Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Владимир Олишевский
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Если дома валяются грязное бельё и сыр, то заводятся мыши. Если дома валяются крошки и немытая посуда, то заводятся тараканы. А если дома ароматный борщ, то обязательно заведётся настоящий мужчина.
Как это по нашему - иметь совершенно никчемного мужа–алкоголика с копеечной зарплатой и, посмотрев зомбоящик, жалеть «бедную», брошенную жену олигарха, которой тот козел оставил миллиардное содержание.
- Пап, а что такое "Закон Мерфи"? - Хм... Это как сейчас: производители бытовой техники дают гарантию на свой пылесос 5 лет, а мешки к нему перестают выпускать уже через год.
Серега женился, но к рыбалке продолжал относиться очень серьёзно Все забубоны перед рыбалкой соблюдал. Не выпивал, не брился, с молодой женой не баловался. Потому как знал – нарушишь раз, - рыбацкого счастья не видать. Вот и в тот раз он всё приготовил заранее. Осмотрел снасти, проверил крючки, блесна, леску, кое-где заменил поводок и смазал катушки для спиннинга. Выезжать предстояло затемно, и чтобы не шуметь и не будить домашних, сложил всё своё добро перед входной дверью. Приготовил, и лег спать.
Прикрыв дверь спальни, Вика занялась домашней уборкой. Пылесос, чтобы не тревожить сон мужа, не включала, орудовала исключительно влажной тряпкой и шваброй. Всё шло как обычно и ничто не предвещало неожиданностей.
В 4 утра Серега проснулся, в темноте схватил в охапку снасти, спустился во двор. Друзья были уже в УАЗике и лениво травили рыбацкие байки.
Когда добрались до места, светало. Серега достал свои причиндалы, отошел чуть в сторонку. Стал осматривать и приводить снасти в боевой порядок. Связанных между собой двух спиннингов среди них не было.
Единственное, что напоминало спиннинги, была швабра. - Видимо Вика утомилась от уборки и поставила швабру рядом со снастями, спиннинги случайно сдвинула в сторонку, - решил Серега. То, что рыбак приехал на рыбалку без самой главной снасти - удочки, Серега решил тоже никому не говорить. - Засмеют, черти, если узнают, - не без основания решил он. И стал молча делать из швабры спиннинг. Тем более что все необходимое для этого у него имелось.
Если кто хоть раз удил осенью хариуса спиннингом в горных реках, тот знает - в рыбалке, в это время года, главное ноги. Ноги, и знание мест заводей. Места, где голодный и уставший от постоянной борьбы с бурным течением реки, хариус отдыхает. За валунами в кристально чистой спокойной воде.
Так, переходя от одного места заводи к другому, нужно осторожно и как можно бесшумнее двигаться вдоль реки по горным тропкам, удаляясь и возвращаясь на несколько километров вдоль реки.
Серега места знал, был вынослив, молод и упруг. Поэтому к месту общего сбора он явился как обычно – с огромным мешком рыбы.
Рыбацкую удачу Сереги Вика встретила без особого восторга. Открыла дверь квартиры, молча повернулась и ушла на кухню. - Рыбу готовится чистить, - удовлетворенно подумал удачливый рыбак. Из кухни донеслись сперва робкие всхлипы, потом какой-то клекот переходящий в рыдания. Затем донесся полный отчаяния возглас жены: - В кои веки специально положила тебе вместо спиннинга швабру! - Надеялась что хоть раз, хоть на этот раз ты придешь как все нормальные мужики – пьяный, и без этой долбанной рыбы!!!
В тот вечер у всех соседей по площадке, включая животных, был праздник свежей рыбы.
Серега на осеннюю рыбалку в тот год больше не ездил, и в молодой семье воцарился мир и взаимная любовь. Побыть наедине, вдвоем, на выходные, в чистоприбранной квартире, оказалось для молодой семьи ещё большим счастьем.
- Дорогой, что Вадику подарим? Племяннику, четырнадцать, скоро... - А давай сделаем сюрприз - подарим резиновую женщину! - Ну, ты в своём уме, интеллигентный, скромный мальчик?! - Тогда в очках!
Суть неевклидовой геометрии я понял не из курса линейной алгебры и аналитической геометрии, как следовало бы, а много позже, после первой самостоятельной оклейки обоев.
Вот только давайте пожалуйста без этих отвратительных расистских шуточек про негров, а? Они нормальные люди. Я практически все свое детство рос в окружении черных ребят, пока отец их не продал.
Мужик был на встрече выпускников. Жена интересуется: - А как Володька-то? - Да этот п*дарас в правительстве заседает! - А как Петька-то? - Да этот п*дарас бизнесмен! - А Коленька-то как? - А этот п*дарас банкир, с*ка! Жена вздыхая: - Э-эх, когда же ты у меня пидарасом-то станешь???
Еду в автобусе, тут он резко тормозит, да так, что народ кто упал, кто ударился о че нить. Один мужик под пару метров роста, поднимается, матерится вытягивает водилу из кабины и начинает ебашить руками, ногами. Народ с интересом наблюдает и желает присоединиться, но больше всего поразила кондуктор, увидя это, она изрекла: "Ну вот ОПЯТЬ блять..."
Во всех первых романах Бориса Акунина про Эраста Фандорина (кроме «Турецкого гамбита») упоминается имя «Мебиус» или «Мёбиус», просто мелькая в разговоре, или на какой-нибудь вывеске. Общим у этих «Мебиусов» было то, что они не оказывали никакого влияния на сюжет, и упоминались мимоходом. В 2001 году на прямой вопрос «Почему во всех романах про Фандорина, кроме "Турецкого гамбита", встречается фамилия "Мёбиус"?», Акунин ответил: «Не скажу». Но этот вопрос заинтересовал многих, в том числе и меня, и я нашел ответ. Андрей Станюкович в своей книге «Фандоринская Москва» выдвинул гипотезу, что это как-то связано с «листом Мёбиуса». В посмертно опубликованной статье немецкого математика Августа Мёбиуса было описано, что если взять полоску бумаги и соединить её концы, предварительно перевернув один из них, то получится этакий знак бесконечности. По нему можно двигаться вечно, переходя из внутренней поверхности во внешнюю, и возвращаясь всегда в исходную точку. Но при этом идущий всегда будет двигаться чуточку иным путем, чем прошлый раз. Якобы таким образом Акунин как бы намекает на существование переходящих друг в друга параллельных исторических пространств, у которых нет начала, конца и полного совпадения. Эта гипотеза мне показалась слишком уж математической для «лирика» Акунина, и я стал копать дальше. Следующей шла версия, что у Григория Чхартишвили есть знакомый с этой фамилией – отсюда и «Мебиусы». Проводил же Акунин, как-то, в своём блоге конкурс, призом в котором было присвоение имени и фамилии победителя одному из персонажей своего будущего романа. Почему не предположить, что для него это не в новинку? Но в Москве среди знакомцев Чхартишвили не оказалось людей с такой фамилией. Вернее был один, шапочный знакомый, Альберт Мебиус, но он эмигрировал в Германию еще в начале 90-х. С тех пор никаких отношений они не поддерживали, и Акунин наверняка о нем уже сам позабыл. И я стал копать дальше. И раскопал – всё оказалось очень просто. В Москве есть такая компания по производству мебели – «Мебиус», которая увидев своё название в «Азазели» предложила Борису Акунину сделку. В соответствии с её условиями Акунин включает в каждую книгу серии «Новый детектив» об Эрасте Фандорине фамилию «Мебиус», а компания «Мебиус» расплачивается с ним за это своей мебелью. При этом «Мебиус» это будет или «Мёбиус», не имело для них никакого значения – Интернет ставит знак равенства между «е» и «ё», а компании была важна именно частота употребления её названия в Интернете в размещенных там текстах книг Акунина. Это так называемая «узнаваемость бренда», и это оплачивается. Зарабатывал тогда писатель не очень много, и полностью обновить свою домашнюю мебель за такую мелочь, как мимолетное упоминание чьей-то фамилии в тексте своих книг, показалось ему выгодной сделкой. И он согласился – тем более, что мебель-то была хорошая. Включить в «Турецкий гамбит» Мебиуса Акунин не успел – книга уже была запущена в печать, – но писатель добросовестно исполнял договор вплоть до 2007 года. В том году Акунин также упомянул «фотографии Мебиуса» в своей новой книге «Нефритовые чётки». Но кто-то из близких сказал писателю: «Гриша, ты самый успешный из российских литераторов, и на свои доходы сам можешь эту фабрику купить, вместе со всей её мебелью. Ну их…». Григорий Шалвович подумал-подумал, и убрал слова «фотографии Мебиуса» из текста своей книги.