Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: andreydv1
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
"Читаю маленькой очаровательной дочке друзей «Алису». Она дёргает меня за руку: - Как повезло Алисе!! Сначала такие приключения. А потом пошла работать в Яндекс...."
«Если бы немцы заполнили наши штабы шпионами, а войска диверсантами, если бы было массовое предательство и враги разработали бы детальный план развала нашей армии, они не достигли бы того эффекта,который был результатом идиотизма, тупости, безответственности начальства и беспомощной покорности солдат. Я видел это в Погостье, а это, как оказалось, было везде.
На войне особенно отчетливо проявилась подлость большевистского строя. Как в мирное время проводились аресты и казни самых работящих, честных, интеллигентных, активных и разумных людей, так и на фронте происходило то же самое, но в ещё более открытой, омерзительной форме. Приведу пример. Из высших сфер поступает приказ: взять высоту. Полк штурмует ее неделю за неделей,теряя множество людей в день. Пополнения идут беспрерывно,в людях дефицита нет. Но среди них опухшие дистрофики из Ленинграда, которым только что врачи приписали постельный режим и усиленное питание на три недели. Среди них младенцы 1926 года рождения, то есть четырнадцатилетние, не подлежащие призыву в армию... «Вперрред!!!», и все. Наконец какой-то солдат или лейтенант, командир взвода,или капитан, командир роты (что реже), видя это вопиющее безобразие, восклицает: «Нельзя же гробить людей!
Там же, на высоте, бетонный дот! А у нас лишь 76-миллиметровая пушчонка! Она его не пробьет!»... Сразу же подключается политрук, СМЕРШ и трибунал. Один из стукачей, которых полно в каждом подразделении, свидетельствует: «Да, в присутствии солдат усомнился в нашей победе». Тотчас же заполняют уже готовый бланк, куда надо только вписать фамилию, и готово: «Расстрелять перед строем!» или «Отправить в штрафную роту!», что то же самое. Так гибли самые честные, чувствовавшие свою ответственность перед обществом, люди. А остальные — «Вперррёд, в атаку!» «Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!» А немцы врылись в землю, создав целый лабиринт траншей и укрытий. Поди их достань! Шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат. Надо думать, эта селекция русского народа — бомба замедленного действия: она взорвётся через несколько поколений, в XXI или XXII веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных».
Рассказала одна девушка: У меня слабое зрение, поэтому сегодня утром в метро я прямо зашлась от умиления, увидев парня, сидящего напротив и держащего в руках маленького рыжего котёнка, которого он время от времени целовал в лобик. Каково же было моё удивление, когда я надела очки и увидела, что он держит в руках чебурек.
Узбек в Москве на нексии врезался на светофоре в джип. Из джипа вышли четыре злых амбала-кавказца. Узбек: — Пацаны я не прав, на улице что разбираться? Пойдем ко мне в квартиру, там все обсудим, здесь не далеко снимаю. Зашли домой, узбек достаёт старую лампу и трёт. Выходит джин: — Слушаю и повинуюсь мой господин! Узбек: — Ты что, не видишь, гости пришли? Давай быстрее чай-пай, плов-млов, ош-пош, самса-мамса, шашлык-машлык. Джин мгновенно исполняет, кавказцы - в шоке. — Слушай брат забирай наш джип, в багажнике там четыре коробки долларов - тоже забирай, отдай нам джина. — Ну что ж, я виноват, договорились. Кавказцы бегом домой, трут лампу. Выходит Джин: — Слушаю и повинуюсь, мои новые хозяева. — Для начала, дай нам по джипу с полными багажниками денег!!! Джин: — Э - э тормозите, друзья, я джин узбекский - я только чай-пай, плов-млов, ош-пош, самса-мамса, шашлык-машлык могу!
"Когда Гальба был простым гражданином, все считали его достойным большего и полагали способным стать императором, пока он им не стал." (Тацит, История 1:49)
Стояла в очереди на вокзале. Передо мной дедушка покупал билет на электричку всего на одну остановку! Я расплакалась и купила ему билет до Владивостока.Дед упирался, кричал,что-то про дачу и одну остановку, но я все равно посадила его в поезд. Рыдаю. Что ж у нас за власть-то такая?!
Сага об аутсорсинге. Самая популярная история в Китае сейчас. Мужчина в Гуанси заплатил киллеру 2 миллиона, чтобы убить конкурента. Парень удержал половину, нанял еще одного за 1 миллион, тот еще одного, пока пятого не наняли за 100к. Подумав, что убивать за такую маленькую сумму не стоит, он связался с жертвой, предложив ему инсценировать смерть. Все шестеро сейчас в тюрьме.
- Ваша работа вас удовлетворяет? - Вы знаете, иду на работу: засматриваюсь на мужчин. Иду с работы - уже не засматриваюсь. Значит работа удовлетворяет.
Тем временем вопрос: "Тебя что, в Гугле забанили?" перестаёт быть вопросом об уровне интеллекта и умении искать информацию и становится вопросом о месте проживания.
Как размеры космических кораблей связаны с Древним Римом. Римляне ездили на колесницах, в которые запрягали двух лошадей. Чтобы лошади могли идти рядом, а колеса не попадали в следы копыт, расстояние между колесами делали 143,5 см (4 фута 8,5 дюймов). Римляне канули в лету, а их дороги остались, и колеи на этих дорогах – тоже. Поэтому, чтобы не мучиться, европейцы стали делать повозки с шириной колеи 143,5 см. Когда пришло время поездов, все было просто – надо было только поменять обычные колеса на железные. Причём американские железные дороги строились с такими же параметрами, как и английские. А английские инженеры ориентировались на трамваи, параметры колеи которых были скопированы с конки. А у той взяты с обычной повозки, приспособленной катиться в колее дороги, построенной ещё римлянами. И ширина сохранилась - все те же 143,5 см. Чтобы проложить железные дороги в горах, для них пришлось прорубать туннели. Ширина туннелей определялась просто – через них должны были пройти вагоны, колеса которых отстояли друг от друга на 143,5 см. Поэтому когда американцы в штате Юта разрабатывали ракеты-ускорители для своей космической программы, они учитывали, что ракеты должны проходить в туннели, чтобы добраться до космодрома во Флориде. Так и выходит, что параметры космических кораблей зависят от ширины крупа древнеримской кобылы.
Когда-то Артур Конан Дойл решил пошутить и послал десяти членам палаты общин, славившимся наиболее безупречной репутацией, одну и ту же телеграмму: «Все раскрылось. Бегите.» На следующее утро ни одного из них уже не было в Англии.
Бъём рекорды по смертности И рекорды по подлости Бъём рекорды по глупости И отсутствию совести Бъём своих, в силу трусости или рабской терпимости Бъём с особой жестокостью В силу их беззащитности.
Однажды иду по переделкинской улице Серафимовича, или, как называли ее аборигены, по улице Железного потока. Навстречу — Чуковский. Спрашивает: — Что поделываете? — Да так, знаете ли… — Нет, ну всё-таки. Интересно. Я же вижу, что вы не просто гуляете. У вас для этого слишком отсутствующий вид. — Я учу текст нового монолога. — На ход-у-у?! Нет, это не годится. Заходите ко мне. Колин кабинет в вашем распоряжении. — Спасибо, Корней Иванович. Как-нибудь в другой раз.
В другой раз, увидя меня на той же улице с текстом роли в руках, он, без всяких приветствий, напустился на меня, как если бы поймал на месте преступления: — Пренебрегаете! — Бог с вами, Корней Иванович. Просто я тaк привык. Мне так удобно — гулять и учить. — Ну, как знаете, — сказал он сухо и, не прощаясь, пошёл своей дорогой.
В третий раз дело приняло совсем уж крутой оборот. Он, как выяснилось, поджидал меня, караулил у ворот своей дачи. И когда я поравнялся с ним, он распахнул калитку и выкрикнул с угрозой, как-то по-петушиному: — Прошу! Я понял, что сопротивление бесполезно. Рассмеялся. Вошёл в сад. Поднялся на крыльцо и остановился у двери, чтобы пропустить его вперёд. — Вы гость. Идите первым, — сказал Чуковский. — Только после вас. — Идите первым. — Не смею. — Идите первым. — Ни за что! — Ну, это, знаете ли, просто банально. Нечто подобное уже описано в литературе. Кстати, вы не помните кем? — А вы что же, меня проверяете? — Помилуйте. Зачем мне вас проверять? Просто я сам не помню. — Ну, Гоголем описано. В «Мёртвых душах». — Гоголем, стало быть? Неужто? Это вы, стало быть, эрудицию свою хотите показать? Нашли перед кем похваляться. Идите первым. — Ни за какие коврижки! — Пожалуйста, перестаньте спорить. Я не люблю, когда со мной спорят. Это, в конце концов, невежливо — спорить со старшими. Я, между прочим, вдвое старше вас. — Вот потому-то, Корней Иванович, только после вас и войду. — Почему это «потому»? Вы что, хотите сказать, что вы моложе меня? Какая неделикатность! — Я младше. Корней Иванович. Младше. — Что значит «младше»? По званию младше? И откуда в вас такое чинопочитание?! У нас все равны. Это я вам как старший говорю. А со старших надо брать пример. — Так подайте же пример, Корней Иванович. Входите. А я уж за вами следом. — Вот так вы, молодые, всегда поступаете. Следом да следом. А чтобы первым наследить — кишка тонка?! После чего он с неожиданной ловкостью встал на одно колено и произнёс театральным голосом: — Сэр! Я вас уважаю. Я встал на два колена: — Сир! Преклоняюсь перед вами. Он пал ниц. То же самое проделал и я. Он кричал: — Умоляю вас, сударь! Я кричал ещё громче. Можно сказать, верещал: — Батюшка, родимый, не мучайте себя! Он шептал, хрипел: — Сынок! Сынок! Не погуби отца родного! Надо заметить, дело происходило поздней осенью, и дощатое крыльцо, на котором мы лежали и, как могло показаться со стороны, бились в конвульсиях, было холодным. Но уступать никто из нас не хотел.
Из дома выбежала домработница Корнея Ивановича, всплеснула руками. Она была ко всему привычна, но, кажется, на сей раз не на шутку испугалась. Попыталась нас поднять. Чуковский заорал на неё: — У нас здесь свои дела! Бедную женщину как ветром сдуло. Но через мгновение она появилась в окне: — Может, хоть подстелете себе что-нибудь? Чуковский, лёжа, испепелил её взглядом, и она уже больше не возникала. А он продолжал, вновь обращаясь ко мне: — Вам так удобно? — Да, благодарю вас. А вам? — Мне удобно, если гостю удобно. Всё это продолжалось как минимум четверть часа, в течение которых мне несколько раз переставало казаться, что мы играем. То есть я, конечно, понимал, что это игра. Да и что же другое, если не игра?! Но… как бы это сказать… некоторые его интонации смущали меня, сбивали с толку. — Всё правильно, — сказал он, наконец поднявшись и как бы давая понять, что игра закончилась в мою пользу. — Всё правильно. Я действительно старше вас вдвое. А потому… — Я вздохнул с облегчением и тоже встал на ноги. — …а потому… потому… — И вдруг как рявкнет: — Идите первым! — Хорошо, — махнул я рукой. И вошёл в дом. Я устал. Я чувствовал себя опустошённым. Мне как-то сразу стало всё равно. — Давно бы так, — удовлетворённо приговаривал Чуковский, следуя за мной. — Давно бы так. Стоило столько препираться-то!
На сей раз это уж был финал. Не ложный, а настоящий. Так я думал. Но ошибся опять. — Всё-таки на вашем месте я бы уступил дорогу старику, — сказал Корней Иванович, потирая руки…
Несколько недель назад крупная российская IT-компания организовала трёхдневный музыкальный фестиваль в Алматы формата опен-эйр, и мне предложили на нём поработать. Ни в какие Алматы я на тот момент не собирался, но подумал, что это может быть интересно, к тому же обещали оплатить авиабилеты, и за работу неплохо платили. До этого много хорошего слышал про южную столицу Казахстана от разных людей, ну и подумал: когда ещё будет такая возможность. Потом, правда, организаторы переобулись - сообщили, что достаточно местных работников набрали, и иногородние больше не нужны, но я к тому времени уже настроился на поездку и написал им, что готов за свой счёт прилететь. В общем, поехал.
Всё происходило в большой курортной зоне на севере Алматы. Сделали всё по-европейски: на зелёной траве шатры, зоны отдыха кругом, тысячи людей отдыхают, много молодёжи, многие семьями. Много красиво одетых людей - и в вечерних нарядах, и неформалов. Такая расслабленная атмосфера лаунжа под открытым небом. Никогда до этого в таком мероприятии не участвовал, это другая планета, конечно. Много общался с организаторами, которые профессионально работают в сфере организации таких событий - совершенно особый тип людей, все классные ребята. Но сама работа адовая. В целом это перманентное решение чужих проблем, возникших по причине всеобщего распиздяйства, в режиме реального времени. Причём проблемы всё время возникают разные, а долбоёбы на всех уровнях это константа. Тем не менее мне понравился этот мир как новый опыт. Познакомился с кучей интересных людей, ну и после фестиваля ещё на пару дней в городе остался, посмотреть всё, раз уж прилетел. Сам город, кстати, тоже очень понравился, но об этом в другой раз. Там ещё был такой момент: в последний момент из участников слились главные звёзды, группа Placebo, которые были основной приманкой фестиваля для зрителей. У них очень политически активное фанатское сообщество, которое захейтило группу за участие в фестивале, спонсируемом кровавым режимом. Группа не выдержала давления и отказалась от участия. И неожиданно основным хедлайнером вместо них стала не так уж чтобы суперзвёздная группа The Kooks. С ней и связана история, которую хочу рассказать.
Последний день фестиваля, работаю на главном входе, сканирую випов. Подходит семья: здоровый такой казах лет за 50, с ним жена и дочка. На мужике футболка с надписью The Kooks. Фанат то есть. А я вообще в своей жизни фанатов этой группы не встречал, не то, что футболок. Тем более в Казахстане не ожидал увидеть, да ещё и в таком брутальном облике. Протягивают билеты вип-категории (довольно дорогие), сканирую. И интересуюсь: "Какая футболка у вас редкая". Мужик отвечает: "Да, очень люблю эту группу, давно мечтал на их концерт попасть". И, немного помявшись, он смущённо достает из пакета реально виниловый диск группы The Kooks. Пластинку их я тоже в первый раз увидел, даже не знал, что они винилы выпускали. И тут этот мужчина с какой-то просительной интонацией и надеждой в голосе говорит: "Я же специально билеты для всей семьи купил в вип-зону. Вы не знаете, у меня будет возможность эту пластинку музыкантам для автографа передать? Хотелось бы, чтобы они расписались на ней на память." Я, зная, как устроена система безопасности на фестивале, говорю, что навряд ли это получится. Но всё равно пожелал ему и всей семье хорошего вечера, и они пошли на концерт. Настало время выступления группы, и я пошёл ненадолго тоже посмотреть на них, пожертвовав ужином) Тоже люблю их музыку, но без фанатизма, и несколько их песен в моём плейлисте есть. Выступление очень понравилось, все аплодировали, они последними выступали. И тут, когда группа вышла на прощальный поклон, им кто-то на сцену передал конверт с виниловой пластинкой, они его подписали и передали обратно. Я издалека не видел, кто там был, но мне хочется думать, что это тот казах исполнил всё-таки свою мечту в тот вечер. Мечты сбываются, в общем, если сильно захотеть.
P.S.: Когда знакомым девчонкам рассказал эту историю, они умилились, конечно, но она им почему-то напомнила сцену передачи креста на эшафот графине Ягужинской в "Гардемаринах". Женский ассоциативный ряд постичь сложно.
"В двухстах километрах от хонтийской границы, когда эшелон надолго застрял на запасных путях возле какой-то тусклой заплеванной станции, новоиспеченный рядовой второго разряда Зеф, договорившись по-хорошему с охранником, сбегал к колонке за кипятком и вернулся с портативным приемником. Он сообщил, что на станции творится совершеннейший бедлам, грузятся сразу две бригады, генералы перелаялись между собой, зазевались, и он, Зеф, смешавшись с окружавшей их толпой ординарцев, денщиков, адъютантов позаимствовал этот приемник у одного из них.
Теплушка встретила это сообщение смачным патриотическим ржанием. Все сорок человек немедленно сгрудились вокруг Зефа. Долгое время не могли устроиться, кому-то дали по зубам, чтобы не пихался, кого-то пырнули шилом в мягкое место, ругались и жаловались друг на друга, пока Максим, наконец, не гаркнул: "Тихо, подонки!" Тогда все успокоились. Зеф включил приемник и принялся ловить все станции подряд.
Сразу выяснились любопытные вещи. Во-первых, оказалось, что война еще не началась и что радиостанция "Голос Отцов", вопящая последнюю неделю о кровопролитных сражениях на нашей территории, врет самым безудержным образом. Никаких кровопролитных сражений не было. Хонтийская Патриотическая Лига в ужасе орала на весь мир о том, что эти бандиты, эти узурпаторы, эти так называемые Неизвестные Отцы воспользовались гнусной провокацией своих наймитов в лице так называемой и пресловутой Хонтийской Унии Справедливости и теперь сосредотачивают свои бронированные орды на границах многострадальной Хонти. В свою очередь Хонтийская Уния Справедливости костила Хонтийских Патриотов, этих платных агентов Неизвестных Отцов, последними словами и обстоятельно рассказывала, как кто-то превосходящими силами вытеснил чьи-то истощенные предшествующими боями подразделения через границу и не дает им возможности вернуться обратно, каковое обстоятельство и послужило предлогом для так называемых Неизвестных Отцов к варварскому вторжению, которого следует ожидать с минуты на минуту. И Лига, и Уния при этом почти в одинаковых выражениях считали своим долгом предупредить наглого агрессора, что ответный удар будет сокрушительным и туманно намекали на какие-то атомные ловушки.
Пандейское радио обрисовывало ситуацию в очень спокойных тонах и без всякого стеснения объявляло, что Пандею устроит любое развитие этого конфликта. Частные радиостанции Хонти и Пандеи развлекали слушателей веселой музыкой и скабрезными викторинами, а обе правительственные радиостанции Неизвестных Отцов непрерывно передавали репортажи с митингов Ненависти вперемежку с маршами. Зеф также поймал какие-то передачи на языках, известных только ему, и сообщил, что княжество Ондол, оказывается, еще существует и, более того, продолжает совершать разбойничьи налеты на остров Хаззалг. (Ни один человек в вагоне, кроме Зефа, никогда прежде не слышал ни об этом княжестве, ни о таком острове). Однако, главным образом эфир был забит невообразимой руганью между командирами частей и соединений, которые тужились протиснуться к Стальному Плацдарму по двум расхлябанным железнодорожным ниточкам.
— Опять мы к войне не готовы, массаракш, — заметил Зеф, выключая приемник и открывая прения.
С ним не согласились. По мнению большинства сила перла громадная, и хонтийцам теперь придет конец. Уголовники считали, что главное — перейти границу, а там каждый человек будет сам себе хозяин и каждый захваченный город будут отдавать на три дня. Политические, то-есть выродки, смотрели на положение более мрачно, не ждали от будущего ничего хорошего и прямо заявляли, что посылают их на убой, подрывать собою атомные мины, никто из них живой не останется, так что хорошо бы добраться до фронта и там где-нибудь залечь, чтобы не нашли. Точки зрения спорящих были настолько противоположны, что настоящего разговора не получилось, и патриотический диспут очень скоро выродился в однообразную ругань по адресу вонючих тыловиков, которые вторые сутки не дают жрать и уже, поди, успели разворовать всю положенную водку. Об этом предмете штрафники готовы были говорить ночь напролет..."
Аркадий и Борис Стругацкие, "Обитаемый остров", 1969 год
Заболел ветеринар, который раньше никогда не болел. Приходит к терапевту. Сидят пять минут молча, смотрят друг на друга. Терапевт: «Ну, на что жалуетесь?» Ветеринар: «Офигеть! Как у вас всё просто!»
2021 — лишь бы не было войны. 2022 — лишь бы не было ядерной войны. 2023 — лишь бы не было сильной радиации. 2024 — выбросы сегодня не так часто, это хорошо. 2025 — вот бы встретить других выживших людей.
