Лучшие истории прошлых лет в этот день
Новые истории - основной выпуск

Есть такой хороший кейс про два магазина конфет. Конфеты в обоих магазинах стоили примерно одинаково, но дети любили один, а второй - недолюбливали.
Почему?
Потому что в одном магазине ребенок говорил: "Мне 300 граммов конфет", и продавец клал на весы сначала много конфет, ну, граммов 500, а потом "отнимал" конфеты, пока не получалось 300. И ребёнок смотрел, как конфет на весах становится всё меньше.
А в другом, любимом магазине, продавец клал на весы мало, 100 граммов, а потом докладывал и докладывал. До трёхсот. И детям нравилось смотреть, как им кладут конфеты, а не отнимают. И они приходили туда, где не отнимают.

Квантовая механика для блондинок

На одной из пьянок редколлегий «Популярной механики» речь зашла о науке.

— Опять в журнале какие–то матерные слова написаны! – пожаловались девушки из отдела рекламы.
— Где???
— Да вот же: «бо–зе–эйн–штейн–ов–ский кон–ден–сат»! Да тут не только язык сломаешь, вообще непонятно, что такое и о чем это! Спорим, ты и объяснить не сможешь простым людям!

Ах, даже вот так? Ну вот вам бозонный конденсат и квантовые эффекты для блондинок.

Смотрите: существуют два типа людей частиц, “мальчики” и “девочки”. Мальчики одеты в брюки, на которые уходит 1 метр полотна. Это — целый спин. Такие частицы–мальчики называются бизоны бозоны. Девочки одеты в юбки, на которые уходит 0,5 метра полотна. Это — полуцелый спин, а частицы–девочки — фермионы.

Ведут они себя по–разному.

Когда бозоны собираются вместе на чисто мужскую вечеринку и обнаруживают, что все одеты в абсолютно одинаковые костюмы, они радостно улыбаются, садятся рядом, хлопают друг друга по плечу, ставят друг другу пиво, становятся лучшими друзьями и действуют как единое целое. Это – бозонный конденсат (он же конденсат Бозе–Эйнштейна). А когда раздается крик «наших бьют!», все частицы–мальчики устремляются на защиту — в одном направлении и не мешая друг другу. Это — сверхтекучесть.

А когда девочки–фермионы, собравшись на девичник, обнаруживают, что на них одинаковые платья или юбки, они фыркают, отворачиваются и стараются друг к другу близко не подходить и на соседние стулья не садиться. Это — принцип запрета Паули.

Теперь представим себе торговый центр с двумя входами–выходами с разных сторон. Это — проводник. Внутри — множество магазинов и бутиков. Это — кристаллическая решетка. Если запустить через один вход частицу–девочку (фермион), то вместо того, чтобы пройти прямо насквозь и выйти с другой стороны, она будет испытывать многочисленные столкновения с магазинами, и выйдет с изрядно похудевшим кошельком. Это — механизм электрического сопротивления (электроны являются фермионами).

А теперь представим, что на входе девочка встречает подругу, и они зацепляются языками начинают болтать о моде, прическах и мальчиках. При этом две девочки (фермионы) действуют как единое целое. Это — куперовская пара. Увлеченные разговором, подруги не замечают магазинов и проходят торговый центр насквозь, не испытывая соударений с бутиками и не потратив ни копейки денег, то есть ведут себя точно так же, как мальчик (бозон). Это — сверхпроводимость.

Ну вот, теперь вы знаете столько же, сколько студенты–физики узнают в рамках годового курса квантовой теории. Ну, почти.

© Дмитрий Мамонтов, физик, научный редактор Политехнического музея

Не мое (из Интернета)
Конец 1980-х годов. Последние годы существования Советского Союза. Глухая деревня на Дальнем Востоке.
Рассказ учительницы из этой деревни.

" Меня уговорили на год взять классное руководство в восьмом классе. Раньше дети учились десять лет. После восьмого класса из школ уходили те, кого не имело смысла учить дальше. Этот класс состоял из таких почти целиком. Две трети учеников в лучшем случае попадут в ПТУ. В худшем — сразу на грязную работу и в вечерние школы. Мой класс сложный, дети неуправляемы, в сентябре от них отказался очередной классный руководитель. Директриса говорит, что, если за год я их не брошу, в следующем сентябре мне дадут первый класс.

Мне двадцать три. Старшему из моих учеников, Ивану, шестнадцать. Он просидел два года в шестом классе, в перспективе — второй год в восьмом. Когда я первый раз вхожу в их класс, он встречает меня взглядом исподлобья. Парта в дальнем углу класса, широкоплечий большеголовый парень в грязной одежде со сбитыми руками и ледяными глазами. Я его боюсь.

Я боюсь их всех. Они опасаются Ивана. В прошлом году он в кровь избил одноклассника, выматерившего его мать. Они грубы, хамоваты, озлоблены, их не интересуют уроки. Они сожрали четверых классных руководителей, плевать хотели на записи в дневниках и вызовы родителей в школу. У половины класса родители не просыхают от самогона. «Никогда не повышай голос на детей. Если будешь уверена в том, что они тебе подчинятся, они обязательно подчинятся», — я держусь за слова старой учительницы и вхожу в класс как в клетку с тиграми, боясь сомневаться в том, что они подчинятся. Мои тигры грубят и пререкаются. Иван молча сидит на задней парте, опустив глаза в стол. Если ему что-то не нравится, тяжелый волчий взгляд останавливает неосторожного одноклассника.

Районо втемяшилось повысить воспитательную составляющую работы. Мы должны регулярно посещать семьи в воспитательных целях. У меня бездна поводов для визитов к их родителям — половину класса можно оставлять не на второй год, а на пожизненное обучение. Я иду проповедовать важность образования. В первой же семье натыкаюсь на недоумение. Зачем? В леспромхозе работяги получают больше, чем учителя. Я смотрю на пропитое лицо отца семейства, ободранные обои и не знаю, что сказать. Проповеди о высоком с хрустальным звоном рассыпаются в пыль. Действительно, зачем? Они живут так, как привыкли. Им не нужна другая жизнь.
Дома моих учеников раскиданы на двенадцать километров. Общественного транспорта нет. Я таскаюсь по семьям. Визитам никто не рад — учитель в доме к жалобам и порке. Я хожу в один дом за другим. Прогнивший пол. Пьяный отец. Пьяная мать. Сыну стыдно, что мать пьяна. Грязные затхлые комнаты. Немытая посуда. Моим ученикам неловко, они хотели бы, чтобы я не видела их жизни. Я тоже хотела бы их не видеть. Меня накрывает тоска и безысходность. И через пятьдесят лет здесь будут все так же подпирать падающие заборы слегами и жить в грязных, убогих домах. Никому отсюда не вырваться, даже если захотят. И они не хотят. Круг замкнулся.

Иван смотрит на меня исподлобья. Вокруг него на кровати среди грязных одеял и подушек сидят братья и сестры. Постельного белья нет и, судя по одеялам, никогда не было. Дети держатся в стороне от родителей и жмутся к Ивану. Шестеро. Иван старший. Я не могу сказать его родителям ничего хорошего — у него сплошные двойки. Да и зачем что-то говорить? Как только я расскажу, начнется мордобой. Отец пьян и агрессивен. Я говорю, что Иван молодец и очень старается. Все равно ничего не изменить, пусть хотя бы его не будут бить при мне. Мать вспыхивает радостью: «Он же добрый у меня. Никто не верит, а он добрый. Он знаете, как за братьями-сестрами смотрит! Он и по хозяйству, и в тайгу сходить… Все говорят — учится плохо, а когда ему учиться-то? Вы садитесь, садитесь, я вам чаю налью», — она смахивает темной тряпкой крошки с табурета и кидается ставить грязный чайник на огонь.

Этот озлобленный молчаливый переросток может быть добрым? Я ссылаюсь на то, что вечереет, прощаюсь и выхожу на улицу. До моего дома двенадцать километров. Начало зимы. Темнеет рано, нужно дойти до темна.

— Светлана Юрьевна, подождите! — Ванька бежит за мной по улице. — Как же вы одна-то? Темнеет же! Далеко же! — Матерь божья, заговорил. Я не помню, когда последний раз слышала его голос.

— Вань, иди домой, попутку поймаю.

— А если не поймаете? Обидит кто?

Ванька идет рядом со мной километров шесть, пока не случается попутка. Мы говорим всю дорогу. Без него было бы страшно — снег вдоль дороги размечен звериными следами. С ним мне страшно не меньше — перед глазами стоят мутные глаза его отца. Ледяные глаза Ивана не стали теплее. Я говорю, потому что при звуках собственного голоса мне не так страшно идти рядом с ним по сумеркам в тайге.
Наутро на уроке географии кто-то огрызается на мое замечание. «Язык придержи, — негромкий спокойный голос с задней парты. Мы все, замолчав от неожиданности, поворачиваемся в сторону Ивана. Он обводит холодным, угрюмым взглядом всех и говорит в сторону, глядя мне в глаза. — Язык придержи, я сказал, с учителем разговариваешь. Кто не понял, во дворе объясню».

У меня больше нет проблем с дисциплиной. Молчаливый Иван — непререкаемый авторитет в классе. После конфликтов и двусторонних мытарств мы с моими учениками как-то неожиданно умудрились выстроить отношения. Главное быть честной и относиться к ним с уважением. Мне легче, чем другим учителям: я веду у них географию. С одной стороны, предмет никому не нужен, знание географии не проверяет районо, с другой стороны, нет запущенности знаний. Они могут не знать, где находится Китай, но это не мешает им узнавать новое. И я больше не вызываю Ивана к доске. Он делает задания письменно. Я старательно не вижу, как ему передают записки с ответами.

В школе два раза в неделю должна быть политинформация. Они не отличают индийцев от индейцев и Воркуту от Воронежа. От безнадежности я плюю на передовицы и политику партии и два раза в неделю пересказываю им статьи из журнала «Вокруг света». Мы обсуждаем футуристические прогнозы и возможность существования снежного человека, я рассказываю, что русские и славяне не одно и то же, что письменность была до Кирилла и Мефодия.

Я знаю, что им никогда отсюда не вырваться, и вру им о том, что, если они захотят, они изменят свою жизнь. Можно отсюда уехать? Можно. Если очень захотеть. Да, у них ничего не получится, но невозможно смириться с тем, что рождение в неправильном месте, в неправильной семье перекрыло моим открытым, отзывчивым, заброшенным ученикам все дороги. На всю жизнь. Без малейшего шанса что-то изменить. Поэтому я вдохновенно им вру о том, что главное — захотеть изменить.

Весной они набиваются ко мне в гости. Первым приходит Лешка и пристает с вопросами:

— Это что?

— Миксер.

— Зачем?

— Взбивать белок.

— Баловство, можно вилкой сбить. Пылесос-то зачем покупали?

— Пол пылесосить.

— Пустая трата, и веником можно, — он тычет пальцем в фен. — А это зачем?

— Лешка, это фен! Волосы сушить!

Обалдевший Лешка захлебывается возмущением:

— Чего их сушить-то?! Они что, сами не высохнут?!

— Лешка! А прическу сделать?! Чтобы красиво было!

— Баловство это, Светлана Юрьевна! С жиру вы беситесь, деньги тратите! Пододеяльников, вон полный балкон настирали! Порошок переводите!

В доме Лешки, как и в доме Ивана, нет пододеяльников. Баловство это, постельное белье.

Иван не придет. Они будут жалеть, что Иван не пришел, слопают без него домашний торт и прихватят для него безе. Потом найдут еще тысячу поводов, чтобы завалиться в гости, кто по одному, кто компанией. Все, кроме Ивана. Он так и не придет. Они будут без моих просьб ходить в садик за сыном, и я буду спокойна — пока с ним деревенская шпана, ничего не случится, они — лучшая для него защита. Ни до, ни после я не видела такого градуса преданности и взаимности от учеников. Иногда сына приводит из садика Иван. У них молчаливая взаимная симпатия.

На носу выпускные экзамены, я хожу хвостом за учителем английского Еленой — уговариваю не оставлять Ивана на второй год. Затяжной конфликт и взаимная страстная ненависть не оставляют Ваньке шансов выпуститься из школы. Елена колет Ваньку пьющими родителями и брошенными при живых родителях братьями-сестрами. Иван ее люто ненавидит, хамит. Я уговорила всех предметников не оставлять Ваньку на второй год. Елена несгибаема. Уговорить Ваньку извиниться перед Еленой тоже не получается:

— Я перед этой сукой извиняться не буду! Пусть она про моих родителей не говорит, я ей тогда отвечать не буду!

— Вань, нельзя так говорить про учителя, — Иван молча поднимает на меня тяжелые глаза, я замолкаю и снова иду уговаривать Елену:

— Елена Сергеевна, его, конечно же, нужно оставлять на второй год, но английский он все равно не выучит, а вам придется его терпеть еще год. Он будет сидеть с теми, кто на три года моложе, и будет еще злее.
Перспектива терпеть Ваньку еще год оказывается решающим фактором, Елена обвиняет меня в зарабатывании дешевого авторитета у учеников и соглашается нарисовать Ваньке годовую тройку.

Мы принимаем у них экзамены по русскому языку. Всему классу выдали одинаковые ручки. После того как сданы сочинения, мы проверяем работы с двумя ручками в руках. Одна с синей пастой, другая с красной. Чтобы сочинение потянуло на тройку, нужно исправить чертову тучу ошибок, после этого можно браться за красную пасту.

Им объявляют результаты экзамена. Они горды. Все говорили, что мы не сдадим русский, а мы сдали! Вы сдали. Молодцы! Я в вас верю. Я выполнила свое обещание — выдержала год. В сентябре мне дадут первый класс. Те из моих, кто пришел учиться в девятый, во время линейки отдадут мне все свои букеты.

Прошло несколько лет. Начало девяностых. В той же школе линейка на первое сентября.

— Светлана Юрьевна, здравствуйте! — меня окликает ухоженный молодой мужчина. — Вы меня узнали?

Я лихорадочно перебираю в памяти, чей это отец, но не могу вспомнить его ребенка:

— Конечно узнала, — может быть, по ходу разговора отпустит память.

— А я вот сестренку привел. Помните, когда вы к нам приходили, она со мной на кровати сидела?

— Ванька! Это ты?!

— Я, Светлана Юрьевна! Вы меня не узнали, — в голосе обида и укор. Волчонок-переросток, как тебя узнать? Ты совсем другой.

— Я техникум закончил, работаю в Хабаровске, коплю на квартиру. Как куплю, заберу всех своих.

Он легко вошел в девяностые — у него была отличная практика выживания и тяжелый холодный взгляд. Через пару лет он действительно купит большую квартиру, женится, заберет сестер и братьев и разорвет отношения с родителями. Лешка сопьется и сгинет к началу двухтысячных. Несколько человек закончат институты. Кто-то переберется в Москву.

— Вы изменили наши жизни.

— Как?

— Вы много всего рассказывали. У вас были красивые платья. Девчонки всегда ждали, в каком платье вы придете. Нам хотелось жить как вы.

Как я. Когда они хотели жить как я, я жила в одном из трех домов убитого военного городка рядом с поселком леспромхоза. У меня был миксер, фен, пылесос, постельное белье и журналы «Вокруг света». Красивые платья я сама шила вечерами на машинке.

Ключом, открывающим наглухо закрытые двери, могут оказаться фен и красивые платья. Если очень захотеть".

Я был единственным ребенком в семье. А у бабушек и дедушек был единственным внуком, тетка рожала строго девчонок. Естественно, я был обласкан и закормлен. И хоть меня воспитывали в строгости, я привык быть любимым всеми и от всех ждал тока добра.

В первом классе 91 год сразу появилась куча уебков желающих самоутвердиться за мой счет. Сначала просто дразнили "жирный, жирный, поезд пассажирный" и убегали, потом когда поняли, что я безобидный, начались наезды и побои. Я плакал и жаловался родителям, они нихуя не предпринимали. Как только истории дошли до деда по материнской линни, все поменялось в корне.

Дед был натуральный уркаган с Лениным и Сталиным на груди, церквушкой на спине и такими же расплывшимися от времени татуированными перстнями на пальцах. Несмотря на блатной колорит, со всеми его непонятными мне тогда шутками и подъебками, старик был очень сурового и непремеримого нрава. В детсве он сполна хапнул лиха, безпризорничая в военный годы, пока отчим воевал, а мамка сидела на зоне за опоздание на работу. Так вот, дед мне строго настрого наказал "крушить ебальники", пока "кровавая юшка" не пойдет. На все охи и вздохи мамки и бабушки про то что, мол, драться не хорошо, он овечал трехэтажным матом, не стесняясь меня.

В классе был одни уебок, даже не альфа, а так, говнистый недосок, который уже всех заебал и он был самым моим ярым травителем. Уже на следующий день этот пиздюк дал мне повод. Я не стесняясь пиздошил его, пока она не начал плакать и орать. Вся беда заключалась в том, что я не знал что такое "юшка" и, посчитав что пойму, что это такое как только она покажется, продолжал экзекуцию.

Вроде и кровь уже на разбитой нюхалке и ученики уже не подбаривают меня, да и сам я уже порядком устал и запыхался, а "юшки" все нет. Но наказ деда надо выполнять!!! Неизвестно сколько бы я его еще пиздил, но меня оттащила училка. Сказали, что без родителей в школу меня больше не пустят.

Дома начались охи , ахи, начали заморачиваться на цветы и коробку конфет для училки. Потом пришли батя с дедом и начали орать на женскую половину, что дескать, совсем ебнулись. Дед в ультимативной форме заявил, что разбираться пойдет только он.

На утро в шикарном костюме и на такси (дед был астматиком, да и вообще презирал общественный транспорт) мы отправились в школу. В учительской нас поджидал целый отряд взвинченных шмар-учителей, опездюленный недоносок с фиолетовым лицом и его папаша, синявое похмельно быдло.

Дед без всяких приветсвий, с порога на уровне третьего этажа посетовал, что в кабинете нет ни шконок, ни параши, куда можно было бы загнать директрису и завуча. Вскользь покритиковл отступничество от традиционной советской школы преподавания и поинтересовался, есть ли хоть одна блядина, желающая высказать несогласие и проснуться в проруби с отрезанными сиськами. Потом он предложил всей толпой отправиться в класс и поинтресоваться у остальных детей, кто первый начал и кто всех заебал.

С этого момента училка и папаша уже начали оправдываться, мол, тот пиздюк же еще маленький и не понимает ничего, зачем такая жестокость. Дед уже совершенно распоясовшись, орал, что щенка трехмесячного можно научить слову "нельзя". Схватил алконавта за грудки, тряхну и спросил, "Он что у тебя, блять, тупей собаки?". Потом дед достал здоровенную выкидуху, охутиельную в своей странной отталкивающей и пугающей красоте, и резким движением выпростал горбатое лезвие. Фиксатор щелкнул в гробой тишине. Нож на глазах у всех был торжестенно вручен мне. Уже успокоившись дед устало произнес: "Вот, суки, теперь вы о-фи-ци-аль-но предупреждены. Мой внук сам ни на кого не полезет, я точно знаю. А кто до него доебаться вздумает, того он запорет нахуй, а посадят вас. Ходите теперь за ним следом и отгоняйте от него всех пидорасов. Это ваша работа в конце концов."

За дверью учительской он пшикнул ингалятором, потрепал мою голову, помог сложить нож, сам бы я низачто бы с ним не справился, и сказал никогда его в школу не носить, мол и так кулаки как кастрюли. Мой портфель потом до конца учебного года шмонали на предмет наличия прежде чем запустить в класс. По приходу домой я застал деда в приподнятом настроении. "Ебальник как осы покусали, в дверь не пролазиет и весь бурый. Отхуярил его на славу!!! Не внук, а пряник!!!" - хвастался мой дед домочадцам.

Очередной веб сайт религиозно-православной направленности - очередная ненавязчивая просьба: Помогите деньгами, внесите пожертвование... Я вот поражаюсь, почему никто не просит: Помолитесь за нас! Не верят!?

Вчерашняя история."Все гениальное просто".
Закончив девятый класс, как и многие мои одноклассники, устроился на работу в колхоз, ибо только туда брали несовершеннолетних на летние каникулы. Был ещё консервный завод, но это больше для девочек. Устроился не абы кем(;-)), целым помощником комбайнёра! И случилось так, что накрылась у комбайна левая полуось(из-за плохого аккумулятора приходилось каждое утро заводить эту махину с буксира).К вечеру запчасть доставили и комбайнёры начали между собой обсуждать, как они завтра натрахаются с установкой этой полуоси.А суть в том, что её длина метра полтора, и держа её за конец, надо вставить в шлицы КПП в глубине корпуса переднего моста. Со словами "утро вечера мудренее" разошлись по домам. Ночью я немного поворочался, обдумывая детали предстоящей операции, и уже ни свет ни заря мчался к комбайну, сжимая в руке деревянный брусок с привязанной к нему бечёвкой. На месте ещё никого не было и я приступил к работе. Засунул брусок внутрь корпуса, положил на него полуось, и, орудуя ею, как рычагом, стал попадать в шлицы. Со второго раза всё получилось, и вытащив за верёвочку брусок, я стал дожидаться механизаторов. Надо ли говорить, что их удивлению и восхищению моей смекалкой не было предела, а авторитет мой в их глазах заметно вырос.

Работаю с китайцами. Всегда удивлялся их трудоголизму. Созваниваюсь недавно с китаянкой — в течение дня позвонил ей раз 5 — обсуждаем сделку, у неё прилично шумно. Языковой барьер плюс шум — обсуждать важные вопросы было дискомфортно. Я спросил, почему так шумно. Она ответила, что на свадьбе. Китайские свадьбы — это 500–1000 человек. Попросил перейти в более тихое место. Она сказала, что не может. На вопрос "почему?" ответила, что она невеста.

Большую часть своего детства провела, частенько бывая у мамы на работе в детском онкологическом реабилитационном центре.
Так вот на всю жизнь неизгладимое впечатление оставила одна 17-летняя девушка со своим парнем. У нее была остеосаркома, провели несколько сеансов химиотерапии, отрезали левую ногу выше колена. Как-то раз приехал ее навестить парень, та девушка ему и заявляет, мол, давай разойдемся, не хочу тебе жизнь портить. Парень сказал ей твердое "нет" и заявил, что она для него самая лучшая.
Не так давно случайно их встретила. Она в брючках, с протезом, само собой, идут, держась за руку, с ними двое детей. Разговорились, в разговор влез старший сын (ему 6), гордо заявив, что его мама самая лучшая, потому что она Терминатор.

Вчера ехала в маршрутке. Перед ней резко перестроился автомобиль, и маршрутка стукнула его в зад. Слова водителя меня просто убили! Он сказал: «б***ь… теперь вся мелочь перемешалась…»

Летучий змей

В детстве, не совсем далеком, но уже покрывающимся туманом склероза, в каком-то журнале, может «Юный техник», а может еще в каком издании для творческого рукоблудия, мой пытливый взгляд высмотрел схему сборки воздушного змея.
Тогда, в благословенных восьмидесятых, змеи не лежали в магазинах на прилавках и на обочине дорог ими тоже не торговали, и поиметь такое чудо было возможно только через терпение, перемазанную клеем одежду и прямые руки.
Руки у меня были прямые, а вот терпения явно не хватало, но тем не менее в один прекрасный день я настрогав длинных щепок с угла деревянного сарая (за что потом получил громоздких пи@@@дюлей) и вероломно умыкнув у матушки кусок кальки (за что тоже потом получил этих самых) уединился за столом и принялся ваять.
Ваятель из меня, надо прямо сказать, был как из Айвазовского сантехник, но худо-бедно, через пару часов из-под моих рук вышел ШЕДЕВР.
Шедевр был страшен внешне, но сделан добротно и весил как мадам Крачковская. Понятное дело, в аэродинамической трубе я его не продувал, поэтому летные качества были мне неизвестны, но затраченные силы и сам его вид внушали уважение не только у меня, но и у бати, железного и жесткого человека, который увидев ЭТО вздрогнул головой, осторожно потрогал пальчиком и поинтересовался, кого я собираюсь убить.
Вот с этим славным, и как оказалось впоследствии, пророческим напутствием я, подхватив конструкцию под мышку, побежал на поляну, где был простор для моего авиаэксперимента.
Поляна была большая и заросшая высокой, зеленой травой. Предвкушая лавры Жана Батист Мари Шарль Мёнье, я размотал пятиметровую веревку и задумался чем мог. Я, конечно, не читал учение о восходящих потоках и разнице давления в подкрыльном и надкрыльном пространстве, но смутно догадывался, что змей сам по себе не полетит.
Змей, с нарисованным на ней лицом алкоголика-олигофрена, сумрачно лежал в высокой траве и как бы подтверждал мою теорию.
И тут я вспомнил кино, в котором счастливый, до идиотства мальчик бежал по полю, а за ним высоко в небе гордо парил точно такой же змей. Ну, почти такой же.
Сложив в своем тогда еще не богатом опытом, но не идеями, уме всю информацию, я пришел к однозначному выводу: надо бежать! И чем быстрее я побегу, тем выше и красивее полетит змей. Змей считал так же.
Отойдя на край поляны и покрепче ухватив конец веревки, я, судорожно шаркнув ножкой, кинулся бежать к горизонту. Пробежав метров десять, я оглянулся. Подлая змеюка, скалясь кривой ухмылкой, подпрыгивая на кочках и раздвигая траву своим гротескным лицом, волочилась за мной без всякого намерения взлетать.

Я насторожился. Что-то тут было не то. Перебрав в уме различные факторы, влияющие на эксперимент, пришло понимание, что с увеличением скорости бега, есть шанс лицезреть змея в небе, а не в траве, которая достигала мне пупка и весьма мешала развивать скорость.
Вернувшись к месту старта и избрав новое направление, я рванул так, что ветер засвистел в йацах. Я несся как влюбленный истребитель на бреющем, раздвигая траву животом и периодически оборачиваясь назад, чтобы не упустить момент торжества человека над неизведанным. Вот только-только тяжелая змеюка должна была взлететь, как торжество оборвал чей то предсмертный крик. Так громко, жалобно и душевно мог кричать только ёжик, которому на больную лапку наступил невнимательный слон.
Не прекращая бежать, я гутапперчиво вывернул шею и оглянулся. И засучил ногами раза в три быстрее. Я, честно говоря думал, что до этого бежал на пределе сил, но оказывается где-то глубоко внутри имелись скрытые резервы. И причем не маленькие. Высвобождению этих самых резервов способствовало увиденное.
Выбрав себе уютное местечко посередине поляны и примяв маленький пятачок травы, две супружеские пары решили устроить себе литтл-пикник в этот прекрасный, субботний денек. Постелили скатерку и выставили на нее всякое русское угощение в виде водочки, закусочки и запивочки. И сев на попы рядком, как курочки на жердочке, почти скрывшись в траве, только приготовились вкушать эти маленькие, человеческие радости, как внезапно раздвинулась высокая растительность и откуда ни возьмись, неожиданно, как м...вошка из флейты выскочило что-то весьма абстрактного вида, стремительно перевернув пищу и насрав в душу, опять скрылась в траве.
Кто из них вскричал матершинными терминами, я так не понял, да и неинтересно было мне. Важно было то, что на траектории моего следования, по прикидкам никого не должно было быть. Но поскольку я бежал не совсем прямо, а даже конкретно криво, то сам-то я не влетел в эту душевную компанию, а вот змеюка как раз злобным Мамаем пронеслась по столу, собрав своим тучным телом всю нехитрую снедь.
Осторожно за веревку я подтянул к себе пострадавшую рептилию, отчистил ее от кетчупа и, вытащив колечко малосольного огурца из-за планки, поковылял обратно на исходную, по широкой дуге обходя потревоженное сообщество. Огурец я съел.
Вернувшись на позицию и прикинув место, где так внезапно прервался праздник, я определил себе новый путь, который ни в коей мере не должен был пересечься с субботней негой недавних граждан.
Решив, что ну его нафиг находиться на тропе миграции безумного подростка, граждане, аккуратно собрав свою скатерку, перебазировались в другое место, метрах в пятнадцати от предыдущего. Сноровисто умяв травку он расселись чинным рядком вдоль накрытого стола и подняли первый тост.
Высокая трава раздвинулась, и давешнее, диковинное животное из бумаги и древа, прервала спич тостующего на полуслове и, сметя остатки кетчупа со стола, скрылось в зарослях.
Услышав знакомые и красиво связанные фразы, которые подобно стрелам впивались мне в жопу (кстати, про нее тоже там было), я припустил с такой скоростью, что моментально влетел в куст репейника и завалился на бок.
Странно, размышлял мой мозг, в то время, как руки методично сдирали головки репейника с того места, которой в различных вариациях упоминал недавний тамада. Странно, вроде бы по моим расчетам на этом участке поляны никаких людей не предполагалось, так откуда же?
Традиционно скушав еще один огурец и опять очистив от кетчупа многострадального змея, я окольными путями опять поперся на исходную позицию. Змей уже не напоминал того радостного придурка со смеющейся рожицей. После штурма стола и контакта с кетчупом, он скорее походил на грустного манька-убийцу, только что вернувшегося с очередного злодеяния.
... Все закончилось совершенно неожиданно и совсем не так, как я планировал. В очередной раз набрав скорость, я вылетел как раз к застолью, которое в очередной раз совершило перебазировку. Хорошо успел затормозить. Такого подарка наверное они явно не ожидали. Если опустить все матершинные буквы, то они сказали только «О! А вот и...»
Но не зря я целый час бегал по поляне, догнать меня было нереально даже стрижам. Но вот змей, по прежнему не желающий летать и бежавший сзади, подвел меня. Хотя как сказать.
Самый жаждущий справедливой мести товарищ, подбадриваемый одобрительными выкриками коллег, кинулся за мной, желая, наверное, придать моим ушам форму далекую от того, что заложила природа.
Но я был ветер! Я был смерч! Я был неистовый ураган! И все это умножилось на два, когда нетерпеливый гражданин, в пылу азарта погони наступил на моего любимого, ни хрена, как оказалось, не воздушного, а очень даже земного змея, который по прежнему семенил за мной в траве.
Протяжное, горловое «Йоооопт!!!», звук упавшей с Эвереста говядины и рывок веревки в руке, намекнул мне, что товарищ весьма опрометчиво бежал не глядя себе под ноги. А надо, товарищи, всегда смотреть куда идешь. А тем более, бежишь.
Оглянувшись, я только заметил, как высоко-высоко, над зеленою травой, по совершенно правильной параболической траектории, взметнулись две ноги в белых кроссовках и очертив в воздухе правильный полукруг шнурками, скрылись в травке. Из травки раздалось такое, что легкий шелест прошел по поляне, а снующие глубоко в лесу волки стыдливо покраснели.
На завтра, посетив ристалище, я нашел своего деревянно-бумажного, верного, но непутевого друга. В пылу нечеловеческой ярости он был изломан, как судьба Жанны Д'Арк. Жестокая рука мщения прошлась по нему, не оставив целой ни одной деревяшки. Торжественно похоронив свое детище посредством бросания его в пруд и смотав остатки веревки (пригодится еще), я уныло поплелся домой.
... Уже на подходе к дому я радостно вспомнил, что в каком-то журнале видел инструкцию по сборке настоящего, как у индейцев лука. Точь в точь такого, как в книгах моего любимого писателя Ф. Купера.

(с) Сергей Кобах

Прочитал в испанской газете La Vanguardia -

Президент США Рональд Рейган, обладавший неоспоримым чувством юмора, направился в Японию с лекцией. Зачитывая свой доклад, он отпустил шутку. Переводчик немедленно донес ее до слушателей, и японская аудитория взорвалась от смеха. Закончив свой доклад, Рейган решил лично поблагодарить переводчика и спросил, как ему удалось передать японцам смысл американского анекдота. Немного смутившись, переводчик ответил: «Видите ли, я ничего не переводил, а просто сказал им, что Вы сострили».

Работал я в годы юности в Вологде на радио. Однажды нам позвонила девушка и попросилась на работу. Сказала, что хочет делать передачи о культуре. Ну мы посмеялись, конечно: ага, в Вологде. О культуре. Однако девушку на работу взяли – голос вроде ничего. И во время первого же эфира она сообщила, что последним русским царём был Николай 11-й…

ЯЩИК ПАНДОРЫ
Расул, здоровый мордатый дагестанец, хоть и был на полгода призывом
помладше нас, но авторитет в казарме имел неоспоримый, да и годами он
старше многих лейтех. Двадцать шесть лет – солидный возраст для солдата.
На радость дедам и на горе салабонам, Расул был старшиной нашей роты.
Уже наверное месяц, старшина ходил за мной напоминая, чтобы я не забыл
взять у моего друга – секретчика свежий пароль. Три слова всего, но
какие это важные слова...
В казарме при входе стояла тумбочка с ящиком Пандоры - старинным черным
телефоном без диска. В обычной жизни, от него не приходилось ждать
ничего хорошего, кроме учебных тревог, внеочередных строевых смотров и
прочих подобных противогазных развлечений, но если знать три волшебных
слова...
Поднимаешь трубку, в ней сидит неизвестный солдат, говоришь ему первое
слово: «гитара», через пару секунд слышишь голос: «Гитара слушает»
- Гитара, дай мне Факел.
- Факел слушает.
- Факел, дай мне скалу.
- Скала слушает.
- скала, дай мне выход в город на номер 4-6-7-4-9-5
А дальше из страшного, черного телефона, не предвещающего ничего
хорошего, ты за тысячи километров слышишь голос родного человека.
Одно плохо, что пароли округов областей и городов меняли каждый месяц,
ну и конечно же если поймают тебя у телефона на горячем – сразу «губа».
Расул был человеком очень женатым («очень» - потому, что дико любил свою
жену) Когда он показывал ее фотку, первая реакция у всех была: «Ни хера
себе! Это что твоя жена!? Че-то она слишком красивая...
Расул улыбался и прятал жену Лену обратно в военный билет.
Вот и начал старшина напоминать мне про три волшебных слова еще за месяц
до дня ее рождения...
Наконец этот день настал. Я вернулся от секретчика со свежайшими
«скалами и факелами» которые маскировали от шпионов город Пятигорск,
получил в подарок кожаный ремень и пошел смотреть на телефонный
аттракцион.
У Расула от волнения дрожали руки, он никак не мог разобрать мои
каракули. Это нас всех очень забавляло. Наконец три волшебных слова
довели его до Пятигорска и...
Беда в том, что военная связь – это связь военная и для нее не
существует понятия «Занято», просто вклиниваешься третьим лишним в чужой
гражданский разговор и говоришь «громко четко и без искажений... » - то
что тебе нужно.
Вот Расул и вклинился.
Не сказав ни слова, он показал нам указательным пальцем т-с-с-с и
надолго завис.
Мы молчали, с ужасом наблюдая как меняется лицо нашего старшины. На нем
отражалась такая пантомима, что и без слов все стало ясно – у жены
происходил с кем-то долгий и мучительно-приятный разговор...
Бедный муж то открывал рот, то кусал руку, то хватался за горло, а по
его бритым щекам веселыми струйками побежали крупные прозрачные
слезинки. Расул не хотел прерывать их разговор, чтобы поточнее узнать на
какой глубине ада находится он сам...
Как назло мимо казармы шел командир бригады, он издалека увидел
дневального выставленного на крыльцо для поднятия шухера, а поскольку
полковник на четырнадцать званий умнее дневального, то без труда
незаметно подобрался сзади через кусты, не позволив солдатику и чихнуть.
Появление в казарме комбрига стало полной неожиданностью, но старшина на
удивление даже не дернулся, а продолжал молча стоять с трубкой, тяжело
дышать и плакать.
Полковник оказался очень благородным человеком, он не говоря ни слова,
подошел к тумбочке и карандашом на огрызке бумажки написал «Трое суток
ареста!»
Расул взял карандаш свободной рукой и дописал: «Есть. Спасибо.»
Комбриг тихонько похлопал старшину по плечу, махнул рукой и стараясь не
топать вышел из казармы.
Я чувствовал себя ужасно гадко. Дернул же меня черт высунуться с этим
паролем...
Но внезапно лицо старшины расплылось в улыбке и он размазывая слезы
заорал в трубку срывающимся голосом: «Анжела Сергеевна здравствуйте! Как
у вас с Ленкой голоса похожи! Не пугайтесь – это я. Расул. Жаль, ну
ничего, поздравьте ее от меня когда вернется и скажите, что я ее очень
люблю. Да у меня все отлично, вот на губу сажусь... »

История о том, что в каждом минусе спрятан жирный плюс...
Одна дама получила по почте извещение о штрафе за превышение скорости.
Посмотрела на фотку - ее машина, штраф она заплатила, но дело в том, что
во время нарушения ПДД барышня, вместе с машиной, была на даче за сорок
километров от третьего кольца, но в милиции она не сказала ни слова.
Ясно как божий день, что это была машина двойник (угонщики перебивают
номера под уже существующую машину).
Поскольку время на фотке было шесть утра, барышня предположила, что ее
двойник спешил на работу.
Каждый день, две недели, с полшестого, до полседьмого, наша героиня
ждала двойника на том самом месте третьего кольца. Один раз увидела, но
не догнала, уж очень быстро шарил. В другой раз движение было погуще и
ей удалось пристроиться за ним.
Мужик подъехал к какой-то конторе и вошел внутрь. Барышня припарковалась
подальше, подошла к конторе и вызвала эвакуатор.
Приехал грузовичок, эвакуаторщик сличил у дамы паспорт, документы на
машину и без лишних слов загрузил мазду-двойника на платформу. Краем
глаза, дама увидела в толпе зевак мужика, который ну очень переживал, а
сказать ничего не решился...
В результате наша героиня, как и раньше, ездит на своей машине, зато и у
ее родителей появилась такая же мазда, на которой старички теперь ездят
в деревню за молочком. Это мои соседи по даче, они и поведали мне эту
историю.

Сотрудник был на рыбалке в прошедшие выходные, рассказал.

ГИМС (госинспекция маломерных судов) - водный аналог гаишников, просто
сорвались с цепи в прошедшие субботу-воскресенье, видимо им тоже нужно
детишек в школу готовить. Проверяли всех, кто был на Дону, штрафовали за
малейшие несоответсвие уставу))) Соседскую с ним лодку начали проверять,
как назло у мужика все было, - аптечка, документы, ремсредсва, госномер,
спасательный жилет... И тут гимсовца осенило: - а свисток есть?!
(спасательный жилет по правилам комплектуется свистком) Мужик замирает,
- те светлеют от радости,- ЕСТЬ!!! Есть СВИСТОК!!!! Рыбак был видимо и
охотником, метнулся в какие-то пожитки в лодке и достает манок, который
крякает по утиному...

На последнее трепыхание гимсовцев, мужик отрезал, что тональность
свистка в правилах не оговаривается и он мог бы вообще флейту с собой
возить...

Занавес.

Вспомнилась история, случившаяся при дубляже первой серии
фантастического боевика "Звездные войны".
"Помните, в начале фильма два благородных рыцаря-джедая рубят врагов
лазерными мечами, потом главный говорит что-то типа: "Нам тут делать
нечего – уходим!", и оба сваливают? - рассказывала мне режиссер русской
озвучки "Звездных войн" Мария Соловцова. - Так в оригинале фраза
звучала: "Силы равные – бежим!"
Я как услышала, чуть не упала. Переспрашиваю у американцев –
оказывается, все так и есть. Мол, раз силы равные, то нечего на рожон
лезть, а лучше удрать, потом вызвать авиацию, ну и так далее, смотрите
новости из Ирака.
Пришлось объяснить, что в России представления о героизме другие, и,
увидев подобных персонажей, наш зритель просто сбежит из зала".

Да уж, студенческие истории, это отдельный исторический жанр.

Был у нас такой преподаватель, как Борис Викторович К., личность
уникальная, со своеобразной логикой и не менее своеобразным чувством
юмора. За ним тянулся целый хвост из баек и историй, который его трудами
непрерывно обновлялся.
В частности, было предание, что однажды он одной изрядно беременной
студентке поставил два балла. От расстройства у нее тут же начались
схватки и она начала рожать, предание сохранило также, что роды прошли
успешно.
Так это было, или не так, мне неизвестно, но факт остается фактом,
когда на экзамене он видел беременную студентку, то забирал у нее
зачетку, ставил туда оценку, которую назовут и, отчаянно жестикулируя,
выпроваживал ее из аудитории.
Естественно, что во время сессии количество "беременных" студенток
резко возрастало. Дабы не перегибать палку, доходило до того, что девки
тянули спички, кому в этот раз беременеть. История сохранила даже такой
факт, что одна беременная тетка, не имевшая к универу никакого
отношения, сдавала экзамен за своего двоечника мужа (фамилия была
нейтральная, а на фотку он, как правило не смотрел).
Нам посчастливилось застать продолжение этой истории.
Начинается экзамен у Бориса Викторовича, счастливая обладательница
поломанной спички, в полной экипировке, подходит к столу, сует ему
зачетку, он видит торчащее перед ним пузо, глаза как всегда
округляются, она скромно мямлит, что четверки ей вполне хватит, он уже
прицеливается ручкой и тут... вероятно от напряжения момента, рвется
резинка на трусах (или че там подушку держало) и у нее случается
выкидыш...
Немая сцена, он поднимает на лоб очки, смотрит на подушку, на нее и
произносит фразу, типа - "Я уже слышал о том, что забеременеть можно и
от матраса, а теперь вижу, что можно даже от подушки".
Народ в аудитории сдерживается из последних сил. Он открывает зачетку,
чтобы на веки веков внести эту студентку в ПЗУ и читает ее фамилию -
Подушко.

Гомерический хохот Бориса Викторовича, с аккомпанементом хора студентов,
в течении долгого времени разносился по гулким коридорам универа.

Поступает ко мне во время дежурства в отделение хирургии в ВАГоспиталь
спецназовец. И не просто спецназовец, а командир взвода с повреждением
шейного отдела позвоночника.
Как и положено, начал собирать анамнез, что да как. Тимур (так его
звали) молчит как партизан, не колется. Госпитализировал я его, назначил
лечение. После недели, проведенной в госпитале, в полном безделье он
взвыл и стал проситься обратно на службу. Вот тут то я и поставил
условие: или он рассказывает, как все было, или лежит еще неделю. Тимур
рвался в бой, поэтому ему ничего не оставалось, как расколоться.
Оказывается, накануне в спецназ поступили новые каски. Суперсовременные
и супер-пупер пулестойкие. Офицер, который их привез, заверял, что они
их сами проверяли, стреляя в них из "Маракыча" с 5 метров. Тимур принес
каски в роту и давай хвастаться ими перед своими подопечными. Те, не
будь дураками, предложили Тимуру проверить их на "пулестойкость". "А не
слабо! " - сказал Тимур, выдал пистолет и напялил каску на себя.
Экспериментаторы, мля. Второй товарищ отошел на пять шагов и пульнул
прямо в каску. Каска действительно оказалась пуленепробиваемой, но ...Вот
вас когда-нибудь били кувалдой по голове? Эффект тот же. Ударная сила
пули, перед которой возникло препятствие в виде каски, было таково, что
голову бедного Тимура откинуло на три метра от первоначальной позиции.
Хорошо, хоть совсем не оторвало. На мой логичный вопрос (как я думал):
"А что, нельзя было каску просто поставить на стул? ". Тимур так же
логично ответил: "А что, можно было? ". Вот такие у нас в стране
спецназовцы.

В родном городе существовал, а может быть и поныне существует секция, а
потом клуб тяжелой атлетики. Ребята там занимаются серьезные, есть даже
чемпион Европы. И была в этом клубе на должности уборщицы такая
колоритная бабка Кузьминишна. Никогда не расставалась с беломориной и
всем своим видом напоминала Бабу Ягу, отмотавшую приличный срок за
гоп-стоп на киче. В общем, по виду старая знакомая в местах лишения
свободы. Ну вы поняли о чем я. Поехали как-то наши штангисты на
зональные соревнования. Кузьминишну тоже взяли за каким-то лешим.
Организаторы спортивного сражения подошли к вопросу творчески и
официальное открытие соревнований сделали в виде открытия Олимпийских
игр. Без огня, конечно - пожарники бы им сами лампочку ильича в
соответствующее место ввернули бы. Ключевым моментом был парад команд.
Под звуки спортивного марша команды стройными рядами должны были пройти
по стадиону. В трико и поясах атлетических, дабы продемонстрировать всю
мощь молодых организмов и преимущество здорового образа жизни. Впереди
каждая команда должна была нести табличку с названием города и клуба, а
комментатор торжественным голосом представлял бы команды. Все как у
олимпийцев. А вы думали? Короче все на мази, команды объявляются и потом
выходят из-под трибун к зрителям. Но тут наши атлеты (которые порой
славились отнюдь не здоровым образом жизни), узнав, что их выход через
15 минут, решили это дело перекурить. И всем составом - некурящие за
компанию - свалили за стадион. Время-то есть. Под трибунами рядом с
табличкой клуба осталась одна Кузьминишна. Но тут что-то пошло на
перекосяк и комментатор объявил наших героев. Повисла театральная пауза.
Неуверенным голосом последовало второе объявление. И тут в Кузьминишне
взыграло чувство гражданского патриотизма за родимый город, за родную
команду. Решила старушка не опозорить чести клуба: ухватила транспарант
и в гордом одиночестве явила себя миру большого спорта. Вы представили
себе картину? После огромных сильных парней, после объявления в общем-то
достаточно известного клуба из-под трибун с табличкой этого клуба
выскакивает бабка самой отвязной, бандитской наружности. С неизменной
беломориной в зубах она просеменила круг почета и скрылась под
трибунами. Над стадионом повис призрак надвигающегося сюрреализма.

Из историй другого авиационного училища.
На нашем курсе было 2 курсантских роты, которые возглавляли два матерых
майора - вечные соперники - Саша Полькин и Саша Пензин.
Однажды в нашей роте осталось мало народа (то ли большой наряд с
караулом, то ли перед отпуском отличники-досрочники уже смотались) и
нужно было успеть везде. И вот Саша Пензин инструктирует нас в
предвыходной (паркохозяйственный) день, стоя на крыльце казармы, а сзади
его монолог слушает Саша Полькин.

- Итак, товарищи курсанты, сейчас вы под командой младшего сержанта
Кремнева следуете в учебный отдел, где вас распределят по кафедрам.
Наводите на кафедрах идеальный порядок до... (взгляд на часы)... 16.30.
После этого собираетесь в течении... (взгляд на корпуса учебно-летного
отдела)...10 минут в левой курилке, НО НЕ КУРИТЬ!!! после чего под
командой младшего сержанта Кремнева СТРОЕМ!!! направляетесь в казарму и
до ужина наводите идеальный порядок здесь.
Вся речь за исключением выделенных мест произносится нудно-командирским
тоном. И тут подает реплику стоящий сзади Полькин:
- Саш, если бы все действительно так было, как ты рассказываешь - я бы
твоих курсантов в жопу целовал!
Пензин (так же нудно-монотонно):
- Ну что, всем все ясно!? А после ужина встанете в очередь к майору
Полькину.
И без тени улыбки ушел наверх дожидаться исполнения нами поставленных
задач.
Steel_major

Пришлось мне как-то раз поехать в село помочь родственникам
заколоть свинью. Вообще-то я сам не колю, боюсь этого дела, ну а там
помочь разделать, перенести, перевезти машиной мясо, это пожалуйста.
Для таких хозяйственных целей у меня даже есть старый жигуль -
копейка. Провозюкались мы целый день, то туда мяса отвези, то сюда,
Незаметно подкралась ночь. Родственники щедро наградили меня огромным
куском свинины и я отправился домой. Устал настолько, что решил даже
не мыться, думаю до города 30 минут езды, дома уже приведу себя в
порядок. Так и поехал весь перемазанный, в грязной машине.
Моя старая копейка, шурша лысыми шинами, несла меня сквозь ночь к
домашнему очагу, пиву и свежине. Свет фар выхватил голосующую пару.
Лишние пару рублей мне еще никогда не вредили. Молодой здоровенный
парень и расфуфыренная девица радостно плюхнулись на заднее сидение.
- В город?
- В город.
Чтобы не слышать шушуканье и хихиканье парочки, я включил
радиоприемник. Сквозь треск и шорох эфира в темный салон моего
пепелаца влезла ведущая городской радиостанции и бодрым голосом
принялась рассказывать какие-то криминальные ужастики. Передача
называлась что-то вроде "На милицейской волне". Бандюки, ворюги,
маньяки всякие... там квартиру обворовали, там авторитета подстрелили,
там расчлененный труп нашли в лесу... Веселенькая передачка...
Мы уже подъезжали к городу, когда девица подала голос.
- Ой боюсь, боюсь я этих маньяков... Ночью из дома не выйдешь...
Парень, типа, герой:
- Да чего там их бояться, вот мне бы попался... да уж я бы... да я б
ему ... уж повеселился бы... и вообще чего тебе со мной бояться...
Вот и город. На первой остановке троллейбуса я остановился высадить
пассажиров. Тут наши пути расходились. Фонарь на столбе с унылым
скрипом раскачивался на ветру, обдавая окрестности тусклым желтым
светом. Парень захрустел новенькой купюрой. Я включил свет в салоне и
повернулся к паре. Глаза девицы и парня вылезли из орбит и остекленели
от ужаса. Стенки салона моего авто были живописно заляпаны сгустками
крови. На переднем сидении, небрежно прикрытый газетой, лежал большой
кусок кровоточащего мяса и огромный топор, перемазанный чем-то бордово-
липким... Я зловеще ухмыльнулся и протянул вымазанную по локоть в
крови волосатую руку за деньгами...
Если б парень был еще чуть поздоровее, он бы точно выломал мне
дверцу... Он бился плечом в дверь, словно одуревший воробей об стекло,
случайно залетев в помещение... Пришлось выйти наружу и открыть дверь.
Как они чухнули! Причем парень бежал очень профессионально, девица
явно проигрывала. Помню еще подумал: "Спортсмен, наверное".
- А сдачу ? - крикнул я. Пустая улица ответила мне гулким дробным
топотом двух пар удаляющихся ног.
Вот и я говорю, чего нас маньяков бояться...

Есть в Донецком крае, что в Hochlandе, чудный город Горловка. В этом
чудном городе и люди живут замечательные. Днем они добывают
горюч-камень, а вечером пьют горюч-воду. Иногда, они днем пьют
горюч-воду, а вечером лезут под землю за горюч-камнем, если в ночную
смену. Нравы в городе суровые и простые. Родился, учился, пошел в армию,
женился, родил детей, залез в шахту (сел в тюрьму), умер. Был в этом
городе и герой, знаменитый шахтер Стаханов. Стаханов без всякого удержа
крушил под землей горюч-камень, за что и получил почет и уважение от
государства, кучу жизненных благ от которых стал горюч-воду пить без
меры, сошел с ума и умер в дурдоме. Но первая половина его жизни,
героическая, достойна была всякого подражания. И целая шахта имени
Стаханова славилась тем, что именно там он, падлюка, давал черное золото
на гора. Была шахта обильно украшена лозунгами: «Работать
по-стахановски» и в тот момент когда шахтер, зажав полученную зарплату в
руках бежал к магазину, начальство пыталось ему внушить мысль о пользе
трудового подвига. В общем «работать по-стахановски» было основой
промывки головного мозга простых шахтерчиков. Раз в год на шахте
награждали тех, кому больше всех надо. По этой причине передовики
собирались в клубе, где под портретом Стаханова и лозунгом «работать
по-стахановски» получали кусочек картона красного цвета. Затем полагался
банкет с горюч-водой и художественной самодеятельностью. И вот на одном
из таких банкетов, шахтер-передовик по фамилии Степанов воспылал похотью
к простой секретарше. И она воспылала неземной похотью к
шахтеру-передовику Степанову. Вместе они уединились в кустах возле клуба
и любили себя по-немецки, то есть жестко и эффективно. Но не учли они
одного. Окна. Окна, которые выходили из клуба на эти кусты. Вскоре все
передовики собрались у этих окон, чтобы насладится этой настоящей
художественной самодеятельностью. О чем это я? А вот о чем. На
следующее утро вся шахта была украшена лозунгами, написанными мелом,
углем и краской - «Работать по-стахановски, ебать по-степановски!».
Лозунги были везде - на заборах, зданиях и вагонетках. И хоть давно это
было, многие из них читаются и до сих пор.

На мой вопрос о сроке годности презервативов продавец-кавказец аптечного
киоска дал поразительно лаконичный и, по-моему, правильный ответ:
- Адын раз.

У нас есть собака, овчарка, пожилая уже и жутко хитрая.
Пару лет назад летом (на даче) сбил ее мотоцикл. Вроде ничего не сломано,
но на лапу стать не может. Скачет на трех. Много мы с ней возились, ездили
на физиотерапию, массаж делали, кормили с ложечки и всякое такое... Ей это,
ессно, очень нравилось: все вокруг нее скачут, вкусные кусочки перепадают
со стола для "бедной больной". Пару месяцев спустя она все еще продолжала
хромать. Однажды, она бегала где-то на участке, а я вышла на крыльцо дома
(собака меня не заметила) и вдруг вижу: эта жуликоватая морда преспокойно
ходит на всех четырех лапах и даже не прихрамывает! Увидела кота соседского,
погналась за ним быстрее ветра! Кот был изгнан с территории и она, повернувшись
к дому, вдруг заметила меня на крыльце, застыла на секунду и с несчастным видом,
СИЛЬНО ХРОМАЯ, потащилась к крыльцу...
Вот и верь после этого собакам :)

История произошла с моим приятелем-программером (назовем его Геной),
который в поте лица трудится в самом сердце Силиконовой Долины
во имя американского процветания и во славу длинного доллара.
Короче, ситуация: приехала к нему жена из России и по этому поводу
устроили капитальный выпивон. Даже канарейка что-то пьяно свистела
после. Вечер второго дня, все расходятся, расползаются, развозятся.
Поскольку мой приятель Гена нетранспортабелен и слабо реагирует
на внешние раздражители (предложение выпить на посошок, поиметь
совесть, что так рано покидает нас и пр.), развозить Гену предложено
его жене Ане, у которой из прав только общегражданский паспорт.
Помогать Ане вызывается некто Слава, который и сам без году неделю
в Америке, зато имеет права (обычные, отечественные), но пьян с Геной
почти одинаково, хотя и держится бровями еще.
Едут они, короче, везут Гену. За рулем Аня, которая обучалась
вождению автомобиля исключительно по игре "The Need For Speed-II",
где кроме как за руль Феррари и разных прочих Порше не садилась.
Короче, догнали их где-то милях в 10 от места пьянки. Полицейский,
разумеется, просит предъявить права. Разумеется, Аня показывает
свой паспорт. Полицейский его вертит в руках, листает и спрашивает:
что это? Ответ: это обычные российские права. Вопрос полицейского:
у кого-нибудь в машине есть еще права? С заднего сидения подрывается
Слава и сует свои российские права. Полицейский их осматривает,
сравнивает с паспортом Ани и спрашивает: а чево они разные?
Аня без запинки: дык то права - мужские, а это - женские!
В общем, отпустили их с миром :)

КОГДА ЖЕНА КИПИТ КАК ГВОЗДЬ

Вспомнил эту историю, когда прочитал про то, как муж отомстил вредной
жене шариками от пинг-понга. История реальная. Ее мне рассказал коллега
по работе.
Жили-были дед да баба. Оба - медики. Дед - бывший хирург, жена -
бывший терапевт. Дед любил выпить. У хирургов, сами понимаете, это
профессиональное. А баба любила сдавать деда в вытрезвитель. Ну стерва
просто: только дед выпьет, она тут же к телефону, вызывает милицию
и сдает деда. И это его, профессионального хирурга, который той же
милиции и тем, кого она к нему привозила, не одну тысячу операций
сделал! И это его, который месяцами живет на даче, обеспечивая на год
старую дуру соленьями-вареньями!
Короче, как-то однажды бабка опять раскипятилась.
- Ты почему, старый черт, до сих пор крышу на бане не перекрыл? Сколько
я тебе уже говорила об этом!
- Так это... гвозди доставал... а теперь вот их прокипятить надо...
- Что? Гвозди?! Прокипятить??!!!
- Да, да. А ты что, не знала? Тогда они дольше служить будут -
я по телевизору слышал в передаче "Наш дом - Россия".
- Ну, если так...
Бабка поставила на плиту кастрюлю, дед ссыпал туда гвозди, а сам
пошел к соседу. Звонить. В психиатричку. Так, мол, и так, бабка моя
с ума давно сдвинулась, но я терпел, а теперь не могу. Прихожу я домой,
а она мне суп из гвоздей варит! Там сначала не поверили, но когда дед
сказал, что сам медик и назвал себя - приехали. Смотрят - точно!
В кастрюле - гвозди, а у плиты - бабка. Ну и повязали ее...
Пока разбирались, дня три она там пробыла. Лечили успокоительными.
А когда вернулась, стала как шелковая...