Лучшие истории прошлых лет в этот день
Новые истории - основной выпуск

Сегодняшняя история представляет собой пример настолько великолепного сферического долбоебизма в вакууме, что, пожалуй, лучше всего это описал небезызвестный пилот-инструктор Денис Окань: «Вот есть позорные катастрофы для всей мировой лётной братии; так вот, это — одна из них. Это не то что нарушение любых мыслимых и немыслимых норм и ограничений — это нарушение любого здравого смысла».

Итак, Пакистан, конец весны 2020 года. Ковид уже вовсю шагает по планете, и с 22 марта воздушное пространство Пакистана закрыто для гражданских полётов. Однако с 7 (по другим данным — с 16) мая ограничения ослабляют и разрешают полёты, при этом выдвинув требование о сокращении максимального числа пассажиров. Последнее в нашей истории сыграет положительную роль, уменьшив число жертв раза в полтора.

22 мая в 13:10 по местному времени из Лахора в Карачи вылетает Airbus A320-214 авиакомпании PIA (Pakistan International Airlines). Самолёт пусть и не новый (выпущен в 2004 году, налетал уже больше 47 000 часов), но вполне надёжный, регулярно проверяемый и обслуживаемый. Экипаж опытный: у КВС порядка 17 000 часов налёта, из них 4 000 — на A320. Рейс рутинный. Погода замечательная. Аэропорт назначения с простым заходом. Лететь часа полтора. Ну, что могло случиться?!

Как выяснилось, случиться могли пилоты. Хотя, в данном случае, их корректнее называть джЫгитами за сайдстиком. Во время всего полёта, вместо чтения чеклистов и выполнения прочих полезных и нужных операций, пилоты базарили друг с другом о коронавирусе и о том, как он повлиял на их семьи. За подобными задушевными беседами они благополучно просохатили начало снижения для захода в Карачи, так что в точке MAKLI (примерно 16 миль до ВПП) самолёт был на высоте 9 500 футов вместо 3 000.

Дальше пилоты таки принялись весьма энергично снижаться, но всё равно в 10 милях от полосы (в точке, где начиналась глиссада, и самолёт прям железно должен был быть на 3 000 фт) воздушное судно всё ещё находилось на 7 тысячах. Диспетчер подхода предложил пилотам сделать орбиту, спокойно снизиться, провести брифинг и зайти на посадку нормально. Любой адекватный лётчик так бы и поступил, но наших джЫгитов таковыми назвать было трудно. Поэтому они сказали, что «We are comfortable!» и «We can make it!», после чего выпустили шасси вместе с воздушными тормозами и помчали догонять глиссаду с вертикальной скоростью порядка 4 000 фт/мин (что есть МНОГО). В процессе этого «пакистанского захода» диспетчер дважды предлагает экипажу не дурить и повернуть влево, сделав круг; но, наткнувшись на непробиваемое упрямство, сдаётся и разрешает посадку (что интересно — разрешает сам, предварительно спросив разрешения у вышки, а не просто передаёт самолёт вышке).

Пилоты меж тем таки нагоняют глиссаду, после чего происходит необъяснимое: на удалении 5 миль от полосы эти ребята УБИРАЮТ ШАССИ И СПИДБРЕЙКИ. Почему — достоверно не известно. Кажущееся мне наиболее вероятным предположение: второй пилот, оценив скорость снижения и воздушную скорость, решил, что они всё же уйдут на второй круг, и убрал шасси, не доложив об этом; в то время как КВС сказал: «Да не ссы, сто раз так делал, сядем!» — и продолжил заход. Второй вариант: кто-то из экипажа вспомнил, что «а вот здесь мы обычно выпускаем шасси» и автоматически сунул соответствующую ручку в другое положение. Чтобы сдвинуть ручку вверх, желая при этом опустить колёса, надо, конечно, особый талант иметь, но ЭТИ могли…

Так или иначе, выйдя на глиссаду и убрав шасси, наши сказочные пилоты вместо чтения чеклистов (пусть и запоздалого) ПРОДОЛЖАЮТ ОБСУЖДАТЬ КОВИД и, разумеется, опять уходят с глиссады и опять рвут её догонять с вертикальной 2 000 фт/мин (что БЕЗУМНО МНОГО: должно быть не более 1 000). В процессе самолёт громко выражает своё возмущение, выдавая всякие MASTER WARNING, OVERSPEED, SINK RATE, PULL UP и TOO LOW — TERRAIN. В глубине своей компьютерной души бедный Эйрбас наверняка мечтает заблокировать управление этим кожаным мешкам, вывести на дисплей надпись GOODBYE, LOOSERS и сделать всё сам, нормально — но увы, такой опции конструкторы не предусмотрели.

В итоге наши герои подходят к полосе на скорости 210 узлов, что ОВЕРДОФИГА — нормальная посадочная скорость для A320 — в районе 135–140 узлов. Из-за этого не срабатывает предупреждение TOO LOW — GEARS (Слишком низко — выпусти шасси), его перебивает более приоритетное TOO LOW — TERRAIN. Впрочем, если учесть, что они забили на чеклисты, брифинг, положение ручки шасси, красную стрелку рядом с ней и надпись красным по чёрному L/G GEAR NOT DOWN на одном из дисплеев — я не уверен, что голосовое предупреждение их бы спасло.

И на 210 узлах злосчастный Эйрбас приземляется на гондолы двигателей. В принципе, если бы на этом всё и завершилось, вполне возможно, обошлось бы без жертв. Однако пилоты остатками здравого смысла понимали, что 210 узлов — это дофига, и что если самолёт не начнёт штатно тормозить (а он, ЧСХ, не начал), то надо уходить на второй круг, иначе можно и выкатиться. Не увидев реакции на включение тормозов, зато услышав непонятные звуки, они дали РУДы от себя, сайдстик — на себя, и лiтак, прочертив двигателями по полосе больше километра, опять поднялся в воздух.

Движки CFM-56 оказались на редкость надёжными и не сдохли от такого варварского обращения. Однако под ними в гондолах находилась всякая полезная «ботва» вроде гидро- и масляных насосов, которую таки удалось стесать о бетон (ибо конструкторы не предполагали, что найдётся идиот, которому понадобится тяга после посадки на брюхо). В результате спустя полторы минуты масло в системе закончилось, и двигатели встали один за другим, превратив самолёт в здоровенный планёр в 2 000 футах над городом.

В принципе, даже из этой позы Эйрбас можно было спасти: высоты хватало, чтобы грамотный пилот дотащил его обратно до полосы (или, на худой конец, до пустыря перед ней). Но мы помним, кто сидел в пилотских креслах. Green dot speed (грубо говоря, оптимальная скорость планирования) — это не для джЫгитов. Они предпочли выпустить шасси, заранее отняв у себя немного драгоценного импульса, и пытались поддерживать высоту вместо скорости, а в конце задрали нос почти до сваливания — и самолёт спарашютировал на окраины Карачи, на одну из улочек.

Из 99 пассажиров и членов экипажа выжили только двое. На земле пострадало 8 человек, один из которых позже скончался. Повезло, что самолёт упал вдоль улицы, иначе разрушений и жертв на земле было бы больше.

Если вы думаете, что этот сказочный экипаж был для PIA чем-то из ряда вон выдающимся, то я вас разочарую: в результате расследования летом 2020 года выяснилось, что 40% лётчиков авиакомпании имеют поддельную пилотскую лицензию. После этого скандала для PIA на полтора года закрыли небо Евросоюза, Великобритании и США, а в лётной среде появилась шутка о необходимости выпуска A320 Pakistan Edition — полностью автоматизированного, с закрытыми бронестеклом органами управления.

В общем, не будьте долбоёбами, господа: сие опасно для жизни. И не летайте самолётами «Пакистанских авиалиний» по той же причине.

P.S. И да, это не единственный случай ухода на второй круг после посадки на брюхо. 4 июля 2000 года в Салониках аналогично учудили венгры на Ту-154, тогда всё закончилось благополучно. Впрочем, это уже совсем другая история…

P.P.S. Для тех, кто не хочет разбираться в международной авиационной системе мер:

На удалении в 30 километрах от полосы самолёт должен был иметь высоту в один километр. Вместо этого он оказался на высоте аж в три (!) километра. Снижались с вертикальной скоростью 20 м/с, это примерно в 20 раз быстрее лифта в вашем человейнике. Глиссаду пытались поймать со скоростью 10 м/с при норме в 5. Ну и касание было осуществлено на скорости в 388 км/ч (с такой скоростью на посадку заходили Шаттл и Буран — оба летательных аппарата аэродинамической схемы "кирпич с крылышками") вместо нормальных 250.

Автор - Cat_Cat

Не всегда герои те, кто метко стреляет по врагу. Иногда героем можно стать военный, отказавшийся подчиниться приказу. Эта история о генерале, который стал героем, потому что отказался воевать.

На первом фото внизу — герой Курской дуги и многих других ключевых сражений Второй мировой войны генерал-лейтенант Матвей Шапошников. Но его имя вошло в историю не потому, что он храбро сражался под Курском, и не потому, что его бригада первой форсировала Днепр. Главным его подвигом был и навсегда останется отказ расстрелять мирную демонстрацию рабочих в Новочеркасске в июне 1962 года. Несмотря на повторенное несколько раз распоряжение начальства стрелять по демонстрантам на мосту через реку Тузлов, Шапошников категорически запретил подчиненным ему танкистам и мотострелкам открывать огонь. «Не вижу перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать нашими танками», — ответил он члену политбюро ЦК КПСС Микояну и выключил рацию.

Рабочие Новочеркасского электровозного завода вышли на демонстрацию потому, что накануне им было объявлено о снижении зарплаты на 30 процентов, одновременно радио сообщило о повышении в СССР цен на продукты тоже на 30 процентов. По пути к горкому КПСС демонстранты несли с собой плакаты с портретами Ленина и коммунистическими лозунгами.

Единственным «крамольным» лозунгом был плакат «Хрущева — на колбасу!». Когда охранявшие горком автоматчики открыли по людям огонь, Шапошников пытался остановить бойню, но этими стрелками распоряжался лично командующий округом генерал Плиев и расстрел продолжился, пока площадь не оказалась буквально заваленной трупами мужчин, женщин и детей. Это был почти полный аналог николаевского Кровавого воскресенья. Один из младших офицеров, осознав масштаб трагедии, тут же на площади застрелился.

Шапошников был уволен из армии за неподчинение приказу и исключен из КПСС, но после этого стал распространять письма с информацией о Новочеркасской трагедии по стране и миру. Благодаря ему о расстреле рабочих узнали за рубежом.

«…Партия превращена в машину, которой управляет плохой шофёр, часто спьяну нарушающий правила уличного движения. Давно пора у этого шофёра отобрать права и таким образом предотвратить катастрофу».

«Для нас сейчас чрезвычайно важно, чтобы трудящиеся и производственная интеллигенция разобрались в существе политического режима, в условиях которого мы живём. Они должны понять, что мы находимся под властью худшей формы самодержавия, опирающегося на огромную бюрократическую и вооружённую силу».

«Нам необходимо, чтобы люди начали мыслить, вместо слепой веры, превращающей нас в живые машины. Наш народ, если сказать коротко, превращён в политически бесправного международного батрака, каким он никогда не был».

Эти слова обрекали его на долгую опалу и даже тюрьму. Шапошникова обвинили в измене родине, и только благодаря заступничеству маршала Малиновского, воевавшего с ним на Курской дуге, обвинения были сняты. Всю жизнь генерал казнил себя за то, что не повернул оружие против убийц в военной форме и не встал на сторону рабочих. И все же в той ситуации он был единственным русским офицером, отказавшимся стрелять в собственный народ.

Генерал-лейтенант Шапошников пережил Советский Союз, был полностью реабилитирован и в свои последние годы пользовался огромным уважением коллег-офицеров и жителей Новочеркасска. Он остался в народной памяти героем-военным, который впервые в жизни отказался выполнить приказ. Тем, который не стрелял.

Смотреть в глаза.

Мой коллега Герман был покорителем дам. Когда персональные компьютеры были еще в новинку, мы написали программку для бухгалтерии и сами выезжали на место для ее установки и обучения пользователей. Так вот, не помню случая, чтобы в этих поездках Герыч ночевал один. Если не находилось кандидатуры в бухгалтерии, он моментально знакомился в гостинице, ресторане или просто на улице. И это были отнюдь не проститутки, нет. Милые добропорядочные женщины, у которых от Герыча внезапно сносило крышу.

Я тогда был свободен от семейных уз и тоже не отказался бы от легкого приключения, но что-то приключения меня избегали. Герман на просьбы поделиться секретом отвечал, что ни внешний вид, ни слова никакой роли не играют, а важно только смотреть женщине в глаза. Но, видимо, мой взгляд не имел нужной магической силы.

Командировка в Одессу не задалась. Я приехал один. Бухгалтерши оказались на редкость тупыми курицами и от компьютера шарахались. Правила украинского бухучета не совпали с нашим представлением о них, пришлось всю субботу на ходу править программу. Но за это мне и платили.

В воскресенье я отправился на море. Умудрился забыть в Москве плавки и раздумывал, ехать ли покупать новые, когда увидел нудистский пляж. Искупавшись, обнаружил, что рядом греют пуза сплошь мужики разной степени потертости, а немногочисленные женские тела едва виднеются за пятью рядами пуз. Истинные натуристы скажут, что радость надо получать от единения с природой, а не от разглядывания голых баб. Знаю-знаю, но все равно расстроился.

Вдруг мои соседи дружно уставились вдаль: в нашу сторону шла Она. Королева пляжа. Почти модельная фигура, одетая только в шляпку и солнечные очки. Бронзовый загар без белых пятен, значит, не первый раз здесь. Прямо чувствовалось, как мужики исходят флюидами, побуждая ее выбрать место поближе.

Королева остановилась рядом со мной:
– Здравствуйте, здесь свободно?
Я кивнул, стараясь не палиться, то есть не пялиться.
– Я Ксюша, – сказала она после неловкого молчания. Ксюша так Ксюша. Я снова кивнул, изо всех сил отводя глаза от того места, где напрочь отсутствовала юбочка из плюша.
– Я сюда всегда хожу с подругой, – продолжила королева, – а сегодня она не смогла. Одной так неприятно, все прямо раздевают глазами. То есть не раздевают, я и так раздетая, но вы поняли. Рядом с вами хоть приставать не будут.

Последняя фраза прозвучала двусмысленно. То ли она углядела во мне мачо и защитника, то ли, наоборот, безвредное облако в штанах. То есть без штанов. Я ответил, что очень рад, и мне можно не выкать, а называть по имени так-то, и я человек привычный, бывал на нудистском пляже у себя в Москве (о как). Завязался какой-то разговор о нудизме, погоде и одесских достопримечательностях.

Первое правило поведения на голом пляже совпадает с заветом Германа: смотреть в глаза. Я пытался, но взгляд постоянно соскальзывал ниже, а в особенности еще ниже. Ксюша непринужденно меняла позы, и только прежний опыт нудизма удержал меня от нарушения второго правила: не демонстрировать свой интерес тем, чего на обычном пляже не увидишь.

Все-таки, почему эта птица счастья выбрала меня? Я не красавец. Сейчас могу гордиться, что для своего возраста еще ого-го, а тогда едва тянул на ути-пути. В голове вертелась старая песенка о происшествии на пляже: «Красотка лет семнадцати, прекрасна и бела, вдруг стала раздеваться до самого гола». Дальше рассказывалось, как весь пляж не сводил с нее глаз, «а после оказалось, что девушка была совсем не для загара в чем мама родила»: пока она отвлекала внимание, ее сообщники воровали вещи. Может, моя королева просто разводит приезжего лоха?

Ксюша достала карты. Ясно, сейчас подойдет скучающий гражданин, предложит сыграть в преферанс или очко по маленькой и незаметно разденет меня до трусов. То есть трусов и так не имелось, но вы поняли. Но нет, никто не подошел, мы так и играли вдвоем в дурака без всяких ставок. Следом из Ксюшиной сумки появилась бутылка морса и умопомрачительно пахшие домашние пирожки. Понятно, пирожки небось с клофелинчиком. Я мужественно отказался и давился чебуреками с бульвара.

Так я метался от созерцательности к подозрительности, пока солнце не окрасило мои незагорелые части в нежно-розовый цвет. Еще немного, и завтра придется изображать товарища Саахова на суде: «Садитесь» – «Спасибо, я постою». Я стал одеваться. Настал решительный момент: если она останется загорать одна, то приключение кончилось. Если пойдет с пляжа со мной, то всё возможно.

Она пошла. У выхода я предложил поужинать вместе, около моей гостиницы есть неплохой ресторан.
– У меня дела, – сказала королева таким тоном, что стало очевидно: дела могут подождать. – И я не одета для ресторана. Может, завтра?
– Ничего, ты и так всех затмишь, – искренне заверил я. – А завтра мне предстоит куда менее приятное общение с бухгалтершами. Я думал, что Одесса – интеллигентный город, но таких непроходимых дур, как здесь, нигде не встречал. Просто невероятно, откуда их таких набрали?

Я никак не ожидал, что Ксюша окажется такой патриоткой родного города. Не скажу, что она переменилась в лице, потому что в лицо по-прежнему не смотрел: она была выше меня, плюс каблуки, мой взгляд упирался в вырез сарафана. Но интонации не оставляли сомнений, что она смертельно обиделась. Сухо попрощалась и вскочила в подошедший трамвай. Сбежало от меня очередное приключение, непонятно почему.

Назавтра я еще из коридора услышал, как одна из куриц ругается с главбухом.
– Пошел он к чертовой матери! – визжала она. – Не буду учить эту идиотскую программу, всё равно ничего не пойму. Лучше увольняйте.

Визг перешел в нормальную речь, и тут я узнал голос. Да, оказалось, что королева пляжа Ксюша и курица-бухгалтер Оксана – одно и то же лицо. То есть лица я так и не запомнил, но вы поняли. «Здравствуйте, я Ксюша» на пляже было не представлением, а напоминанием о себе. И не разводила она меня, а была не прочь продолжить знакомство с командированым москвичом. Если бы этот москвич не показал себя безнадежным дебилом.

Прав был Герыч. Женшине надо смотреть в глаза.

Рассказал сын фронтовика Александр Васильевич Курилкин 1935 года рождения.

Моего отца звали Василий Андреевич Курилкин. Жили мы в деревне Хуторовка Муравлянского района Рязанской области. В семье было шесть человек – отец с матерью, бабушка и трое детей, из которых я – старший. Весной 1941 года отец продал корову, чтобы выучиться на шофера. Обучение было платным. Что такое для деревенской семьи с детьми лишиться коровы – на это трудно решиться. Но, видимо, дело того стоило. Стать водителем для колхозника с трехклассным образованием тогда было, как мы назовем теперь – социальным лифтом.

Отец прошел в Моршанске обучение, получил удостоверение «Водитель-стажер». И начал стажировку в организации «Райторф». Места у нас степные. И все организации отапливались торфом. Для населения выделялись участки, где жители сами копали себе торф, сушили его и потом вывозили.

Началась война

22 июня 41 года запомнилось мне сильной грозой, от которой загорелся дом напротив. Крыши у всех были соломенные. И на пожар сбежались люди, которых перед этим собрали в сельсовете объявить о начале войны. Телефон и тарелка радиовещания были только в сельсовете, размещенным в соседней большой деревне в полутора километрах от нашей Хуторовки. Прибежали они, и мама сказала: «Война!»

Через два дня отцу пришла повестка – явиться 27.06.41 в райвоенкомат. Я с соседской девочкой, которая была двумя годами старше, понесли повестку отцу в «Райторф». Он сразу рассчитался, пришел домой… Торф на отопление не заготавливали ещё в эти дни – вода недостаточно спала. Так отец, чтобы обеспечить нам тепло на зиму, срубил шесть ветел, что росли возле дома, напилил и наколол нам дрова на зиму, и ушел на войну.
Уже годах в 70-х расспросил его обо всем.

Прибыли они мобилизованные в Ряжск. Их построили. Скомандовали шоферам и трактористам выйти из строя. Отец вышел – показал удостоверение стажера. Его сразу привели к фотографу, и в этот же день выдали удостоверение шофера. Потом – Москва, Алабино, где формировался полк реактивных минометов «Катюша». Назначили его водителем полуторки – не с реактивной установкой, а машины обеспечения.
Из Алабино он написал домой: «Голодно! Если можете, - пришлите посылку. Хоть сухарей…».

Мама сходила в правление – там выделяли хлеб семьям красноармейцев. Дали хлеб, мама насушила, отправила посылку, потом – ещё и еще. Всего отправила четыре посылки. Но получил он только первую – попал в окружение. Письма от него шли сначала. В октябре – прекратились.

В окружении

В первой половине октября сформировали из них колонну с воинским имуществом и отправили под Смоленск. Везли обмундирование, продукты, боеприпасы, перевязочные средства и лекарства. Навстречу – беженцы. На подводах и пешком, с узлами, детьми, с колясками и тележками – кто как. И красноармейцы идут – кто с винтовками, кто безоружный, кто раненый… И машинами раненых везут. Приехали на место, разгрузились где-то в леске… Прилетел «немец», отбомбил, и сидят они в этом лесу метрах в 150 от дороги – как понимаю, это было Варшавское шоссе, - а по шоссе пошли уже немцы. Танки, артиллерия, пехота, обозы и грузовики… Немцы знали, что в лесу окруженцы, и, один танк по эту сторону дороги, другой – на той стороне, ездили вдоль обочины взад-вперед, и временами постреливали из пулеметов по опушке.

День, так прошел, второй, неделя… – стало незаметно командирского состава… Я читал книгу про эти события, в которой говорилось, что из окружения в первую очередь выводили командный состав.

Тут им поступила чья-то команда – сжигать машины. Сожгли. И вот, - отец рассказывал – лежит он на опушке, смотрит на дорогу. И подползает один парень, говорит: «Пойдем в плен сдаваться!» Отец ответил: «Нет! В плен – не пойду». Тот отползает, отец слышит шорох, а потом – какой-то шлепок и тишина. Отец оглядывается – тот лежит с дыркой во лбу. И выстрела-то отец не слышал. Тот, видимо, поднялся, и поймал шальную пулю.

Ещё неделя прошла – ночи холодные стали… Однажды утром появился у них какой-то человек. Бросалась в глаза его, как отец сказал, «новая одежда». У них-то у всех обмундирование от лазания по лесу было грязное, изношенное. А этот – в чистой новой форме или в гражданском – отец не пояснил – и с планшеткой, а потом оказалось, что компас у него был, фонарь… И он говорит: «Желающие выйти из окружения сегодня вечером собирайтесь на этой поляне. Мы, как хорошо стемнеет, накопимся перед дорогой, сделаем рывок через неё. За дорогой – тоже лес. И я всех вас выведу к своим. При себе иметь оружие и военное имущество». Держался он уверенно. Вызывал доверие, подсознательное желание слушаться.

У отца был только противогаз. Как стемнело – собрались на поляне. Пришел тот человек – привел ещё людей. Он, значит, по всему лесу собирал. Сгруппировались поближе к дороге, сделали рывок через неё, бежали минут сорок лесом, потом на просеке остановились, собрались. Группа большая – человек 150, или больше. Повел он их дальше. К утру вышли к лесничеству. Здесь, похоже, их ждали. Были приготовлены продукты. Подкрепились картошкой, чаем, сухари были…

Шли до Москвы больше двух недель. Ночевали в ригах, сараях каких-то, на скотных дворах. Питались колхозными продуктами. Где-то картошку им варили. А в одном колхозе годовалую телку зарезали. Телку съели сразу всю. Правда, отец там противогаз выкинул, и немножко мяса положил в противогазную сумку. Позже сварили, съели. Некоторые местные жители относились к обросшим и грязным окруженцам скептически: «Бежите?». Отец и другие отвечали: «Мы же вернемся». А те снова: «Ну, да… вы вернетесь…»

Привел этот товарищ их в Москву, в какой-то клуб, и передал кому-то. Они разместились в этой импровизированной казарме. Отец вышел из клуба, смотрит – стоит машина. По номерам – с их полка. Подошел к сержанту в клубе – так и так, там стоит машина с нашего полка. Сержант – к лейтенанту. Тот приказывает сержанту привести старшего – кто там есть с машиной. Сержант привел. Ваш? – Наш! – Забирай! Так отец вернулся в полк. Никаких проверок, ничего…

И тут я сейчас сделаю небольшое отступление – расскажу от себя. Раз в одной компании, в которой не всех знал, шел разговор о войне, и я рассказал эту историю. А один там был узбек немного помладше меня, он заметно удивлялся, волновался во время моего рассказа. Потом отвел меня в сторонку, говорит: «Вот, что вы сейчас рассказывали, про окружение, рывок через дорогу, выход в Москву и размещение в клубе – мне отец то же самое рассказывал. Он в 30-х годах закончил военное училище. Был офицер. И, как вы сейчас рассказывали, слово в слово, выводил людей из окружения под Ельней». И я с этим узбеком не договорил тогда. И до сих пор жалею, что не взял его адрес, не расспросил подробнее… Пытался потом найти его – не получилось. Но это ещё не все. Попалась мне однажды книга о войне «Невидимый фронт». Составлена она из отдельных случаев, эпизодов. Автор – бывший сотрудник НКВД. И, когда он описывает, как сотрудники НКВД забрасывались в партизанские отряды, откуда потом вывозили обозами через линию фронта раненых, детей и женщин.. – автор между прочим говорит: «Я сам более пяти раз пересекал линию фронта под Ельней, выводя группы окруженцев». Может быть, автор этой книги и вывел из окружения моего отца. Ещё вероятнее, что НКВД посылал десятки своих офицеров за линию фронта, с целью организовывать и возглавлять выход окруженцев к своим. Не допустить их напрасной гибели или попадания в плен. А как наши там в немецком плену «выживали» в кавычках, мы все знаем. Поэтому, я преклоняюсь перед этим офицером, и перед всеми остальными, которые выводили окруженцев.

Фронтовые дороги

А у отца дороги потом лежали… Он называл Юхнов, Старая Русса, Можайск, Калинин, Сталинград… Про Сталинград он тяжело вспоминал. Когда много было погибших, копали длинный ров, и с одной стороны сваливали, как придется, немцев, а с другой – укладывали бережно рядком наших бойцов. Это его слова. Ещё случай рассказывал… на передовой выбьют батальон или полк – приходят новые. Тех, что остались – отводят, этих – в их окопы. В лощине – там их называют «балки» - собрались, те, что прибыли, тут воздушный налет, и очень хорошо отбомбились – почти всех положили. Вошь там очень страшная была. На это и немцы жаловались. У наших ещё и холера там начиналась – вовремя остановили. Один раз – отец говорит – туманно, решили «вшей пожарить». Бочку на костер. Внутрь прутки, на них одежду разложили, - а тут туман разошелся, немец прилетел. Начал бомбить. Все – кто куда. Кто одетый, кто голый. Разбили немцы 11 машин. Но буквально на следующий день пригнали новые из резерва.

Про Белоруссию он рассказывал. После 42 года отец чаще всего возил разведку. Что это значит для полка «Катюш»? - Если где-то надо произвести стрельбу, к нему машину садится офицер, они едут, определяют площадку, откуда по намеченным площадям можно ударить, и чтобы там были условия для скрытного быстрого развертывания, и ещё более быстрого отхода после залпа. Чтобы не попасть под ответный артиллерийский огонь .

И едут они по лесной дороге, то ли карта была неверная, то ли офицер чего перепутал, или обстановка изменилась, о чем офицер не знал, но вдруг буквально в десяти метрах перед машиной из кустарника выскочили немцы с винтовками. Отец газанул на них – они назад в кусты. Немцы окрыли вслед огонь, изрешетили кузов, и прострелили колеса задние. Хорошо, что дорога через 10-15 метров поворачивала, и прицельная стрельбы была недолгой. Это был ЗИС-5. У него на ведущем заднем мосту спаренные колеса.. Внешние были прострелены, но до своих они все-таки смогли доехать.

Ещё был случай. Привез какой-то груз на передовую. Вышел из кабины – щелк, чиркануло по волосам. Кричат ему: «Ложись! Снайпер!» Упал на землю – ему кричат, что двоих уже убило. Лежал дотемна. Ночью машину разгрузили.

После Победы

Победу отец встретил в Кенигсберге. Уже после победы очень много пришлось ездить. Как не больше, чем во время боевых действий. И в Германию катался, и куда ни пошлют. Из-за этого и «на губу» попал. Мотался из рейса в рейс, и в очередной раз вернулся в расположение, ему на завтра новое предписание. Он возмутился: «Что всё я да я?! Других шоферов, что ли, нету?!» Какой-то командир говорит: «Отведите его на губу!». Отвели его в подвал, принесли матрац, еды нанесли… Закрыли… Наелся, выспался… назавтра, уже ближе к обеду, приходят:

- Выспался?

- Выспался!

- Поехали?

- Поехали!

А в июле 45-го построили личный состав: «Кто желает ехать в Польшу на уборку урожая?» Отец же крестьянин. Вызвался. Поехал в Штеттин. Работал он на молотилке. Подавал в неё снопы. Поляки все нормально к русским относились, кроме одной женщины. Та была очень злая на русских. Отец сказал: «Буквально загрызть готова». Другие объяснили, что её муж воевал на стороне немцев и погиб.
В октябре отец вернулся с уборочной в полк, и оказалось, что его призыв уже демобилизован, и сформированный поезд на Москву уже ушел. Отец в штабе: «Как же мне-то теперь?» Начштаба говорит: «Отправьте его с киевским поездом. А там он доберется».

Ещё про Победу

В нашу школу прискакал нарочный – посыльный с сельсовета. И сказал: «Ребята! Скачите в поля, собирайте народ. Война кончилась!»

Какие тут уроки! Мы бегом на конюшню. Поразбирали коней. И охлюпкой – без седел, конечно – поскакали в поля. На лошадях-то мы лет с трех катались все. Лошадей у нас в деревне было сотни полторы. Хотя, как война началась, 20 или 30 отдали в армию.

И вот все собрались на конном дворе. Вся деревня. Из них только два мужчины. Один – по возрасту не ушел на фронт, второй – комиссован по ранению. Сняли с петель ворота, положили на телегу – общий стол. Принесли люди у кого что было еды. Самогонка, конечно – у нас ее гнали из сахарной свеклы. Много плакали. Потом пошли по деревне с песнями, с плясками. Музыка – печная заслонка и ножом по ней стучали.

Отец вернулся домой 27 октября 1945 года. Работал шофером.
Награжден медалями «За боевые заслуги», «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией». Вручили их ему уже после войны. Была у него еще какая-то бумага, справка, что награжден медалью «За оборону Москвы». Он отдал её в военкомат, но она потерялась, и нет этой медали. Я запрашивал в Подольском архиве – ответ был какой-то несуразный, но отрицательный.

Ушло из деревни человек 60. Почти все – первым военным летом. Первая похоронка пришла в июле. А потом – одна за одной. А после 43 года у нас уже перестали и похоронок бояться. Не на кого стало получать. Всех повыбило. Вернулись всего 15-18 человек. Из них пять шоферов. Остальные – кто после ранения комиссован, а большинство и на самой передовой не воевали. Кто кузнецом был – кузнецы и в армии были нужны. Кто – в обозе, еще где… Большинство же – сразу в окопы на самую передовую, и погибли.

А, как наша деревня войну пережила, как работали и старые и малые на оборону, армию и страну кормили – в следующий раз расскажу.

Записал – Виктор Гладков

Вечер. Стою в тягомотной очереди к кассе в продуктовом. Впереди парень с минералкой. Он терпеливо дождался пока старушка до него закончит отчитывать кассиршу за неправильные ценники и кругом наебалово и только хотел передать бутылку для оплаты, как его оттирает запыхавшаяся дородная дама, только что ловко обошедшая на повороте всех остальных.

"У меня только колбаса!" - справедливо замечает дама, подталкивая палку сервелата вперед по ленте.

Кассир равнодушно тянется к товару, как в этот момент парень спокойно берет и запускает колбасу по баллистической траектории куда-то вглубь зала.

"У вас нет колбасы..." и протягивает свою воду для оплаты.

Не знаю почему, но мне стало светлее.

90-е. После армии в поисках своего шезлонга под солнцем я отправился во Францию чтобы попробовать себя в иностранном легионе. Выходцев из СССР там было не так чтобы много, но всегда находилось с кем можно перекинуться парой слов на великом и могучем. После учебки мне и еще двум парням выдали предписание в роту, находящуюся в другом городе. Но в канцелярии что-то напутали и нам пришлось коротать вечер в ожидании утреннего поезда на местном вокзале.

Вся троица оказалась русскоговорящей: Миша-белорус двухметровый гигант с фигурой под стать имени, рыжий чеченец Марат, ну и собственно я. Сухпай нам не выдали, а кушать хотелось и еще больше пить. Вокзалы в Европе бедные- ни кафе, ни шаурмы, лишь пара практически пустых торговых автоматов. У охранника выяснили, где находится ночной пивбар, куда и направились, захватив последнюю пару бутылок пива из вокзального автомата. Нашли адрес быстро. Миша махнув открытой бутылкой пива в грудь арабу, выходящему из дверей с непонятными французскими надписями, поинтересовался "паря, аллё, бар здесь?" Араб смутился и опрометью ринулся обратно в дверь, откуда вернулся через 10 секунд с толпой галдящих соотечественников.

Бар, бар лопотали бородатые туземцы, обтекая нас толпой. Кажется это не бар, сказал Марат и в тот же момент получил удар по голове от руки, протянутой из второго ряда арабов. На нас посыпался град ударов со всех сторон и будь возможность мы бы наверное удалились, но узкие французские улочки сильно контрастируют с широтой русской души, на танке здесь точно не развернешься. Пришлось бить.

Бить мы умели. "Умереть от руки арабских гопников это скучно" на ходу перефразировал О.Бендера Миша и словно мультяшный гигант Балу раздал оплеухи арабам. Арабы текли рекой и разделялись об Мишу, ложась слева и справа. Увидев перед своим лицом перекошенную злобой пасть идеальных обезьянних клыков, я с силой направил в неё кулак. Морда хрустнула и исчезла. Арабы рычали и продолжали вылезать из двери заведения. Силы были слишком не равны. Но тут с криком "Русские не сдаются" чеченец удачно вложил, оторванную от стены, трубу в самую гущу черной братвы. Толпа резко уполовинилась. Кто-то заперся за дверью, а оставшиеся заметались по улочке.

Это была славная охота. Улица всё больше походила на лежбище бородатых котиков. Но всё хорошее когда-то заканчивается известили нас с обеих сторон улицы сирены полицейских машин. Осторожно ступая и по-возможности перешагивая, арабов, ползающих по брусчатке, мы подошли к патрульной машине. Жандармы релаксировали. С улыбкой постигших дзен, они наблюдали поле битвы, где в крови и соплях стонали и плакали вынужденные соотечественники.

После недолгих объяснений нас отпустили, проводив на другую сторону здания, где действительно находился бар. На прощанье жандарм помялся и сказал: "А туда, вы больше не ходите -там у арабов круглосуточная библиотека."

Неделю она тянула меня к себе на дачу, всячески намекая на непристойности, в итоге на даче мне была вручена лопата и 6 соток не вспаханной земли, когда черенок уже начал прирастать к моим рукам, в руки перекочевала пила и поставлена новая цель, старая яблоня, в обхвате больше на дуб смахивающая, далее милое создание посетовала на отсутствие полки в летней кухне, что расценивалось как новая цель, для моих трудовых подвигов.
Ближе к вечеру, когда даже рабы-негры на плантациях видят третьи сны, а пролетариат молится на меня как на коммунистическое божество, сделавшее пятилетку за день, мне за труды был выставлен снаряд на 2,5 литра с компотом из хмеля и солода, далее я натруженной спиной учуял под собой божественно мягкий матрас и сказочно пуховую и сладостно зовущую подушку. Скорее всего, уже во сне, я заметил силуэт на фоне окна, который как-то плавно двигался и что-то делал со своей кожей, наверное снимал с себя...
И вот уже неделю в офисе ходит тема о том что я ИМПОТЕНТ, а ведь она так красива, на ней было такое бельё и она оказывается для меня стриптиз танцевала!!!

Было это в 1945 году. Великая Отечественная шла к концу. Наши войска уже продвигались по Западной Европе. У дороги показался указатель с надписью "Веrlin 100 km". И что-то в этой надписи было как-то совсем не по-нашему. То ли строгий готический шрифт, то ли надпись на языке уже по сути поверженного врага, то ли высокомерная аккуратность у пыльной дороги. Всё это не хотела принимать душа советского солдата. Нашёлся среди них шутник, который исправил ситуацию, дописал внизу: "Хуйня — дойдём!". И сразу стало веселее! проходят мимо указателя измученные сражениями, всеми тяготами и лишениями бойцы и их усталый угрюмый вид сменяется улыбками, неизвестно откуда берутся силы бодрее идти вперёд.
В это время по дороге проезжал кто-то из высокого начальства и поинтересовался причиной внезапного веселья. Прямым текстом содержимое надписи доложить никто не решился, пришлось самому ехать почитать "первоисточник".
Прочитав текст надписи, немедленно потребовал вызвать шутника к себе.
Делать нечего, пришлось нашему герою сознаться в содеянном, несмотря на серьёзный вид высокого чина с большими звёздами на погонах. Не перекладывать же свою вину на боевых товарищей! Уже был готов понести суровое наказание по законам военного времени, как неожиданно для всех был представлен к награде с формулировкой "За поднятие боевого духа".
Вот такой счастливый конец у этой истории того сурового времени. Вечная память всем, кто сражался за нашу Родину!

ВОПРОС ЖИЗНИ И СМЕРТИ
Дело было в Сальских степях. Снимался фильм о гражданской войне. Лето, жара под сорок, сухая степь, убийственное солнце. Сложная батальная сцена - белые атакуют, их косят из пулемета. Директор фильма, как было заведено в те времена, договорился с ближайшей военной частью, и еще на рассвете на площадку привезли роту солдат. Часа три их одевали, гримировали, вооружали. Потом ассистенты расставляли "беляков" в цепь, объясняли, как правильно падать, и что ни в коем случае нельзя смотреть в камеру.
Когда солнце начало припекать, прибыл режиссер. С удовольствием оглядел готовую к бою массовку и задал ритуальный вопрос бригадиру пиротехников:
- Ну что, Коля, можно начинать?
- Нет, конечно! - охладил его творческий пыл пиротехник. - Презервативов же нет!
Оказывается, главный "боеприпас" кинематографической войны состоит из резинового "изделия N2", в которое заливается красная краска и опускается маленький пластиковый электродетонатор с тонкими проводками. Затем презерватив завязывается узлом и приклеивается пластырем к фанерке, которая, в свою очередь, приклеивается еще более широким пластырем на тело "белогвардейца" под гимнастерку. В нужный момент нажимается кнопка, грамм пороха в пластиковом детонаторе взрывается, и сквозь свежую дыру в обмундировании красиво летят кровавые ошметки, а иногда даже дым и пламя.
- Я сколь раз говорил дирекции, чтоб купили презервативы, а они не чешутся! У меня же все готово, - завершил просветительскую речь пиротехник, указав на штабель фанерок, мотки проводов и бадью алой "крови".
Режиссер мгновенно вскипел и покрыл директора картины вместе с его администраторами массой слов, которые в те времена считались непечатными. Завершив все это обещанием немыслимых кар, он дал срок на доставку презервативов - десять минут.
Администраторша Марина, девица двух метров ростом и весом за восемь пудов, которая отвечала за подобный реквизит, мгновенно оказалась в студийном "уазике". "Уазик" сорвался с места и помчался в облаке белесой пыли к ближайшему городку. Не успел притормозить возле единственной аптеки, как Марина уже взлетела на крыльцо. Очередь старушек оторопела, когда в торговое помещение ворвалась гренадерского роста массивная девушка - распаренная, красная, запыхавшаяся, словно бегом бежала эти несколько километров, на потном лице разводы серой пыли.
- Вопрос жизни и смерти!.. - воскликнула девушка, задыхаясь. - Я вас умоляю!.. Срочно... Пропустите, без очереди...
Бабушки испуганно расступились. Марина просунула голову в окошечко:
- Я вас умоляю... Вопрос жизни и смерти... Срочно... Сто штук презервативов!
Пожилая аптекарша, напуганная криками о жизни и смерти больше других, впала в ступор. Механически, как робот, она извлекла из нижнего отделения шкафа картонную коробку и принялась заторможенно выкладывать на прилавок пакетики, считая их по одному.
- Женщина! - возопила в отчаянии Марина. - Я вас умоляю! Считайте быстрее! Меня там рота солдат ждет!

Человек, который сделал себя сам, или как закалялась сталь

Сейчас расплодилось множество селф-мейд молодежи. Кто бизнесмен, кто менеджер, кто силовик – и все при серьезных деньгах, все сделали себя сами.
Но во времена моей юности – а она пришлась на начало 2000-х, таких ребят до 25 было очень мало. Однажды, сидя за столом с главой одного крупного молодежного делового клуба, я задал ему по дружбе прямой вопрос – кто из людей, так или иначе входящих в клуб, или пересекающихся с ним - а их были сотни, - сделал себя сам? И чтобы реально сам, вот так вот без малейшего сомнения, без малейшей поддержки со стороны?
Глава клуба задумался и начал перебирать людей. И тут оказалось, что если человек реально достиг чего-то из ряда вон выходящего (ну хотя бы заработал пару миллионов долларов чистыми), то за ним так или иначе обозначался контур старшего партнера, родственника или «крутого друга». Да, были ребята без особой помощи, но они получили крутейшее деловое образование и не имели никаких бытовых проблем.
И в этот момент я задал себе вопрос – есть ли сейчас такие люди вообще? Или они все были только в 90-х? И вдруг, на одном мероприятии, президент бизнес-клуба показал мне одного парня. Парень был мягко скажем смешон. Шелковая рубашка с рюшами, золотой крест с бриллиантами на шее, перстни – в общем, полный антураж «нового русского», хотя на дворе уже 2005 год. Этот парень ел специально принесенных для него по спецзаказу лобстеров с черной икрой, уплетая их за обе щеки как будто его неделю не кормили, и запивал самым дорогим шампанским из бара.
Но эти глаза - ах, эти глаза…. Я не побоюсь сказать, что я впервые за долгие годы своей жизни увидел в глазах человека искреннее, а не показное счастье, то самое, что пронизывает до глубины души и не оставляет в сердце ни единого места для капельки грусти или печали:)
Председатель меня представил, дав рекомендации честного, доверенного и конфиденциального человека, мы уединились в вип-зоне, и парень рассказал мне свою историю. Я не буду приводить тут его имени – оно не суть этого рассказа.
Жил-был в одном детском доме на Камчатке мальчик. Умный парень, но со странностями. Он не был «своим» ни для воспитателей, ни для других воспитанников. Парень этот любил читать книги, хотел учиться, и не переносил насилия. А на дворе было начало 90-х, в детских домах на периферии творился беспредел, кормили баландой и жестоко пиздили всех, кто хоть как-то выделялся из общей массы. А парень выделялся сильно. И к 12 годам в его голову пришло осознание того факта, что либо ему напрочь отобьют мозги тут, либо он будет бороться за свою жизнь на воле. И он сбежал. Даже не зная, как его на самом деле зовут. Жрать было нечего, парень ловил по утрам рыбу, соорудил шалаш, и сторонился людей. Потом пришла осень, и он, захватив насушенной рыбы, двинулся в путь – туда, где можно было запрыгнуть на сцепку вагонов железной дороги. Несколько раз по ночам он едва успевал убегать от ментов и железнодорожников – возвращаться в детский дом он не хотел больше всего в жизни. Однажды его поймали на стыковочной станции и жестоко избили, но до милиции довести не успели – собрав последние силы, он рванул навстречу незнакомому городу и затаился где-то в подворотнях. Иногда приходилось не есть по нескольку дней, мерзнуть по подвалам и сараям, есть сырую картошку, найденную на поле. Но парень знал – где-то там, далеко, за тысячи километров тяжелейшего пути, есть город счастья, в котором сбываются мечты. И он добрался. Доехал, а точнее - дошел, ибо почти треть пути ему пришлось пройти пешком. Добрые люди не перевелись, и попав в Подмосковье, парень устроился чернорабочим на автомобильном рынке. Прошел год – работал он честно, быстро учился, и брался за все, что ему давали – лез в канализацию, таскал тяжести – ему просто хотелось кушать и очень не хотелось к ментам и обратно в детский дом. Один из торгашей на рынке выдавал его за своего племянника, и менты на это повелись. Вскоре он сумел убедить одного из покупателей приобрести не Ладу, за которой он приехал, а иномарку чуть дороже – это принесло его «дяде» хорошие бабки. И парню разрешили «помогать» с выбором машин. Пошел второй год – на носу было уже 15-летие, парня приодели и он начал сносно питаться. А параллельно изучал все тонкости автомобильного рынка. Прошел ещё один год – «дядя» показал парня местному авторитету, но парень прямо отказался на него работать, сказав, что уважает таких как он, но хочет учиться и стать специалистом. Авторитет, впечатленный его историей про дорогу с Камчатки, и заслугами по работе - парень помог продать несколько десятков застоявшихся машин - подарил ему левый паспорт и отпустил с миром. Парень сразу уехал в Москву, где устроился на авторынок консультантом. Прошел ещё один год, потраченный на накопление денег и учебу по ночам, и парень смог поступить пусть не в самый крутой, но вполне достойный ВУЗ – в его паспорте был указан возраст 18 лет. Диплом об окончании школы он купил. Далее была покупка первой подержанной иномарки, её продажа, покупка второй, усиленная учеба в ВУЗе, и вот на 4 курсе вместо затюканного и вечно зеленого от недосыпа задрота появился вполне симпатичный парень на белом спортивном мерседесе. А к концу универа он уже контролировал 2 крупных авторынка и получал дилерство на одну из самых известных в мире автомобильных марок. И если кто-то из окружающих его в бизнес-клубе посмел бы посмеяться над его внешним видом или манерами, он честно и справедливо мог бы назвать оного «маменькиным сынком», и во всех случаях был бы прав – с такого «нуля» как он, тут не начинал вообще никто.

В 2007 году ехал на такси в Фуджейру. Таксист всегда ехал со скоростью 117-119 км в час. До 120 не доходил. Не выдержал и спросил его, почему не 120? Он ответил, что в эмиратах не хоронят через мечеть водителей, разбившихся на скорости свыше 120 км в час. Это считается, что водитель сам пошел на самоубийство (Ержан Орымбетов)

Однажды моя мама почувствовала резкую боль в глазу. Выяснив, что у неё
лопнул сосуд в глазном яблоке, она пошла в поликлинику, чтобы её
осмотрели и выписали капель.
Получила талончик и села в коридоре ждать. Боль была жуткая, но даже
сквозь боль, держась рукой за лицо, она видела вторым глазом табличку на
двери и недоумевала: "Доктор Цалель. И когда это Цалель
переквалифицировался? Ведь всю жизнь, уже сорок лет работает в этой
поликлинике отоларингологом..."
Когда она зашла в кабинет и села, врач открыл её карточку, написал
число, ласково посмотрел на неё по-стариковски и спросил: "Ну, на что
жалуемся?" Мама: "Глаз у меня болит" Доктор: "Понятно. Откройте рот"
Мама обомлела, но рот открыла и даже сказала: "А-а-а!" Цалель взял
расширитель и говорит: "Посмотрим, как там дела в носу". Мама: "У меня
ведь глаз болит". Доктор: "Я только посмотрю". Осмотрел нос и говорит: "А
теперь проверим ушки". Нервы у моей мамы сдали. Она как рявкнет: "Да глаз
у меня болит!" Доктор: "Так, с ушами всё в порядке". В маминой карточке
появилась запись: "Приём у ЛОРа. Жалоб нет". После этого доктор встал,
взял маму за руку, отвёл прямо в кабинет к окулисту, посадил и говорит
ему: "Прими её без очереди. Очередь она уже отсидела. Наши дурочки из
регистратуры ей талончик неправильно дали".
Для меня эта история - это рассказ о людях, таких, как доктор Цалель,
которые изо дня в день, изо дня в день просто делают свою работу и на
которых всё в этой жизни и держится.

ГОЛЫЙ КОРОЛЬ
Где-то в далекой Москве шла олимпиада, но шла она не только там, на
велотреках, но и у нас во Львове. Мы тоже кайфовали от неожиданного
«допинга» в виде небывалых ранее в продаже товаров: прибалтийских «жув»,
заморских сигарет и непредсказуемо «выбрасываемых» чешских кроссовок
«BOTAS».
Мне тринадцать лет и мы с родителями регулярно ходим в гости к друзьям,
смотреть Олимпиаду по цветному (!) телику.
О чем еще мечтать...?
В один прекрасный денек я был послан в магазин, купить хлеба и если
повезет, то постоять за сливочным маслом.
Уже на подходе к гастроному, мое сердце забилось радостной тревогой:
бурлящая толпа начиналась задолго до входа.
Прибавил шагу, чтобы занять очередь раньше других набегающих со всех
сторон молекул.
Пристроился, узнал кто перед кем на пять человек вперед, одним словом -
укрепился в очереди.
Спрашиваю:
- За чем стоим?
Половина людей любила сюрпризы и стояла «в темную», другая половина
выдавала взаимоисключающие версии:
- На вид вроде куры.
- Какие там куры? Суповые наборы.
- Да не куры, там какая-то рыбная херня. Я ее вблизи видел...
- Не знаете не говорите, там речные осьминоги...

Через три часа, я уже как ребенка, прижимал к груди – здоровенного
кальмара завернутого в серую бумагу.
Протиснулся к выходу сквозь завистливые взгляды и крики: «Эй, продавец!
Давайте только по одной херне в одни руки!!! Мы что тут зря стоим!!!?»
Мама была в культурном шоке.
Папа даже линзу взял, чтобы получше рассмотреть мой трофей.
Это вам не за пачкой масла выстоять и даже не за майонезом... Тут зверь
заморский, небывалый: с длинными щупальцами, таких только Сенкевич
вживую видел. Обожаю олимпиаду!!!
На семейном совете было решено закатить на завтра вокруг кальмара
большой прием, (хотя если кого интересует мое мнение - то я был за то
чтобы кальмара высушить, и тогда я мог бы с ним играть в нападение
гигантского осьминога на пиратские корабли... предложение почему-то не
прошло).
Назвали назавтра кучу народу, даже мамину начальницу с работы.
Худо бедно в нашем кальмаре килограмма два с полтиной, хоть кусочек
каждому да достанется, будет же что вспомнить перед смертью...
Кухонные хлопоты уперлись в маленький нюанс: интернет у нас в тот день
не работал (уже и не упомню почему...) А в кулинарных книгах 60-х годов,
как-то забыли написать про кальмаров...
Маме пришлось фантазировать на ходу.
Выпросили у соседки фольгу для запекания, подсолили, поперчили,
аккуратно завернули нашего «гада» и водрузили на медленный огонь.
По кухне начали гулять заморские ароматы... не знаю с чем сравнить, ну
не то что бы приятные, но уж очень оригинальные.
Папа объяснил, что все незнакомое пугает, но если бы мы жили на берегу
океана, то это был бы для нас - лучший запах на свете...
Ничего. К хорошему быстро привыкаешь.
К вечеру на кальмара, как голодные чайки налетели гости.
Каждому достался маленький кусочек, смаковали не спеша.
Все нахваливали: «Очень вкусно, и главное сытно. Хоть и маленький
кусочек, но много все равно не съешь, сразу чувствуется сытость... и
запах... оригинальный.
Живут же люди - каждый день могут такое есть... ».
Сестре было только два годика, но и ей дали попробовать.
Она откусила, скривилась и тут же выплюнула...
Гости очень смеялись, мол и черная икра бы ей тоже не понравилась... эх
знала бы она, от ЧЕГО отказывается...
Званый вечер удался на славу, папа переместился к роялю и начал
выдавать нагора веселую музыку.

Первой стошнило сестру...
Потом меня.
Через десять минут все гости в разнобой проблевались.
Как попкорн во время жарки, то один взорвется, то другой, не угадаешь
кто за кем...

Мы все видели кальмара впервые в жизни, откуда же нам было знать, что
его перед жаркой нужно было выпотрошить от говна...
Эх... лучше бы засушил и нападал бы с ним на пиратские корабли...

Прочитал на одном из украинских сайтов: «Мы встречали китайский Новый
год вместе с китайцами. Вырезая из бумаги забавные фигурки, украшали ими
помещение, проводили традиционные чайные церемонии, готовили особые
пельмени «цзяоцзы». А китайцы на все на это молча смотрели, трескали
сало и глушили водку».

Недавно сын мой отличился – в день матери учительница велела нарисовать
детям портреты своих матерей, ну а мой в рисунок соседа по парте
дорисовал еще и сиськи. Дите балуется, что тут скажешь. Однако училка
решила проявить свой педагогический талант и вызвала меня в школу.
Общими усилиями мы вымучили у моего пацана слезы раскаяния, а когда
вышли из школы, я еще добавил подзатыльник. Так и возвращались домой –
я впереди, сзади этот оболтус хныкает. По дороге нас догнал знакомый
лесник на санях, подвез. По дороге диалог:
- Че хнычем?
- Да вот, сиськи нарисовал.
- Кому?
- Да одной матери.
- Ха, нашли, о чем переживать. Моему сыну, когда в первом классе был,
велели нарисовать лошадь. Он и нарисовал, как мог. Учительница вернула
рисунок с припиской «Дорисуй, чего не хватает». Ну пацан частенько в
лесничестве бывал, там у нас лошади, жеребцы с кобылами балуются, ну,
недолго думая, решил, что не хватает хуя. Ну и нарисовал. Хорошо
нарисовал, подлец, с чувством, видно, что со знанием предмета. Мне на
следующий день училка показала, когда меня в школу вызвали. На этом
рисунке лошадь просто приложение к хую. Оказывается, надо было
дорисовать хвост. Не могла дура очкастая просто написать, что не
хватает хвоста. Орала на меня так, как будто я этот хуй нарисовал.
А вы – сиськи… Но-о, милая!
Гляжу, пацан мой повеселел. Не дай бог теперь учительница заставит детей
на 23 февраля отцов рисовать… Во смеху будет!

Летели недавно самолетом Сингапурских авиалиний. Я и мой товарищ сидим
на соседних местах, под ногами бутылка виски перекатывается, ждет своего
часа. Стюардессы разнесли соки-воды, мы водичку выпили, стаканы,
понятное дело, припасли. Через некоторое время подбегает стюардесска, и
вот такой диалог получается:
Стюардесса: Разрешите, я заберу пустые стаканы?
Мы: Спасибо, не надо, оставьте пожалуйста.
Стюардесса: Вам действительно нужны пустые стаканы? Или, все-таки, мне
их забрать?
Мы: Нет-нет, пожалуйста, оставьте нам стаканы!
Стюардесса: А можно узнать, вы откуда?
Мы: Из России.
Стюардесса: Вы из России! Ради бога, объясните мне, почему вы, русские,
никогда не возвращаете пустые стаканы?

Навеяло историей про детей биологов, рассказанной где-то в начале
октября (сам сын д.б.н.-гидробиолога). Дом завален учебниками, мама
мечется по командировкам, а до кучи периодически читает в универе и там
же работает завлабом. Папы-бабушки нет, поэтому сынуля с мамой обитает в
универе или по (ХХХ)нистанам. Дома из литературы Жюль Верн, Стругацкие,
Лем и мамина научная литература. Мамой настойчиво прививается любовь к
классикам (иногда успешно).
Детский садик.
- Антоша! Что ты нарисовал?
- Море. Как надо.
- А кто это?
- Вот актинии, вот акула-молот, кораллы. А это тридактна, ракушка такая.
Она двустворчатая как мидия.
.....
Там же.
- Антон! Это ты кузнечиков наловил?
- Я образцы собирал!
- Ну иди лови своих образцов. Няню испугал.
.....
Школа, 1й класс
- А это, дети, жаба.
- Нет. Лягушка прудовая?
- Кто-кто? Лягушка?
- Ну да. Жаба - это буфо, а лягушка - рана. Они в воде обитают, а жабы
на суше, но во влажных местах. Неужели непонятно? У них даже окрас
разный!
.....
Школа, 2й класс. Комиссия из РайОНО
- А ты кем хочешь стать?
- Генетиком. Или биоником.
- ???
- Ну как же вы не знаете? Генетики создают новые виды животных - но не
селекцией, а сразу. А бионики строят так, как это у растений.
- А ты что-нибудь вообще про генетику знаешь?
- Ну... ДНК - в виде спирали, там четыре кислоты парами соединяются и
переносятся при помощи.....(минут 5 лекция по генетике на уровне
твердого хорошиста из 11 класса).
.....
Дома, 3й класс
- Здрасьте. А вот и мы!
- Здравствуйте, дядя Володя.
- А что ты такой грустный?
- Да Пьера жалко. Он такой грустный и все время ерунду думает. А Ростова
вообще дура. И на французском много написано...
.....
Центр Доп. Образования (куда деть ребенка на полдня?), 8й класс
- Здравствуйте. Я - ваша учительница по биологии.
- Угу. У нас биохимия будет?
- Кто-о???
- Генетику нам в школе читать будут. Надо интересней. А биохимии в школе
нет.
- А ты на биофак поступать будешь?
- Не-а. Потом работать скучно. А я вас знаю, уже фамилию посмотрел.
- И кто я?
- Студентка 4 курса гидробио. Вы моей маме три раза биохимию не сдали.
.....
Школа, 10й класс (уже подрастающий хиппи, GreenPeace и все такое)
- Итак. Что ты подготовил?
- Влияние каннабис сатива на человеческий организм.
- А, о наркомании?
- Ну... в общем... почти...
- Давай. Читай. Тема очень интересная.
- Хорошо. Итак. Позитивный эффект воздействия тетрагидроканнабинола на
высшую нервную систему человека характеризуется...
.............. а в итоге стал журналистом

Рассказал на днях мой родной братец.
Шеф на неделю всем задерживал зарплату. Мой брат в какой-то из дней
опоздал на 20 мин. на работу. За что тут же был пристыжен и шеф
потребовал написать объяснительную. А так как он на очень хорошем счету
у начальства и очень исполнительный сотрудник, то сразу же состряпал:
"В связи с тем, что мне уже неделю задерживают зарплату, нечем кормить
семью, я пошел искать новую работу. Поэтому опоздал на 20 мин."
Зарплата тоже была выдана через 20 мин.

Nefela

Эту историю мне рассказал Райан, водитель грузовика, который я нанял для
переезда. Всю дорогу он без передышки вел интереснейший монолог о своей
жизни. Райан оказался простым, суровым, но справедливым английским
парнем. Бывший SASовец (английский спезназ), человек принципа,
разведенный отец, которому суд без раздумий оставил на воспитание дух
дочек. Это для преамбулы. Выводы можете делать сами. Дальше вольный
перевод его слов.

Так вот, знаешь, в один день заметил на руке у младшенькой синяк. Ну
подумаешь, бывает, но стал присматриваться. На следующий день смотрю –
еще один. Выяснилось, что ее одноклассница, Руфь ее звали, была злостной
забиякой, сам понимаешь. Я к учительнице. Говорю, Руфь обижает мою дочь.
Она мне, а что я могу сделать? Я ей, вы, говорю, ответственны за мою
дочь, когда она находится в школе, это ваша обязанность следить, чтобы
все было в порядке. Так вот, оказалось, что отец этой Руфь был
председателем районного комитета образования, то есть он был шишкой, о
от него зависело благополучие учителей, и поэтому учителя не хотели с
ним связываться. Тогда я обзвонил других родителей, оказалось, что они
уже тоже знают, кто такая Руфь. И как раз через несколько дней было
родительское собрание. Я пришел, выяснил кто отец Руфь. Подхожу, и
вежливо интересуюсь, что известно ли вам, что ваша дочь обижает других
детей? Он, нет, а что? Я, почему бы вам не поговорить с ней и не принять
меры? Он, зачем, они ведь дети, и если кто-то кого обижает, то я в этом
не вижу ничего зазорного. Ты представляешь, а? В общем, чувствую, клюет.
Ну, я дальше, а если она будет себя вести так же как и сейчас, когда
вырастет, то что тогда? Он, если такова ее судьба, то да. Фаталист
хренов. Тут я беру его одной рукой за галстук, другой пощечину. Он сам
низенький, толстенький, затрясся весь, сразу покраснел. Я ему, так вот,
если вы признаете, что и взрослые имеют право обижать друг друга, то вы
не должны найти в моих действиях ничего зазорного. И по другой щеке его.
Смотрю, он почти плачет. Я ему, до тех пор пока твоя Руфь будет обижать
мою дочь и других детей, до тех пор я буду вашим персональным задирой, а
ну гони свои карманные деньги! Ты не поверишь, он выгреб из кармана всю
мелочь, фунтов 5 где-то. Я ему, а теперь сядь, руки за голову. Ты бы
видел, как все мамаши ликовали. В это время из школы выходят дети и
среди них эта Руфь. Она к отцу, папа, папа, почему ты сидишь на земле. Я
ей, смотри Руфь, я обижаю твоего отца, потому что ты обижаешь мою дочь.
А потом этому козлу, а ты вали домой и чтоб принес мне завтра жвачки, а
не то еще оплеух надаю. Как он бежал... Больше с Руфь никаких проблем не
было. А потом, когда были выборы председателя в комитет образования на
следующий срок, я опротестовал кандидатуру этого мудака. Как говорится,
не хуй.

Есть такой тип людей, которым как придет чего в голову - все, пудовой
кувалдой не вышибешь. Главный Инженер нашей проклятой водокачки как раз
из таких. Он давно еще задолбал всех идеей сделать собственную
снеготаялку. Ну приспичило ему! Обычно весь снег с территории
бульдозерами запихивали в тупик за водородным сараем. До весны
собиралась гора, которая, никому не мешая, тихо таяла до первых чисел
июня. Главный достал всех. Наконец директор разрешил ему начать работы,
предупредив, что под снеготаялку денег не даст, и главному стоит
проявить сообразительность. Как построить что-то не имея ничего, кроме
бригады из трех человек? Ха! Очень просто. Главный нашел место, где
паровые трубы на производство проходили над сбросным коллектором.
Коллектор - бетонный канал квадратного сечения метра в три.
Паропроводы - две трубы 300 мм на растоянии метра друг от друга,
пересекают канал под углом градусов в 45.
Место - точно под окнами основного корпуса.
В асфальте отбойным молотком вырубается квадрат 2х2, затем в дело идут
лопаты, затем снова пневмомолот. Имеем: колодец в сбросной канал,
посреди висят две горячие трубы. Колодец облагораживается - сварена рама
из уголков, сделаны две створки люка. Работы окончены. Дешево и сердито.
Но! Очень хотца испытать, поиграть с любимой иглуской! Но, звиняйте,
пока только сентябрь. Когда наконец выпал серьезный снег, главный
прилетел чуть не ночью - давать ЦУ трактористам. Люк открыли, нюхнули
амбре (что только в сбросном не плавает!) и разошлись по кабинам.

Все бы может и ничего, конструкция в общем правильная, но трактористы
привыкли как? Сгребли все в кучу и в теплый гараж. А тут надо ждать пока
пройдет-стает одна партия, потом следующая.... "Да ну ее на хрен,
Колян!" Нагребли три трактора гору монблан, подогнали ковшовый
погрузчик, лопатами закидали в ковш что осталось вокруг и водрузили на
самую верхушку. И уехали. А то захолодало и ветер разгулялся.

Гора стоит и не оседает. Ну стоит и стоит. Нам-то что? А главный чуть не
ежечасно вокруг прыгает, не понимает почему не фурычит. Уже и задвижку
посмотрели - открыта, и прибор проверили - 300 С в трубах.
А снег не тает. Главный подошел к горе, уперся в нее тяжким взглядом,
словно лазером сжечь хочет. Да как даст в стиле кийяааа!!! ногой по
склону. И исчез. Вмиг. Через секунду вышел в эфир с криком
БЛЯЯЯЯЯАААААААААА!!!!

Что оказалось. Снег мокрый, (ну зима московская, что вы хотите) его
навалили плотной горой. Да еще сверху из ковша по сути водой облили.
Ветер. Получилась ледяная скульптура Монблан. Сердцевина потихонечку
стаяла и уплыла в Москва-реку. А колпак ледяной стоит. А жар от труб до
него не достает. А вот когда главный в ярости врезал копытом, корка
проломилась и великий рационализатор, не удержавшись, нырнул внутрь. По
дороге зацепил горячий металл ухом, щекой и, кажется, ладонью, на а в
конце концов свалился в вонючую жижу.

Никто особо не пострадал. Главного выловили возле водосброса и отправили
отмываться, перевязываться и переодеваться. Бульдозеристы отбоярились
неимением инструкции. Ледовую скульптуру разломал бульдозер и она
благополучно растаяла. Над трубами сварганили решетку.

Единственное последствие - главного инженера теперь иначе как Главнюк за
глаза не величают.

Алкон

Рассказал историю один мой парень, который некоторое время назад колымил
водилой в приполярном городе Норильске. Работал на одну очень известную
корпорацию. Значит едет он на машине по городу, практически выехал уже.
И решает послушать местного радио. Включает:
"... произошло ДТП. Водитель Краза доставлен в больницу в тяжелом
состоянии..."
Думает - ну ни хрена себе, с чем это он умудрился так столкнуться, что
со своего не маленького авто - и сразу в реанимацию, что творится7
Поворачивает голову налево - и видит на перекрестке тот самый Краз,
перевернутый и помятый. А сбоку - Белаз, который и протаранил самосвал.
Плюс куча ментов и зевак разных, как муравьи копашатся.
Вот уж точно как в анекдоте "посмотри нет ли перекрестке второго Белаза
и продолжай движение".

Недавно встретился с тетушкой, которая уже 12 лет живет в Штатах. Ее
дочь вышла за местного штатного профессора, преподающего в каком-то
...ском универе русскую литературу. А для души сей профессор изучает
русские матерные выражения. В профессорской семье имеется очаровательная
киндер 5 лет. Причем в свои годы Лиза (так зовут девочку) уже читает и
пишет печатными буквами по-русски и английски. Это, как говорится, вступление.
На прошлое Рождество некая русская графиня из потомственных дворян
первой волны эмиграции давала детский праздник с елкой и всеми
прибамбасами для детей. Причем участвовали только дети, говорящие
по-русски. Поскольку профессорская Лиззи бодро чешет по-русски без
малейшего акцента (стихи там, песенки всякие детские), то и была она
на этой елке почти звездой. За что получила подарок - очень красивую
и большую куклу в русском народном костюме. Графиня вышла вместе со
счастливой Лизкой, обнимающей подарок, и спросила у нее в микрофон:
- Скажи пожалуйста, Елизавета, понравился ли тебе сегодняшний русский праздник?
Ответ Лизы, усиленный микрофоном, слышали даже на улице:
- Праздник - ЗАЕБИСЬ!
P.S. Уважаемые родители! Храните ваши хобби в недоступных для детей местах!

Случилась эта история несколько лет назад.
Пришлось мне по долгу службы побывать в одном из закрытых НИИ. Настолько
закрытом, что на дверях сотрудников оного учреждения не вывешивались
таблички с указаниями их должностей - только инициалы и фамилия.
И вот иду я по коридору, верчу головой, ищу нужную мне дверь.
Соответственно, читаю надписи на дверях. Первая табличка, которая мне
попалась, читалась просто и без изысков - А.Я.Штейн. Следом за ней шла
дверь следующего сотрудника, на которой было выведено - И.Я.Штейн.
Это было уже интереснее. Но совсем меня добила третья надпись, следующая
за первыми двумя, которая, следом за двумя первыми, читалась просто
великолепно - А.Я.Финкельштейн. Вот такие веселые люди там работали.
P.S. Если в конце истории вам не стало смешно, прочитайте три эти
фамилии с инициалами вслух, подряд, одну за другой :).

Моя мать недавно купила электрический чайник. Я им не пользовался,
потому что привык к простому русскому. И через неделю решил
испробовать чудо техники. Иду заливать в него воду (надо сказать,
что мама воду в него заливала через носик), открываю крышку
и обнаруживаю там... совершенно мокрые руководство по эксплуатации
и гарантийный талон. Уж и не знаю, сколько раз их прокипятили
за неделю....

История, рассказанная мне корешком о поездке друга в столицу.
 
Друг оказывается в районе МКАД и, голосуя, стопает иномарку с лицом
кавказской национальности за рулем. Едут. Пост. Гаишник останавливает.
Водила выходит. О чем-то долго говорит с представителем закона. Достает
права, техпаспорт и еще тучу черт знает каких бумажек. После примерно
10-15 минут беседы заканчивается все прозаически - из барсетки водилы
извлекается кошелек......
Лицо плюхается за руль и резко гонит в Москву. Метров через сорок
выдает монолог:
- Блад. Крэтын. Лымыта. В паспорте не моя фотография. В правах
чужая фамилия. Доверенность просрочена. Машина в угоне. А он пристал -
есть у пассажира регистрация или нет. Крэтын.

В студенческие годы я часто подрабатывал на киностудии, в массовке.
Однажды снимали советско-венгерский фильм "Держись за облака", довольно
идиотский, об авиаторах времен гражданской войны. В одном эпизоде
летчики улетают из монастыря, где их принимали за посланцев неба.
(Полная ахинея). Мы изображали этих кретинов-монахов, которые бегут
за взлетающим самолетом, потом должны были бухаться на колени вокруг
нашего главного и в слезах истово креститься. Главным сделали одного
колоритнейшего пожилого мужика по фамилии Колунов, с мордой совершенно
зверской. Этот Колунов оказался гораздо тупее, чем его персонаж.
По сценарию он должен был воздевать руки к небу и кричать текст:
"Улетели наши мессии". Последнее слово было для него совершенно
незнакомо, запомнить его он не мог и каждый дубль кричал полную дичь,
причем каждый раз разную: "мисиси", "мисиписи", "мисисипи". В принципе,
ничего страшного в этом не было (звук записывается позже), но, услышав
эти плюхи, все монахи, молодые парни, начинали кататься от смеха,
и все шло коту под хвост.
Наконец озверевший режиссер сказал:
- Колунов, ты мудак. Загубил почти весь день. Выбери любое слово
на букву "м", которое ты можешь выговорить, повтори его десять раз
этим козлам, чтобы они оторжались, и вперед. Слово можешь выбрать
любое, женщин на площадке не будет.
Тот выбрал. Все отсмеялись. Скомандовали дубль, все побежали
за самолетом, упали на колени, и Колунов вдруг неожиданно для себя
четко прокричал: "Улетели наши мессии". Это его так поразило, что он,
вместо того, чтобы в горе воздевать руки, начал широко, по-детски,
улыбаться. Так он и улыбался, пока не увидел подбегающего к нему
режиссера с воплем:
- Идиот! Какие мессии, когда договорились, что улетают мудаки!