Лучшие истории прошлых лет в этот день
Новые истории - основной выпуск

Собираемся с девушкой ехать в магазин, заказывать мебель. Мне лень, и я пытаюсь увильнуть от поездки. Спорим с девушкой. Под конец она выдаёт:
- Я что, сама должна объяснять продавцу, какая мебель мне нужна?

Приходит курьер в офис с посылкой.
Спрашиваем, от кого посылка? Он пытается прочесть название. Оно состоит из нескольких х слов английскими буквами Metall group packaging. На последнем слове его разобрал смех и он несколько минут не мог его вообще выговорить. Смешным словом было "пакакинг".

К истории о сомалийском коте. Моя мама завела себе собачку. Маленький беспородный кривоногий щенок вырос, очень быстро понял, что он любимец хозяйки, ел только вареную курятину или говядину, причем с большим одолжением. Спал только на середине дивана и рычал, если кто-то присаживался с краю: у него там были припрятаны косточки. Мы с братом, еще школьники, это терпели ради мамы. Строгая и правильная она рядом с этим паршивцем становилась киселём. Но час расплаты настал! Мама, уезжая в санаторий на две недели, оставила мне деньги специально на корм любимца. В тот же вечер мы пошли в кино, потом в кафе-мороженное, короче деньги потратили с удовольствием. На другой день собаке предложили борщ. Он даже не понюхал, посмотрел на миску издалека, облил меня презрительным взглядом и ушел спать. Не буду рассказывать о методах воспитания, но к маминому приезду пес жадно лакал молоко с накрошенным хлебом...

Как я организовывал концерт Цоя

Как я организовывал концерт Цоя в нашем институте? Да никак не организовывал. Идея была Андрюхи Кныша, он же и с Цоем договорился. Андрей удивительным образом существовал в двух параллельных мирах — был студентом старейшего технического ВУЗа и активным участником ленинградского рок-клуба, всех знал, со всеми дружил, и в группе "Аквариум" числился художником по рисованию афиш.
Финансовые и технические вопросы взял на себя заведующий студклубом Марк Борисович. Дело осталось за малым — получить одобрение институтского начальства. Вот это и решили поручить мне. В студклубе считалось, что я у начальства на хорошем счету, потому что отличник и общественник. Правда, вся моя общественность в том же студклубе и протекала: кружки, ансамбли, спектакли и всякие праздники. В чём-то я участвовал, что-то сам организовывал, а нет, так просто торчал в студклубе всё свободное время. А был в нашем клубе большой актовый зал, которому могли позавидовать многие ленинградские театры, просторное фойе, где по случаю дискотеки помещалось до полутысячи пьяных студентов, несколько репетиционных залов, а ещё комнаты и уголки за сценой, наполненные старыми декорациями, музыкальными инструментами и прочим волшебством, и, разумеется, кабинет Марка Борисовича, где и проходил разговор.
— Так вы группу "Кино" знаете? — удивился я для начала.
— Конечно, знаю. Я вообще много знаю. Даже слишком, — Марк Борисович смотрел на меня поверх очков.
— А почему раньше не приглашали?
— Потому что раньше только я их и знал. А теперь будет целый полный зал. Если ты сможешь согласовать афишу с начальством.
— С ректором? — спросил я не без испуга.
— С ректором, — кивнул Марк Борисович, — но ты к ректору не ходи, потому что есть проректор по воспитательной работе. Но ты и к нему не ходи, потому что есть партком. А вот в партком ты ходи.
— Может быть, вы, всё-таки, сами пойдете? Или вместе? — робел я.
— Поверь мне, лучше будет без меня. Я уже своё отсогласовал. У меня же Высоцкий выступал. Да что там Высоцкий — сам Галич выступал. А теперь я отвечаю за микрофон и чистоту в фойе. Хочешь слушать Цоя прямо здесь — шагай в партком.

Конечно, я хотел, очень хотел. В ту пору западная рок-музыка казалась мне чем-то интересным, но далёким. Слушать такую музыку долго, а то и целый альбом — нет уж, увольте. Другое дело — русский рок. Тут было не спрятаться, круг сжимался, все мои друзья либо фанатели, либо сами активно участвовали в рок-движении, создав, в том числе, клёвую группу "Секрет". А самым крутым считался "Аквариум". Я был на "квартирнике", в комнате с белым потолком на улице Рубинштейна, где набралось человек тридцать, длинноволосых, странно одетых.
— А кто из них Гребенщиков? — шёпотом спросил я Кныша.
— Тот, кто поёт, — ответил он. В этот момент запели все. — И кто говорит между песнями, — пояснил Андрей.
Присутствующие радовались каждой спетой фразе и каждому произнесённому слову, понимая, видимо, о чём речь. Не считая себя чуждым поэзии, я тоже пытался проникнуть в смысл, разобраться в системе непривычных образов. "Небо становится ближе с каждым днём...хм, наверное, что-то климатическое" — размышлял я, чувствуя себя неуютно. Опять же, портвейн я не любил.
А о "Кино" говорили всё больше и всё лучше. Я видел их в составе "Поп-механики". Фантазии Курёхина были грандиозны и понятны, потому что я решил, что это джаз, а джаз я любил.
А ещё у меня была затёртая кассета "Кино", где слов было не различить, да и музыки тоже. Квартирники меня пугали. Другое дело, послушать Цоя в родном студклубе! Тут есть за что бороться. И я решился. Вот только понять бы, как договариваться с парткомом института. За помощью я отправился к парторгу факультета.

Впоследствии мне думалось, что партия прикрылась профессором Соловушкиным с целью хотя бы отчасти загладить свои кровавые преступления. Но это вряд ли. Скорее всего, никто больше не согласился. Александр Сергеевич Соловушкин смотрел на мир грустными глазами, был автором ряда важных для отрасли работ и заботливым преподавателем, всегда спокойным и доброжелательным. Если студент чего-то не знал, то профессор испытывал стыд за себя, институт и отрасль. Он всегда шёл навстречу и верил на слово, но обманывать Александра Сергеевича считалась последним делом. И если какой-нибудь двоечник по пьяному делу подобным хвастался, то мог от сокурсников и оплеух огрести.
Небольшого роста, профессор был почти незаметен за огромным старинным столом.
— Александр Сергеевич, как мне в большом парткоме концерт согласовать? Рок-группа "Кино", очень интересная музыка. Солист Виктор Цой, пишет песни, выступает с гитарой. Не слышали?
— Не довелось, к сожалению, — профессор выглядел огорченным. — Хотя...Цой. Лет пятнадцать назад защищался у нас на кафедре Цой, очень толковый, и вроде, как раз, Виктор. Так это тот самый? У нас учился?
— Нет, точно нет. Этот Цой нигде не учился.
— Нигде не учился и выступает с гитарой, — задумчиво проговорил профессор, — Это призвание, не иначе. О чём же он поёт?
— Да трудно сказать. Но точно ничего плохого не поёт. Просто, не всегда понятно. Ну вот, к примеру: "Я сажаю алюминиевые огурцы на брезентовом поле".
— Огурцы. На брезентовом поле. Сажает, — Соловушкин будто бы пробовал каждое слово на вкус.— Быть может, ему лучше в сельхозинституте выступить? Или в академии лесотехнической?
— Александр Сергеевич, так договорились уже. Народ ждёт. Хорошее будет мероприятие. Поможете согласовать?
— Хорошо, давай попробуем, — профессор набрал местный номер, — Алё, Боря? Можно зайти на минутку? Примешь?

Парторг института Борис Иванович имел пышные румынские усы и хитрый взгляд, будто бы знал, как обмануть весь мир, а может и уже обманул. Меня он слушал до слов "рок-группа", после чего прервал, как мне показалось, не без радости.
— Рок-группу никак нельзя, у нас же вечерники!
— А если акустический концерт, под гитару, без барабанов?
— Но это всё равно рок-группа? Ведь так?
— Так.
— Значит, нельзя.
— А если это будет творческий вечер?
— Нет уж, вот этого тем более не надо! Ни в коем разе! — замахал руками Борис Иванович, а Александр Сергеевич понимающе кивнул.
Я знал, о чём они. Пару недель назад в институте проходил творческий вечер знаменитого дирижёра Темирканова. В ходе выступления Юрий Хатуевич сказал: "В театре оперы и балета имени Кирова всё начальство — говно. В нашей стране вообще вначале становишься говном, а потом уже начальником, но даже на таком фоне руководство кировского театра выделяется редкостным ароматом".
— Как же быть? — спросил я почти уже жалобно.
— Как быть? Учиться, учиться и..?
— Учиться?
— Верно. Наш паровоз летит куда?
— Вперёд?
— Вот именно! И вопросы надо ставить правильно. А не спрашивать машиниста, можно ли кидать сырой уголь. Кидать-то можно, но копоть ведь пойдёт, копоть!
Я ожидал, что Борис Иванович разовьёт свою мысль до понятного, но профессор Соловушкин вдруг встал и потянул меня из кабинета:
— Боря, спасибо за помощь, всё ясно, не будем более отвлекать.

Мы шли по главному коридору института, на стенах висели портреты знаменитых инженеров прошлого. Александр Сергеевич посматривал на них с лёгкой завистью, очевидно полагая, что партийными поручениями основоположников не мучили.
— Сергей, предположу, что слова Бориса Ивановича ты понял не совсем?
— Совсем не понял, — подтвердил я.
— Я поясню. Это довольно... специфический опыт, — Александр Сергеевич как будто извинялся за свой опыт и знания. — Вопрос нужно преподнести так, чтобы не возникло нужды его решать. В данном случае подойдет что-нибудь... этнографическое. Цой же корейской национальности? Кореец?
— Кореец.
— А родился где?
— Здесь, в Ленинграде.
— Стало быть, не будет большим преувеличением сказать, что он северный кореец. И это замечательно. И пусть будет фольклорный концерт. Пусть студенты знакомятся с творчеством дружественных народов. Никто не будет против.

Затащив Кныша в кабинет к Марку Борисовичу, я объявил:
— Есть две новости, плохая и хорошая. С какой начать? — и продолжил, не дожидаясь ответов, — Рок-группу не разрешат из-за вечерников, даже если это будет рок-пантомима. Но нам одобрят фольклорный концерт. Цой же кореец? Вот пусть и выступит как кореец.
— Это ты чего сейчас? Ты опупел? — начал было Кныш, но Марк Борисович его остановил.
— Не кипятись, это не Сергей опупел и не сейчас. А идея вполне рабочая...хм... фольклорный вечер экзотических народностей... Что-то похожее есть в перечне рекомендуемых мероприятий. Вот и ладушки. Но только одного корейца мало, надо массовости нагнать, ещё кого-нибудь привлечь. Подумайте, кого можно?
— Виктор будет с гитаристом выступать, — сообщил как-то быстро успокоившейся Андрей, — с Юрой Каспаряном. А раз Каспарян, то где-то армянин.
— Не особо экзотично, но подойдет. Хорошо. Ещё мысли?
— Братьев Нозадзе можно! Они и так каждую неделю выступают. Заодно и станцуют, — предложил я.
— Вот именно, что каждую неделю. Братьев трогать не будем. У них смотр в конце месяца. Ещё идеи?
— А может позвать этого, как его... Атабая Жанбекова? — вспомнил Кныш, — Очень петь любит.
— О, нет, нет, — замахал руками Марк Борисович. — У Атабая песня слишком длинная. Я его прервал в прошлый раз, так он всё грозится допеть. Лучше кого-нибудь менее пронзительного.
— Муся Бернц может спеть народную песню. С подругами. На голоса красиво разложат, — по мере произнесения я начал понимать, что говорю глупость.
Марк Борисович смотрел на меня укоризненно.
— Да лучше громким стуком в бубен сорвать вечерникам занятия, чем слушать тихую песню этого народа,— Марк Борисович замолчал ненадолго, потом спросил полушёпотом, — А там, наверху, дирижера давешнего не вспоминали?
— Было дело, — ответил я, сделав скорбное лицо.
— Эх, Юра... — Марк Борисович покачал головой, затем хлопнул себя поколеням и сказал, громко и уверенно, — В общем так, мои юные коллеги. Нам нужен негр. Будет негр — будет концерт. Ищите негра. Чёрного и худого.

(продолжение следует)

(С) СергейОК

Белорусов зовут бульбашами. Они не обижаются. "Бульба" - это по-белорусски картошка. Поначалу мне это показалось странным: питаются белорусы очень хорошо и разнообразно, и доля картошки в ней не маленькая, но не настолько, чтобы ... пока не залип перед прилавком Дома Книги в Минске, на котором лежала книга "500 блюд из картофеля". Съездив с классом "на картошку" и познакомившись с бескрайними её полями и классической белорусской пейзанской кухней, согласился с термином, а со временем и сам немного обульбашился. Обульбашиться - это как обрусеть, только наоборот.

У знакомых есть дочка, настоящая белорусочка-блондинка с зелёно-голубыми глазами. Гламурность ей по возрасту ещё не положена, но она уже тренируется:
- Доча, воспитательница жалуется, почему ты в садике не обедала?
- Картошку давали, а я её не люблюуууу!!!
- Вот поедешь к бабе в деревню, чем она тебя кормить будет?
- Бульбой! У бабы бульба вкусная!
Ээээ ... хммм ...
- а если я тебе бульбы сварю, будешь?
- Конечно!

Наутро в детском саду отменили картошку. У детей повысился аппетит. Рецептура осталась неизменной, и на одном мерчандайзинге эффект продержался не очень долго. А когда бульбу опять заменили на картошку, комбинаторы и вовсе потерпели поражение. Возмущённые дети жаловались мамам, что им под видом картошки давали бульбу.

А вот со взрослыми такое проходит, и довольно часто.

"Настоящий парусный спорт!"

Как-то под вечер раздался телефонный звонок.

- Дружище, не хочешь завтра с утра потренироваться немного шкотовым на «Звёзднике».

- На чём, на чём? – У меня не было парусного детства, и начинал я с крейсерских яхт. Поэтому для меня что «оптимист», что «кадет», что «дракон» – в общем любая лодка до 30ти футов – это был таз со шваброй посередине. Я их не особо различал, да и не сильно смотрел на всю эту мелочь и горел лишь океанскими яхтами, дальними походами с пиратами, аристократами и дегенератами.

- Ну яхта класса «звездный». Посмотришь что такое настоящий парусный спорт, а не ваше соплежуйство на крейсерах!

- Соплежуйство?! Ну-ну! Давай глянем, что же это за парусный спорт-то такой! – Опыта тогда у меня было хоть не много, но пару раз поштормовать уже приходилось и как у каждого зеленого, только что нюхнувшего моря, яхтсмена гонору было хоть вёдрами черпай.

- Завтра в восемь. Ветра будет много, так что одевайся нормально. И трубку, кстати, с табаком своим заморским можешь не брать хе-хе). – И телефон замолк.

Ну про трубку, думаю, это он погорячился. Как так?! На яхте и не покоптить!? Одеваться нормально? – ну ведь не «непромоканец» же одевать, ей богу конец сентября, тепло и чуть ветрено. Так и быть - шорты сменю на штаны, и курточку прихвачу. (Кто ж знал, что на «Звёзднике» у тебя лишь тапочки на яхте – а сам ты весь в 10 см над водой висишь!)

Притопал я в Яхт-клуб. Женя поёжился, оценив мой прикид: «Суровый ты пацан, говорит, совсем тебе море по колено».

Тут у меня закрались кое-какие подозрения, что не всё так будет радужно, как я себе это представлял, но виду, ясное дело, не подал – куда там!? я ж в трёх походах был! Волк Ларсен, мать его! Адмирал уже практически!

Подошли к «звезднику» - ни штурвала тебе, ни лебёдок, мачта с девичью талию и бакштаги с конский волос. Неполные 7 метров этого счастья и лишь немного места для рюкзачка в носу. Игрушка какая-то, подумал я, и залез в лодку.

Женя занял место рулевого и мы отошли.

- Одевай «трапецию» (жилет такой, чтобы на открене висеть), говорит, только отрегулируй по размеру, а то дохлый ты и мелкий для «звездного» шкотового, тут тебе еще бы кг 30 не помешало. (у меня 80).

Одеть, я её одел, но отрегулировать нормально не смог. Ай, думаю, и так сойдет – ногами зацепился за ремень, прессуха есть – выдержим!

И тут как раздуло! «Звездник» закренивает, Женя орет:
- Откренивай, мать твою, активней!

Я открениваю как могу, сижу уже на борту «на полбулки», тело за бортом, трапеция не работает – держусь руками.

- Руки, б… , убери! - кричит Женя, не хватает веса!

Убрал руки на грудь, вся нагрузка только на пресс.

- Куда ты их прижимаешь, баклан?! Руки тоже вес имеют! За голову!!!

Убрал за голову, вцепился в капюшон – вишу выпучив глаза.

- Херли ты в капюшон вцепился?! Вытяни руки, к едреней Фене и жопу свесь с борта!

«Ёп твою….! …этот «звёздник»! … этот парусный спорт!» - думаю я. Вытянулся по струнке, руки прямые, вишу над водой в паре сантиметров, уже весь мокрый от брызг, спиной то и дело цепляя воду и делаю вид, что мне вполне комфортно.

- И сколько так ехать будем? - как бы скучая, спрашиваю я.

- Минут 15 – 20 до поворота. – Отвечает Женя.

- СКОЛЬКО, ЁП?! 20 МИНУТ?! ХЕРАСЕ!!!! – теряю я полностью хладнокровие.

- Терпи, салага, говорит Женя, ты ж вроде в армии в каких-то там войсках особенных служил, вот и не ной!

Падла, думаю, опять придется за честь мундира охреневать… и это уже после дембеля! Заткнулся, висю… Матерюсь про себя, считаю минуты, вспоминаю всех родственников Жени и Петра Великого…

- К повороту! – кричит рулевой.

- Ххатооов! – хриплю я в ответ.

- Поворот!

Рывком влетаю на яхту, скидывая шкот. Гик проносится над головой. Выбираю другой – но не успеваю.

- Добивай, теперь! – Кричит Женя.

Тяну, чуть глаза из орбит не лезут – нет у них лебёдки, мать его, нет! Много ветра, не могу выбить в доску, несмотря на то, что рулевой даже привёлся.

- Тормоз, ты, крейсерский! – говорит Евгений, - на следующем повороте быстрей со шкотами! Один сбрасываешь со стопора, хватаешь другой и вместе с ним прыгаешь за борт! Готов?!

- Готов!

- Поворот!

Сбрасываю, хватаю, выпрыгиваю и уже в полёте понимаю, что схватил слишком далеко! Шкот тянется и тянется и… хлюп - я верхней частью туловища ухожу под воду. Рывком сажусь на борт, хорошо, что ногами всё же крепко зацепился за ремень. Шкот в руках – опять недобитый!

- Во кретин! Это тебе не рюмки на «крейсере» тягать! – надрывается Женя, - давай еще раз!

В общем, в конце концов, я даже приноровился и довольно сносно откренивал. Ну что значит приноровился – мы не перевернулись и мачту сохранили.

Про то, что там бакштаг реально, как в песне Ландсберга «звучит, как первая струна» я уже упоминал, когда писал про конский волос. Так вот они действительно очень тонкие и одна ошибка в работе с ними может привести к потере мачты, которая, кстати, в свою очередь, гнется и изгибается, как резиновая.

Одним словом весь этот аппарат – это, прям, филигранный инструмент, прям, скрипка Страдивари какая-то, а не яхта. И без понимания материи делать на нём нечего!

Подводя итог, хочу сказать, что мне очень понравилось… и скорость, и сам драйв, хотя, признаться, я в жизни своей еще так не охреневал, как в эти два часа.

Но всё же второй раз на «звёздник» меня не затянешь – как бы прекрасен не был такой парусный спорт, но крейсерские яхты мне почему-то родней.

P.S. И да... трубочку на «звёзднике» особо не раскуришь)

Болеем. Вынимаю градусник - 37,9. Думаю: давать сиропчик или подождать - частенько температура сама спускается. Сынок (5 лет):
- Больному ребёнку уже и сиропчика не дадут?

Знакомые рассказали:

Первый кот нам попался боевой - подпрыгивает со всей дури метра на два и ловит муху на лету. Даже не думали, что такое возможно. Имя ему дали грозное. В честь бога войны - Марс. Завели второго, а у того талантов ноль. Думали-думали, назвали Сникерс. В пару первому. А потом приютили двух котят-близняшек. Бегают вместе, хрен различишь. Этих зовем Твиксами...

О старческом эгоизме.
Давно это было. У отчима днюха, но он ее не справляет по причине того, что у него идет камень из почки и случаются постоянные почечные колики (по некоторым исследованиям - самая сильная боль, которую способен испытывать человеческий организм; я, кстати, и рожала и почечная колика у меня была, и еще много чего - подтверждаю)). Но на ДР напросились две старушки - мама отчима и теща (мать покойной первой жены. На наши возражения, что ему очень плохо и не до этого, недоумевали: "Дык мы же только поздравить!"
Ну чё объяснять... Старость уважать надо. Приготовили кое-чего для стола, водочки купили, винишка. Мамаша бегает периодически ванну горячую наполняет (первая помощь при почечной колике), я со шприцом обезболивающего наготове.
Пришли старушенции. Сидят, щебечут, бля. (Обеим за 80). Тут отчима конкретно скручивает в спальне, я вкатываю ему обезболивающее, и он проползает (буквально - на четвереньках, корчась от нестерпимой боли и тихо матерясь) мимо гостиной, где сидят за накрытым столом эти божьи одуванчики. Одна из них (на минуточку - родная мама юбиляра) застывает на несколько секунд с пирожком в одной руке и стопкой водочки в другой и прищурившись наблюдает, как несчастный юбиляр со стонами ползет в ванную комнату:
- Ой, смотри-ка, А ЕМУ И ПРАВДА ПЛОХО! - Протягивает сватье стопку. - А давай за здоровье, Манечка!
Вторая, радостно:
- За здоровье, Тонечка!
ПыСы. Камень отчиму в итоге раздробили ультразвуком. Обе старушки прожили далеко за 90 лет, одна даже замуж еще успела сходить за отставного адмирала. Так вот.

Михаил Зощенко умел не только хорошо писать: он ещё был хорошим мастером. Он умел тачать сапоги и шить. Однажды у писателя Юрия Олеши порвались штаны, так Зощенко собственноручно и очень качественно зашил их ему. Дело было в 1950 году, и оба писателя жили бедно. В это время в Ленинград прибыл "генерал от литературы" Фадеев и оказался в обществе этих двух писателей, причём вёл себя высокомерно. Олеше это не понравилось.
- Ты думаешь, важное событие в текущем моменте нашей литературы- это то, что ты приехал в Ленинград?- сказал он Фадееву.- Ошибаешься! Важное- это то, что писатель Зощенко починил штаны писателю Олеше.

Сегодня заголовок статьи в Интерфаксе: "Столица: 5 опен-эйров на один уик-энд"
Хочется громко крикнуть: Вы столииица блядь какооой страныыы???

Сейчас на работе прикол был...
Дир(Д) созванивается с соискателем(С) на работу.
Д: - В работе ещё заинтересованы?
С: - Да.
Д: - Приглашаю вас на собеседование по адресу...
С: - Ой, а вы бы не могли прислать мне смской?
Д: - ОК.
Напечатала адрес, что нужно и телефон.

Сосискатель через 5 минут присылает ответную смсину:
"Котя! А Киса идёт на собеседование! Но кися забыла трусики у коти и ей нечего одеть под брючки"...

Это случилось, когда в нашем городе только-только ввели турникеты в
автобусах. Турникеты эти немножко отличаются от московских, а именно -
карту к ним надо прикладывать лицевой стороной, именно лицевой. Не до
всех это быстро дошло...
Однажды захожу в автобус и вижу: о турникет с остервенением бьётся лбом
деревенского вида старушка... Половина автобуса валяется в истерике,
половина наперебой что-то объясняет бедной бабке...
Оказалось, водила, устав вдаваться в объяснения, взял и приклеил к
турникету табличку: "ЛИЦОМ СЮДА"

Слушаю старые песни советских композиторов. Очередной файл называется
Power.mp3
Power?? Название песни советского композитора?

Начал слушать - оказалось, что это "Поверь".

До этого последний раз была подобная реакция, когда увидел песню
"Milyj moj idiot" ("Милый мой идёт").

История, рассказанная моей женой, но сначала преамбула...
в то время мы жили в одном из спальных районов Москвы, со всех сторон
окруженном парками и лесами, вплоть до того, что в школу, магазин и на
автобусную остановку надо было идти через парк. надо ли говорить, что в
тени этого парка очень любили сидеть ассоциальные элементы (местные
алкаши), со всеми соответсвующими атрибутами.
собственно история...
возвращалась моя супруга из магазина как раз через этот парк. Недалеко
сидела весьма теплая компания бухариков и, собственно, усиленно бухала.
видимо им наскучило делать это чисто в мужской компании, поэтому, увидев
мою жену, один из них прокричал, что-то вроде
"Девушка присоединяйтесь, счас хорошо посидим, выпьем", ну и все в таком
же духе.
Супруга ответила
"Ты только никуда не уходи, я счас сумки домой закину, и сразу к тебе, а
то 40 лет уж живу, а таких интересных предложений еще никто не делал"
сказала и сказала, повернулась и пошла дальше За спиной слышит шепот.
один спрашивает второго
"Она что, ТАКАЯ СТРАШНАЯ?"

По окончании института по инерции продолжали почти студенческую жизнь.
Пьянки-гулянки, чуть ли не ежедневные хождения друг к другу в гости,
только уже не по общагам, а по съемным квартирам. На одно из таких
мероприятий зашел товарищ с младшей сетрой. Пока хозяин суетился на
кухне, гости кто помогал, кто не мешал, кто своими делами занимался.
Сестричка товарища зашла в ванную, припудрить носик, и... Какое-то
дешевейшее мыло в копеечной мыльнице, какой-то болгарский шампунь,
дешевле которого на рынке сложно было что-то отыскать.
- Кто ЭТИМ пользуется, кто так себя не любит? - вопрошала братца она с
расширенными в притворном ужасе глазами.
- Я, - ответствовал хозяин, молодой человек, высокий, статный,
симпатичный. Не парень, а песня. Но главное - волосы. Шикарнейшие
вьющиеся волосы соломенного цвета густоты, которой многие девушки
завидовали. Если при этом добавить, что он был умен, интересен, мог и
развлечь и поддержать любой серьезный разговор, то понятно, что девушка
влюбилась. А поскольку и сама была спортсменка, комсомолка и просто
красавица, то не безответно.
В общем, года через полтора они поженились. Теперь на совместных полках
в совместной ванной у них и нивея и глисс кьюр и еще миллион всяких
шампунек, гелей, бальзамов, кондиционеров, масок самых разнообразных
видов и марок. Но волосы ими товарищ пока еще не испортил.

Греция. Крит. Аэропорт. Солидная очередь к устройству, упаковывающему
чемоданы и сумки в оранжевого цвета полиэтилен...
Там же. Очередь на регистрацию. Море оранжевых чемоданов, на каждом из
которых написано: - "Мой!"...

Мусорное ведро
История больше подходит к репертуару Задорнова, но произошла она с моим
знакомым, за достоверность правда не ручаюсь, он мог и приукрасить.
Далее от лица знакомого.
Пришел я как-то к дружбану в гости, давно меня звал поглядеть его
берлогу, как живет и все такое. Приезжаю к нему, только собрался набрать
номер квартиры на домофоне, как открывается дверь подъезда и
показывается друган с мусорным ведром. Я, говорит, сейчас быстро, мусор
вынесу и пойдем хату смотреть... А скажу вам, в некоторых многоэтажках
мусорки на этажах заварены (так и запаха нет и заразы меньше). Поэтому
приходиться выносить мусор на улицу, к мусорным бачкам.
Ну, так вот, отнес он мусор, возвращается с пустым ведром (мусорные
пакеты на дух не переносит, говорит, дорогие, еще за это платить, да я
лучше потом ведро промою) идем в подъезд, подходим к лифту. Он вызывает
лифт, предварительно поставив ведро на пол. Ну и походу, пока лифт едет
болтаем о том, о сем... Приехал лифт сели в него поднимаемся на его
этаж, выходим....
Уже в квартире, показывает то да се, мол и окна пластиковые и паркет
между прочим дубовый, доходим до кухни. Вот тут у меня спецально по
заказу делали кухню... Тут наш взор падает на пустующий угол. Я ему и
говорю, ты вроде с ведром был. Он мне, да... и так задумчиво смотрит в
угол. Потом и говорит."Вот ведь черт, я ж его возле лифта оставил,
погоди я сейчас"... Проходит пять минут, возвращается мой приятель с
ведром, только оно уже другое, у него было пластмассовое, а это
цинковое. Я спрашиваю естественно: Ну что?. Он мне отвечает: да ты
знаешь свое уже не нашел, но вот у подъезда, где куча песка, валялось
вот это, ну я и взял... Вижу оно как будто новое даже. Ну посмеялись,
стали потом квасить.
С дружбаном я распрощался на неделю, встречаю его, спрашиваю как жизнь.
Он мне и говорит, помнишь Вася случай с ведром? Ну да, говорю. Так
вот.... (Далее от лица дружбана)
Проводил я тебя на остановку, возвращаюсь домой. Перед подъездом
закурил. Вижу подходит мой сосед, разговорились. Он мне и говорит.
Представляешь какие суки, вышел я песочка набрать, ну думаю, сейчас
сбегаю за сигаретами в киоск, ведро возли кучи песка кинул, возвращаюсь,
нет ведра! (теперь внимание )) кульминация и занавес) Но!!! Слава богу!
Перед этим, полчаса назад, я пластмассовое ведро у лифта умыкнул.
Вот такая история ) Ну конечно, потом они ведрами все же обменялись,
поизвинялись друг перед другом. Неудобно наверное им было, но зато
теперь они знают ведра своих соседей. ))) Все же менталитет, как говорит
г-н Задорнов, у нас уникальный. Какому американцу, европейцу понадобится
грязное мусорное ведро??? Нет! Только нашему человеку оно может
понадобиться, черт его знает зачем, может запасное или на всякий случай
))).
Nickneim

Реальная история на тему "что такое "невезет".

Возвращался мой приятель с рыбалки, и так уж сложилось, что был он...
ну, не совсем в форме. Так... с сильного бодуна.
Дальше - его рассказ.
Еду, никого не трогаю, аккуратненько так. Дорога пустая, прямая, ни
перекрестков, ни светофоров.
И замечаю стоящую вдалеке машину ГАИ, которая стоит себе на обочине,
гаишников не видно. Ну и ладно, ничего страшного.
И вдруг метров за сто моя вполне надежная "Тойота" начинает дергаться, и
в конце-концов глохнет.
И я, покорившись судьбе, и не веря в происходящее, подкатываюсь к
ГАИшникам, и останавливаюсь прямо за ними.

Они не могли не заметить неожиданного гостя, подождали минутку, и
вылезли наружу.
- Добрый день! Вы к нам? Что-то случилось? - вежливо и любопытно.
- Дык... эта... машина сломалась!
ГАИшники присмотрелись водителю:
- Ух е! А вы чего такой, за рулем-то?
На что мой товарищ очень сердито выдал фразу дня:
- Какой "такой"? Я всегда такой!

В ходе разбирательств гаишники денег не взяли, составили протокол. А
денег не взяли, потому что не могли поверить в такую случайность, и один
все время переспрашивал:
- Нет, мужик, ну скажи честно, ты зачем к нам приехал, а?

Мой товарищ только тихо стонал от злости.

Недавно, довольно поздно возвращаюсь из гостей. Выхожу из метро, иду
вдоль неработающих палаток (повторюсь - очень поздно), на всех висят
таблички - "Закрыто", но на одной из них (Внимание!)-"Ушел по бабам".
Вот такой у нас народ-с юмором!
P.S. Если кто хочет проверить - милости просим, м. ВДНХ, выход к к/т
"Космос".

Иду как то в Москве вечером к метро. Зима, мороз и вечер поздний уже.
Редкие прохожие спешат, на месте не задерживаются. И тут смотрю - у
входа в метро стоит мужик в обнимку с колонной и полным страдания
взглядом провожает тех, кто может самостоятельно передвигаться. Порою он
прилагает героические усилия, чтобы от колонны оторваться, сделает шаг и
тут же начинает заваливаться. Тогда он в падении разворачивается обратно
к колонне и снова обнимает ее - спасительницу. Небось проклял уже и себя
и того парня, кто водку наливал. Тут я уже совсем близко подошел. Мужик
на меня посмотрел и так хрипло с мольбой во взоре спрашивает:
- Парень, ты в метро?
- Ага, - отвечаю.
- Я с тобой, - быстро говорит мужик, отлепляется от колонны и повисает
на мне.

Игорь

Заранее прошу прощения у петербуржцев, которых всегда уважал как
признанных носителей российского вольнолюбия и интеллекта. Пару лет
назад довелось навестить колыбель революции в качестве гостя из нашей
незалежной колхозно-картофельной республики. Впечатлила питерская
молодежь, отвязная до состояния, когда неприличие начинает считаться
модным. Но самое сильное впечатление следующее. Итак: 8 часов утра,
где-то в центре Питера, нервные и безрезультатные поиски хоть
какого-нибудь завалящего, но открытого обменника (за исключением
круглосуточно открытых в гостиницах, но с курсом для умалишенных и/или
иностранцев, впрочем, иногда это одно и тоже), и как следствие -
невозможность обменять доллары (ну и само собой белорусские «зайчики»)
на российские рубли. Амбула: первый же патрулирующий привокзальную
площадь шустрый сержант милиции с бегающим глазками, к которому кидаюсь
с последней надеждой - «где тут у вас можно поменять валюту?», с
готовностью предложил… свои услуги. Заметив в моих глазах сомнение и
немой вопрос, сержант солидно уточнил, что менять на вокзале у барыг:
во-первых, опасно, так как «могут кинуть», а во-вторых - запрещено
законом: «могут… в МЕНТОВКУ ЗАМЕСТИ!». Я обрел дар речи, только
оказавшись на расстоянии километра от передвижного милицейского
обменного пункта.

Существует весьма обширная категория военачальников, стиль работы
которых заключается в разносах подчиненных. По делу они давно ничего ни
спросить, ни посоветовать не могут в силу обширного скудоумия, а вот
хамства - хоть отбавляй.
И вот такой генерал с какого-то дуба свалился к нам в полк. Идет по
стоянке и на весь аэродром гонит, сам того не подозревая, по
Салтыкову-Щедрину:
- Разорю! Не потерплю!
И дальше уже от себя:
- У вас, товарищи офицеры, в полку бардак! Затхлость на два пальца!
Устроили тут, понимаешь, цирк!
И вдруг, из-под самолета неожиданно вылез зачуханный техник и нос к носу
столкнулся с генералом. Оторопевший генерал отшатнулся и, вновь набирая
обороты:
- А ты еще кто такой?!
- А я, товарищ генерал, клоун в этом цирке!

Вы когда-нибудь крыли крышу? А оцинкованным железом? Рифленым? Листами
2 на 1,5 метра? Если нет, то вы - счастливый человек, потому что это
гребанное железо скользкое и очень острое по краям. Теперь история.
Место действия - помосковный поселок, двухэтажнай частный дом. Действующие
лица: Я (Я), мой отец (О) и зять хозяйки (З). Кроем крышу.
Ситуация: О сидит верхом на коньке, З стоит на земле, Я лезу на крышу, чтобы
сменить О. Залез я уже довольно высоко, когда О сказал, чтобы я подвинулся,
и дал слезть ему. (Ну не мог, блин, подождать, пока я доберусь до конька).
Я, не долго думая, делаю шаг в сторону, туда, где горит на солнце оцинкованная
гладь и... Вообще-то удержаться на оцинкованной крыше можно, но вот одного
я не учел - кто-то их нас (никто так и не признался) оставил рядом с лесницей
неприбитый лист железа. Непонятно, каким чудом он до сих пор держался,
но как только я всем своим весом переместился на этот злополучный лист,
он поехал. Причем не просто вниз, а как-то наискось - прочь от спасительной
лесницы. Как описать мои ощущения? Так и вижу перед собой удаляющееся лицо
отца, на котором удивление медленно сменялось смирением с неизбежным - одним
сыном у него явно становилось меньше. Что ни говори, а от полета
с восьмиметровой высоты спиной вперед хорошо еще никому не было. Так бы я
и свалился, но жажда жизни вынудила меня действовать - я дернулся и, в свою
очередь, сам поехал по сползающему листу. Край крыши стал приближаться еще
стремительнее. В глазах отца появляется прощальное выражение. И тут...
Мои ноги уже висели над пропастью, когда движение прекратилось. Дело в том,
что я к тому моменту съезал с листа аккурат по пояс и мое, пардон, хозяйство
оказалось зажатым между листом и крышей. Зажатым намертво - так что хрен
двинишься. А тут еще и радостная физиономия отца неред глазами. У него ушло
не меньше минуты, чтобы понять, что теперь он может сохранить сына но лишиться
внуков...
План спасательной операции созрел оперативно - З перетащил лесницу и полез
вызволять меня из цинкового плена. Делал он это крайне неумело, так что
на мои вопли сбежался весь поселок.
Когда все кончилось, и я корчился от боли в ржидании скорой, отец назидательно
изрек:
- Ничего, сынок, поболит и пройдет. Только имей в виду - им надо не себе
жизнь спасать, а другим дарить.
ФИЛОСОВ ХУЕВ!!!

Среди прочих учились в нашей группе двое: Леха - меркантильный дюже,
выгоду вытаскивал из всего, что можно, и Вовчик - простой, слегка
рассеянный и непосредственный.
Занимаемся мы в тренажерке, заходит Вовчик с большим непрозрачным
полиэтиленовым пакетом в руке, вздымает его вверх и радостно кричит:
- Мужики, я сок принес!
Опуская руку, он пакетом задевает гриф штанги, раздается звон
разбивающейся банки, и из пакета начинает сочиться сок...
Леха, видя такое дело, подскакивает к Вовчику, и восклицая "Мля, Вовчик,
ну что ты наделал!", подставляет ладошки под струйки сока и начинает его
пить.
В этот момент Вовчик невозмутимо вытаскивает из пакета сначала верхнюю
часть разбившейся трехлитровой банки, потом нижнюю с остатками сока, а
затем свои ... плавки, мокрые в соку.
Немая пауза, ладони Лехи, застывшие у самых губ, все зоры на него, и
только Вовчик все также невозмутимо о своем:
- И как же я теперь заниматься буду?...

Вчера купила на рынке баночку майонеза "Славянский", пришла домой,
прочитала этикетку, а там написано:
"Майонез - Вашей трапезе... ВЕНЕЦ"!