Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
6 сентября
Лучшие истории прошлых лет в этот день Новые истории - основной выпуск
Родители тут ни при чем – мы не говорим про имя. Оно мало кому было интересно, тем более, когда есть емкое прозвище.
Начну, пожалуй, с тех времен, когда никакой Залупы не было. Он пришел к нам во втором классе транзитным пассажиром, маленький лысый человек восьми лет. Учительница, Валерия Валерьевна, бегло прошлась по его недлинной биографии и усадила где-то в середине класса. Ботаники грелись на первых партах, распездалы - на Камчатке, так что ему была прямая дорога к неопределившимся.
Анька, влюбленная в меня еще с детского сада, на той неделе болела, и новенького посадили ко мне.
- Валентин! – представился он.
- Круто, чё, – ответил я. Мне он не показался в тот момент Остапом, к которому надо тянуться.
Таким случилось наше знакомство.
Следующий эпизод произошел той же зимой. В классе на стене висел замечательный стенд, скромную половину которого занимал дедушка Ленин, а вторую – его дело. Пестрая коммунистическая агитка в два квадратных метра.
Репутация вождя была безупречной до того непримечательного утра, когда чуть ниже бороды улыбающегося Ильича не появилось слово «ХУЙ». Это стало откровением прежде всего для Валерии Валерьевны. Добрейшей души женщина, к тому времени раздобревшая и телом, представить себе не могла, что второклашки, с трудом справляющиеся с «ма-ма мы-ла ра-му», так уверенно и каллиграфически могут разбрасываться «хуями». Но факт оставался фактом – был Ленин, и был хуй. Не какой-то случайный, походя намалеванный, а преднамеренный, циничный и бросающий вызов партии. Стенд был высоко, и чтоб подписать вождя, злоумышленнику пришлось встать на стул.
В авторстве никто не признался, и после обеда всех заставили прийти, писать всякие слова типа «хомяк», «улица» или «трамвай». Графологическая экспертиза во имя торжества добра.
Были все, кроме новенького. Он рассказывал потом, что совсем забыл об этом, и потому не пришел, но для преподавательского состава это было прямым доказательством вины. Вызвали его мать в школу – с отцом этот трюк не прошел бы ввиду его отсутствия, как такового.
- Такой маленький, а уже себе позволяет такие выходки, - вздыхала Валерия Валерьевна, скрестив руки на лобке, - и я не удивлюсь, если он еще и курит.
Непонятно, как это вязалось между собой. Мать виновника торжества кивала с пониманием и обещала усилить педагогический процесс.
Слухи в школе разносятся быстро, и к тому моменту все знали, что злосчастный «хуй» принадлежал перу (фиолетовому фломастеру, если быть точным) Лехи Дырявого, отъявленного хулигана, прозванного так за отсутствие переднего зуба. В восемьдесят девятом году в начальной школе незазорно было иметь кличку «дырявый».
Не сомневаюсь, что об этом знал и новенький, но не выдал. Просто стоял под осуждающим взглядом Валерии Валерьевны, после подзатыльника матери на виду у всех, гордый восьмилетний пацан с бритой головой. Он не испугался Дырявого – он вообще никого не боялся, просто это бы пошло вразрез с его жизненными правилами. Я так думаю.
***
Прошло несколько лет, и даже страны, в которой мы жили, уже не стало, а в статусе Лысого (тогда его так называли) ничего не изменилось. Никто не брал его в компанию, а тот в ответ не показывал виду, что его это задевает.
Наш военный городок был маленьким – шесть или семь пятиэтажек, плюс школы, начальная и средняя, детский сад, да пара магазинов. Был еще клуб, где проходили торжественные мероприятия и иногда крутили фильмы. Там же проводились дискотеки, и там же Лысый обрел новое прозвище.
Дискотеки устраивались не нами и не для нас, малолеток одиннадцати-двенадцати лет, но нам уже разрешалось присутствовать первые несколько часов.
Светка была хороша уже тогда, и было понятно, что ее ждет большое будущее. Танцевать с ней хотели все, удавалось это немногим. Даже просто подойти решались единицы. Лысый решился.
- Отвянь! – скривила губы она, и, помолчав несколько секунд, добавила, - залупа!
На его беду рядом оказался Славка Комар, и уже наутро никто не обращался к лысому иначе, чем Залупа. Драться было бесполезно, Залупа прижилась мгновенно.
Залупа был примерным семьянином, в отличие от остальных членов ячейки общества. Отца не было – по официальным данным он погиб в Афгане, по неофициальным – мать утопила его в колодце. Ее не посадили – многодетная, а через связи сделала справку, что он погиб, защищая интересы государства, так что теперь семья получала пособие. У Залупы было пять сестер – две старше и три младше. Никто точно не знал, но на семерых детей приходилось не менее четырех отцов. То ли мать их была доверчивой женщиной, и каждому мужику отдавалась, как принцу, то ли просто хотела в своем положении чувствовать себя женщиной, но заканчивалось все роддомом и исчезновением кавалера с горизонта.
Мать наверняка считала парикмахеров героями скандинавских сказок, потому стригла сына сама и только опасной бритвой. Он ходил абсолютно лысый и в порезах, которые потом становились маленькими шрамами.
Залупа часто прибивался к разным компаниям, то на футболе, то зимой в снежки, но был для нас, как Прибалтика Европе.
Он был нерукопожатным элементом школьной структуры, Залупа-одиночка, недоразумение в привычном укладе вещей.
***
Маленький военный городок был окольцован сараями и гаражами, а по внешнему периметру шли огороды.
Я приехал оставить в сарае велосипед, в прекрасном расположении духа, только с озера, пожалуй, лучшего места летом.
Он разгребал завал. Ночью резвился шквалистый ветер, и береза с соседнего участка завалилась на их теплицу. Пиздец пришел и ей, и помидорам внутри. Соседний участок принадлежал главному инженеру. Положить ли хуй или просто ничего не делать – это все к нему. Но попробуй предъявить – сожрет.
Березу надо было распилить, обрубить ветки, растащить все, и потом восстанавливать теплицу. Работы чуть больше, чем очень много, для тринадцатилетнего парня. Но это же Залупа – кто ему помогать будет?
Не знаю, что на меня нашло, но я вернулся в сарай за двуручной пилой – Залупа со своей ножовкой выглядел неубедительно один на один с березой.
Мы хуячили до самого вечера, а потом я перелез через забор и насрал в парнике главного инженера, оборвал все огурцы и сделал им шоколадную панировку. Зло должно быть наказано.
- Я очень хочу вырасти, - сказал он тогда.
- Потом, взрослым, будешь вспоминать детство, и жалеть, что оно промчалось, - ответил я. Пиздел – врагу не пожелаешь такого детства, как у Залупы. Он был единственным мужчиной (пусть и с огромным авансом) в большой семье (тоже не идеальной). Но выбирать не приходилось, ни тем, ни другим.
Мы сидели на теплом рубероиде труб теплотрассы, и я очень хотел, чтоб нас никто не видел вместе. Сейчас мне стыдно за это.
***
- Залупа, пойдем! – в класс заглянула физиономия Дырявого и исчезла.
Тот попытался подняться из-за парты, но я взял его за плечо.
- Сиди.
- Может, там помочь надо? – повернулся он ко мне.
- Сиди, – повторил я.
Залупа оказался нормальным парнем, хоть и не стал для нас своим. Прошло полгода после спецоперации «говняная буря в теплице».
- Не понял!? - Через минуту опять заглянул Дырявый. Теперь уже целиком. – Пошли, говорю.
- Он никуда не пойдет, - сказал я и охуел от своей смелости. Может, дело в том, что в классе были Генка и Боря, мои друзья, а Дырявый выступил соло. Это не мешало ему с корешами сразу после уроков отпиздить меня хоть одного, хоть в компании с Борей и Генкой, но слово уже было произнесено. Зачастую история вершится спонтанно.
- Залупа? – Дырявый проигнорировал меня, но маховик был запущен.
Ему была важна поддержка, и он ее получил. Возможно, впервые в жизни.
- Я никуда не пойду.
Мы подрались после уроков. Скорее, нас отпиздили, хотя их было всего на одного больше. Очень здорово, даже когда тебя бьют, чувствовать рядом плечо, а не пятки за спиной. Плечо Залупы было крепким, а кулаки – тяжелыми. Дырявому потом выправляли носовую перегородку, хотя надо было бы вправить мозги.
Они не перестали доставать Залупу, но это был первый случай, когда получили реальный отпор.
***
В гости к Залупе никто не ходил – занятие бесперспективное и эстетически сомнительное. Сестер полон дом, да и мать к детям относилась с изрядной долей похуизма и небольшой – презрения, хоть к своим, хоть к чужим. Но дело главным образом было в другом. В их подъезде жил Башкир, больной на всю голову человек. Голова его, кстати, была выдающейся, правда, по габаритам, а не начинке. Средних размеров телевизор, посаженный на плечи, такой и сейчас на полках магазинов не затерялся бы диагональю. Его и Башкиром-то из-за башки назвали, а не по национальности. Он вообще татарином был.
Трезвый – отшельник в засаленной майке. Пьяный – Джон Рэмбо во Вьетнаме. Вьетнамцами в такие минуты он считал всех. Даже вьетнамец-участковый старался находить себе дела в другом месте.
Пикантность ситуации крылась в самогоне, который поставила на поток мать Залупы. На этом они и сошлись с Башкиром. Спрос родил предложение.
Башкир был мужчиной видным, хоть и уродливым, мать Залупы тоже эффектная мадам, полностью подтверждавшая тезис о страшной силе красоты. В том смысле, что была страшной и сильной. Страсть появилась не сразу, но окрепла быстро. Мать отправляла детей постарше гулять, маленьких – в другую комнату, и потный Башкир наваливался на нее попыхтеть.
Залупу это страшно злило. Башкиру было похуй.
В один из таких моментов мы и застали его у подъезда. Он, понурив голову, сидел на лавке и вырезал на ней что-то ножом. Нож был прекрасный, швейцарский, его Залупе привез дядька. Реально из Швейцарии - он отсидел в свое время за спекуляцию, а теперь имел бизнес и постоянно мотался по Европе. Раз в год заезжал в гости, всегда с подарками, два года назад привез Залупе нож. «Смотри, чтоб мамка не видела», сказал он тогда. Дядька был словно человеком из другого мира, всегда привозил такие штуки, о существовании которых мы не подозревали, даже если это – обычные шоколадки. Тогда был последний его визит – говорят, убили в Москве.
- Пойдем на водонапорную башню, - предложил я, - голубей постреляем?
Он только покачал головой.
В это время из подъезда вышел Башкир, вытирая руки о сальную майку. Сел на лавку и отвесил Залупе подзатыльник, такой, от которого тот кубарем покинул место для сидения и растянулся в траве.
Башкир ухмыльнулся, и закурил. Он явно только совершил коитус, из-за которого мать выставила сына погулять за дверью. Залупа поднялся на ноги и затравленно посмотрел на обидчика. В его глазах не было обреченности, только голая, пульсирующая ненависть.
- Когда-нибудь я тебя убью.
- Пошел нахуй отсюда, щегол! – отмахнулся тот, но я поверил. При всей своей скромности Залупа умел быть убедительным.
***
Больше дождей, чем в том июле, я не припомню. Но нам это было на руку. Середина девяностых – такое время, когда каждый вертелся в меру сил, и зачастую лопасти винтов воротил легко топили лохов на веслах. Командир части, еврей со стажем длиной в жизнь, нормальным образом прокручивал весь фонд заработной платы через банк, но минимальный срок вклада составлял полгода, и это означало только одно – шесть месяцев всем сосать хуй. Спасались пайком и смекалкой. Мы, четырнадцатилетние, целыми днями пропадали в лесу, потом появлялись где-то в районе трассы Екатеринбург – Пермь с полными корзинами грибов. Торговля шла бойко, тогда мы постигали азы коммерции. Обладателям отечественных машин порой нарочно называли неподъемные цены, чтоб отвадить, и ждали, когда же тормознет мерс, и щедрый новый русский отвалит нам деревянных.
Так было и в тот день. Последнее воскресенье июля. Все близкие грибные места истоптали, и пришлось шагать дальше. Нас было пятеро – четверо парней и Аня. Она в те времена была настоящей пацанкой, и часто шаталась с нами.
К трассе вышли около восьми вечера. От солнца остался подкрашенный край неба, но грибы надо было продать сегодня. У меня корзина больших белых и пятилитровое ведро маленьких, крепких, высшего сорта. Элита блядь. Я вообще, за месяц принес родителям денег почти столько же, сколько они бы заработали за полгода, если б им не забывали платить.
- Завидую я тебе, - сказал он улыбаясь. Мы ссали за автобусной остановкой, пока наши коллеги по бизнесу на трассе рекламировали грибной товар.
Я не понял сначала. Чему завидовать-то, когда ссым? Член у меня больше? Или напор сильнее? Струя более правильной формы? Скорее всего, последнее.
- Если бы меня любила Анька, знаешь, каким бы я был счастливым? – он все так же ссал и улыбался.
Это правда, я говорил уже, что Анька влюбилась в меня еще в детском саду, и вопреки логике, до сих пор сохранила чувства. Я просто принимал это, как данность. Хотя, признаться, она становилась весьма симпатичной девушкой.
- Я не против, если что, - пожал плечами и тоже улыбнулся.
- Да что ты понимаешь, - по-доброму отмахнулся он, но взгляд его был серьезным и каким-то… взрослым, что ли.
Минут через десять тормознула тонированная бэха. Она громко пердела, будто мотоцикл. Серьезная, новая. Нам фартило. Прикинул, что можно просить не меньше сотки, хоть за ведро, хоть за корзину.
Правила джентльменства никто не отменял, потому сначала товар предлагала Анька. Мы встали кучкой следом. Из машины какое-то время никто не выходил – всякое бывает, может, у человека деньги в трусах или ремень никак не отстегивается.
Наконец распахнулись все четыре двери и оттуда вышли мужики – по одному из каждой. Самому старшему из них не было и тридцати, но они всяко были вдвое старше нас. Только тогда мне стало немного не по себе. Заметил, что машина была без номеров, и эта наблюдательность не добавляла оптимизма.
- Так, мелюзга, чё там у вас? Грибы? – водитель сплюнул на землю, небрежно, и достаточно зловеще. Они все были в кожаных куртках, и это в июле.
- Уралмашевские… - шепнул Генка. Это было тихое, неброское слово, бьющее почти в самое основание пирамиды Маслоу. Бравые, и не очень, ребята, по заветам Дубчека строящие бандитизм со славянским лицом, это были те люди, с которыми очень грустно иметь конфликт интересов.
Принадлежали эти четверо к группировке, или вся мишура была частью имиджа – неважно. Мы реально обосрались.
- Эй, щегол! – обратился второй к Аньке. – Почем ведро отдашь? Задаром?
- Полтинник! – небрежно ответила та, - и это только за грибы. Ведро не продается.
- Ты – баба что ли? – хохотнул водитель. – Да еще и резкая. Люблю таких.
Анька сделала шаг назад.
Уралмашевские переглянулись.
- Значит так, хуесосы, - озвучил свой план третий, со шрамом ото рта до уха на левой половине лица, - вы сдристнули отсюда, а с девочкой мы прокатимся.
Коротко, ясно и очень страшно.
Водитель пнул ведро Генки, и грибы полетели в овраг. Невелика потеря, когда ставки серьезно возросли. Шрам глянул на четвертого, тот чуть кивнул, будто давая разрешение. Вся компания с блядскими ухмылочками, которые тем сильнее хочется стереть с лица, чем меньше имеешь на это возможности. Заходили полукругом, шрамоватый раскинул руки.
Анька с мольбой в глазах обернулась ко мне – к кому же еще, я ж, блядь, ее Дон Кихот. Представляю, как ей было страшно тогда, если сам я почти щелкнул тумблером «обосраться».
В фильмах в такие моменты начинается экшн – у нас начинался пиздец.
Из-за моей спины вышел Залупа.
- Я их отвлеку, - шепнул он, - а ты хватай Аньку, и бегите со всех ног. Лучше врассыпную – за всеми не погонятся.
Я не знал, как он будет отвлекать отморозков – не Байрона же читать? Чуть кивнул Генке и Боре, вроде поняли.
Валентин сделал два быстрых шага вперед, отодвинул Аньку за спину и толкнул ко мне.
- Вы чё, хуесосы? – четвертый, который до этого молчал. – Попутали?
Рано, слишком рано. Я взял Аньку за руку и подтянул назад. Этот был главным, и в шоу «Интуиция» на вопросе «Человек, который убивал?» я бы точно показал на него.
Главный сделал шаг к Залупе, вытянул руку, чтоб схватить дерзкого юнца за лицо.
- Бегите!! – громко крикнул тот. Мы с Анькой бросились в отделявший нас от леса овраг. Боря с Генкой через трассу в другую сторону, разводя траектории. Краем глаза я видел, как Валентин ударил главаря куда-то в район печени – до лица было не достать. Хорош отвлекающий маневр, ничего не скажешь. Теперь бы успеть ему удрать. У меня был ценный груз – Анька, так что помочь я не мог. Только взобравшись по ту сторону оврага, позволил себе оглянуться. Охуел.
Валентин не собирался убегать. Он острее нас чувствовал правду жизни – всем вместе никогда не бывает охуенно, и за каждое благо всегда кто-то платит.
- Пидарас! – орал главарь. – Он меня порезал.
Теперь я увидел, что Валя бил не кулаком – тем самым швейцарским ножом, самой дорогой своей вещью. Вогнал по самую рукоять, увесистую, с белым крестом в красном квадрате. Вытащил и попытался снова ударить. В этом и был его план.
Первый же удар по голове сбил его с ног. Нож выпал, благополучно подхваченный кем-то из ублюдков.
- Ань, беги! – Я твердо собирался остаться. – К заправке, оттуда позвони участковому, да хоть кому-нибудь.
Пока перебирался через овраг, двое погрузили главного в машину, а третий, Шрам, бил лежащего Валентина. Злосчастный нож мелькал в его руке. Валя уже не двигался, а этот гондон продолжал втыкать в него лезвие.
- Лыба, уймись! – остановил его водитель. – Он жмур уже, придурок! Поехали.
Лыба, здоровый черт, как тряпку швырнул Валю в багажник. Нет тела – нет дела. Поднял взгляд на меня, на четвереньках выбирающегося из оврага, и я возблагодарил небеса, что у него в тот момент не было либо времени, либо пистолета.
Вряд ли это были уралмашевские, но Вале от этого не легче. Когда говоришь, что всех закроешь спиной, все же ждешь рядом такого же безумного, сумасбродного плеча. Счастье, если дождешься.
Он очень хотел стать таким, как все мы, честно снося ухмылки и равнодушие, не понимая цены своей уникальности и не держась за нее. Больше всего на свете он хотел вырасти, и стал взрослым в четырнадцать. Он жил и ушел Человеком.
И теперь, в последнее воскресенье июля, когда любой уважающий себя моряк уже к обеду ни за что не останется сухим, я всегда вспоминаю своего друга, который оставил этот мир, подарив ему нас.
Зима, ночь. Заказываю такси, сажусь. Приезжает машина - водитель с напарницей. С момента посадки и на протяжении всей дороги оба на меня озираются. Вроде выгляжу прилично, да и темно, этих людей точно не знаю. Наконец, водитель спрашивает: "К кому вы едете?". У меня небольшой ступор, не знаю, что можно ответить на такой вопрос, потом отвечаю "домой". Водитель с женой переглянулся и говорит "Вы на наш адрес такси заказали" (частный сектор). Я поняла, в чем дело и засмеялась. Это был новый район с частными домами, и наш дом на карте был ещё не обозначен, так что я заказывала такси на соседний адрес. Вот так, несколько месяцев уже там жили и не знали, как выглядят соседи.
Решил как-то, собственно, что интересно было бы узнать у родителей (папа - офицер запаса, мама - соответственно, жена офицера), а почему они решили именно двоих детей завести? Чего это на мне было принято решение продолжить, а на брате - прекратить? Был ответ на мой вопрос - прост, потому что в купе поезда четыре полки.
„Жизнь – боль!“ - философски изрек доктор, задумчиво рассматривая предмет очень похожий на гигантскую спелую сливу. - „Мирабель“ или „Анна Шпет“ ?
Как думаешь ? Зная увлечение доктора садоводством, я понял, что речь идет скорее всего о сортах сливы, но ответить ему мог только нецензурным молчанием. Фиолетовый объект внимания был оправлен в симпатичную никелированую гайку. Размер по ГОСТу не угадывался. Пациент смотрел на нас глазами взрослого кенгуру и жевал губу.
- Для чего на член такое украшение навернул, лишенец ? Хотел свою даму очаровать ? Или женился случайно на стиральной машине ?
Пациент загадочно молчал.
- И что?! Мне разводной ключ притащить и скручивать то, что ты накручивал, робот ты недоделаный! Членовредитель музейный... Мудозвон, прости хосспидя !
...При попытке потрогать за фиолетовое, организм передернулся и выдал вопль такой красоты и совершенства, что известный тенор Паворотти, услышав такое, моментально бы потерял половину своей бороды от зависти. - Рано орете, молодой человек. Вот если украшеньице не снять, процесс отека, воспаления и некроза может обеспечить вам карьеру в церковном хоре. Вот там и будете услаждать слух прихожан невиданным фальцетом. Собирайся, поехали, Карузо...
Нет, я конечно целиком за Природу и ея творения. Люблю все и всякое. Потому желание покормить белочку с руки вызвает сплошь положительные эмоции и умиление. Но какого такого этакого ту белку пытаться погладить по пушистому хвостику, когда она жрет ?!!! Орешки !!! На твоей собственной ладони !!?? Взять фактически грызуна за самое дорогое! За пушистый хвост ...
... Не особо мудрствуя, замотал стерильным бинтом распущенную на ленточки первую фалангу указательного пальца. Из фарша торчала миленькая косточка. Никому не нужный отманикюреный ноготь валялся под ногами. Немалолетняя натуралистка с зеленым лицом нюхала полезную для здоровья ватку с нашатырем и вспоминала матерные рифмы к слову „белочка“.
Ребенка 5 лет лечили от простуды. Решили устроить содовую ингаляцию. Для полноты процесса посадили его на табуреточку перед кастрюлей с кипящим раствором соды. Накрыли, млять, одеялом... и оставили без присмотра. Как оно там случилось - не знаю. Только кастрюлю ребенок перевернул себе на ноги. Сознание потерял мгновенно, не пикнув. И полежал еще некоторое время в луже кипятка, пока кто-то из взрослых не зашел поинтересоваться процессом терапии... Я был на этом адресе в качестве одной из четырех „Скорых“.
„Шоки“ увозили ребенка с ожогами третьей степени 40 процентов тела.
„Кардиологи“ сражались за бабку с кардиогенным шоком.
„Психи“ успокаивали отца семейства, который, с пеной у рта, рвался добить жену.
Я увозил мамашу с неслабыми побоями и подозрением на серьезный сотряс содержимого черепа.
Послали согласно алгоритму подмены. Все „специалисты“ были заняты. Девятый этаж без лифта. Ящик с СМП укладкой, портативный кардиограф, саквояж с „реанимацией“. На звонок из-за двери старческое „ ... И хтой-то тама ?...
“ Хочется ляпнуть, что это „Гринпис“ и нет ли у бабушки ручного кашалота, которого надо спасать. Но чувство юмора сдохло где-то между четвертым и пятым этажом. А после вступления в, непонятно чье, дерьмо на седьмом – случился приступ мизантропии.
Ветхая бабулька. Чисто. Скромно. Незатейливо.
- Что случилось, бабушка ?
- ... Так ить УТЮХ !!!...
- ........... Что, простите ?
- УТЮХ, ховорю....
- А что с утюгом не так ?!...
- Дык, днем дочка была, постирала-похладила... и похлядика ж... Утюх поставила на серванту... Вона там ! Он жеж может оттедова упасть!! И на ноху !! Иль на холову !!!... Как хляну – с сердцем плохо делаитси...
- ..................................!
Считаю до десяти, прикрыв глаза. Осознаю себя индейцем, что продал Манхеттен за бусы и зеркальце. Надо промолчать. „Не, молчать еще хуже – могу уснуть“. Стоя.
- Хорошо, бабуль. Давай я утюг на пол уберу. Он уже остыл, так что все в порядке. Еще что-нибудь беспокоит ?... Нет ? Ну я пойду тогда...
Редкое коллекционное зрелище. Встречают у подъезда. Молодой мужик с максимальным уважением провожает до квартиры и далее. Хворенькая лежит поперек кровати в декоративной позе и страдает. На вопросы отвечает с мучительной задержкой, обусловленной невыносимой тяжестью бытия. „Как жеж ! Второй день месячных! Это вам не булка с маком. И вообще, все вокруг самцы, козлы и недоумки !“ Живот спокойный, никакой экзотики. Взгляд вульгарный. Температуры нет. Давление нормальное. Кружевные трусы заценил. После внутрижопно доставленной Ношпы, Анальгина и Димедрола, чудесно исцелилась и удалилась многообещающей походкой многострадального туловища в туалет. Так хочется написать в карту диагноз „Менструальное слабоумие“, аж зубы сводит...
Вдумчиво и ответственно орала комментарии кошка Бацилла, наблюдая за дракой двух претендентов на ее ум, честь и, немножко, совесть. Претенденты устроили дебош и дуэль в гараже станции, потому обеспечили себя зрителями и болельщиками. Бацилла была „местной“, женихи – „понаехали“. Каждую весну битва была публичной и заканчивалась горстью котят с прикольными медицинскими кличками, которые разъезжались потом по всему городу.
Прямо на дорогу вывалилась этакая композиция – „Танго втроем“. Один мог говорить, второй удачно дополнял речь яркими жестами и возгласами, третий был надежной опорой первым двум. Они, не снижая скорости, пересекли насыщенный автомобилями проспект по сложнейшей траектории. Чтоб такое показать в цирке, артисты в поте лица и... не лица... тренируются месяцами. Мы сидели в РАФе с выпученными глазами и ждали свежераздавленных клиентов. Фиг! Не дождались. Поехали далее, в больничку. В салоне сидел печальный пациент, доктор наук, профессор. Трезвый, аки агнец. Сложный перелом лодыжки. Споткнулся на крыльце в две ступеньки.
Отвезли из поликлиники, добравшегося туда, чуть ли не на четвереньках, бедолагу. В гараже чегой-то сверхтяжелое поднял. „Прострелило“. Ехал в машине на коленях, на одеяле, положив голову и оперевшись на кресло. Водитель проникся и объезжал все колдобины и выбоины. Еле вынули из машины у приемного покоя. Мужик настолько измучился, что кричал от боли при попытке шевельнуться.
Приближается конец смены. Конец этого порнографического триатлона „Ты. Тебя. Тобой.“ Жизнь продолжается. И Жизнь прекрасна ... говорят...
Расскажу, как я едва не умер. Пошел к зубному врачу запломбировать зуб. Весьма симпатичная врач, закончив сверление, натолкала мне полный рот ваты и начала месить пломбу. В это время в соседнее кресло садится молоденькая девочка. А там врачом мужик. Он флегматично протирает очки, и спрашивает девушку: - Ну-с, милочка, на что жалуемся? Та, не задумываясь, выпаливает: - Доктор, у меня внизу две дырки, и задняя болит... Моя врач бросила инструменты и пулей вылетела в коридор. У меня вся вата изо рта переместилась в горло, я почувствовал, что сейчас задохнусь. А врач ласково спросил девочку: - Милочка, а вы уверены, что пришли к нужному врачу?...
На счету золотистого ретривера Треппа из департамента полиции Флориды свыше 100 задержанных преступников и обнаружение наркотиков на сумму примерно 63 млн. долл. Однажды на демонстрации в полицейской академии перед Треппом поставили задачу отыскать 10 спрятанных пакетиков с наркотиками - он нашел 11.
Есть у меня соседка по даче, бабушка Ева. Три лета назад она вдруг не приехала к своим любимым клумбам и грядкам. «Инсульт» - печально сказала ее дочь. Два года назад бабушка Ева вернулась на дачу. Ее было не узнать. Похудела вдвое, почернела с лица. Интеллект и речь полностью восстановились. Ноги более-менее ходили. А вот руки болтались плетьми. Левая еще кое-как сгибалась в локте и сжималась в неуверенный кулак, с правой было совсем безнадежно. Бабушка слонялась по участку и не знала, куда себя деть. Три радости у нее было в жизни, кроме внука: огород, рукоделие и домашние заготовки. И всех трех лишил проклятый инсульт… Соседи поддерживали ее как могли. Как под копирку, пересказывали истории о дальнем родственнике коллеги троюродного брата, у которого был не просто инсульт, а вообще инсультище на всю голову. «И что бы вы думали, восстановился полностью! Не сразу, да, лет пять прошло, но человеческий организм такая штука, так что ты, баб Ев, не теряй надежды!»
Прошлым летом бабушка Ева все так же сидела на крылечке или бродила по огороду. Несмотря на горы лекарств и сложную физиотерапию, за год она смогла только научиться зажимать в кулак левой руки ложку и с грехом пополам доносить до рта. «Не надейтесь особенно» - сказали дочери врачи. Этим летом мы на дачу не поехали. Возили дитя на море после успешного поступления в университет. Добрались до огорода только в конце августа, яблоки-груши снять. Первым делом смотрю – на соседнем участке бабушка Ева затопила буржуйку во дворе и варит варенье. Одной рукой мешает, другой кастрюлю придерживает. Похорошела, надела яркий спортивный костюм, даже подкрасилась, кажется. Мы всей семьей к ней: поздравлять с удачной реабилитацией, расспрашивать… А бабушка Ева говорит: «Не было никакой реабилитации. Вылечила меня фельдшер скорой помощи. За одну новогоднюю ночь».
Вот такая удивительная и страшная приключилась история (в медицине не силен, со слов бабушки пишу). Новый год семья бабушки Евы решила встречать на этой самой даче. Как раз предыдущим летом дом утеплили, котельную построили, вот и захотели обновить. Приехали, нарядили елку, стали накрывать стол, включили телевизор. Дочь с зятем готовят, внук возился на полу с игрушками, тут и уснул, бабушка тоже прикорнула в кресле. Внука стали будить, время кушать, а он не просыпается. И тут дочь кричит: «Он не дышит!» Дальше бабушка Ева помнит все, как в тумане. Помнит, как стояла в дверях и молилась, чтобы если внук умрет, ей бы умереть с ним вместе. Как ее дочь рыдала, а зять пытался делать то искусственное дыхание, то непрямой массаж сердца, и они никак не могли понять, мальчик дышит хоть немножечко или совсем нет. Как бесконечно долго ехала скорая. Как наконец приехали и стали что-то делать с ребенком. Вдруг из тумана выплыло суровое лицо молодой фельдшерицы. «Слушайте внимательно, - строго произнесла она, - объяснять буду быстро, только на вас вся надежда. Видите, в каком состоянии родители? А вы человек взрослый, серьезный. Сейчас они едут с нами в больницу, а вы берете бумагу, ручку, садитесь за стол и пишете во всех подробностях, как ваш внук провел день. Как спал, когда проснулся, что и когда ел, во что играл, были ли какие-то признаки нездоровья, заметили ли вы что-то необычное. Все-все, что вспомните. Для анамнеза мелочей нет. Утром в семь часов отнесете на вахту, будет наш экипаж проезжать, заберет, отвезет лечащему врачу. Поняли меня?» Бабушка Ева кивнула. Ну, откуда было фельдшерице знать, что у нее руки не работают? Тем более, это не оправдание. Ради жизни внука она бы ногами, зубами, носом, собственной кровью – что угодно и где угодно написала бы.
Она попробовала зубами. И зажать ручку между пальцами ноги тоже попробовала. Не получалось. Воткнула кое-как крупный красный карандаш в непослушный левый кулак. Стала пытаться выводить буквы. На четвертый час полного отчаяния без новостей (новогодняя ночь, сотовая сеть перегружена) стала дергаться от локтя правая рука. Потом кисть правой руки сложилась в щепоть. Бабушка Ева переложила стопку бумаги на журнальный столик, прижала ее угол тяжелой книгой и стала рисовать Очень Крупные Буквы, сжимая карандаш одной рукой и подталкивая другой.
В шесть часов утра снова приехала фельдшер. Ее беспокоило состояние бабушки Евы. Стоит, не шевелится, вся то ли белая, то ли серая, то ли синяя. Мало ли, инфаркт, инсульт нагрянет от переживаний. Она же не знала, что инсульт уже был. Вот и придумала, чем занять пожилого человека на всю ночь. И вот что она увидела: бабушка, склонившись в три погибели над журнальным столом, держит карандаш примерно как клюшку для гольфа, выводит огроменные буквы и рыдает в три ручья. Потому что очень медленно все получается, и руки страшно болят, и поясница, и голова, и глаза. Через час относить анамнез на вахту, а она описала день внука только с семи утра до полудня.
А мальчик-то живой и дышит. Нашли полип в горле, удалили, но все же еще только начинается. Мало ли, как проснется после наркоза. Мало ли, что анализы покажут в этом полипе. Куковать родителям в больнице еще долго. Фельдшер все уже понимает про инсульт, а бабушка и говорит ей, что вот, пока старалась-писала, правая рука немножко заработала. Фельдшер делает бабушке укол от давления и ласково говорит: живой ваш внучек, но лечиться еще придется. Эти бумажки я сейчас у вас заберу, а вы отдохните, теперь уже не к спеху. А как отдохнете, пишите дальше, пишите. Это врачу обязательно пригодится.
Не пожалела времени эта девочка, нашла родителей в больнице, говорит им: мама ваша инсультница мне целую летопись за ночь выдала, и другая рука у нее ожила. Вы обратите внимание, скажите врачу, кто у нее там физиотерапию проводит, и пусть дальше пишет. Пусть все хорошо будет, с новым годом, что ли…
И вот прошло восемь полных месяцев… Мальчик жив и здоров, носится на самокате по всему товариществу. Папа его, исполнившись впечатлений, прошел специальные курсы первой помощи. А бабушка Ева переписала за весну печатными буквами «Руслана и Людмилу» и несколько десятков стихотворений, раскрасила цветными карандашами множество картинок и даже освоила немного пропись для первого класса. Человеческий организм, конечно, штука сложная, но без неземных чудес. Волосы уложить и красоту навести бабушке Еве все еще помогает дочь. Поднять тяжелое – зять. Но поиграть с внуком в кубики и конструктор, сварить варенье, а самое главное, самостоятельно одеться-раздеться, помыться и почистить зубы она уже может. И почерк у нее даже не хуже пока, чем у внука. В тот день она налила нам сливового компота из большой кастрюли, половником. Чокнулась с нами чашечками и опрокинула чашечку в себя, не пролив ни капли. Дай бог бабушке Еве долгих лет жизни и крепкого здоровья. Дай бог всякому внуку такую бабушку. А пили мы тогда за фельдшера Светлану. Компот, да, потому что нельзя алкоголь после инсульта. Светлана в ту ночь не только внука бабушке спасла, но и спасла внуку – бабушку. Так что, дорогой бог, дай ей, пожалуйста, всего, всего, всего, и побольше.
Больше похоже на анекдот, но что есть, то есть. Гримасы нашей жизни. У сына в 9-м классе новый предмет - "Карьера". Вести будет большой специалист в этом деле, трудовик.
Погуляли с девочками… На утро похмелье… Муж принёс мне таблетку от головы, сходил в магазин за пивом, сварил суп и ни слова против не сказал. Когда я к вечеру очухалась, сел рядом и спокойным тоном: - Вот так надо себя вести, когда у любимого человека похмелье, а не трындеть весь день "алкашина, нажрался, вот и мучайся…"
Работает у нас в фирме один чел, один из наших учредителей. Мужичок не бедный, к своим 65 годам вполне обеспеченный. И вот только всё его тревожило, что не болит у него нихера. Вроде как по возрасту полагается, а у него не болит. И надумал он по этому случаю обследоваться. А мы как раз в Мюнхен собирались в командировку. Вот под это дело и его с собою взяли. Мюнхен, как известно, докторами славится. Есть у нас партнёры в Германии, они и помогли определить его в одну клинику на осмотр. Клиника дорогущая и знаменитая, кто там только не лечился - и Боно из U2 и Хосни Мубарак и ещё куча народу известного.
Мы по делам гоняли, а этот наш чел на обследование пошёл. Так вот там хоть клиника хоть и дорогая, но как он потом выразился – «неправильная». Не нашли у него там ничего, даже самого маленького недуга не обнаружили. Здоров, говорят. Взяли за два дня полторы сотни евров и назад отправили. Тот расстроился даже.
Но не сдался. И по прилёту домой двинул к нашим врачам. Заново обследоваться. Ну, наши его как родного встретили, анализов всевозможных назначили, несколько дней по кабинетам гоняли и в итоге выдают:
- Да, счастье – сообщают ему – великое, что Вы к нам вовремя обратились, да через недельку бы Вас к нам уже на «скорой» бы привезли, да Вам срочно нужно несколько лечебных курсов пройти, дело-то серьёзное, нельзя медлить! Будем теперь с последствиями всех Ваших болезней бороться, раз так затянули и т.д. и т.п…
Короче, ходит он к ним теперь как на работу, за неделю слил им больше восьмидесяти тысяч деревянных, препаратов разных понакупил, от чего-то там в питании отказался, но довольный теперь – аж светится.
Вот это – говорит – правильные доктора, не то, что гансы эти беспонтовые.
И вот пойди и разбери теперь, где же тут была врачебная ошибка – у нас или в Германии?? Но, скорее всего, немцы не досмотрели, как пить дать.
А нашим врачам сейчас мучиться, исправлять за этими сволочами....
К нам в гости приходил сын с псом, величиной с кота. Барбос неистово бегал по комнатам, гавкал, съел всю еду и выпил всю кошачью воду, растерзал любимый кошачий коврик, два раза нассал на ковер, один раз нагадил, сожрал почти коробку конфет с ликером, которую украл. После чего лез в драку и пытался изнасиловать кота, а в конце проблевался. Теперь и кот знает, что значит иметь родственников – гопников.
Александр Иванович Казначеев, действительный тайный советник, сенатор и почетный опекун Московского Опекунского Совета рассказывал:
– В бытность мою одесским губернатором я имел обыкновение по утрам прогуливаться по городу и иногда заходил в самые тесные, отдаленные захолустья. Однажды, проходя по одному из бесчисленных переулков, я заметил на длинном заборе намалеванные фигуры, резко бросавшиеся в глаза и тем нарушавшие общую благовидность, требуемую уставом городского благочиния. Я подозвал полицейского блюстителя порядка и приказал смыть неуместную живопись неизвестного баловника. Но упрямый маратель заборов не унимался. Спустя несколько дней, проходя тем же переулком, я опять увидал на том же заборе новое произведение и как на смех в более обширных и размашистых размерах. На этот раз я пристальнее вгляделся в рисунок и, к удивлению, заметил, что в очертаниях некоторых фигур проглядывала совершенная правильность и бойкая твердость привычной руки художника, хотя еще далеко не окрепшей. Назойливый шалун возбудил во мне любопытство, и я интересовался увидать его лично. Поручив полицейскому осторожнее подстеречь нарушителя порядка, я приказал узнать его адрес и сообщить мне. На другой же день был доставлен адрес, с которым я и отправился в поиски загадочного художника. Это был мальчик лет 12-ти. При появлении моем мальчуган сконфузился и оробел, а потому, чтоб ободрить и расположить его к себе, я похвалил его способности и велел принести ко мне все его рисунки, какие найдутся. Мальчик был рад, воспользовался приглашением и через несколько дней явился ко мне со своими тетрадками. При рассмотрении рисунки оказались настолько безукоризненными, что я окончательно утвердился в предположении об открытии замечательного художественного таланта. Не теряя времени, я взял мальчика к себе, рисунки отправил в Петербург, а через месяц или два отправил туда же и его самого, где он и был принят в Академию Художеств в качестве ученика.
Это был будущий профессор живописи, лучший русский маринист Иван Константинович Айвазовский.
ЧЕРНЫЙ КАМЕНЬ ... Ах, как они приятно пахли лаком, это же можно было сдохнуть... С каким деревянным стуком терлись друг о друга - просто музыка, ничего восхитительней я никогда не слышал. Мы - плотная группка пятилетних детсадовцев, смотрели на них, не в силах даже моргать. Липа Васильевна – заведующая детсадом, давно обещала принести их на денек, чтобы показать нам. На вид они были прекраснее самых смелых наших детских фантазий. Тридцать маленьких подробно раскрашенных деревянных фигурок ручной работы. Тетеньки в парах с дяденьками, наряженные в национальные костюмы народов СССР. В магазинах и близко такие не продавались, наверняка – это был подарок щедрых инопланетян. В руки фигурки не давались и мы, окружив постамент, чуть слышно стукаясь лбами, тяжело вздыхали, рассматривая кинжальчик у грузина и цветастый халатик у туркмена. Если бы нам знать тогда, о существовании сухой голодовки, тут же объявили бы ее в тот момент, когда сеанс счастья закончился и заведующая начала собирать и прятать человечков в большой сейф, стоящий в нашей группе. Воспитательница погасила детский бунт, пообещав, что если мы будем идеально спать в тихий час и на прогулке бегать не быстрее коал, то вечером, может быть Липа Васильевна опять покажет нам своих волшебных человечков. Наступил сонный час.
Все маленькие дети склонны к клептомании, не потому что плохие, просто, до какого-то возраста они не видят смысла не украсть хорошую вещь... А дальше как кому повезет: один в пять лет поймет бессмысленность воровства и прекратит навсегда, другой в десять, а третий - бедолага и в сорок лет будет вести себя как маленький...
Сна ни в одном глазу, лежу на раскладушке и думаю: эх если бы эти фигурки были моими, уж я бы тогда... да мне бы... Одним словом, за обладание этого богатства и умереть не жаль. Сейчас или никогда. Я дождался особо дружного детского храпа, а главное храпа воспитательницы спящей с нами из солидарности (мы очень ее уважали за это. Она говорила: «Вообще-то взрослые днем не спят, но чтобы вам было не так обидно, я так уж и быть - посплю вместе с вами». И самая первая выдавала тракторный храп...) Было дико страшно, на виду у полусотни спящих глаз залезть в карман белого халата воспитательницы, вытащить звенящую колоколами связку ключей и приняться открывать старинный австрийский сейф. Сейф меня не полюбил, он клацал и щелкал, пытаясь хоть кого-нибудь разбудить, но как истинный австрияк, был вынужден подчиниться правильному ключу и с железным вздохом приоткрыл свое сокровище. Кроме «моих» фигурок, там лежала толстая пачка денег, но зачем мне деньги, когда у меня итак в руках было счастье в концентрированном виде? Загрузил тридцать веселых советских людишек в майку, прокрался в раздевалку и ссыпал человечков в свой шкафчик с вишенками. Закрыл сейф, сунул на место ключи и еле успел лечь в постель. На прогулке вся наша группа изображала вялых манекенов, чтобы заслужить еще один вечерний просмотр фигурок, надо ли говорить, что я бегал как ошпаренный, осыпая всех песком и провоцируя массовые драки. Не помогло. Вечером все опять собрались у сейфа в ожидании чуда. Заведующая открыла своим ключом и... в детсаде началась атомная война. Всеобщее броуновское движение бегало, кричало, заведующая набросилась на воспитательницу и принялась обвинять ее, ведь у той был второй ключ. Стоны, вопли, обиды, оправдания. Под шумок начали подходить родители и за мной пришел папа. Я быстро распихал краденные фигурки в карманы и капюшон куртки. Заплаканная воспитательница грустно пожаловалась папе, что я плохо себя вел, и спокойно выпустила нас из «золотохранилища» на улицу. По дороге домой меня так и подмывало открыться прямо во дворе, но решил дождаться до дома. Я вполне понимал, что красть нехорошо, но был твердо уверен, что когда мама с папой увидят - ЧТО я украл, они кардинально изменят свои взгляды на неприемлемость воровства... - Уже можно смотреть, открывайте глаза!!! Родители открыли, увидели на столе взвод веселых цветных людишек и... загрустили. Папа, выспросив детали «операции» погладил меня по голове и сказал: - Сыночек, наша жизнь поделилась на «до и после». А как еще утром все было хорошо... Теперь тебя будут искать и найдут, может сегодня, а может через месяц придет ночью милиция с собакой и уведет в тюрьму. Но ждать ты их не сможешь, тебя будет мучить совесть и ты сам пойдешь сдаваться. Чтоб снять с души камень, придется отсидеть лет пять. Вот сейчас тебе почти шесть, сядешь и в десять выйдешь. Не переживай, мы с мамой дождемся, если будем живы, зато выйдешь почти счастливым человеком. Без груза на душе. Эх, а как все было хорошо еще утром... Я остался один на один с этими паршивыми деревяшками и как же мерзко они воняли ацетоновой краской. И вот из-за них я должен сесть в тюрьму... В комнату вошел папа и сказал: - Есть еще маленький шанс хоть немножко загладить свою вину, нужно завтра же отнести их в детсад и тем же способом вернуть обратно в сейф. Если получится, то в тюрьму не посадят, но камень на душе останется на всю жизнь.
Хорошо, что пятилетние дети очень редко умирают от инфаркта, а то я на следующий день там в обнимку с сейфом концы бы и отдал.
Волшебные фигурки чудесным образом оказались на своем законном месте. Так я опять почти вернулся в свой счастливый безмятежный вчерашний день и с тех пор никогда даже не думал о воровстве. Я ведь уже знал простой секрет, что воровство не дает, а отнимает.
P.S.
Как-то давным-давно, сразу после армии, я проходил мимо родного садика и увидел за забором свою старенькую седую воспитательницу, которая учила деток плести венок из одуванчиков. Поздоровался, объяснил, кто я такой и свалил с души старый черный камень – покаялся, рассказал, как украл и как подложил назад. Попросил прощения. Она обняла меня, погладила по голове и сказала: - А я знаю, что это был ты. Твой папа с утра тогда пришел, предупредил, чтобы мы не «заметили». Ну, ну, перестань, не переживай маленький, ты же больше так не будешь...?
Честный чиновник. Рассказ знакомого оперативника: В одной префектуре, разрабатывали мы серьезного дядьку. Его подпись стоила десятки тысяч долларов. Похоже, он брал... Берут там в общем-то все, иначе, зачем бы все туда перли. А наш дядька, по оперативным данным, брал часто и не по чину много. Наконец мы дождались мужика, которому наш дядька искусственно затормозил стройку. Мужик и так и сяк, дядька "вошел в положение" и показал на пальцах 500 000 тысяч рублей. Строитель кивнул и пошел к нам. Мы снабдили его мечеными купюрами, пристроили камеру и диктофон, сказали: - ни пуха ни пера и отправили к "дядьке". Мужик, зайдя в кабинет, достал свои бумаги. Дядька: - Вы снова тычете мне свои бумаги? Я же сказал, что разрешить никак не могу! Мужик: - Извините, но.... это Вам. Он двиганул по столу увесистый конверт. Дядька схватил его одним рывком, заглянул и увидев деньги заорал: - Щенок!!! Да как ты смеешь мне предлагать взятку!!! С этими словами он молниеносным движением выбросил конверт в открытое окно своего кабинета. - Пошел вон!!! И скажи спасибо, что я не сдал тебя куда следует!!! В этот момент, в кабинет врываемся мы и … грустно жмем его сильную руку, ведь мы все слышали через прослушку. Извинились, сказали, что приятно встретить честного человека и т. д.. Один из нас, конечно побежал сразу вниз... но полмиллиона, в центре Москвы лежат не дольше пяти секунд. Нам всем намылили холки, ведь целых 500 000 про... зевали. Страшно вспомнить. Но чудес не бывает, через полгода мы этого дядьку брали уже по всем правилам, взяли и его самого и его племянника, который стоял на улице с блютусом на морде и ждал денежный дождь из форточки. Обычно, после получения племянником взятки, дядька сразу успокаивался и положительно решал проблемы просителя.
Вчера дочка (5 лет): - Нас воспитатель спросила: "Кто в России Путин?". И мы все ответили: "Медведев!". Оказывается воспитатель спросила: "Кто Президент России?"
Когда в присутствии моего приятеля Миши Америку называют страной свободы, он морщится, как от зубной боли, и уточняет: - Страна законов - да, страна свободы – ни в коем случае. Что же это за свобода, если нельзя ловить рыбу в реке, если нельзя поставить палатку в лесу, если на пляже можно купаться только под наблюдением спасателей?!
Всю сознательную жизнь Миша занимался тем что сейчас называется экстримом. Покорял алтайские вершины, сплавлялся по рекам Кольского полуострова, проехал на велосипеде в одиночку от Иерусалима до Табы через пустыню Негев. Когда Миша очутился в Америке, от больших подвигов пришлось отказаться из-за хронической нехватки времени, но провести выходные на природе вдалеке от людских глаз само собой хотелось и даже очень. Вскоре Миша понял, что на северо-востоке США, где он обосновался, эта задача неразрешима хотя бы из-за того что ничьей земли здесь просто нет. Любой кусочек природы, как оказалось, имеет конкретного владельца, а в лучшем случае является заповедником, куда разрешается приехать только в дневное время и побродить по тропинкам, любуясь любителями шашлыков и пива, выехавшими на пикник. Однажды Миша не выдержал. В одном из заповедников поставил машину на самой дальней стоянке и разбил палатку на ночь в самом, как ему казалось, глухом месте. Был оштрафован на крупную сумму и за машину и за палатку. Больше подобных попыток не предпринимал.
Конечно, совсем на месте Миша не сидел. Я думаю, что он объехал все заповедники в радиусе 300 миль. Места там оказались действительно роскошными, но останавливаться всегда приходилось на так называемых кемпграундах, где место для палатки нужно бронировать за месяц, покупать дрова и даже сжигать строго ограниченное число поленьев. Такое общение с природой утоляло тоску по воле, как утоляет жажду морская вода. Только в Йеллоустоуне Мише показалось, что его мечта может сбыться хотя бы на одну ночь. Желающих ночевать на стоянке в лесу среди туристов не нашлось. Миша с таким же одержимым приятелем поставили одинокую палатку, устроились, прочитали предупреждение, что держать еду открытой опасно, но особого значения ему не придали. Когда стемнело, развели костерок, закипятили чай, налили по первой, развернули еду. И тут из леса, видимо на запах колбасы, появился здоровенный медведь и направился к костру. Срочно спрятали еду, как могли подняли шум. Медведь ушел. Снова развернули еду, подняли стопари. Медведь не заставил себя ждать, но отпугнуть его во второй раз оказалось труднее. Полезли в палатку трезвыми, злыми и голодными. Миша с тоской вспомнил о Сибири, где медведи были, но свое место знали так же как и остальные обитатели тех мест.
Время обладает удивительной способностью разрешать любые проблемы. В конце концов нашлось чудесное лесное озеро. Разумеется, озеро это в заповеднике, но неподалеку от Аппалачинской тропы, и туристы иногда останавливаются в этом месте на отдых. Так что палатка и костер там особого внимания не привлекают. В пятницу вечером прямо с работы Миша приезжает в соседний городок, паркует машину на тихой улице, пересаживается на велосипед и едет примерно шесть миль. Перетаскивает велосипед и рюкзак через небольшую каменистую ложбинку, ставит палатку. После зтого купается, ловит рыбу и радуется жизни до воскресного вечера. Костер после наступления темноты Миша не разжигает, справедливо опасаясь патрульного вертолета. Но без костра обойтись легко. Еще с советских времен у Миши есть крохотный примус, изготовленный из космических сплавов на номерном заводе. Пламени этого примуса почти не видно, но литр воды на нем закипает минуты за две.
Начало очередных выходных не очень отличалось от многих предыдущих. Ко времени, когда окончательно стемнело, Миша уже сварил уху из хорошего окуня и пары ершей, решил дать ей настояться и задремал. Ну кому бы пришло в голову, что с этой недели заповедник присоединился к спутниковой системе раннего обнаружения лесных пожаров. Сверхчувствительный детектор инфракрасного излучения на спутнике обнаружил мишин примус, бортовой компьютер вычислил координаты и послал сигнал тревоги на пульт рейнджера. Тот пару раз кликнул мышкой и убедился, что плановых туристов в этом месте нет. Передал сообщение вертолетчикам. Пилот поднял машину в воздух, подлетел к озеру и взял в свое “ведро” больше кубометра воды. Потом завис над точкой с указанными координатами, посветил фарой, увидел сомкнутые кроны деревьев и на всякий случай опорожнил все ведро. Мишу вместе с примусом, велосипедом и прочим барахлом снесло вниз по косогору в прибрежные кусты. Он отделался царапинами и синяками, а вот палатку пришлось покупать новую.
Когда я спросил сильно ли он испугался, Миша мечтательно улыбнулся и сказал: - Не поверишь, но не очень. Просто когда я дремал, мне приснилось, что мы спускаемся по реке Кутсайоки и подходим к порогу “Горка”. Теперь задним числом понимаю, что шум вертолета во сне принял за рев порога. Потом я очутился в быстрой воде, и подумал, что меня выбросило с катамарана. Немного удивился, что на мне нет спасжилета, и решил, что вчера сильно перебрали. После этого пугаться было поздно.
По просьбе Миши озеро здесь не названо, но на http://world.lib.ru/b/b_a/pictureweekly.shtml можно посмотреть на фото.
История - из разряда анекдотов. Муж рассказывал, как он сдавал выпускной экзамен в школе. Он-то русскую классику читал все-таки, интеллигентная семья, папа-учитель и все такое. А его друзья-отморозки, как водится, надеялись неизвестно на что, а точнее, на тех, кто читал. И вот сидит он на экзамене, и вдруг шариком летит к нему записка через весь класс. К кому летит - все видели. И учитель тоже. И от кого, тоже увидел. Поднимает. Разворачивает. Читает... Смотрит на класс. - Кто это написал?
Автору деваться некуда, поднялся... Ну, в общем, экзамен он сдал. Просто не мог не сдать - после того, как учитель прочитал записку вслух. Там было всего несколько слов:
У нас на работе жестоко взялись за любителей поддать. На проходной - шмон. Выборочный. При этом если тебя ошмонали сегодня, то это не означает, что завтра ты спокойно протащишь бутылец. Короче, на кого Бог пошлет. Пойманых ждут большие неприятности - премии фиг, отпуск зимой, за то и это не получишь. Бутыль отбирается, конечно. Сергей Юрич с отдела мат-тех. снабжения пил всегда. Помалу, тихо, без хлопот для окружающих и ущерба для работы. Ну не действуют мозги насухую! Он брал 0,75 и за два дня ее съедал. Начальник знал, но закладывать старательного, опытного и скромного работника причин не имел. С.Ю. попался одним из первых, потому что надо было поймать, а про него знали все. Через день он попался снова и очень обиделся. Через некоторое время С.Ю. демонстративно хлебал кофе и взрывался от спички. Через месяц был замечен подшофе. И на другой день. И на третий. Ошмонали - чисто. А вечером Юрич вышел поддатый и сказал нач. охраны, что еще не родился тот черножопый, который наебет русака. Начальник охраны, чечен, оскорбился и С.Ю. шмонали ежедневно. Тщетно. Он приходил чистый, а выходил в равновесии с окружающей средой. Начальник ОМТС и ВОХРы объединили усилия и обыскали закоулки отдела вкупе с туалетами 3 этажа заводоуправления. Ни-чер-та! Мистика. С.Ю. словно пьянел от воздуха. В конце концов шеф ОМТС сделал С.Ю. царское предложение: 1. Ничего С.Ю. не будет. 2. Более того, ему разрешается 250 гр. в день. Взамен одно - ноу-хау бутылки-невидимки. С.Ю. достал банку Максвелл Хаус. Насыпал. Залил кипятком. По комнате разлилось благоухание коньяка 5 звезд. Им был насквозь пропитан кофе. Оставалось только заварить.
Севильский цырюльник или Тщетная предосторожность или как дядя Миша потерял работу.
Есть дорогая и респектабельная лимузин-компания в Нью Йорке. Клиенты, пользующиеся услугами этой фирмы, это крутилы с Wall Str. или богатые и знаменитые. Конечно, как и везде в Нью Йорке, шоферюг там на половину наш народ и среди них спокойный и всеми уважаемый дядя Миша, который был инженером в Киеве а по жестокой воле судьбы, стал водителем в городе-герое Нью Йорке. Постоянной клиенткой этого лимузин-сервиса, была некая госпожа Куакенбуш, с которой не хотел иметь дело ни один водитель, ни за какие деньги. Причиной тому была сама Куакенбуш, дама лет 30 имевшая наследства более $10 млн. и адвоката-мужа, владельца знаменитой фирмы "Куакенбуш и сыновья". Садясь в лимузин, каждое утро на работу и каждый вечер с работы, она ругала водителя за то что в машине холодно, нет жарко, он всегда медленно едет, а сегодня нарочно гонит машину как прокаженный, наезжает на кочки, резко тормозит, проклятых светофоров на каждом углу, мэр города дрянь, негров-латинов-русских-китайцев-евреев-гомосексуалистов развелось понимаешь, и ты водитель во всем виноват. И пишет жалобы в контору, и меняют ей водителя каждую неделю. И вот, пришла очередь дяди Миши пройти интервью с Сатаной. Дядя Миша, сносил пытку достойно. После каждой пощечины, подставлял другую щеку. На все жалобы отвечал "ю райт миссис Куакенбуш" или "ай эм сорри". Но в последний день недели, по дороге к дому, миссис Куакенбуш ругая всех и все, имела неосторожность сказать что Путин это русская, и неблагодарная свинья, как и все вы русские, и мог бы помочь нам в войне с Ираком. Хочу заметить что дядя Миша не родствнник Путина, это раз, лично его не знает это два, и вообще дядя Миша не русский, это три. Но что-то у него внутри екнуло, и он сказал: - Вы знаете миссис Квакенбуш, я в политике никогда не разбирался и не разбираюсь, я в России (он из Киева) был знаменитым на весь город парикмахером, и ко мне женщины стояли по месяцам в очереди на "апоинтмент". Как говорится, рыба заглотнула наживку с крючком вместе. - Нет, Миша, Вы меня разыгрываете. Ответила миссис Куакенбуш. - Да нет что Вы, у меня даже в мыслях этого нет. Хотите я Вам докажу? - Как? - А я Вас на заднем сидении, сейчас же и подстригу. Какая же женшина откажется, чтобы ее подстриг самый знаменитый мастер России. Она согласилась, и дядя Миша, достав из под сидения свою собственную расческу и ножницы для подстрижки волос в носу, врубив арию Фигаро, оболванил мадам Куакенбуш, но как и с каким мастерством?!?!? Ее мистер Куакенбуш и маленькие куакенбушики три недели стороной обходили. А дяди Мишина карьера водителя-парикмахера закончилась, да ему и так до пенсии десять месяцев оставалось.
Под Тверью было, в населенном пункте Эммаус. Жуткий туман, фура, не справившись с управлением, упала на обочину, благо пустая была и скорость маленькая, никто не пострадал. А, повторяю, жуткий, бело-молочный туман. И вот гаишники стоят и рассматривают место проишествия со стороны тягача. Вдруг, скрип тормозов, визг шин, что-то громыхает и все стихает. Ну, думают, еще один, блин, Шумахер. Обходят фуру - нет никого! дальше прошли, на дорогу вышли, нету! Ну, думают, НЛО, не иначе. И вдруг из фуры выходят люди. Гаевые обалдели. Глазам не верят. Оказалось, старенький москвичонок, с не менее стареньким водителем едет и вдруг видит перед собой... тоннель! ну он туда и свернул. И представьте себе его состояние, когда тоннель внезапно кончился, причем быстро. А надо сказать, что у фуры во время падения открылись двери прицепа, и так как она лежала на боку, то в принципе в тумане, с плохим зрением...
Про памятник человеку-якорю. История, услышанная или прочитанная где-то, в общем, не моя. Как-то приехал в гости американец к своему любимому родственнику. По-русски, разумеется, не говорит, но Москву посмотреть шибко хочет. И вот где-то в середине застолья по случаю его приезда он, буркнув по-буржуйски, что пойдет посмотреть окрестности, свалил. Ну про этого бойскаута забыли - не маленький, не заблудится, а если что - по солнцу сориентируется... А он как-то не совсем бойскаут, или учился он там плохо - в общем, заплутал в столице. Звонит он своему родственнику (тот ему на всякий случай перед выходом телефон сунул) и сообщает, что заблудился. Но родственник-то уже хорошо наотмечался, он если из дома выйдет, его самого искать надо будет. И приходит в не совсем свежую голову свежая идея объяснить по телефону как добраться до дому. Начинаются выяснения, куда этот горе-Сусанин забрел. Русский он не понимает, а английских надписей вокруг не видно. И тут звучит фраза: "Здесь БЕТМЕН стоит!" Сначала родственник долго осмысливал услышанное, потом долго разгибался от услышанного. В конце концов вся веселая компания вывалилась на улицу и нашла его около Гагарина.
Ангола. СССР оказывает всяческую поддержку местной партии МПЛА в их борьбе с УНИТА. Группа наших советников-танкистов и сочувствующих готовится встречать 23 февраля. Готовится заранее, за несколько дней до праздника в головах зарождается мысль провести парад. Сказано - сделано, собираются со всей округи танки Т-34, поставленные туда в немерянном количестве, добавляться "до кучи" БМП-1, и все это должно пройти по главной улице городка под соответствующую музыку. Надо сказать, что вся округа моментально узнала о "секретном" плане, и ночью в казарму к уголькам-танкистам пришел гонец с "той" стороны, который честно предупредил, что те, кто будет участвовать в параде, об этом пожалеют. Наутро наши строят полк, ставят задачу, а самого длинного правофлангового планируют поставить на башню головного танка с красным флагом. Черные понимают, что попали, русские при желании могут достать хуже, чем свои, и часа за полтора предварительно напоенный и прирученный командир-уголек уговаривает полк поучаствовать. Одна проблема - никто не хочет нести флаг - черные хоть и тупые, сразу сообразили, что в танке хоть можно отсидеться - не видно, но знаменосец свою пулю точно получит. Уговоры не помогают, тогда наши привозят старого деда-португальца, которого знают все в округе. Дед уже одной ногой на том свете, но черные боятся его до полусмерти - если апартеид и не он придумывал, то по молодости так его так в жизнь воплощал, что оставшиеся в живых долго еще вздрагивать будут. Ящик джина, дед выходит на плац, поднятием брови наводит тишину, выбирает самого габаритного и, показывая на него пальцем, говорит просто: "Ты". Тот начинает гундеть, жаловаться, типа "как что так белые, а как что так мы, черные..." Дед тихо интересуется, хорошо ли знает его этот длинный, и вопрос снимается. На генеральной репетиции, по мере приближения колонны к городу, этот знаменосец, тем не менее, начинает сползать по древку вниз и пытаться спрятаться за этой палкой, принимая совершенно несоответствующие торжественному моменту жалкие позы. После третьего-четвертого предупреждения вопрос решили просто - в люк башни вставил здоровую железную трубу, продетую негру через штанину, надели на трубу кумачовое полотнище, а правую руку черного привязали поднятой вверх. Еще надо сказать, что местные отряды зачастую одеты по мере возможностей, и часто если на солдате есть рубаха, то штанов может и не быть, и наоборот. Так вот у этого штаны были, и на этом его обмундирование заканчивалось. Репетиция прошла, за ночь город окончательно подготовили, и все было готово. Дальше надо представлять картину: Утром колонна легендарных Т-34 входит в город. На головном танке в "гордой" позе стоит огромный негр с обнаженным торсом, неся в поднятой руке алый стяг 3*4 м, торжественно звучит "Интернационал". Вдруг все замечают, что высота проложенной поперек улицы на въезде в город стальной балки, которую ночью установили для развешивания праздничного полотнища, явно ниже длины стальной трубы с флагом. Знаменосец это видит лучше всех, суетится, дергается, орет, но механик-водитель только давит рычаги, выжимая на разгоне все, что можно. Удар, труба сгибается, с черного слетают последние штаны. Картина - колонна Т-34 по музыку советских маршей несется по улицам, на головном танке здоровенный голый негр вздымает красное знамя с серпом и молотом. АПОФЕОЗ Революции.
Работаю я в Интернет-центре. Помимо всего прочего, отсылаем мы факсы наших клиентов. Вот в одно солнечное утро приходит дяденька такой навороченный. Просит отправить факс в Токио. Девочка - консультант набирает номер, а на том конце трубки у нее по-японски начинают что-то спрашивать. Она в надежде смотрит на клиента: " Вы по-японски разговариваете?" Тот помялся, говорит, что мол попробует. Берет трубку, несколько минут слушает, а потом выдает фразу, которая повергла всех в ступор. "Алле! Вован, ты? В натуре факс прими, а?"
Вчера днем попросил мой приятель одного моего знакомого и меня подключить его к интернету Вечером, доедая булочку говорю разделяющей со мной трапезу подруге: -Сейчас уйду до конца вечера Она интересуется, куда это, и я отвечаю с набитым ртом: -Карим_инет_хочет, пойду делать. -Да, - заинтересованно говорит она,- ну иди конечно... хммм, я думала, у вас чисто дружеские отношения... Я еще ничего не понимая говорю: -Вообще-то, делать Игорь будет -Дааа ты что??!! - она просто вне себя от восторга, - а ты что делать будешь?? -Нуу.., посмотрю, может научусь чему новому
Хорошо, что через пару секунд до меня дошло, а то прослыла бы вуайеристкой.
Жил пару месяцев осенью в Праге в 14 году. Рядом был Бржевновский монастырь, по-чешски "клаштер". Место старинное, барочное, пересеченное, резкие перепады деревьев, камней, гротов и троп. Пруд с ивами, часы на колокольне бьют время. Монастырь действующий, живут монахи-бенедектинцы. Часто по вечерам ходил в сады, заросли, каменные отвалы, кладка выкрошенных стен оплетена черным плющом. Завел себе любимую скамейку в монастырском саду, пару раз на ней даже спал, хорошо, никто не трогает. Как-то раз на закате пошел в сады гулять. Иду, зарево в кронах деревьев алое, ветреное, завтра дождь обещали. За спиной окликнули. Обернулся и увидел, что за мной бежит фигура в балахоне с косой за плечом. Весело так: - Пан! Стойте! Маленькая такая смерть читать дальше →