю в этой ситуации. Вечером посоветовался с мамой. Беда в том, что мама была учительницей в нашей школе
Она наутро пришла в наш класс, и провела беседу, что какие могут быть "кто-то с кем-то ходит" нам ещё рано, и вообще! Я не знал - куда деться от стыда. После урока этот одноклассник, проходя мимо меня, процедил сквозь зубы: "Баба!"
Вечером устроил маме скандал: - Я просто с тобой советовался! По секрету! Я не просил что-то делать! Из-за тебя теперь меня бабой будут звать!
На следующий день мама провела в классе беседу, в которой объяснила, что "баба" - .не советское слово! Это был пиздец!
Больше никогда ничего ей не рассказывал.
Вырастил двоих сыновей. Пару раз было, что вступался за них. Наводил шороху.
Вступился отец или старший брат - это нормально. Маме рассказывать о мальчишеских проблемах нельзя!
PS Лёхи уже нет, С Маринкой при встречах здороваемся.
PPS Мама по возрасту сама уже никак. Пять лет назад переехал к ней. Теперь я для неё идеальный. Не вспоминаю её косяки, жёстко портившие мою жизнь. Мы в ответе за тех, кто нас приручил...
Один охотник поделился воспоминанием: «Давно было – могу, пожалуй, рассказать уже. Зима была. Шел со станции, а шагах в пятидесяти впереди - молодая женщина. У неё руки заняты сумками и пакетами, мальчик лет пяти идёт за ней следом. Откуда ни возьмись – стая собак. Лают на неё, щелкают зубами, рвут из рук пакеты, хватают за полы дублёнки. Она кричит, мальчик жмется к ней и тоже кричит… Она бросает сумки, ребёнка – на руки… Я подбежал, отогнал ногами собак, проводил до дома. Истерика, конечно и у неё, и у ребёнка. Ночью с мелкашкой пошёл по улицам. Выстрел же у неё негромкий. Щёлк – собака падает. А стая не разбегается. Щёлк, щёлк… Трупы потом за хвост – и в контейнер. Ну и возле одной хрущёвки тоже выстрелил в собаку, она лает, визжит… Распахивается окно. Какая-то добрая девушка высовывается и кричит на меня: «Что вы делаете! Нельзя же так! Люди, дети спят. Не можете, что ли, стрелять так, чтобы наповал, чтобы не орала!» А на фото – бабушки кормят собак из своры, которая три дня назад напала на одну женщину, а вчера на другую. Обеим пострадавшим понадобилась медицинская помощь. Собачки, как видите, с серьгами – значит, по программе ОСВ (отлов-стерилизация-выпуск) они отловлены, стерилизованы, привиты и выпущены на место отлова. Фото прислала и разрешила использовать сестра одной из пострадавших. По её словам, сфотографировав бабушек, она поинтересовалась их отношением к собакам. К её удивлению, бабушки всей душой высказались против возвращения собак на место отлова, и рассказали, что и сами видели нападения этой своры на школьников.
Как начштаба полка возвращал рядовому библиотечную книгу
Для ленивых: Начальник штаба при проверке караула унес оттуда книгу. Потом вернул (не совсем просто) её рядовому, за которым она числилась.
В Тикси в в/ч №30223 служил с 28 февраля 1983 года по 5 июня 1984 года. Это был строительный полк. Меня распределили в третью роту. По штату она была строительной, по факту – караульной. Личный состав был разделен на два взвода, и эти два взвода через день заступали в караулы и наряды. Один взвод в карауле, другой – в роте. На следующий день смена.
Библиотека в полку была небогатая. Я в детстве и в юности читал не просто много, а невероятно много. Поэтому в библиотеку прибежал сразу после прибытия в полк, и снова бегал туда при любой возможности.
Солдатам выдавали по одной книге. А в наличии было множество томов классиков марксизма-ленинизма, книг Леонида Ильича Брежнева «Малая земля», «Возрождение», «Целина», материалов 25-го и 26-го съездов КПСС, и прочего «неликвида». Всё интересное всегда было на руках.
Пошарившись по стеллажам, я снова уходил в казарму с «Поднятой целиной».
Прочел её раньше, чем проходили в школе, а здесь, за отсутствием выбора, брал снова и снова, чтобы погрузиться в искренность жизней и чувств героев. Хорошая книга великого автора. (Кстати, пятью-шестью годами позже, когда за вторым высшим поступал на истфак Коломенского пединститута, одна из тем вступительного сочинения была по «Поднятой целине». Вот уж там я оторвался! Цитировал по памяти целыми абзацами…)
И вот однажды в библиотеке попалась «Злой дух Ямбуя» Федосеева. По сюжету напоминает повести Арсеньева. Только Арсеньевский Дерсу Узала более известен, чем проводник Федосеева Улукиткан. Но речь не об этом.
Взял в библиотеке книгу, немного почитал перед разводом, и заступил в караул. Книгу взял с собой. Потому что сейчас мы в карауле сменим первый взвод, а завтра они нас будут сменять. И кто-то из заступающих в караул возьмет из моей тумбочку книгу. После чего я её долго, и то и совсем не увижу.
В карауле во время «отдыхающей смены» военнослужащим разрешается читать, писать, играть в шашки и шахматы, изучать уставы и табели постов. Тут я снова немного почитал. А когда уходил ночью на пост, оставил книгу на подоконнике в комнате начальника караула, где отправляющиеся на пост караульные оставляли курительные принадлежности. Оставить книгу в комнате бодрствующей смены было бы опрометчиво, - из неё могли вырвать листы для подтирки в туалете.
Вернулся через два часа с поста, сигареты свои с этого подоконника забрал, а книги там не было. И спросить не у кого – начкар лейтенант Бойков (может быть Байков – сейчас уже не помню.) ушел проверять посты, а помначкара спал.
Снова закрутились смены – «бодряк», «отдыхающая», на пост… С 08-00 до 12-00 начкар отдыхает. Всех спрашиваю о книге – никто ничего не знает.
Наконец пересекся с начкаром. Он говорит: «А твою книгу унес подполковник Грановский. Он проверял караул. Увидел на подоконнике книжку, спросил «Чья?», никто не ответил, он с этой книжкой так и обошел все помещения и ушел с ней».
И вот как мне теперь? По уставу я могу обратиться к вышестоящему начальнику только по команде. Сначала – к командиру отделения: «Разрешите обратиться к командиру взвода за разрешением обратиться к начальнику штаба полка!». Потом, если командир отделения разрешит – с тем же вопросом к командиру взвода, к командиру роты, к командиру батальона, который только и может разрешить обратиться к начштаба.
Я решил пойти путем неуставным, но более реальным – обратиться напрямую к начштаба, если увижу его где-то в полку. Тогда подойду к нему строевым шагом, скажу: «Рядовой Гладков! Разрешите обратиться!» Он, конечно, изумится моей борзости, и хотя бы из любопытства разрешит. Тогда и спрошу про книжку, о которой он наверняка уже и забыл.
А ещё, чтобы вы знали, - Грановского в полку все боялись. Командира полка я и не помню – его было не видно и не слышно. Начштаба же контролировал в полку всё и вся, был всегда и везде! Почему-то подполковник Грановский, служа в строительном полку, ходил всегда в черной морской форме. В дни государственных праздников – с кортиком. Когда он шёл по расположению полка – впереди него разносилось: «Гранёный идет! Гранёный!» И все разбегались и прятались. Потому что докопаться до какого-то недостатка он был готов всегда. И всегда скор на наказание.
А я пока что страдал от невозможности взять в библиотеке что-то почитать. Потому что я-то через день в карауле или в наряде. В промежутках – работы какие-то или подготовка к караулу или наряду… Наконец – пришел в библиотеку, рассказал, где моя книга, и попросил в виде исключения разрешить мне взять ещё одну. Библиотекарь был молоденькая симпатичная девушка с короткой стрижкой. Сочувственно покивала мне, и исключение для меня сделала.
Прошло ещё сколько-то недель.
Стою последнюю смену на посту снова в первом карауле, поглядываю на часы. Остается ещё верных минут 10-15, когда смотрю – бежит разводящий со сменным караульным. Не идёт – а именно бежит. Прерывает мой доклад возгласом: «Ты что натворил? Почему Грановский тебя разыскивает? Беги в караул!»
С шестого поста мимо нашей казармы, через плац мимо штаба, и дальше, дальше бегу в караул. Разводящий отстал – запыхался, пока ко мне бежал. Прибегаю в караул, докладываю начкару: «Товарищ старший лейтенант…» Он меня прерывает: «Что случилось?! Почему Грановский тебя ищет?!» А я, пока бежал, уже поразмыслил, отвечаю: «Да ничего, товарищ старший лейтенант! Это, наверное, он насчет библиотечной книжки…» Старлей изумлен: «Что?! Какой книжки?! Беги в роту, - потом разберемся! Автомат оставь здесь!»
Оставляю автомат в пирамиде, с подсумком и штык-ножом на поясе бегу снова от караула в полк, через плац мимо штаба в казарму. Хотя, - «бегу» тут уже преувеличение. Отбежал только немножко от караула. Дальше – усталыми перебежками.
В казарму уже конечно вбежал. На скрип дверной пружины из канцелярии выскочил лейтенант Бойков: - Гладков! В чем дело?! Тебя Грановский срочно вызывает в библиотеку!
Я устало отвечаю: - Это, наверное, насчет книжки, товарищ лейтенант… - Беги быстрей!
Я изобразил выбегание из казармы, и устало передвигая ноги отправился мимо штаба в библиотеку, которая располагалась на втором этаже двухэтажного бревенчатого здания. По деревянной лестнице поднимался снова бегом, понимая, что каждый шаг слышен в библиотеке.
Захожу, козыряю Грановскому: «Товарищ подполковник, рядовой Гладков по вашему приказанию…»
Грановский меня прерывает. С грозным нажимом спрашивает: - Это вы сказали, что я забрал вашу книжку?!
Вполне спокойно отвечаю: - Так точно, товарищ подполковник!
Он явно не ожидал такого ответа. Потом и теперь, обдумывая эту ситуацию, понимаю, что тот эпизод в карауле с захваченной книжкой совсем не удержался в его памяти. И моё спокойствие, мой уверенный утвердительный ответ шокировали его. Он был уверен, что оболгавший, как он думал, его солдат сейчас пойдет в отказ. А этого не случилось. А сейчас он возмущенно переспросил: - Чтоооо?!
Я по-прежнему спокойно пояснил: - Вы не лично у меня её забрали, товарищ подполковник! Вы проверяли караул, спросили – Чья книжка? – вам ничего не ответили, и вы с ней так и ушли.
Грановский сделал несколько вдохов-выдохов и снова с угрозой в голосе, с нажимом на слове "вы", произнес: - Вы это видели?! - Никак нет, товарищ подполковник! Я был на посту во время этой проверки. Мне об этом рассказали – сейчас уже не помню кто – либо лейтенант Бойков, либо кто-то из сержантов. (Я действительно не помнил. Но последующие события показали, что это был именно Бойков.)
Грановский кинулся к телефону, снял трубку, резко крикнул связисту полкового коммутатора: «Звезда! Третью роту!» Через мгновение в канцелярии роты сняли трубку и Грановский прокричал: «Лейтенанта Бойкова к телефону!» И почти сразу, очень сердито: «Это вы сказали Гладкову, что я его книжку взял?!»
Он выслушал ответ Бойкова, уже спокойно положил трубку, и снова повернулся ко мне: «Или вы сейчас назовете, кто вам это сказал, или я сейчас отвезу вас на гауптвахту».
Ну, сами подумайте – после того, как он в моём присутствии наорал по телефону на офицера моей роты, - как я мог ему кого-то назвать?! Тем более, что если это был, как я теперь подумал, не Бойков, то я действительно не помнил, - кто именно. Поэтому ответил: - Товарищ подполковник, я не помню точно. Я многих расспрашивал. Если это мне сказал не лейтенант Бойков, то кто-то из сержантов – помначкара или из разводящих. Это мне надо с ними поговорить…
Грановский уже без ярости, но строго приказал: - Идите за мной!
Спустились по лестнице, подошли к его трехдверному уазику. Солдат-водитель сидел за рулем. Двигатели машин при минус сорок не глушили.
Я пролез на заднее сиденье, подполковник сел на переднее, сказал водителю: «В караул!»
Я молчал. «В караул» - это означало и на гауптвахту. Но мне ко всему вышесказанному добавить было нечего. Едем, молчим, водитель рулит… Вдруг Грановский обращается к нему: - А я в тот раз после проверки караула оставил в машине книжку – где она?
Водитель отвечает: - «Злой дух Ямбуя»? Она у меня в боксе.
Отапливаемые боксы для полковых УАЗов были прямо возле караула. Едем дальше молча. Остановились у ворот караулки. Грановский говорит водителю: - Принеси книжку!
Парень выскочили из машины, нырнул в дверь гаража и вернулся с книгой. Отдал подполковнику. Тот протянул её мне: - Эта? - Так точно, товарищ подполковник!
Грановский сделал паузу и сказал водителю: - В полк!
Остановились перед штабом. Грановский вышел, откинул снова сиденье, скомандовал мне: - Выходите!
Я вылез, вытянулся перед ним. Он сурово сказал: - И больше не смейте распространять обо мне сплетни! После чего ушел в штаб, а я пошел в роту сдавать патроны и штык-нож.
Всё это, что произошло, я воспринял спокойно. Сильный шок ожидал меня в роте.
Захожу в казарму, - дневальный, увидев меня, распахивает дверь канцелярии, и кричит туда: «Гладков пришел!» Из канцелярии выбегает Бойков: - Гладков! Ну, что? - Всё нормально, товарищ лейтенант. Грановский вернул книгу.
И вот тут я был поражен. Бойков виноватым, оправдывающимся тоном сказал: - Ну, я же не говорил вот прямо так, что он забрал книжку…
То есть, получается, именно от него я узнал, что книгу забрал Грановский. Но Грановскому он в этом признаться не посмел, когда тот звонил из библиотеки. Испугался злого голоса начштаба. И я Бойкова за это не корю. Потому что, как я понимаю, начштаба полка мог сильно испортить жизнь лейтенанту, вызвавшему неудовольствие. Я только тогда порадовался, что отчислился из военного училища (ГВВСКУ), и никогда не окажусь на месте Бойкова.
Лет восемь назад я начал небольшой общий бизнес с хорошим другом. Мы не продержались и года. Разногласия, переходящие в ссоры, разрушили и дружбу и бизнес. Однажды он просто забрал все деньги и вывез товар, оставив мне помещение и неясные перспективы. Вскоре я восстановил нормальную работу этой точки и, месяцев через пять, пошла прибыль. Тут он появился снова. Требовал еще денег. Для большей моей уступчивости привел какого-то начинающего бандита. Мне пришлось звонить своей криминальной крыше. "Крыши" договорились о "стрелке".
В назначенный день бандиты, мои и его, обнимались, шумно радовались встрече, укоризненно пеняли нам, что мы, бестолковые коммерсы, не можем сами решить свои пустяковые проблемы, и отрываем их, занятых людей, от важных дел. Я чувствовал себя уверенно, поскольку мои бандиты, выслушав меня, сказали, что по всем понятиям моя позиция безупречна, и наоборот, это он должен мне денег. Смущало меня то, что мой оппонент выглядел так же уверенно, значит, его бандиты сказали ему то же самое.
"Стрелка" происходила в прекрасной березовой роще. Выслушав меня и моего бывшего компаньона, бандиты предложили нам прогуляться, пока они все обсудят, и вынесут решение. Я бродил между берез, и не представлял, как они обставят свой вердикт, ведь либо те, либо эти должны "потерять лицо". А они нашли прекрасный выход. Все осталось, как было на тот момент. Ни я не платил денег своему оппоненту, ни он мне. После стрелки мы с ним расстались, чтобы уже никогда больше не встречаться. Ни мои бандиты, ни его, не потеряли лицо, получив, при этом, от нас деньги за хлопоты.
Они нам сказали: "Вы так хорошо раньше дружили, работайте снова вместе!"
Несколько историй про моих мальчишек. Им 10 и 13. Отправил их спать. Сам сел за компьютер. Через несколько минут слышу из детской буквально звериное рычание и грохот расшвыриваемых стульев. Влетаю к ним. Они не в шутку сцепились, глаза у обоих бешенные, я их расшвырял по койкам, наорал на тему "что за дети такие...". Они вроде притихли, отвернулись каждый к своей стене, уткнулись в подушки. Я вернулся было к компу, но минуты через две заела совесть, что накричал на них не разобравшись и снова иду в детскую. В мертвой тишине подсаживаюсь к старшему на кровать и примирительно говорю: "Володь, ну чего вы сцепились-то?" Он отвечает мне эдак спокойно-безмятежно: "Да ничего, пап, спали мы..." Смеемся хором. *** У меня есть небольшой магазин по названием "ИГРУШКИ", который позволяет моей семье жить в относительном достатке. Дети наш магазин любят, что, впрочем, не удивительно. Моему младшему было 5 лет, когда, вернувшись с Киевщины от бабушки, он сказал: "... на Украине хорошо жить, одна только проМблема, -- папин магазин туда не перетащишь." *** Младший любит сидеть дома возле компьютера или телевизора. Я при случае стараюсь его куда-нибудь вытащить. Недавно говорю ему: "Парфеновы щенка завели, поедем посмотрим." Поскольку сын всякую скотину любит, он, конечно, согласился. Едем. - - Пап, а зачем они велели взять с собой тапочки? - - Потому что щенок записал у них весь пол и изгрыз все тапки. - - Посмотрю сейчас на все это и может быть перестану домой всякую живность просить..? *** Недалеко от нашего дома на поле развернулось какое-то строительство. Я обсуждаю это с младшим. - - Смотри, как быстро строят. - - Папк, а, говорят, здесь Центр Развлечений будет? - - Говорят... - - Там, значит, и всякие магазины будут? - - Наверное... - - А вдруг в наш магазин люди перестанут ходить?! Я так переживаю... *** Едем с младшим в машине. Я как-то так горделиво ему сообщаю: "Алеш, смотри -- я дворники новые поставил зимние обрезиненные, резину поставил новую зимнюю..." Он меня перебивает: "Ну, ты теперь крутой..." *** На этой неделе я был очень занят по работе. Вечером звоню домой, трубку берет младший. Я спрашиваю: "Алеш, как дела, чем занят?" - - Ничем, скучаю. - - Ничего, сынок, я скоро приеду. - - Да я знаю, приедешь, поешь и уснешь. Вот так и повеселимся. *** Племяннику 10 ноября исполнилось 14 лет. Кроме прочих подарков мои мальчишки понесли ему несколько салютов и фейерверков. Около 21 часа именинник с гостями высыпались из подъезда в сквер и начали запускать всю эту пиротехнику. Зрелище получилось неплохое. Из ночного магазина вышли мужчина с женщиной. Она дергает его за рукав: "Коль, смотри, смотри, что это?" Он ей авторитетно объясняет: "Что-что, День милиции. В Москве сейчас и не такое..." *** Немолодой.
