Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Лучшие анекдоты, истории и фразы зарегистрированных пользователей
По убыванию: гг., %, S ; По возрастанию: гг., %, S
Собрался я тут в уездный городок N. Отдохнуть, порыбачить. Перед поездкой звоню и выясняю, что лепший мой кореш из местных рыбаков лежит в больнице с сотрясением мозга, повреждениями лица и прочими сопутствующими травмами. Следствие бурного выяснения отношений. С чем идти к корешу в больницу? Ну, понятно, вкусняшки там всякие. Еще, поскольку он рыбак заядлый, зашел в магазин и прикупил всяких взрослых игрушек. Крючочки, поплавочки, пусть играется, мечтая, какую он рыбу на них вытянет в реабилитационный период. Чтива бы еще неплохо. Книг он не большой любитель. Прошелся по лоткам, набрал желтой прессы, Плейбой, Пентхауз и т.д. Рыболовных журнальчиков опять же. А в пятницу вечером, перед поездкой, сидючи на работе и просматривая новости на сайте анекдотру, пришла мне в голову мысль. Взял я Топ100 историй за все годы, перенес в Ворд, чуток отформатировал, страницы пронумеровал и распечатал. Переплел тут же в термообложку. Солидный такой фолиантик получился. Приехал, пошел к приятелю. Грустное зрелище провинциальной больницы. Лежит. Рожа ушитая, башка перебинтованная. Разговаривать не хочет. Посттравматическая депрессия. Короче: «Комиссары, бросьте… Да не меня!!! Автомат! » Реакция на все вялая. Видно, что жить не хочется. На всякие бананы-апельсины приятель не обратил внимания. Крючочки-поплавочки с сухим «спасибом» заныкал в тумбочку. Плейбои-пентхаузы тут же растащили соседи по палате. На тумбочке остался сиротливо лежать мой фолиант. Ничьего внимания он не привлек, издали напоминая сборник техдокументации по монтажу атомной электростанции. «Это че? » «Так, почитаешь на досуге» Чувствую, не получается разговора. Весь в себе человек. Я и свалил. Загляну, говорю, послезавтра. По дороге поговорил с лечащим врачом. Мол, не надо ли каких лекарств приятелю привезти. Тот говорит: «Ему сейчас главное покой. И настроение как-то переломить. А все остальное есть. » Через день я обнаружил разительные перемены в жизни палаты и всего отделения. И в настроении кореша. Кореш цвел и суетился. Бурно меня приветствовал. Рожа его напоминала маску смерти, еще больше по сравнению с прошлым разом измазанная зеленкой, йодом и заклеенная пластырем. Со стороны остальных болезных мое появление так же вызвало значительное и непонятное одобрение. Только один никак не отреагировал. Он лежа читал фолиант. Папка была уже порядком замызгана и покрыта пятнами йода, зеленки и других микстур. И вдруг читающий заржал. Все внимание сразу переключилось на него. «Какой номер-то? » - спросил кореш. «675-й» «Это где про троллейбус? » «Не, про Клепу» «А про троллейбус - это все пиздежь» - сказал мрачный мужик на крайней койке. Оказалось, после моего ухода приятель от нечего делать стал читать подборку. Сначала хмыкал. Потом захихикал. Потом заржал. Все посмотрели на него как на идиота. Неделю пацан мрачно умирал. От смеха швы на роже стали, естественно, расходиться и кровоточить. Кликнули сестру, кореша забрали в процедурную, всем стало любопытно, над чем же он ржал. На «почитать» быстренько установилась очередь. Потом другим жителям отделения стало интересно, над чем же так активно ржет седьмая палата. Потом тем, кто уже прочитал, стало интересно, над чем конкретно в данный момент ржет читающий. Сделали сквозную нумерацию историй. Активно обсуждали. «Вообще не понимаю, чего там смешного, про эту станцию…» «А ты тупой потому что» Читали ночью. При этом читающий ржал и будил остальных. Сестры ругались и грозились чтиво отобрать. Забросили телевизор, плейбои-пентхаузы и карты. Вспоминали свои случаи: «А вот у нас один раз…» Один древний дед сказал мне: «Слышь, паря! Забери на хуй свою тетрадку. Тута больница, нада лежать и лечицца. А они ржут и ржут» Оказалось, дед не умеет читать. А вслух договорились не читать, чтоб кайф не размазывать. Дед обиделся и обещал «ночью тетрадку спалить в пизду» А я подумал: «Вот те нате! Анекдот.ру в миниатюре. Тут тебе и оценки, тут тебе и комментарии, где так же преобладают два железных аргумента «Сам дурак! » и «Тупой потому что!», тут тебе и КЖП в виде медперсонала и нечитающего деда. Пора было уезжать. На обратном пути я опять встретил врача. Покурили, поговорили. Он сказал, что из Германии прислали гуманитарную помощь с лекарствами. А приятелю моему три раза за два дня чинили швы. Но это фигня. Главное, что он резко пошел на поправку. А в конце врач попросил: «Ты мне, если не трудно, в виде гуманитарной помощи такую же книжечку потом сделай. Я ее в качестве сильнодействующего буду применять. А то с лекарствами сам знаешь как. »
Самую яркую иллюстрацию этой фразы я видел лет восемь тому назад. Дело было на странноватом мероприятии под названием "семейный психологический семинар" или что-то вроде. Пару десятков родителей с детками от 5 до 15 лет съехались на три дня в подмосковный пансионат, где над ними купно и порознь издевались психологи с целью способствовать улучшению семейного климата и выходу на новый уровень отношений. Про результат ничего не скажу, но процесс понравился. Скучать не давали.
Среди детей был очень заметен восьми- или девятилетний мальчик с экзотическим именем Витольд. Странно изломанные руки и ноги, кривая улыбка, характерные дерганые движения - в общем, все симптомы ДЦП. Видимо, в не очень тяжелой форме: ходил он вперевалку, но бойко, разговаривал медленно, но вполне разборчиво. Другие дети, которые обычно непохожих на себя отвергают, с ним охотно общались. Не совсем, правда, бескорыстно: Витя подкупил их роскошным набором трансформеров, игровой приставкой, с которой он на удивление ловко управлялся, и энциклопедическими познаниями в биографиях черепашек ниндзя и прочих покемонов.
Витина мама, Света, поначалу не выделялась ничем, кроме трогательной нежности к сыну и удивительного уюта, наведенного ей в стандартном гостиничном номере. Она почти не общалась со взрослыми, предпочитая общество Вити и его товарищей. Но психологи - это такие люди, которые разговорят даже немого. На занятиях все мы выдали какие-то свои сердечные тайны. Разговорилась и Света.
Муж ее, конечно, сбежал через месяц после рождения Вити. Врачи ничего хорошего не прогнозировали. Хорошо бы массаж, но очередь на два года, хорошо бы тренажеры, но у нас таких нет. Швах, короче. Но Света оказалась девушкой со стержнем. Поняв, что в родном городе от медицины ничего не добьешься, перебралась в Москву. Чтобы зарабатывать не отходя от сына, с нуля освоила компьютер. Да как - через два года администрировала из дома десяток баз данных, оплачивала квартиру и целую армию врачей, массажистов и логопедов. Ну и сама с ним занималась по восемь часов в сутки. В общем, все нормально, только спать некогда.
Я не специалист, знакомых, как-то связанных с ДЦП, у меня раз-два и обчелся. Не знаю, является ли то, что Света сделала, чудом. Думаю, да. В три года мальчик начал ходить, в три с половиной заговорил. В семь пошел в обычную школу. Чего это Свете стоило, можно только догадываться, но при упоминании о чиновниках роно она менялась в лице, и в ее голосе появлялись странные металлические нотки. Впрочем, на упоминание чиновников минздрава она реагировала так же.
Так вот, о доме. На второй или третий день семинара нам раздали по огромному листу ватмана и велели изобразить на них композицию на тему "Мой дом". Что-то важное эти композиции должны были рассказать профессионалам о наших душах. Времени отвели час или полтора. В изобразительных средствах не ограничивали, краски, фломастеры, карандаши, пластилин, цветная бумага и прочие канцтовары имелись в изобилии. Запрещалось только общаться в процессе творчества и подсматривать, что делают другие.
Через час стали по очереди представлять работы. Большинство нарисовало более или менее реалистические домики, кое-кто ограничился абстрактными каляка-маляками. Один концептуалист-самоучка просто написал на листе черной краской: "Это мой дом". Но всех поразило то, что сделала Света.
На ее листе ватмана стоял крохотный настоящий дом, сложенный, как из бревен, из распиленных на четыре части карандашей. Картонная двускатная крыша, из таких же "бревен" колодец рядом. Тенистый сад - кусты и деревья с кронами из папиросной бумаги. Забор из зубочисток. Огород с пластилиновыми грядками, на которых растут пластилиновые же кочаны капусты. Целлофановая гладь пруда с горбатым мостиком и миниатюрными пластилиновыми лягушками. На берегу скамейка, на ней - женщина и мальчик. Фигурки вылеплены очень тщательно, угадывается даже портретное сходство. И еще множество мелких деталей, совершенно непонятно, как это можно было успеть за отведенное время. Удивительное ощущение патриархальной деревенской тишины, покоя и уюта. Все это очарование занимало едва десятую часть листа, остальное пространство оставалось свободным.
Мы все столпились вокруг, рассматривая это чудо. Наконец кто-то выдохнул: - Как красиво... - Да, - подхватил другой. - Но все такое хрупкое, беззащитное. - Хрупкое? - переспросила вдруг Света, и в ее голосе зазвенели знакомые металлические нотки. - Беззащитное? Черта с два! Смотрите! Она потянула вверх свободный конец листа, закрывая им свой пластилиновый мирок от чужих взглядов. Мы отпрянули.
На нижней стороне листа, которая теперь стала крышей, были неаккуратно, но крупно и размашисто - так рисуют девятилетние мальчики - в изобилии нарисованы танки, пушки, самолеты, ракеты и прочая амуниция, не оставляющая сомнений, что соваться сюда не стоит. Мой дом - движение рукой - моя крепость.
После семинара мы больше не виделись. Сейчас Вите должно быть лет 16-17. Надеюсь, у них все хорошо. С такой-то защитой.
Я сейчас скажу одну крамольную вещь. Знаю, что она напрочь убьет рейтинг этой истории - ну и черт с ним, с рейтингом. Судя по всему, ни у Светы, ни у Витольда не было ни капли еврейской крови. Но когда я вспоминаю этот крохотный волшебный мирок, мгновенно ощетинивающийся всеми видами оружия - я думаю о государстве Израиль.
Было это в конце 90-х. Я был молод, крепок здоровьем, имел лихой и слегка придурковатый вид. И были у меня в друзьях две девчонки, которые прям фанатели от лошадей, все разговоры только о них, комнаты обклеены постерами и т.д. И подвязались они на одном фермерском хозяйстве помогать убираться за лошадями, оплата их работы была в виде "катайся бесплатно на любой сколько хочешь". И каждые выходные они там, с 6 утра и до 10 вечера. Разок и я с ними на этот блуд подписался (молодой, гармонь кипит, а они только лошадей и видят), говорю, лихой был. Не суть. Дошло дело до покатушек. Они выводят мне кобылку, маленькая, морда седая, спина прогнулась, мол на тебе, катайся. Я говорю, вы за кого меня принимаете? Я в деревне вырос, я этих лошадей рулю с шести лет (и тут я не соврал, так и было). А ну, давай мне вон того чёрного и здоровенного! А они мне, да он хоть и объезженный, но ебанутый на всю голову... Давай седло одевай, сейчас посмотрим, кто из нас ебанутый, - ответил я, как настоящий гусар. Суть да дело, поехали. Всё вроде нормально, конь вроде тоже трусит спокойно, я как Джордж сраный ковбой с сигареткой в зубах и шляпе. А чё мы на первой едем? - подумал я, и пришпорил слегонца транспортное средство. Это было моей ошибкой. Эта бестия как ломанула с места с буксом, аж искры из под копыт. Шляпа улетела, окурок я проглотил, едем. Очень быстро едем, прям галопом бежим. И тут дорога лесная направо уходит, не 90 градусов, но точно больше 45. Я за узду тяну, мол поворачивай, ебанько, а он прямо жмёт. А прямо у нас овраг, заросший ивняком, а потом сосновый бор. Я уже со всей дури за уздечку, заворачивай, сучара. У коня аж башка повернулась в мою сторону. Я смотрю, он оскалился и подмаргивает мне одним глазом, мол ща трюк ебанём. И прыгает через овраг с ходу (там метра 3 точно в ширину было), в самый, сука, ивняк. Проскочили на сквозняка, всё еще вдвоём, я по дороге перекусил листьями, потерял уздечку, но крепко так за гриву вцепился и по инерции на себя так и тащу, тпр-у, бля!!! И тут у этого пидара ушастого коня совсем кровля потекла, он как заржёт на своём, типа аллахбабах и в сосну со всего хода. Я, походу, на несколько секунд аж рубанулся от удара. Очухиваюсь, еба, вишу на сосне, на высоте метров двух над землёй, обхватил её руками-ногами-зубами, аж не отпустить. Вернулся один. Присел на пенёк около изгороди, сижу, подорожник приклеиваю. Минут через десять этот хуй возвращается. Пошёл вон, говорю, падла. А он подошёл ко мне, морду лица свою мне на плечо положил и фырчит на своём. Типа, да ладно, чё ты, всё ведь нормально было...
Сидел недавно и предавался любимой медитации. Кормил голубей вымоченным в водке хлебом. Люблю я, знаете ли, акты управляемого коллективного помешательства. Есть в этом что то демиургическое-сводить с ума народы. Да и зрелище незабываемое. Бухие голуби в массе своей сильно напоминают крылатую пехоту 2 августа. Такие же пьяные братания, купания в бассейнах , попытки поиметь все вокруг (не исключая ворон и воробьев) , драки, непредсказуемая траектория движения. Часты расслабления везде и всюду. Ополоумевшие птицы мира врезаются в прохожих, не замечают стекол, бьются репами в проезжающие автомобили. Одна бутылка водки, два батона - и улица превращается в карнавал . Редко когда получишь столько радости за столь малые деньги. Глядя на беснующуюся стаю распоясавшихся пернатых, я вдруг припомнил былое... А ведь нечто подобное я уже с приматами отчебучивал когда-то... ... Как-то в 90е ,чреслобесием влекомый , я оказался в распростертых объятьях одной подруги. Ничего о ней не помню. Так бывает. "Как возвышает это дело! Как в миг печали все забываешь: юбку, тело, где, как кончали." Печали особой не было, но запомнить детали мешал план по валу. Я тогда расстался с очередной "единственной, на всю жизнь" и наступила пора "тяжелых дум и безудержного блядства". Общая рассеянность как то довела до конфуза: старый дятел умудрился отдуплиться в одно дупло дважды. То есть я, запселый маразматик, снял в Табуле деву, повез ее к себе, говорил всякие слова, радовал ее кунштюками и делал всевозможный плезир-и все это через некое недоумение барышни. Поутру ее прорвало все же: -Макс, ты прикалываешься, что ли? -Аяй? -Что это за дубли, я не поняла? -В смысле? -Я уже здесь была. С тобой. Месяц назад. -Иди ты! -Таааак... -Ой,Света... -Я-Наташа! Было неловко прям. Причем, говорит, что не пил . Ужось. ... Я бы и эту подругу не запомнил, если бы не ее подъезд. Помню, поехали к ней, площадь Трех Вокзалов, двор в доме напротив Ярославского , мои плоские пророческие шуточки о локации на тему местного бомжовника, легкий смех, скрип двери подъезда и ...полное ощущение погружения в вокзальный сортир. Вонь буквально сшибала с ног. Я зажал нос и замычал. Блядь, аж глаза режет. Еле добежали до лифта. Там еще хуже. В полуобморочном состоянии на одних "морально-волевых" доползли до ее двери. Фффффу... Света (Маша, Маша, Катя, Оля) -ЧТО ЭТО БЫЛО?!!! -Вокзальные бомжи. Они тут ночуют, ну и срут-ссут заодно. -А замок на двери? -Это без толку. Пробовали 100 раз. -Менты, понятное дело, не подмога? -Спрашиваешь! -А по еблу? -А некому. Да и свяжешься с ними-они тебе под дверь класть начнут. Уборщицы у нас нет- все отказались. Вот и будешь прыгать через кучи. -Жесть. -Не говори. Они тут хозяева. Звонят по ночам , денег клянчат. А не дашь-подгадят. У соседки собачку съели. Кошек душат, стоит им из квартиры высунуться. Днем их нет, а каждую ночь тут толпы. -И давно так? -Как переехали. М-да. Ночью вышел в коридор. Ебанись. Все даже хуже , чем я думал. На каждом пролете- вповалку храпела и воняла вольная бичева. Зашел на кухню, закурил. Можно, конечно, плюнуть и свалить-но. «Noblesse oblige» Положение записного ебаря обязывало. Репутация в этом деле-святое. Ты можешь (и должен) быть вероломной, гнусной, циничной, неверной скотиной, ничего святого , совратившей сестру, маму , лучшую подругу , мамину сестру и сестрину подругу -но должен быть классным. Сел на кухне подумать над проблемой. Со стены на меня таращилась Балийская маска Рангды.
-Ну, что делать будем, коряга трухлявая?- обратился я к демону. -Пизды им дать, говоришь? Без толку. Бомжова всегда находится в разной степени опиздюленности. Им это как почесаться. Да и не сдюжу я против такой толпы. И уж во всяком случае пиздюлями их не отвадить. В итоге бичи останутся при своих, а я еще и чесотку с педикулезом подхвачу- к бабке не ходи. -Химоружие? Ближе. Засыпать этажи хлоркой? Временная мера. Жильцы сами не выдержат, а как хлорка выдохнется или смоют ее -шобла припрется заново. Нет, тут надо действовать тоньше. Хотя, о химии забывать не надо. -Напугать? Чем их напугаешь? Они и так существуют , что дитю их жизнь покажи-потом от заикания не вылечишь. Хотя... Знаю я такие социумы-у них там легенды и мифы почище Гомеровских ходят. Надо им новую страшилку придумать. Что-нибудь хтоническое. Бомжового Кхултху. Такого,что б поколения бродяг шепотом, озираясь о нем баяли. Мелко крестясь. Главное-без излишней кровожадности. 10 бутылок метилового спирта, конечно, кардинально решили бы проблему, но вряд ли в народе прозвали меня милосердным, узнав, что я превратил притон в братскую могилу. К утру решение было готово. Рангда подсказала и даже взялась помочь. Маша (Света ,Оля,Катя) одобрила мое проживание у нее на ближайшее время. Но к обещанию извести бомжей отнеслась скептически. Мол, и не таких гусей обламывала местная бичева. Осталось дело за малым. Малого звали Цыган, и он славился среди московских алхимиков самой поганой кислотой. "Тщательнее надо ребята"-это про него. С Цыгановой ЛСД народ то дружно заезжал на дурку, то постригался в монахи. Феноменальное говно. Приезжаю и интересуюсь успехами в науке. К счастью прогресса нет. За последнюю варку клиенты чуть не убили. Говорят, будит все самые сокровенные страхи. И держит часов до 12ти на жуткой измене. Эдакий "Bad trip Иоанна Богослова" Забираю всю акву тофану оптом. В первую ночь я оставил в подъезде ящик водки. Поганой, дешевой, но вполне съедобной. Возле мусоропровода. Бомжи гуляли всю ночь, не давая спать подъезду. Прекрасно. Наживка заглочена. Вторая ночь-опять ящик. Благая весть облетела широкие бомжовые массы. К животворному источнику повалили с трех вокзалов алчущие народы . Днем я съездил за инвентарем , после чего старательно зарядил Цыгановой отравой два ящика водяры. Одного явно было мало. Прошлой ночью их тут до роты собралось. Ночью толпа калик перехожих дружно ушла в астрал. Веселья не вышло. Кто то орал на одной ноте битый час, какая то марамойка жутко хохотала болотной выпью, кого-то били головой о мусоропровод. Многие выли на луну. Пора. Мой выход. Спустился вниз, рванул рубильник освещения- подъезд погрузился во тьму. Поднялся наверх, одел сценический костюм, взял реквизит и вышел на сцену. Первый же зритель увидев меня перекрестился и упал лицом вперед. Я его понимаю. На голове у меня красовалась настенная маска Рангды. В бороду маски для подсветки был вставлен фонарь. В руке визжала бензопила. В довершение образа я плясал доселе неведомый мне балийский танец изгнания демонов. Ну как мог. Природа обделила меня пластикой, надо признаться что я одинаково омерзителен что в тустепе, что в чарьстоне, что в леньке-еньке. Я бы и сам по трезвяне, увидев себя, кирпичей бы навалил, а с учетом цыганова зелья... Тоскующая на пролете компания калик перехожих оказалась куда проворней первого. Увидев пляшушую Рагну с бензопилой толпа дико заорала и ломанулась вниз ,сметая все на своем пути. Дальше началось самое веселое. Я сам такого эффекта не ожидал. Подъезд орал ,выл ,визжал на все голоса, перекрывая звук бензопилы. Страшно блажили придавленные-по ним галопом пронеслись первые , узревшие чудо. Парочка ухнула в пролет-к счастью не с верхних этажей. Повезло. Пара переломов не в счет. Я же раскрывался в танце, неторопливо продвигаясь вниз. Некоторые "па" даже пытался запомнить. Наверху бил степ,посредине кружился в вальсе, внизу пошел вприсядку, высоко вскидывая ладные ножки. Пару раз провел пилой по перилам-для пущего эффекту. Разогнавшееся сверху вонючее коллективное бессознательное вынесло дверь вместе с петлями и с ревом выломилось на улицу. На проезжей части ополоумевшие бомжи перепугали водителей. Я сам видел , как пара клошаров перепрыгнула через Жигули-без касания и скрылись в подворотне. Особый шарм этой картине придавали развевающиеся за спиной бороды. Я понял,что при таком раскладе без ментов не обойдется. Пора было валить. Мне слава ни к чему, я скромный. Еще пристрелят, не ровен час. Зашел к милой и обнаружил ее в корчах возле окна. Забытая девушка хрипела, икала, похрюкивала и даже пукнула от избытка чувств. За разбегом гостей она наблюдала из окна-возле него и полегла в истерике. -Ааааа, Мааакс, ты видел,как там две бомжовки на троллейбус залезли?!!! Это пиздеееец!!! А как половина раком скакала? ААААААА!!!!! М-да. Под окнами засверкали огни "Скорых". Я им не завидую. Отлавливать обжабанных бомжей, да с такого перепугу-это вам не фунт изюму. И не зайка пукнул. В приемном покое Ганушкина покой нынче нескоро наступит. Одно хорошо-уголовного дела не будет. Я себе представляю , что они там понарассказывают. На пару диссертаций по психиатрии для каждого врача хватит.
Как я и предполагал, подъезд был навсегда избавлен от духовитых людей. Бомжи старались обходить "проклятое место" десятой дорогой . Баллада о "подъездном Кхултху" передавалась у них из уст в уста. К девице этой я потом заезжал пару раз на дозу перепихнина. Подъезд ничем не напоминал былое стойло. Через полгода там даже пальмы на лестничных площадках завелись. Кто бы мог подумать.
Услышал на работе разговор двух подруг (полноватого телосложения): "Муж, сволочь, поставил на дверцу внутри холодильника пневмоцилиндр и таймер с клапаном. Теперь с 20:00 до 6:00 открыть холодильник очень сложно: за дверцу тянешь - она вроде и приоткрывается и даже свет загорается, а дальше никак. Отпустила - сама тут же закрылась. Правда если ОЧЕНЬ хочется, можно приложить силу побольше, тогда можно открыть, но при этом срабатывает, как он говорит, ПРЕДОХРАНИТЕЛЬНЫЙ клапан, и вся семья, да и соседи, слышат ВИЗГ ГОЛОДНОЙ СВИНЬИ".
Однажды, в далекую институтскую пору, у меня случилось день рождения. И надо ж было так случиться, что пришелся он аккурат на время сессии, причем именно в этот день у меня был важнейший зачет, опаздывать на который было нельзя ни под каким предлогом. Дело было зимой, в декабре. Ехать нужно было ровно к 9 часам. ВУЗ находился для меня крайне неудобно – общественным транспортом добираться до него было пыткой египетской и многочасовым мучением по пробкам, посему я старался выбирать легкий путь – или попросту говоря, ловил «бомбилу», на котором расстояние покрывалось за символическую сумму и всего за 20-25 минут. Я вышел за час. И только выйдя, понял, что на улице не просто хреновая погода, как мне показалось из окна, а полный трындец. Трындец заключался в нереальном количестве снега, который нападал с вечера, не прекращался всю ночь и продолжал плотно идти. Это были годы, когда город реально не успевали чистить. Дорога рядом с домом хоть и не трасса, но проездная, а до трассы пилить по такому снегу с полчаса. Машины еле ползли. И кроме того, было ещё несколько человек ловящих машину. Стоявших всегда напротив дома бомбил тоже не было. Но главное – машины не останавливались. Вообще. За 40 минут моего стояния уехало 2 человека, при том что в любой другой день больше 5 минут я не стоял ни разу. Когда оставалось 15 минут до зачета, я понял что пропал. Опоздание этот препод воспринимал как глубокое неуважение к себе, а так как препод был «особо заслуженным» (его поработать у нас приглашал лично ректор и все попытки «договориться» с ним проваливались даже у самых блатных, включая учившегося в параллельной группе сына проректора), то размер проблемы был реально глобальным. Надо ещё сказать, что на тот момент я жил в весьма бедном районе, и хороший мерседес попадался в наших краях реально редко. И тут, когда осталось 12 минут, из двора соседнего дома выруливает «авоська». Настоящая ауди S8 с флагами на номере. Я забыл опустить руку число случайно. И чудо случилось. Агрегат остановился рядом со мной и согласился довезти меня за чисто символическую плату. После посадки я честно сказал водителю что у меня день рождения, и что если я опоздаю мне реально будет хана. После я понял, что водитель просто не знал, сколько туда ехать. И наверное, просто захотел помочь. Как мы ехали, я рассказывать не буду – на ютубе много таких роликов с далеко не самыми лестными комментариями. Главное - мы доехали и я УСПЕЛ. Это был первый и последний раз в жизни, когда я проехал не только на территорию ВУЗа, куда машины студентов не пускали, а был подвезен ко входу через парковку для проректоров, чего за 4 года обучения я не видел со стороны даже самых блатных студентов. И с тех пор я верю, что подарки на день рождения могут дарить не только люди, но и судьба.
КРАСОТА ПО-ТУРЕЦКИ "Если ты не понимаешь о чем идет речь, то речь идет о твоих деньгах..." (американская поговорка)
Вот уж неделя, как я отдыхаю в Турции. Привык к размеренно–знойному ритму, знаю - что, где и во сколько нужно делать и я это делаю, еще немножко и мне будет обидно, что я вдали от дома вовремя купаюсь в море, получаю полотенца, участвую в конкурсах, своевременно прихожу на обед и не получаю за это ни копейки... По утрам, после завтрака, когда вся семья выдвигается на пляж, я оставляю в номере на своей подушке один доллар, для поднятия боевого духа невидимой турецкой уборщице. Не сказать, что это сильно ее вдохновляет, но после моря, комната всегда встречает нас свежим постельным бельем на заправленных кроватях и так изо дня в день. Чего еще желать...? Но вот сегодня все случилось иначе. Мы с сыном ни свет не заря помчались по опасным серпантинам на экскурсию в какой-то Долман–хрелман, или Хрелман–долман, не суть важно, а важно то, что в номере оставалась жена, которая в отличие от нас хорошенько выспалась и пошла гулять по городу. Ближе к вечеру мы, уставшие и голодные после экскурсии, приперлись на пляж чтобы забрать нашу маму, а главное ключи от комнаты. Заходим в номер и ничему не верим. По цвету чемодана, комната вроде бы наша, но что это!? Вокруг разные зверушки любовно скрученные из махровых полотенец и салфеток. Тут и рыбки и... то ли гусь, то ли динозавр, как будто сегодня национальный праздник – День Ноева ковчега. Наши удивленные кровати, тщательно усыпаны лепестками роз. Повсюду расставлены цветы, причем живые вперемешку с вырезанными из салфеток. Даже на моем ноутбуке стоит тарелка с водой, в которой плавает наглый, здоровый цветок – переросток. Одним словом, по турецким понятиям - можно было сдохнуть от такой красоты... Тишину нарушила жена: - Мне кажется, что гроб с телом покойного только что отсюда вынесли, а мы с ним не успели ни поздороваться, ни попрощаться... Все что можно, было выложено в форме сердечек, даже наша обувь. Наверное, если бы у невидимой уборщицы было больше времени, то и телевизионный пульт она бы нагрела на огне и выгнула бы в форме сердца... В ванной комнате нас ждало продолжение осмотра. Цветы в раковине уже не удивили, но вот туалетная бумага была так искусно украшена бахромой, что использовать такую красоту по прямому назначению, было бы верхом цинизма. Радостно было только нашему сыну, а мы с женой призадумались... если это скрытая камера, то непонятно ради чего? Сошлись на том, что видимо в наш отель нагрянул с проверкой турецкий министр туризма, но жена тут же сбегала к соседям и выяснила что у всех все как всегда... Поздно вечером, когда мы уже смирились с тем, что в жизни случаются необъяснимые явления природы, жена вдруг спросила: - Странно, я сегодня утром вернулась с базара, у меня оставалось пятьдесят баксов одной бумажкой и мне было лень открывать сейф, чтоб спрятать денюжку и я сунула их под твою подушку. Ты не брал...? P.S.
"... Сокровище осталось, оно было сохранено и даже увеличилось. Его можно было потрогать руками, но нельзя было унести..." (И. Ильф и Е. Петров)
Товарищ работает в психушке. Как-то снял домик в деревне, отдохнуть на выходных. А соседний домик свободен. Слышит, туда кто-то въезжает. Дай, думает, познакомлюсь с соседом. Выходит - а это его пациент, только выписавшийся, бывший параноик. Ну как бывший... с тех пор он больше не верит врачам, что за ним не следят...
Этот прикол произошел во время холодной войны на границе ФРГ и восточной Германии. Светлые головы конструкторов из ФРГ нашли очень оригинальный способ тестировать свои танки в «реальных» условиях – автономно управляемую машину подсовывали под наши пушки, причем специально, сильно нервируя наших погранцов. Наши в свою очередь тоже не плошали – новые снаряды разрабатывались достаточно регулярно. А подбитый танк ФРГ-шники за привязанный к нему трос затаскивали обратно и изучали повреждения, стараясь максимально улучшить его «непробиваемость». Время шло, прогресс тоже. В один прекрасный день, очередной подарок соседей получил новым, супер крутым снарядом прямо по кумполу но, танк не умер, как это было до этого, а выжил и с успехом был отведен на родину. Естественно, что нашему командованию такая ситуация очень не понравилась. Пригласили несколько именитых инженеров и поставили им задачу – придумать что-то, способное такой аппарат утихомирить. Инженера же, были люди смекалистые и многоопытные. Решение нашлось очень простое: - «Товарищи, а не шмалянуть ли нам по этой заразе из ПВО-шной пушки старого образца?». Сказано – сделано! Притащили старую ПВО пушку, предназначенную для убивания стальной болванкой вражеской авиации на высотах до десяти километров (такие пушки ещё до ракет применяли)… Пушка была страшна! Длинна ствола 10 метров + специально разработанная кинетическая болванка. Её без особых изменений установили на бетонный постамент, только ствол развернули ни вверх, а как положено. И так, пришел час «Че». Очередной ФРГ-шный танк нагло вылез, куда ему ни следовало, наши расчехлили новую игрушку и шмалянули. ТАКОГО эффекта не ожидал ни один академик! Танк не подбили в прямом смысле этого слова. Выглядело это так, словно шестидесятитонный танк «сдуло» со своего места. Тяжелый танк, от попадания кинетический болванки развалился на отдельные фрагменты, которые, подчиняясь естественным законам, улетели на «родину» своим ходом без всякой буксировки… С тех самых пор НАТОвцы от своей любимой привычки проводить испытания новой техники на советский границе отказались.
история про маньяка, рассказанная старым кгбэшником Юрием Тарасовичем. 1980 год, на носу олимпиада, а во Львове завелся маньяк. Маньячил он так: находит на улице женщину(девушку или даже бабку) и сзади брызгает из какой то клизмы ей на одежду серную кислоту. Барышня по началу не замечает, идет своей дорогой, но когда кислота разъедала одежду, начинала дико кричать, срывать все с себя, кататься по земле и т. д. Жуткое дело. А маньяк тем временем давно выбросив емкость из под кислоты, стоял тихонько в толпе и получал свой маньячный кайф...(ну сумасшедший, что возьмешь...?) Менты ловили его на живца. Пускали гулять по городу своих жен и подруг, а сами по гражданке следили... но маньяк не влезал в эти постановки. Хоть менты в количестве 1000штук ловили его уже пол года, наш упырь "работал" строго каждый день. Как результат: слухи и не легкая паника... Слухи дошли до Брежнева, тот был взбешен и на каком-то заседании вздрючил министра внутренних дел Щелокова, при этом присутствовал Андропов и лихо зарисовался: Милиция ловит пол года, а мои бы поймали за три дня. Брежнев сказал: Угадывай, в смысле лови и через три дня доложи... майора Юрия Тарасовича вызвал генерал и приказал: Вы назначаетесь старшим группы по поимке кислотного маньяка. Людей нет, машин нет, но сроку три дня. Дело на контроле у Андропова, не справитесь за трое суток, полетят ваши погоны... Не стойте, время пошло! Юрий Тарасович поговорил с ментами, но менты за пол года нарыли только список жертв. Тарасыч попросил их: Как только, так сразу звонить ему. Вот новое нападение, звонят Тарасычу и его группа в количестве его одного, на личном москвиче летит на место событий. Тихонечко встает рядом и из машины фоткает толпу зевак вокруг очередной страдалицы. На следующий день он тоже выезжает на место преступления фоткает всех, как и вчера. Но теперь всю ночь перебирает снимки и находит человека который был в толпе и вчера и сегодня. На третий день Тарасыч уже без фотика, но с наручниками, заворачивает ласты неприметному дяденьке с хорошими характеристиками с работы. дяденька был в таком шоке, что признался еще на улице.
Юрий Тарасович уложился за трое суток и по этому генерал не разжаловал его, но и не наградил... с формулировкой: Леонид Ильич не доволен... ведь ловили маньяка целых пол года и три дня.
У меня есть хороший товарищ, допустим Мирон, сейчас уже немолодой человек. Он инвалид детства – полиомиелит, ходит с большим трудом, опираясь на палку, но насыщенности биографии хватит на десять здоровых и еще останется. Попробую пересказать одну из его историй.
Он тогда жил в Макеевке, работал на шахте. Не в забое, конечно, а в шахтоуправлении. Водились денежки, были хорошие друзья, веселая компания, частенько выпивали вместе. Друзья ходили в качалку, и Мирон с ними, из всех упражнений он мог только жать штангу лежа, этим и занимался. Однажды услышал, что в Венгрии будет чемпионат мира по пауэрлифтингу среди инвалидов, как раз по жиму лежа, и подумал, чего бы туда не съездить. Дальше от его лица, за мелкие неточности прошу не пинать, я диктофон не включал, рассказываю как запомнил.
«Надо было сначала отобраться на украинском турнире. А я предыдущий месяц бухал, не тренировался совсем. Пришел в медпункт за справкой, месестра говорит: у тебя давление высокое, не для нагрузок. Я: да ладно, я напрягаться не буду, так, вполноги, то есть вполруки, лишь бы на ЧМ попасть. Приезжаю, а там все ребята мне не чета, бывшие спортсмены, инвалидами стали после травмы – ампутация либо перелом позвоночника, но по-прежнему качки те еще. Я выжал 120 кг, вообще ни о чем. Нормальные веса начинаются со 160. Но подошел к тренеру, говорю: – Возьмите меня, а то когда еще в Европу попаду. До чемпионата еще месяц, я буду тренироваться, обещаю, что привезу медаль. Он посмотрел с таким сомнением, но говорит: – Бюджета на тебя нет, но если найдешь 400 долларов, езжай за свой счет. Место в автобусе есть, в команде полторы калеки. Ну то есть пять калек, две работающие ноги на всех. И в твоей весовой категории у нас никого нет, остальные все легковесы.
Ну, я наскреб 400 баксов, приехали в Будапешт. Всех поселили вместе в гостинице, кормят вместе, а я особняком. Пришел в спортзал поздно, легкие веса уже начали соревноваться. Вижу, что в моей категории до 100 кг зарегистрировано трое участников, а в следующей свыше 100 – только один немец.
Я думаю: надо попасть в 100+, тогда серебряная медаль гарантирована. Взвесился – 98 кг с копейками. Пошел в буфет, взял два литра сока, помню, у них только вишневый был. Два литра пива залил бы в себя без проблем, но пиво нельзя, допинг-контроль. Пип-пил этот сок, кое-как выпил. Еще монеток в носки затолкал и на взвешивание. Ура, 100 кг и 100 грамм.
Немец в первой попытке заказал 130 кг, а я – 115, чтобы наверняка взять, тогда медаль и очки команде в командный зачет. Он посмотрел, что я такой слабак, и вторым весом заявил 140. Я тоже 140, это мой личный рекорд, зато если возьму, я оказываюсь впереди, потому что я легче. Он берет запросто, а я – на пределе сил. Там строгие правила, штанга должна идти строго горизонтально, дожимать нельзя. Но получилось, засчитали.
Осталась третья попытка. У меня есть шанс, если он закажет большой вес и не возьмет. Но он же немец, аккуратист, заказывает минимальные 142.5, чтобы наверняка. И ошибается, штанга пошла неровно, ему попытку не засчитали. Всё, я на халяву стал чемпионом. Тренер кидается меня обнимать: больше никто в украинской команде золота не взял, я принес больше всех очков. В командном зачете Украина делит 3-4 место из 12 стран. Дальше меня уже кормили вместе с командой, и обратно ехал не в конце автобуса особняком, а со всеми ребятями».
Потом Мирон начал уже серьезно тренироваться, выжимал 180 кг и больше, получил еще несколько медалей и даже съездил на Паралимпиаду. Там, правда, не блеснул, но про это тоже есть история, расскажу, если понравится эта.
Родители тут ни при чем – мы не говорим про имя. Оно мало кому было интересно, тем более, когда есть емкое прозвище.
Начну, пожалуй, с тех времен, когда никакой Залупы не было. Он пришел к нам во втором классе транзитным пассажиром, маленький лысый человек восьми лет. Учительница, Валерия Валерьевна, бегло прошлась по его недлинной биографии и усадила где-то в середине класса. Ботаники грелись на первых партах, распездалы - на Камчатке, так что ему была прямая дорога к неопределившимся.
Анька, влюбленная в меня еще с детского сада, на той неделе болела, и новенького посадили ко мне.
- Валентин! – представился он.
- Круто, чё, – ответил я. Мне он не показался в тот момент Остапом, к которому надо тянуться.
Таким случилось наше знакомство.
Следующий эпизод произошел той же зимой. В классе на стене висел замечательный стенд, скромную половину которого занимал дедушка Ленин, а вторую – его дело. Пестрая коммунистическая агитка в два квадратных метра.
Репутация вождя была безупречной до того непримечательного утра, когда чуть ниже бороды улыбающегося Ильича не появилось слово «ХУЙ». Это стало откровением прежде всего для Валерии Валерьевны. Добрейшей души женщина, к тому времени раздобревшая и телом, представить себе не могла, что второклашки, с трудом справляющиеся с «ма-ма мы-ла ра-му», так уверенно и каллиграфически могут разбрасываться «хуями». Но факт оставался фактом – был Ленин, и был хуй. Не какой-то случайный, походя намалеванный, а преднамеренный, циничный и бросающий вызов партии. Стенд был высоко, и чтоб подписать вождя, злоумышленнику пришлось встать на стул.
В авторстве никто не признался, и после обеда всех заставили прийти, писать всякие слова типа «хомяк», «улица» или «трамвай». Графологическая экспертиза во имя торжества добра.
Были все, кроме новенького. Он рассказывал потом, что совсем забыл об этом, и потому не пришел, но для преподавательского состава это было прямым доказательством вины. Вызвали его мать в школу – с отцом этот трюк не прошел бы ввиду его отсутствия, как такового.
- Такой маленький, а уже себе позволяет такие выходки, - вздыхала Валерия Валерьевна, скрестив руки на лобке, - и я не удивлюсь, если он еще и курит.
Непонятно, как это вязалось между собой. Мать виновника торжества кивала с пониманием и обещала усилить педагогический процесс.
Слухи в школе разносятся быстро, и к тому моменту все знали, что злосчастный «хуй» принадлежал перу (фиолетовому фломастеру, если быть точным) Лехи Дырявого, отъявленного хулигана, прозванного так за отсутствие переднего зуба. В восемьдесят девятом году в начальной школе незазорно было иметь кличку «дырявый».
Не сомневаюсь, что об этом знал и новенький, но не выдал. Просто стоял под осуждающим взглядом Валерии Валерьевны, после подзатыльника матери на виду у всех, гордый восьмилетний пацан с бритой головой. Он не испугался Дырявого – он вообще никого не боялся, просто это бы пошло вразрез с его жизненными правилами. Я так думаю.
***
Прошло несколько лет, и даже страны, в которой мы жили, уже не стало, а в статусе Лысого (тогда его так называли) ничего не изменилось. Никто не брал его в компанию, а тот в ответ не показывал виду, что его это задевает.
Наш военный городок был маленьким – шесть или семь пятиэтажек, плюс школы, начальная и средняя, детский сад, да пара магазинов. Был еще клуб, где проходили торжественные мероприятия и иногда крутили фильмы. Там же проводились дискотеки, и там же Лысый обрел новое прозвище.
Дискотеки устраивались не нами и не для нас, малолеток одиннадцати-двенадцати лет, но нам уже разрешалось присутствовать первые несколько часов.
Светка была хороша уже тогда, и было понятно, что ее ждет большое будущее. Танцевать с ней хотели все, удавалось это немногим. Даже просто подойти решались единицы. Лысый решился.
- Отвянь! – скривила губы она, и, помолчав несколько секунд, добавила, - залупа!
На его беду рядом оказался Славка Комар, и уже наутро никто не обращался к лысому иначе, чем Залупа. Драться было бесполезно, Залупа прижилась мгновенно.
Залупа был примерным семьянином, в отличие от остальных членов ячейки общества. Отца не было – по официальным данным он погиб в Афгане, по неофициальным – мать утопила его в колодце. Ее не посадили – многодетная, а через связи сделала справку, что он погиб, защищая интересы государства, так что теперь семья получала пособие. У Залупы было пять сестер – две старше и три младше. Никто точно не знал, но на семерых детей приходилось не менее четырех отцов. То ли мать их была доверчивой женщиной, и каждому мужику отдавалась, как принцу, то ли просто хотела в своем положении чувствовать себя женщиной, но заканчивалось все роддомом и исчезновением кавалера с горизонта.
Мать наверняка считала парикмахеров героями скандинавских сказок, потому стригла сына сама и только опасной бритвой. Он ходил абсолютно лысый и в порезах, которые потом становились маленькими шрамами.
Залупа часто прибивался к разным компаниям, то на футболе, то зимой в снежки, но был для нас, как Прибалтика Европе.
Он был нерукопожатным элементом школьной структуры, Залупа-одиночка, недоразумение в привычном укладе вещей.
***
Маленький военный городок был окольцован сараями и гаражами, а по внешнему периметру шли огороды.
Я приехал оставить в сарае велосипед, в прекрасном расположении духа, только с озера, пожалуй, лучшего места летом.
Он разгребал завал. Ночью резвился шквалистый ветер, и береза с соседнего участка завалилась на их теплицу. Пиздец пришел и ей, и помидорам внутри. Соседний участок принадлежал главному инженеру. Положить ли хуй или просто ничего не делать – это все к нему. Но попробуй предъявить – сожрет.
Березу надо было распилить, обрубить ветки, растащить все, и потом восстанавливать теплицу. Работы чуть больше, чем очень много, для тринадцатилетнего парня. Но это же Залупа – кто ему помогать будет?
Не знаю, что на меня нашло, но я вернулся в сарай за двуручной пилой – Залупа со своей ножовкой выглядел неубедительно один на один с березой.
Мы хуячили до самого вечера, а потом я перелез через забор и насрал в парнике главного инженера, оборвал все огурцы и сделал им шоколадную панировку. Зло должно быть наказано.
- Я очень хочу вырасти, - сказал он тогда.
- Потом, взрослым, будешь вспоминать детство, и жалеть, что оно промчалось, - ответил я. Пиздел – врагу не пожелаешь такого детства, как у Залупы. Он был единственным мужчиной (пусть и с огромным авансом) в большой семье (тоже не идеальной). Но выбирать не приходилось, ни тем, ни другим.
Мы сидели на теплом рубероиде труб теплотрассы, и я очень хотел, чтоб нас никто не видел вместе. Сейчас мне стыдно за это.
***
- Залупа, пойдем! – в класс заглянула физиономия Дырявого и исчезла.
Тот попытался подняться из-за парты, но я взял его за плечо.
- Сиди.
- Может, там помочь надо? – повернулся он ко мне.
- Сиди, – повторил я.
Залупа оказался нормальным парнем, хоть и не стал для нас своим. Прошло полгода после спецоперации «говняная буря в теплице».
- Не понял!? - Через минуту опять заглянул Дырявый. Теперь уже целиком. – Пошли, говорю.
- Он никуда не пойдет, - сказал я и охуел от своей смелости. Может, дело в том, что в классе были Генка и Боря, мои друзья, а Дырявый выступил соло. Это не мешало ему с корешами сразу после уроков отпиздить меня хоть одного, хоть в компании с Борей и Генкой, но слово уже было произнесено. Зачастую история вершится спонтанно.
- Залупа? – Дырявый проигнорировал меня, но маховик был запущен.
Ему была важна поддержка, и он ее получил. Возможно, впервые в жизни.
- Я никуда не пойду.
Мы подрались после уроков. Скорее, нас отпиздили, хотя их было всего на одного больше. Очень здорово, даже когда тебя бьют, чувствовать рядом плечо, а не пятки за спиной. Плечо Залупы было крепким, а кулаки – тяжелыми. Дырявому потом выправляли носовую перегородку, хотя надо было бы вправить мозги.
Они не перестали доставать Залупу, но это был первый случай, когда получили реальный отпор.
***
В гости к Залупе никто не ходил – занятие бесперспективное и эстетически сомнительное. Сестер полон дом, да и мать к детям относилась с изрядной долей похуизма и небольшой – презрения, хоть к своим, хоть к чужим. Но дело главным образом было в другом. В их подъезде жил Башкир, больной на всю голову человек. Голова его, кстати, была выдающейся, правда, по габаритам, а не начинке. Средних размеров телевизор, посаженный на плечи, такой и сейчас на полках магазинов не затерялся бы диагональю. Его и Башкиром-то из-за башки назвали, а не по национальности. Он вообще татарином был.
Трезвый – отшельник в засаленной майке. Пьяный – Джон Рэмбо во Вьетнаме. Вьетнамцами в такие минуты он считал всех. Даже вьетнамец-участковый старался находить себе дела в другом месте.
Пикантность ситуации крылась в самогоне, который поставила на поток мать Залупы. На этом они и сошлись с Башкиром. Спрос родил предложение.
Башкир был мужчиной видным, хоть и уродливым, мать Залупы тоже эффектная мадам, полностью подтверждавшая тезис о страшной силе красоты. В том смысле, что была страшной и сильной. Страсть появилась не сразу, но окрепла быстро. Мать отправляла детей постарше гулять, маленьких – в другую комнату, и потный Башкир наваливался на нее попыхтеть.
Залупу это страшно злило. Башкиру было похуй.
В один из таких моментов мы и застали его у подъезда. Он, понурив голову, сидел на лавке и вырезал на ней что-то ножом. Нож был прекрасный, швейцарский, его Залупе привез дядька. Реально из Швейцарии - он отсидел в свое время за спекуляцию, а теперь имел бизнес и постоянно мотался по Европе. Раз в год заезжал в гости, всегда с подарками, два года назад привез Залупе нож. «Смотри, чтоб мамка не видела», сказал он тогда. Дядька был словно человеком из другого мира, всегда привозил такие штуки, о существовании которых мы не подозревали, даже если это – обычные шоколадки. Тогда был последний его визит – говорят, убили в Москве.
- Пойдем на водонапорную башню, - предложил я, - голубей постреляем?
Он только покачал головой.
В это время из подъезда вышел Башкир, вытирая руки о сальную майку. Сел на лавку и отвесил Залупе подзатыльник, такой, от которого тот кубарем покинул место для сидения и растянулся в траве.
Башкир ухмыльнулся, и закурил. Он явно только совершил коитус, из-за которого мать выставила сына погулять за дверью. Залупа поднялся на ноги и затравленно посмотрел на обидчика. В его глазах не было обреченности, только голая, пульсирующая ненависть.
- Когда-нибудь я тебя убью.
- Пошел нахуй отсюда, щегол! – отмахнулся тот, но я поверил. При всей своей скромности Залупа умел быть убедительным.
***
Больше дождей, чем в том июле, я не припомню. Но нам это было на руку. Середина девяностых – такое время, когда каждый вертелся в меру сил, и зачастую лопасти винтов воротил легко топили лохов на веслах. Командир части, еврей со стажем длиной в жизнь, нормальным образом прокручивал весь фонд заработной платы через банк, но минимальный срок вклада составлял полгода, и это означало только одно – шесть месяцев всем сосать хуй. Спасались пайком и смекалкой. Мы, четырнадцатилетние, целыми днями пропадали в лесу, потом появлялись где-то в районе трассы Екатеринбург – Пермь с полными корзинами грибов. Торговля шла бойко, тогда мы постигали азы коммерции. Обладателям отечественных машин порой нарочно называли неподъемные цены, чтоб отвадить, и ждали, когда же тормознет мерс, и щедрый новый русский отвалит нам деревянных.
Так было и в тот день. Последнее воскресенье июля. Все близкие грибные места истоптали, и пришлось шагать дальше. Нас было пятеро – четверо парней и Аня. Она в те времена была настоящей пацанкой, и часто шаталась с нами.
К трассе вышли около восьми вечера. От солнца остался подкрашенный край неба, но грибы надо было продать сегодня. У меня корзина больших белых и пятилитровое ведро маленьких, крепких, высшего сорта. Элита блядь. Я вообще, за месяц принес родителям денег почти столько же, сколько они бы заработали за полгода, если б им не забывали платить.
- Завидую я тебе, - сказал он улыбаясь. Мы ссали за автобусной остановкой, пока наши коллеги по бизнесу на трассе рекламировали грибной товар.
Я не понял сначала. Чему завидовать-то, когда ссым? Член у меня больше? Или напор сильнее? Струя более правильной формы? Скорее всего, последнее.
- Если бы меня любила Анька, знаешь, каким бы я был счастливым? – он все так же ссал и улыбался.
Это правда, я говорил уже, что Анька влюбилась в меня еще в детском саду, и вопреки логике, до сих пор сохранила чувства. Я просто принимал это, как данность. Хотя, признаться, она становилась весьма симпатичной девушкой.
- Я не против, если что, - пожал плечами и тоже улыбнулся.
- Да что ты понимаешь, - по-доброму отмахнулся он, но взгляд его был серьезным и каким-то… взрослым, что ли.
Минут через десять тормознула тонированная бэха. Она громко пердела, будто мотоцикл. Серьезная, новая. Нам фартило. Прикинул, что можно просить не меньше сотки, хоть за ведро, хоть за корзину.
Правила джентльменства никто не отменял, потому сначала товар предлагала Анька. Мы встали кучкой следом. Из машины какое-то время никто не выходил – всякое бывает, может, у человека деньги в трусах или ремень никак не отстегивается.
Наконец распахнулись все четыре двери и оттуда вышли мужики – по одному из каждой. Самому старшему из них не было и тридцати, но они всяко были вдвое старше нас. Только тогда мне стало немного не по себе. Заметил, что машина была без номеров, и эта наблюдательность не добавляла оптимизма.
- Так, мелюзга, чё там у вас? Грибы? – водитель сплюнул на землю, небрежно, и достаточно зловеще. Они все были в кожаных куртках, и это в июле.
- Уралмашевские… - шепнул Генка. Это было тихое, неброское слово, бьющее почти в самое основание пирамиды Маслоу. Бравые, и не очень, ребята, по заветам Дубчека строящие бандитизм со славянским лицом, это были те люди, с которыми очень грустно иметь конфликт интересов.
Принадлежали эти четверо к группировке, или вся мишура была частью имиджа – неважно. Мы реально обосрались.
- Эй, щегол! – обратился второй к Аньке. – Почем ведро отдашь? Задаром?
- Полтинник! – небрежно ответила та, - и это только за грибы. Ведро не продается.
- Ты – баба что ли? – хохотнул водитель. – Да еще и резкая. Люблю таких.
Анька сделала шаг назад.
Уралмашевские переглянулись.
- Значит так, хуесосы, - озвучил свой план третий, со шрамом ото рта до уха на левой половине лица, - вы сдристнули отсюда, а с девочкой мы прокатимся.
Коротко, ясно и очень страшно.
Водитель пнул ведро Генки, и грибы полетели в овраг. Невелика потеря, когда ставки серьезно возросли. Шрам глянул на четвертого, тот чуть кивнул, будто давая разрешение. Вся компания с блядскими ухмылочками, которые тем сильнее хочется стереть с лица, чем меньше имеешь на это возможности. Заходили полукругом, шрамоватый раскинул руки.
Анька с мольбой в глазах обернулась ко мне – к кому же еще, я ж, блядь, ее Дон Кихот. Представляю, как ей было страшно тогда, если сам я почти щелкнул тумблером «обосраться».
В фильмах в такие моменты начинается экшн – у нас начинался пиздец.
Из-за моей спины вышел Залупа.
- Я их отвлеку, - шепнул он, - а ты хватай Аньку, и бегите со всех ног. Лучше врассыпную – за всеми не погонятся.
Я не знал, как он будет отвлекать отморозков – не Байрона же читать? Чуть кивнул Генке и Боре, вроде поняли.
Валентин сделал два быстрых шага вперед, отодвинул Аньку за спину и толкнул ко мне.
- Вы чё, хуесосы? – четвертый, который до этого молчал. – Попутали?
Рано, слишком рано. Я взял Аньку за руку и подтянул назад. Этот был главным, и в шоу «Интуиция» на вопросе «Человек, который убивал?» я бы точно показал на него.
Главный сделал шаг к Залупе, вытянул руку, чтоб схватить дерзкого юнца за лицо.
- Бегите!! – громко крикнул тот. Мы с Анькой бросились в отделявший нас от леса овраг. Боря с Генкой через трассу в другую сторону, разводя траектории. Краем глаза я видел, как Валентин ударил главаря куда-то в район печени – до лица было не достать. Хорош отвлекающий маневр, ничего не скажешь. Теперь бы успеть ему удрать. У меня был ценный груз – Анька, так что помочь я не мог. Только взобравшись по ту сторону оврага, позволил себе оглянуться. Охуел.
Валентин не собирался убегать. Он острее нас чувствовал правду жизни – всем вместе никогда не бывает охуенно, и за каждое благо всегда кто-то платит.
- Пидарас! – орал главарь. – Он меня порезал.
Теперь я увидел, что Валя бил не кулаком – тем самым швейцарским ножом, самой дорогой своей вещью. Вогнал по самую рукоять, увесистую, с белым крестом в красном квадрате. Вытащил и попытался снова ударить. В этом и был его план.
Первый же удар по голове сбил его с ног. Нож выпал, благополучно подхваченный кем-то из ублюдков.
- Ань, беги! – Я твердо собирался остаться. – К заправке, оттуда позвони участковому, да хоть кому-нибудь.
Пока перебирался через овраг, двое погрузили главного в машину, а третий, Шрам, бил лежащего Валентина. Злосчастный нож мелькал в его руке. Валя уже не двигался, а этот гондон продолжал втыкать в него лезвие.
- Лыба, уймись! – остановил его водитель. – Он жмур уже, придурок! Поехали.
Лыба, здоровый черт, как тряпку швырнул Валю в багажник. Нет тела – нет дела. Поднял взгляд на меня, на четвереньках выбирающегося из оврага, и я возблагодарил небеса, что у него в тот момент не было либо времени, либо пистолета.
Вряд ли это были уралмашевские, но Вале от этого не легче. Когда говоришь, что всех закроешь спиной, все же ждешь рядом такого же безумного, сумасбродного плеча. Счастье, если дождешься.
Он очень хотел стать таким, как все мы, честно снося ухмылки и равнодушие, не понимая цены своей уникальности и не держась за нее. Больше всего на свете он хотел вырасти, и стал взрослым в четырнадцать. Он жил и ушел Человеком.
И теперь, в последнее воскресенье июля, когда любой уважающий себя моряк уже к обеду ни за что не останется сухим, я всегда вспоминаю своего друга, который оставил этот мир, подарив ему нас.
не от первого лица, потому что не мое, нашел где-то на просторах интернета, давно, не помню где, но понравилось:
Перед нами стол. На столе стакан и вилка. Что они делают? Стакан стоит, а вилка лежит. Если мы воткнем вилку в столешницу, вилка будет стоять. То есть стоят вертикальные предметы, а лежат горизонтальные? Добавляем на стол тарелку и сковороду. Они вроде горизонтальные, но на столе стоят. Теперь положим тарелку в сковородку. Там она лежит, а ведь на столе стояла. Может быть, стоят предметы готовые к использованию? Нет, вилка–то готова была, когда лежала. Теперь на стол залезает кошка. Она может стоять, сидеть и лежать. Если в плане стояния и лежания она как–то лезет в логику "вертикальный–горизонтальный", то сидение — это новое свойство. Сидит она на попе. Теперь на стол села птичка. Она на столе сидит, но сидит на ногах, а не на попе. Хотя вроде бы должна стоять. Но стоять она не может вовсе. Но если мы убьём бедную птичку и сделаем чучело, оно будет на столе стоять. Может показаться, что сидение — атрибут живого, но сапог на ноге тоже сидит, хотя он не живой и не имеет попы. Так что, поди ж пойми, что стоит, что лежит, а что сидит. А мы ещё удивляемся, что иностранцы считают наш язык сложным и сравнивают с китайским.
О сбыче мечт. 28 августа, 16:11 "- Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя: Богатыри - не вы! Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля..."
Недавно квасили с молодежью. У друга сын подрос-вот и пригласили смену за стол. Преемственность поколений поддержать. 4 оболтуса( Миша и други) находятся в том радостно-идиотическом возрасте,когда собственные свершения затмевают все подвиги предков. А собственные идеи переплюнули мудростью всех Сократов да Платонов. Впрочем,у многих организмов этот период продолжается до глубокой алкогольной старости-вплоть до впадения в детство. Надеюсь,это не про Мишеля. Парни,в принципе,приличные-спортсмены,студенты,из всех грехов -курение ганджубаса да чреслобесие. В пределах нормы. Сидели -пили. Мы с Кабаном по просьбе хозяина дома ударились в воспоминания. Народ добавил деталей к сказанному-многие участвовали в описанных действиях. По ходу беседы из нее неожиданно выпала молодежь. Поначалу въюноши вели себя бойко, хихикали,галдели,комментировали услышанное,снисходительно делились опытом с нами-запселыми маразматиками. Потом притихли. Сидели-переглядывались,недоуменно таращили зенки. Иногда тихо переспрашивали. -Как, У МЕНТА КОСЯК ПОДКУРИЛИ? -Да на спор... -И что? -Я выиграл. На 100 долларов вроде спорили,Андрюх? -На 200. Или. -Съели КАВКАЗСКУЮ ОВЧАРКУ?!!!! Вы ее убили ? -Неужто живую грызли? Что-мы звери что ли? -Ааааа как вы ее завалили то? -Штык-ножом. В честном бою. Надо сказать в оправдание,что были голодны,а собака начала первая. К тому же это армия,Миша,а там народ оскотинивается до такого состояния что и до каннибализма недалече. -Вам ее не жалко было? -Ну,там стоял вопрос или-или. Или она меня ест или я-ее. Себя было жальче. Потом -да. Было жалко. Но вкусно. Ели и плакали. Слезы заменяли нам соль. Мальцы аж протрезвели. А мы все не могли понять их удивления. Подумаешь...На фоне того,что и рассказывать нельзя это такие мелочи... Потом вспомнилось свое -щенячье. Я в юности общался с такими личностями-по сравнению с которыми чувствовал себя даже не зародышем-сперматозоидом. Ну например... Игорь К-ц...человек-легенда. Была у нас в СССР команда скульпторов-ушкуйников. Рукавишников -самый известный из этой шоблы. Каждый из творцов обладал безупречным вкусом и нокаутирующим ударом. Нередкое сочетание,кстати. Бенвенуто Челлини и Караваджо вам в пример. Такого художника обидеть может далеко не каждый. Точнее обидеть то может любой. Но выжить после этого способен далеко не каждый. К-ц был именно таков. Жил на Таганке-и вся местная блатата его знала и побаивалась. Женя как то привел меня в его берлогу. Впечатляла уже дверь-она была прислонена к проему. Кто то сильный и нетереливый вырвал ее петлями и аккуратно приставил на место. Женя отодвинул калитку в сторону-мы зашли и я остолбенел. Нет,я видел ,конечно,бардак. Но такой!!! Это было нечто. Скульптуры,объедки,мольберты,бутылки,книги,осколки,краски,гипс-создавали неповторимый натюрморт. На стене висели какие то полотна. Я пригляделся. Херасе. Зверев. Комар. Меламид. Опять Зверев. Шемякин. Зверев.Эрнст Неизвестный. Вон в углу его скульптура валяется...Снова Зверев. Ебануццца. Да тут состояние на стене висит... В углу раздалось недовольное ворчанье. С лежанки,живописно покрытой засаленными ватниками поднялось огромное тело. -Хули приперлись?-вежливо поинтересовался хозяин сквозь косматую бороду. Лик его напомнил мне описание Караваджо современником Борромео, обрисовавшего его как "человека неотёсанного, с грубыми манерами, вечно облачённого в рубище и обитающего где придётся" -Да что же вы стоите то в дверях,как неродные!!! -пугало разинуло щербатый рот в неком подобии улыбки. Не смущайтесь-идите нахуй! -Здорово,Игорь. Тебя навестить пришли. -Водки принесли? Если нет-уебывайте впезду-любезно откликнулся хозяин,почесываясь. Я немо пучил очи. Контраст картин с обитателем и статуй с бардаком меня ошеломил. -Принесли. Хозяин сменил гнев на милость-гостеприимно указав на два захламленных кресла. -Ну садитесь,бля,коли пришли. В ногах правды нет. Но нет ее и выше-бормотал хозяин убирая со стола остатки вчерашнего пиршества. "Убирая"-это,конечно,громко сказано. К-ц одной рукой приподнял три граненых стакана,а другой смахнул на пол все что было на столе. -О как. Он еще и Ерофеева читал,изумился я,расчищая свое кресло. Куда б эту пачку макулатуры пристроить...Листки высыпались на пол...Я пригляделся....Не может быть! -Жень -это что? -Это? -искусствовед Женя пригляделся- наброски Кандинского,если не ошибаюсь,да,Игорь? -Вроде-безразлично откликнулся хозяин,хищно сворачивая пробку у беленькой. -Ааа,откуда? -А хуй его знает-творец опрятно протер стаканы подолом засаленной рубахи,отчего они стали еще грязнее. Подарил кто то. -А это Зверев?- я кивнул на картины. -Ну а кто ж еще- ебенть- К-ц посмотрел сквозь стакан на свет,удовлетворенно кивнул и одни молниеносным круговым движением разлил водку. Точность разлива и непролитие ни капли выдавали в калдыре человека незаурядного. -А откуда это у Вас? -Дык сам Толян и рисовал... тут. Земля ему пухом. Ну вздрогнем! Мы выпили. -Пожрать принесли? -а то я два дня как нежрамши. -Опять на мели? -откликнулся Женя. Вон,пакет в углу. -Ага-безразлично отозвался творец,роясь в продуктах. О! Чай не забыл,молодец! Ебануться. У него тут картины продай- внуки внуков черной икрой пердеть будут- а он голодный сидит. Прошелся по комнате...На стене висела фотография с соревнований по боксу. На пьедестале молодой здоровый парень радовался победе. Не может быть! -Извините-... -Хули ты ко мне во множественном числе обращаешься? У тебя в глазах двоится? Или ты меня за Басилевса принял? Может-пропустишь-а то пить не умеет,а туды же лезет,молодежь... -Какого Басилевса? -Константинопольского,бля. Это только его было принято на Вы звать. Типа он в одном лице и царь и Бог. Вот к ним ,обоим и обращались. А потом пошло-поехало. Теперь и всякую тыдру на вы звать надо-а то укусит. Ко мне на ты можно. -Это ты на фото? -Ага. Союз взял среди юниоров в полутяже. Радовался то как-аж кипятком ссал. -А почему бросил? -Крушение жизненных идеалов пережил. -Это как? -Я ж чего в бокс пошел? Я ж от Агеева фанател. У меня дома вся комната его фотографиями была завешана. Кумир,бля. Я каждый его бой знал-где,как,кого. Все мечтал повторить его достижения. А тут иду как то с тренировки-слышу мужик какой то бабу кошмарит. За шкирку держит и ей пальцем в рожу тычет. Оба кирные. А я ж,бля,комсомолец, сука,спортсмен,защитник всех сирых да убогих,еби их маму... Подхожу ,грю,мол гражданин, нехорошо даму обижать-извольте извиниться. Он меня и послал на хутор бабочек ловить. Ну я,хули тут лясы точить-ему двоечку в башню и прислал. Гражданин лег отдохнуть-понятное дело. Баба на меня зенки вылупила и говорит- -Ты чо,охуел? Это ж Агеев. Гляжу и вправду -Виктор Петрович,собственной персоной лежат. Вот тут я и охуел. Если б знал кто это - я б сам лег. Меня б и бить не надо было. А тут такое. Пришел домой -и первый раз в жизни нажрался. Ну а там одно за другим...в Строгановку поступил...бабы пошли,водка опять же,выставки,попойки ,друзья -поэты,писатели,художники и прочая сволота. "Вагончик жизни покатился под уклончик". Во мне росло недоверие. -Агеева? С двух ударов? Его ж Али и то врасплох застичь не смог... -Судьба играет человеком,а человек играет на трубе. Я ему потом признался-как нас познакомили. Я его портрет писал. Вон,погляди-автограф там сзади. Я бережно снял фотографию. Сзади была надпись. "Игорю от Виктора. Победившему ученику от побежденого учителя. И приписка. Еще раз нарисуешься,Игоряша-говорить больше не буду. Вломлю сразу. С уважением. Витя."
Я выпал в осадок. Немного найдется народу,кто может сказать что втащил Агееву. Выйдя из дома я поинтересовался у Жени: -Кто он по твоей классификации? Ну ты ж нам всю плешь проел кастами. Кшатрий? Или садху? -Ни то ни другое. Он сверхчеловек. -А что в такой нищете обитает? -А для него деньги не существуют. -Как это. -А вот так. Спать есть где,выпить принесут,картины рисовать есть на чем-чего ж еще желать? Ты думаешь он дурак? Не знает сколько сейчас Анатолий Зверев стоит? Все он знает. И связи у него о-го-го. Продать может легко. Не хочет. -А не боится что обнесут? -Видишь ли-его обнести себе дороже. За ним приглядывают очень серьезные дяди. Рукав за него любому пасть порвет. А продать полотно не засветившись в этих кругах-практически нереально. К тому же Игоряшу еще попробуй обнести. Он,видишь ли,берсерк. Год назад его залетные какие-то татарчата обидели. Из "моталки". Приехали "масквачей" погонять-а тут это чмо не дает без очереди пива купить. -Ну и? -Ну и К-ц заставил гостей столицы уважать коренных жителей. -? -Он их гнал от метро Таганская до моста через Яузу. 15 рыл.Там они отдышались и решили его подрезать.Подрезали. Так он их в реку покидал. -С ножевым? -С распоротой веной на шее. -Это ж смерть. -Это человеку смерть. А сверхчеловеку-так,царапина. Он в травмпункт пришел,засунув палец в вену. -Как? -Хрен его знает. Но врачиха в обморок упала. -Н-да. Врач травмпункта-в обмороке ,это сильно. -Еще бы. Приходит покойник уже полчаса как-и еще шуточки шутит и приставать пытается. Вот такие люди бывают... Сидел ,вспоминал...Теперь уже мы,тли, стали легендарны для молодой смены... Мельчает народец... Аминь.
Стараюсь не соваться в тёмные подворотни после полуночи. Но в жизни навалом безвыходных положений. Заорала какая-то девица, которую лишали сотового и я уж не знаю, чего там ещё. Никогда не был героем, я сачок ещё тот. Но в такой ситуации мужику надо быть всё-таки изрядным дерьмом, чтобы пройти мимо, даже если он судорожно набирает телефон нашей неуловимой милиции подальше от места происшествия.
Я решил ворваться в подворотню сюрпризом. Сюрприз ждал меня – их оказалось трое и совсем не бухих. Даже мой фирменный по яйцам не сработал – я умудрился промахнуться, пребольно лягнув при этом стенку. Наверно, это к счастью, иначе вообще бы забили нафиг. Остаток драки я просто прыгал там в полной темноте почти на одной ноге, как дополнительный мятежный бабуин среди гамадрилов, давая девчонке удрать, похоже всё равно уже без сотового. Потом мне конкретно наваляли. Я попал в больницу, дивясь тому, сколько сотен повторяющихся болевых ощущений может оказывается доставлять день за днём каждый мимоходом полученный тумак.
И вот в эту тяжёлую минуту меня навестила сестра. Она серьёзно увлекалась разнообразными учениями, как правильно относиться к жизни, и быстро стала живой рекламой того компота, который творился у неё в голове – постройнела до осиной талии, ещё больше похорошела и стала вся тихо сиять изнутри какой-то очень ненавязчивой доброжелательностью.
Своё учение она никогда даже не пыталась мне объяснить – это было всё равно что раздолбаю-пятикласснику втирать теорию пузырьковой обратновывернутой Вселенной. Многочасовые физические упражнения, медитации и диеты я заменял пробежками на работу только для того, чтобы экономить время, а не расходовать его на всякую фигню. Вдобавок мне везло в жизни до этого случая. В общем, я был крайне тяжёлой аудиторией для любого проповедника. Но когда сестра увидела меня в таком печальном состоянии, она сжалилась и сделала мне короткое внушение просто-таки пинковой мощности – с неожиданным жаром высказала всё, что по этому поводу думает.
Уже к концу того дня я понял, что внушение действует. Меня теперь переполняла благодарность судьбе за то, что меня не прибили в течение двух предшествующих десятилетий. Особенно в девяностые, когда я остался жив действительно чудом. И даже эти мудаки стали вызывать у меня симпатию – в моём организме оказывается 742 кости, селёдка бы от зависти сдохла, и ведь ни одну не сломали, кроме носа – при таком количестве пи3дюлей это надо было умудриться или отнестись ко мне очень бережно. Я вспомнил даже, что эти Робин Гуды хреновы, обчищая мои карманы, сразу вернули мне мой страховой полис. Я сказал им тогда - «вам-то он нахрена, а мне теперь понадобится». Все доктора потом, завидев залитый кровью как в ужастике полис, относились ко мне внимательнее. И всё-таки моя благодарность к этим гопникам оставалась какой-то натянутой – встреть я кого-нибудь из них без численного перевеса, отвесил бы не задумываясь.
Но в целом сестринская методика действовала. На третий день я почувствовал такой прилив сил, что сбежал из больницы – горели важные бумажки по работе. Шеф воспринял мой приход как восстание из мёртвых. Как водится, слухи о нанесённых мне повреждениях зажили уже своей жизнью. Он был приятно удивлён тем, что я вообще смогу когда-нибудь вернуться к работе, и особенно тем, что всего через неделю, и то так поздно потому, чтобы не пугать коллег своей рожей. Благодаря сестре я почти уже забыл об этом дурацком происшествии и говорил только о деле. В ответ на прямой сочувственный вопрос шефа я честно перечислил полученные травмы, из которых финансовое значение имели только два вышибленных моста. Их всё равно давно пора было менять, просто не было денег. Глядя на мою лиловую физиономию, шеф легко подписал заявку на премию для меня лично, которую он отфутболил неделю назад, и заявку на мою командировку в далёкую тропическую страну – эта заявка также была ранее безнадёжно похерена. Времени до поездки оставался как раз месяц, чтобы поставить мосты и расстаться с синяками.
Я ошеломлённо глядел на только что подписанные совершенно непроходные бумажки и начинал догадываться, что попал в нужную тональность. Помаргивая заплывшим глазом, я пустился в рассказ о тяжёлой доле своего подразделения, которому уже два года не повышали зарплату. В результате трём десяткам человек буквально за час до закрытия расчётной ведомости была начислена премия – я не шучу. В общей сложности все эти подарки потянули примерно на миллион рублей больше, чем злосчастная пятисотка, вытащенная гопниками за три дня до этого с моего бездыханного тела. Ничего, кроме искренней благодарности, я к ним с тех пор не испытываю. Я знаю, что они восприняли бы это как издевательство. Но это уже их проблемы :)
«Америка бабе Гале не понравилась с первых минут. С момента когда таможенники конфисковали из ее чемодана порядочный кусок сала. Конечно же, дочь ее предупреждала и предписывала ни в коем случае ничего не везти из еды, но откуда же бабе было знать что ее бережно завернутое в целлофановые пакеты, заклеенное скотчем и снова завернутое в толстую льняную скатерть сокровище найдет здоровенный пес, который бросился на бабушкину клетчатую сумку так, как будто всю свою собачью жизнь бредил тем бабкиным салом. Только слезы и уговоры спасли бабу Галю от бессмысленно большого штрафа.
Истощенная длинным перелетом баба Галя не заметила как где-то потеряла левый босоножек. Такую — испуганную, плачущую и в одном туфле — ее и встретили дочь, зять и внуки. Позже внуки будут дразнить ее: «баба Галя привезла сала, а как от пса убегала потеряла сандаля».
С зятем Василием у Галины также не сложилось с самого начала, с момента, когда сев в авто и закрыв дверь она услышала от него: «И шо вы так хлопаете, вы уже не в своем селе и это вам не Жигули». Зять вообще был парень как бы и неплохой — трудолюбивый и семьянин порядочный. Работал водителем дальнобойщиком, но почему-то сказал Галине, что работает трокистом. Почему трокистом, а не водителем Галина так и не поняла, но решила что видимо для того, чтобы выглядеть солиднее в глазах окружающих.
Приготовив ужин, Галина говорила дочери: иди клич своего танкиста есть. Василий некоторое время нервничал, но впоследствии смирился, что теща зовет его танкистом. При любом удобном случае он выговаривал теще: «Вы думаете что здесь так легко? Вы знаете сколько я плачу за моргидж, иншуренс, есесмент? Я валю стрейт от деливери к деливери, еще и за тикеты лойерам плачу чтобы рекорд не зафакапать». Интуитивно Галина понимала, что зять говорит на русском, но ничего не понимала, поэтому не могла предложить ни одного аргумента в свою пользу.
Галина скучала и тосковала за селом, за лесом, за козой, курами и даже за глуповатой бешеной соседкой Валькой. Ночью ей снилось как она возвращается в свою деревню, садится на скамейку у черешни и машет рукой Вальке, которая ей тычет фигу и говорит: «чего ты сюда приперлась, американка ссаная». Но, к сожалению, Галину в том селе уже никто не ждал, а ее дом купил Валькин племянник.
Чтобы хоть как-то развеяться Галина много ходила по городу пешком. Сначала улицы Чикаго действовали на нее угнетающе, но со временем в тех, казалось бы, серых и однообразных домах, она начала видеть какую-то неизвестную ей ранее красоту. Незаметно для самой себя она могла остановиться и долго рассматривать граффити или старый металлический мост. Каждый раз она заходила все дальше и все меньше хотела возвращаться домой.
Однажды повинуясь неведомому ей импульсу она зашла в двери заведения которые выглядели, как ворота в ад и даже музыка оттуда звучала адская. Это был бар, переполненный грозного вида мужчинами и женщинами одетыми в кожаную одежду. Галина подошла к стойке бара и сказала один из немногих слов которое она успела изучить на английском: дринк!
Домой Галина ехала очень громким мотоциклом держась за спину Дона Хорхе, черноглазого красавца, который что-то весь вечер ей оживленно рассказывал, подкручивая седые усы. На спине кожаной жилетки он имел надпись «BANDIDOS», а лицо украшали шрамы и татуировка под правым глазом в виде капелек слез. С того вечера Галина почти не ходила на прогулки пешком, потому что за ней заезжал Дон Хорхе на своем Harley FXSTB Night Train, чей звук двигателя Галина могла легко отличить от любой другой модели. Этот звук будил танкиста Василия и смущал соседей, которые говорили что Дон Хорхе был страшным человеком, бывшим телохранителем самого Пабло Эскобара и его разыскивает ФБР.
Василий давил на дочь Галины, чтобы она поговорила с мамой и убедила ее взяться за ум. Дочь же делала вид, что беспокоится за Галину, хотя на самом деле, зная тяжелую жизнь и раннее вдовство матери радовалась за нее и даже завидовала такому бунтарству. Однажды Галина собрала свои вещи в чемодан и сказала что едет жить к Дону Хорхе.
Дочь плакала, а Василий эмоционально рассказывал Галине о совести, стыде, и о том, что же скажут соседи.
— Понимаешь, Вася — сказала Галина — субъективное мнение окружающих это не что иное, как отражение наших же комплексов, недостатков и низкой самооценки. Если ты не перестанешь озабочиваться мнением соседей, и все твои поступки и решения ограничатся стандартами, установленными определенной социальной группой, рано или поздно твои несбывшиеся мечты и нереализованный потенциал могут сублимировать в насилие, проблемы в семье, болезни и алкоголизм. Выгляни за пределы своей коробочки, Вася.
Интуитивно Василий понимал, что Галина говорит на русском, но не мог понять ни слова из того что она сказала, потому молча отошел от двери, растерянно хлопая глазами.
— Adios, cabron! (Пока, ублюдки (исп.) — воскликнула Галина и направилась на улицу. Дочь плакала, а Василий смотрел вслед еще достаточно молодой тещи с хорошими ягодицами, обтянутыми порванными джинсами и одетой в кожаную жилетку с надписью BANDIDOS. На улице ее ждал Дон Хорхе, а с динамиков его Harley звучала песня AC/DC Highway to hell, что в переводе на русский означает Шоссе в ад.»