Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Эпитафия на могильной плите: «Спи спокойно, дорогой товарищ. Факты не подтвердились».
Предложили мне работу - торговать на лесоторговый магазин в один из райцентров края. Далековато, но в советские времена устроиться в такое место можно было только по очень большому блату. Когда я впервые увидел склад, на котором мне предстояло что-то заработать, меня поразила громадная чёрная гора посреди двора. По всем склонам горы была жиденькая поросль амброзии, цикория и лопухов. Видимо почва была не самая подходящая для дендрария. Действительно, земля была слишком кислой, ибо это была вовсе не земля, а трёхсоттонная куча угля, который собирался годами и не был востребован населением. Уголь всегда был на особом учёте у нашего государства, и следили за его реализацией все. В магазин давали список всех жителей района. На каждый двор отпускалось строго по две тонны стратегического топлива. При продаже строго обязательно надо было выписывать накладную, где указывалась фамилия покупателя, его домашний адрес, отпускаемое количество, цена и сумма. Но лимитировалась продажа только угля крупного, марок АК (антрацит крупный) и АО (антрацит орех). В гораздо больших количествах поступал в продажу очень мелкий уголь марки АС (антрацит семечка). Слишком мелкий уголь плотно забивал печные топки и не горел. Вот и накопилось этой семечки такая гора. По этой причине, никаких ограничений на продажу этого угля не было. Короче, говна для родного народа правителям было не жалко. Каждый мог купить сколько захочет, тем не менее, при продаже этого самого говна, выписывать накладную надо было обязательно. Вообще, этот уголёк можно использовать в котельных, где тяга достигается наддувом, но продавать организациям было запрещено категорически. Первое время я привыкал, знакомился с обстановкой и людьми. План выполнялся спокойно, определённые мысли, насчёт угольной горы, у меня уже зародились. Дело не в том, что мне очень в тюрьму захотелось. Эта громадная, неопрятная гора стала моим личным врагом. Со своими подножиями и отрогами она заняла почти половину территории. Некуда было складировать пиломатериал. Грузовики, разворачиваясь, всё больше растаскивали этот угольный порошок по двору. В сухую ветреную погоду во рту чувствовался кислый, противный вкус, в дождь покупатели бросали на эту чёрную кашу доски и топали по ним. Доски становились чёрными и их никто не хотел покупать. Однажды приехала из конторы начальница и поведала, что по вине двух магазинов райпо не выполняет план. Очень просила постараться сдать побольше выручки, перекрыть недовыполнение плана. Мой план созрел давно и я решил рискнуть. Поехал в один из колхозов, с председателем которого я был в хороших отношениях и предложил купить для их котельной хорошо знакомую ему гору угля за наличный расчёт. Он выразил уверенность, что посадят нас обоих. Я поклялся, что никогда нi на каком допросе не назову адрес, куда делся уголь. На следующий день нанятые со стороны экскаватор и два Камаза начали энергично расправляться с противной кучей. Выручка для спасения плана была, но для сдачи её в кассу необходимо было понаписыватьь гору накладных, свидетельствующих о том, что уголь был продан населению. Ночью спать не пришлось. Поначалу легко вспоминал фамилии знакомых селян, их адреса и «отпускал» им по две-три тонны. Дальше пришлось выдумывать фамилии и адреса станиц и хуторов ближайших районов края. Выдумывал, писал, пересчитывал суммы и материл тех идиотов, которые придумали эту несусветную глупость. Ну почему при продаже миллионного ассортимента других товаров нет необходимости спрашивать у покупателей их фамилии и домашние адреса? Это ведь не тот уголь, который распределялся в исполкомах особыми списками, которые утверждались в райкомах. Эти дурацкие бумажки сошьют в толстые бухгалтерские книги и отправят в архив. Никогда, никто ни при какой погоде, даже не вздумает читать этот бред, или даже просто просматривать. Единственное, что сделают – проверят суммы в сводных реестрах. Часам к двум ночи у меня уже полностью иссякли остатки фантазии, а от злости уже хотелось выть. И вдруг пришла простенькая идея, как быстрее закончить этот каторжный «мартышкин труд». Я стал писать фамилии, всем известных тогда, знаменитостей и здорово расширил географию своих продаж. Первым таким «покупателем» неликвидного угля оказалась гражданка Пугачёва А. Б. Свои три тонны она отвезла прямиком в Москву, куда-то на Шаболовку. Нона Гаприндашвили поехала на Камазе с углём в Тбилиси на проспект Церетели. Анатолий Карпов порадовал своих родителей, которые жили в далёком Златоусте. Не знаю, были ли какие осложнения в Шереметьево у Виктора Корчного, но вице чемпион мира по шахматам свои три тонны уголька рискнул везти в Швейцарию, в Цюрих. Ну, бывший советский шахматист оказался единственным зарубежным покупателем. Вполне хватало советских артистов, спортсменов, видных политических и общественных деятелей. Когда начало светать, я уже подбил суммы, написал сводный реестр, и с чувством глубоко исполненного долга отправился в бухгалтерию с выручкой и документами к ним. Как обычно сверили сумму в реестре с выручкой, и понесли радостные вести о том, что выполнен квартальный план реализации и о том, что население неожиданно раскупило всю-всю кучу «семечки». Выглядела эта молниеносная продажа трёхсоттонной кучи неликвидного дерьма весьма подозрительно. Посыпались вопросы, на которые я отвечал, что всем посетителям говорил, что по слухам, в этом году по причине частых аварий на Донбассе, поступлений угля не будет совсем. Народ, якобы с перепугу, расхватал то говно, что было. У нас в стране все привыкли к тому, что такого рода слухи всегда стопроцентно подтверждаются. Территория магазина стала чистой и просторной. Все доски были сложены в штабели. Работать стало приятней и легче стало вести учёт. Года два спустя, когда я уже давно уволился и покинул станицу, меня вдруг срочно вызвали в бухгалтерию сельпо. Когда я туда заявился, на меня все женщины глядели, как на смертельно больного. Оказывается КРУ делало плановую проверку и кто-то, совершенно случайно, открыл сшив с накладными двухлетней давности и на глаза попался «документ», подтверждающий факт продажи угля гражданке Гаприндашвили, проживающей в столице Грузии. Стало интересно. Почитали остальные бумажки и, радостно потерев замаранные многочисленными взятками ладошки, ласково попросили объяснений. Новому, к тому времени, председателю сельпо не оставалось ничего, как вызвать меня для объяснений. Вопрос поставлен был конкретно – куда я дел уголь? Я ответил, что если случайно сохранились в бухгалтерии старые накладные, то можно, просмотрев их, установить кому и сколько было его продано. На ехидный вопрос, откуда в станице появилось столько знаменитостей, нуждающихся в хреновом угле, пришлось объяснять, что в лицо я мало кого знаю, а фамилии и адреса писал в накладные со слов покупателей. Даже если у меня самого тогда и были сомнения в правдивости данных, требовать паспорта я не имел права. Итак, если возникла необходимость проверки фактов продажи именно этим лицам, видимо, нужно вызвать всех подозрительных покупателей в этот кабинет и потребовать от них объяснительные. Лично для меня нет никакой разницы, кто покупает хлеб и спички, одежду, обувь, уголь. Чтобы не возникали подобные вопросы, надо готовить и давать во все магазины страны списки всех граждан, кому разрешена покупка неликвидных товаров. Сельповцы с удивлением приоткрыли рты. Видимо, нечасто им приходилось выслушивать наглые азы юридического ликбеза, первой заповедью которого является правило – признание смягчает вину, а непризнание освобождает от ответственности.
Когда эта история произошла и была совсем свежей, я рассказывал её, со щенячьим восторгом, всем своим близким и знакомым. Позже, вспоминал часто, но рассказывать не решался. История могла показаться маловероятной. В феврале 1972 года, мне, совсем молодому человеку, сделали на работе свадебный подарок – предоставили две путёвки в пансионат «Черноморец». Летом, конечно, о таком подарке и мечтать было смешно. А тут и поздравили меня, и лишили отпуска в летнее время. С первых дней отдыха, было организовано сразу несколько турниров. Я в молодости довольно прилично играл в шахматы. На любительском уровне. На работе первое место было всегда моё. Иногда неплохо выступал за коллектив на городских спартакиадах. Но на серьёзном, профессиональном уровне никогда выступать не приходилось. Записался на шахматный турнир на первенство пансионата. В основном, все партии были скоротечными и лёгкими. В номере, по соседству с нашим, проживала тихая и незаметная чета. Обоим лет под сорок. Где их ни встретишь, он обязательно поддерживал супругу под ручку. В столовой, где всегда все сидели на постоянных местах, они кушали за соседним столиком. Как-то встретились – поздоровались в коридоре. Представились друг другу. Он Миша. Жену не помню. Назвались и мы. Я спросил их отчества, Михаил только головой замотал, мол, не такая уж разница в возрасте. Похвалили меня, как шахматиста – оказывается, они заходили, поглядывали на турнир. Моя молодая жена, от гордости стала рассказывать о моих шахматных успехах на производстве. Миша предложил сыграть с ним. Взяли у дежурной по этажу доску и уселись в холле. Жёны рядом тихо зачирикали что-то. Моя, поначалу, твёрдая позиция, вдруг моментально рассыпалась и стало ясно, что продолжать партию бессмысленно. Я сдался и сказал Мише, что понял где я «прошиб». Он быстренько переставил фигуры в ту позицию, в которой ни у кого преимущества не было. Продолжили по-другому. Пять– шесть ходов хватило, чтобы понять, что мне опять «кранты». Вернулись к знакомой позиции. Я, с учётом ошибок, пошёл по третьему продолжению. Ходы другие, а результат тот же. Итог - за одну партию три поражения. Расставили и начали играть совсем новую партию. Можно много не рассказывать – в каждой партии я имел по два-три поражения. Ни разу, ни одного намёка на ничейный результат. Я, разволновавшись, стал уговаривать Михаила принять участие в турнире. Если я там всех «деру», то уж ему чемпионство обеспечено. Миша наотрез отказался, но с этого момента, в каждой турнирной партии, за меня, кроме собственной жены, болели наши соседи. А по вечерам, после ужина, мы собирались в холле, где я получал свою порцию матов. Первое место я, таки, занял, хотя помогла случайность - основной мой конкурент неожиданно проиграл человеку, у которого до той встречи, вообще побед не было. Вечером перед ужином в клуб-столовую зашёл спортивно-культурный организатор, попросил тишины и объявил, итоги шахматного турнира. Меня и двух других призёров попросил выйти для награждении. И вдруг он сообщил, что в их скромном пансионате отдыхает экс-чемпион мира по шахматам Михаил Таль! И предложил всем присутствующим попросить Михаила Нехемьевича вручить награды победителям турнира. Все в зале закрутили головами, затем встали и начали аплодировать. Понятно, что аплодисменты предназначались не призёрам, а всемирно известному Михаилу Талю, которого в лицо вообще мало кто знал. Вручая мне диплом, Миша улыбнулся: - Ну, что, чемпион, после ужина в холл?
Я решил рассказать вам эту истории в дополнении к чьей-то недавней заметке о простоте и скромности очень рано ушедшего Михаила Таля.
Звонок. Звонит школьный товарищ. - Ты с интернетом дружишь? – спрашивает. - Ну, в определённых рамках, да, - отвечаю. - Тогда быстро заходи на краевой Форум, и в рубрике «Фото – видео» ищи «нетривиальную историю» и читай и смотри. Открываю, захожу и читаю нижескопированный текст
Нетривиальная история. Автор - Stravaganza 0 - 15.02.2011 - 2:58
Шёл я как-то раз по блошиному рынку, где дедушки с бабушками продают всякий хлам. Смотрю, у одного старичка среди старых ключей, железок, винных пробок, и другого мусора, который он считал товаром, лежит одна-единственная широкая плёнка. Меня это удивило, так как больше никаких фотографических принадлежностей на его прилавке-газетке я не заметил. Подошёл, взял в руки, смотрю - она уже экспонирована. Будучи заинтригован, спрашиваю, зачем дедуля продаёт уже отснятую плёнку? Дед в ответ клянётся и божится, что плёнка чистая, не отснятая, и вообще самая что ни на есть отличная. Попытался указать старичку на имевшуюся на ролике надпись "экспонировано", но ветеран идёт в отказ, и продолжает настаивать, что плёнка чистая, на неё вот хоть сейчас бери и снимай, лучше плёнки в мире не найдёшь, и всё в том же духе. На вопрос, откуда у него эта плёнка, пенсионер ничего вразумительного ответить не смог, явно и сам уже не помнил. История эта показалась мне смешной, и я эту плёнку купил. Валялась она у меня долго, но как-то раз, проявляя свои чёрно-белые плёнки, я её проявил. Оказалась классической "любительской" плёнкой, (любительская-это термин, которым в том фотолабе, где я тогда работал, называли плёнки, на которых в тридцать шесть кадров вмещалось несколько дней рождения, поездка на море, и новый год) - тут тебе и зима, и лето, и всё это в двенадцати кадрах 6х6. После этого закинул я эту небрежно промытую плёночку, и пролежала она лет десять, не меньше. И вот, наткнувшись на неё недавно, мне показалось свинством держать у себя кусочек чьей-то семейной истории, и даже не попытаться найти тех, для кого быть может эти кадры бесценны. В связи с этим прошу местных завсегдатаев всмотреться в эти лица, может увидите кого-то из знакомых, всё-таки не каждый же в этом городе вёл свою семейную летопись на широкий формат? http://forums.kuban.ru/forum/viewtopic_new.php?t=3801254&all=all
Следом за этим текстом размещены четыре чёрно-белых фотографии, один только взгляд на которые заставил обомлеть и чуть не выдавил слёзы. На снимках я с семьёй лет тридцать назад. Дети совсем маленькие. Звоню старшей дочери. По примеру товарища прошу зайти на этот Форум. Там за компом внук. Через пару минут слышу в трубке вопль изумления. На «телефонном форуме» восстановили в памяти случай, когда 29 лет назад, торопясь, отправились с женой в кино на машине. Когда выходили из кинотеатра, я издали увидел, что в салоне моей машины горит свет. Стало ясно – вор торопился и не прихлопнул дверь. Вместе с курткой пропал мой любимый «Любитель-2» - самый дешёвый и один из лучших фотоаппаратов того времени и кассета с отснятой плёнкой. Можно ли было предположить, что снимки вернутся ко мне треть века спустя?
Сначала, анекдот в тему. Надоел людям их кот; гадить стал, где попало, на стол лазить, воровать. Вот и решили его завезти подальше от дома, чтобы не смог вернуться. Отвёз мужик кота на другой край города, но когда вернулся домой, кот уже был на кухне – жрать требовал. На другой день отвёз его подальше от города. Но через часок-другой, кот опять домой вернулся. В третий раз, посадил бедолагу в мешок, кинул в багажник, уехал из города совсем далеко, и начал петлять на машине – дорогу запутывать. Наконец остановился и вытряхнул кота из мешка. Перепуганный кот моментально убежал, а мужик развернулся… и домой. Ехал – ехал. Что-то нет уверенности, что правильно едет. Стал огладываться, прикидывать. Затревожился и звонит домой жене: - Слушай, Васька наш, случаем, домой не пришёл? - Да – говорит жена – вот сидит, умывается. - Слушай, дай ему трубку. Сам я, что-то, дорогу уже не найду. В том, что животные находят обратную дорогу домой, нет ничего удивительного. Им, в отличие от людей, даже нет необходимости запоминать маршрут. Зато человек может добраться в пункт, в котором сам никогда не был. Достаточно сказать извозчику, куда желаете ехать, или немного знать географию. Но вот история, которая произошла в конце семидесятых. В городе, звавшимся тогда Куйбышевом, жила–была семья, и была у них овчарка Весна. Рос в семье сын - Алексей, которому предстояло отслужить срочную армейскую службу. И в один из весенних призывов забрали парня и увезли на два года, как водилось, на другой край страны. Заскучала Весна без своего друга, прямо заболела, а тут ей другая беда. Ещё похуже. Этим же летом семья осуществила давно задуманный план – собрали все свои пожитки и переехали жить в Белоруссию. Точно, в какой город за давностью лет не скажу, да и не нужно это. Бедную собаку, как не любили, но взять с собой сразу не могли, поэтому оставили её друзьям, которых Весна хорошо знала. Собирались забрать, когда обживутся – обустроятся. Через пару месяцев получили из Куйбышева письмо: Весна долго не принимала пищу. Не скулила, не лаяла. Просто лежала с закрытыми глазами. И однажды пропала. Её перестали держать на привязи, и она неожиданно ушла. Большим ударом это стало и для Алексея, который, отслужив два года, вернулся из армии сразу в Белоруссию, на новое место жительства. Пошёл работать на местный завод. Прошёл ещё год. Однажды, работники завода, выходили, как обычно, после смены, из проходной. Внезапно раздались крики – прямиком к проходной, мчалась громадная овчарка. Кто-то стал убегать, кто–то, оторопев, замер. Но собака, выбрав из толпы, летела к одному единственному парню, к Алексею. Кинувшись к нему на грудь, она стала его лизать в лицо. Обалдевший Алексей сам не мог сдержать слёз. Весна нашла своего друга через три с лишним года, самым непостижимым образом, добравшись за полторы тысячи вёрст до пункта, в котором никогда не была и никаких географий не изучала. История эта, в своё время, десятки раз была проверена и перепроверена. Ни один учёный муж не мог дать этому феномену мало–мальски подходящего объяснения.
Сижу у стоматолога с открытым ртом. Чувство всем знакомое – как на электрическом стуле. Влево–вправо кресла с такими же несчастными. Соседнее кресло освобождается. Врач - пожилая миловидная дама называет санитарке фамилию и та, приоткрыв дверь, выкрикивает её в коридор. Молодой человек заводит сухонькую старушку. Вдвоём с врачом усаживают её в кресло. - Откроем ротик, – ласково так говорит врач, - как у нас тут красиво. На что жалуетесь? - Зуб сломался, – отвечает бабуля, – и теперь язык натёрся. И кушать, и разговаривать больно. - Как зуб? – удивляется врач. - Это что, не протезы? - Зачем мне протезы, когда мои родные ещё хорошие. - А сколько вам лет? - Восемьдесят третий, доченька. - С ума сойти! – восклицает изумлённая дантистка, – посмотрите сюда, призывает коллег, бабуле за восемьдесят, а все зубы свои и целые. Заглянуть бабке в рот захотелось даже некоторым пациентам. Когда публика разошлась, врач занялась зубом и спрашивает: - Как же вы, бабушка, умудрились на старости лет сломать–таки зуб? - АЭХИ ГГЫЗЛА – отвечает старушка широко открытым ртом. Ржали даже те, кто минуту назад плакал от боли.
Моя Соня - беспородный щенок, которого я подобрала, ещё в ноябре, когда возвращалась с работы. В восьмом часу было совсем темно и я случайно заметила мокрый дрожащий комочек. Она так окоченела и обессилела, что никак не отреагировала, когда я подняла её с асфальта. Дома я положила её на полотенце возле батареи и открыла банку сгущёного молока. Утром она продолжала спать и я не захотела её будить, чтобы посмотреть, какого пола моя находка. Бог с ним, с полом, раз все время спит, значит будет Соней. Дома Соня редко ходила по квартире, больше спала, но когда мы с ней гуляли, она любила убегать от меня, пряталась за колёсами машин и выбегала только когда я делала вид, что оставляю её и ухожу домой. Сегодня Соня впервые увидела снег, восторгу её не было предела. Она так расшалилась, что перестала меня слушать и, петляя между припаркованными на тротуаре машинами, побежала к дороге. Я уже ору: - Соня! Соня! Ко мне! Вернись, паразитка! А она уже боится, что ей перепадет от меня и быстро–быстро семенит в сторону непрерывного потока машин. Ужас охватил меня, а тут ещё, вдруг со стороны мусорных баков, появилась громадная чумазая дворняга и стремительно понеслась прямиком на мою Соню. Такой псине перекусить щеночка ничего не стоит. Соня только от меня ловко убегать умеет, а эта собака настигла её в три прыжка. И тут случилось чудо! Эта громадная дворняга с ходу сбила Соню с ног и взяла её в зубы. Держала, пока я, с опаской, не подошла к ним. Псина отпустила невредимую Соню и затрусила к своим контейнерам. Со слов перепуганной соседки ваш…
Сегодня все простились с Эдуардом Хилем. Однажды, в середине 70-х Эдуард Хиль пел в Краснодаре в театре оперетты. Зрительный зал был настолько переполнен, в проходах выставили дополнительные стулья. Наши места оказались где-то в геометрическом центре зала. Рядом симпатичная пара лет примерно под тридцать. В антракте, как водится, многие направились, кто курить, кто в буфет. Ушли и соседи. Где-то с третьим звонком, боком, боком протиснулась нахмуренная соседка. Одна. Пока всё в буфете не выпьет не оторвётся – пробормотала она, словно оправдываясь. Свет в зале погас, а сцена, напротив, залилась ярким светом. Улыбающийся Хиль продолжил выступление. Одна песня, вторая…и, наконец, под овации радостной аудитории, Эдик запел долгожданную – У леса на опушке жила Зима в избушке… Внезапно, со стороны бокового прохода, раздался полушепот – полу-вой: - ЛЮ –У-У-У-СЯ! Вот скотина – прошептала наша соседка и втянула голову в плечи. - ЛЮ-У-У-У-СЯ, подними ру-у-у-ку – продолжал выть Люсин спутник. Все, как по команде, повернули головы налево. Хиль замолчал и заулыбался ещё шире. Следом умолк и оркестр. К любителю театральных буфетов, лавируя между дополнительными стульями, уже летела женщина. Видимо администратор. Спас положение Хиль. - Молодой человек – позвал он мужчину – поднимитесь сюда на сцену! Тот, с готовностью, запетлял по проходу. Ему подсказали, где ступеньки. Очутившись на сцене он забыл о своей Люсе, кинулся расцеловывать Эдуарда Хиля и чуть не нырнул в оркестровую яму. Хиль поймал его и подвёл к микрофону: - Зови свою Люсю! Тот так заорал, что зафонили динамики. Готовая провалиться со стыда Люся, согнулась пополам и спрятала лицо в ладони. Тогда Хиль сам попросил Люсю поднять руку. Под аплодисменты публики радостный мужчина завилял на своё место. - Продолжим? – спросил у зрителей Хиль - Сначала!!! – заорал зал Хиль сделал знак дирижёру. - У леса на опушке жила Зима в избушке… Светлая ему память.
Одно время, многие наши студенты, отправлялись на каникулы в США; одни мир смотрели, другие просто зарабатывали, но все получали хорошую практику в английском и в разных житейских ситуациях. Вот и Леночка - дочка хороших моих знакомых, как-то сама разобралась, в интернете всё нашла и убедила родителей отпустить её за океан. Связалась с фирмой, которая предлагала отправиться в Бостон делать в аэропорту уборку в салонах лайнеров, прибывающих из рейсов. Прибыв на место, Лена была сразу неприятно ошарашена сообщением о том, что сразу к работе её допустить не могут – работа в международном аэропорту, непосредственно в самолётах, требует проверки личности специальными службами. Почти три недели пришлось ждать. Познакомилась с ровесницей из Шотландии, которая тоже приехала на заработки, по этой же самой студенческой программе. Вместе сняли квартиру, вместе искали возможность подрабатывать, чтобы как-то питаться и платить за квартиру. Наконец, проверка закончилась. Все новенькие работники прошли подробный инструктаж. Уборка салона самолёта проводится клининговой бригадой в строго определённом порядке. Все, забытые пассажирами, вещи бригадир помещает в пакеты, на которые прицепляются бирки с данными о дате, рейсе и месте, на котором была обнаружена вещь. Кто-то снимает чехлы с сидений, кто-то пылесосит, следом протирают пластмассовые детали сидений и салона, удаляют свежие пятна. В первый же рабочий день, Лена обнаружила, что на полу салонов иногда находятся самые разнообразные монеты утерянные пассажирами. По монетам можно географию изучать. Спросила бригадира; тот посоветовал собирать коллекцию. Однажды, на полу, под креслом Лена, обнаружила небольшой рулон долларов свёрнутых и, перетянутых простой канцелярской резинкой. Сняла резинку и посмотрела. Десять двадцатидолларовых бумажек. Для неё, потерявшей двадцать дней в ожидании работы это конечно деньги. Лена задумалась - а вдруг, эти двести баксов потеряла такая же голодная студентка. В тоже время, дойдут ли эти деньги до хозяина, если она расскажет о находке? Всё-таки, свернула купюры опять в рулон и позвала бригадира. На следующий день её позвали в офис клининговой службы. Поблагодарили за работу и отдельно за возврат найденных денег. И, уж совсем неожиданно, подарили плейер, да такой крутой, что тех двухсот баксов, на покупку точно не хватило бы. Когда вернулась после работы на квартиру, обнаружила заплаканную подружку. Та собирала свои вещи.. Как оказалось, эта девушка, работая в другой бригаде, тоже нашла точно такой рулон долларов, но промолчала и оставила их себе. Когда уходила с работы, её отозвала охрана. Как бы невзначай, спросили - не произошло ли чего необычного на работе. Девушка замялась. Тогда прямо в лоб ей заявили, что она уволена и её занесли в чёрный список граждан, которым въезд на территорию Соединённых Штатов навсегда запрёщён. А нашей Леночке, кроме того, разрешили подработку в магазине сувениров, в здании аэровокзала.
С пылесосом в руках выхожу к мусорным контейнерам. Привычных бомжей нет. В одном баке ковыряется старушка. С виду, одета вполне опрятно. Бак высокий и бабуля подмостила под ноги катушечный магнитофон. Ситуация, для нашего времени вполне обычная. Разбираю пылесос и вытряхиваю содержимое в какую-то коробку, на предмет поиска всякой мелочёвки, которую пылесос засасывает без разбора. Оба при делах. Мимо баков проходят высоченный молодой человек с дочкой лет шести – семи. Он одет не броско, но очень прилично, а девочка – просто куколка. Принцесса. Мужчина внимательно посмотрел на старушку. Остановился, достал из бумажника купюру и велит дочке подойти к бабуле и дать ей деньги. Девочка подошла и стоит, стесняется. Бабка так увлечена перетряхиванием пакетов, что никого не замечает. Девочка смотрит на отца и пожимает плечами. Тот подходит сам и окликает старушку. Когда та поворачивается в их сторону, он сам протягивает полтинник и просить взять. Бабушка, от неожиданности, чуть с магнитофона не свалилась. - Спасибо – говорит. Денег мне хватает. Телефон, вот потеряла и боюсь, что выбросила с мусором. Ищу свои пакеты. За полчаса набросали полконтейнера. Теперь смутился молодой человек. - Папа – оживилась Принцесса, а ты позвони на бабушкин номер, как обычно твой телефон ищем. Бабуля посмотрела на верхушки деревьев, пошевелила губами и уверенно продиктовала цифры. Мужчина набрал номер. Все затихли. Тишина. Повторили звонок. Тихо. - Ну, слава богу – сказала старушка. А вы не зайдёте ко мне домой – там позвонить? Я тут рядом живу. И они отправились в гости к бабуле.
Недавно, захожу на рынок. Холод собачий. Падает и тает мокрый снег. В ряду, между двумя прилавками, лежит пёс. Перед его мордой перчатка. Перчатка эта никому не нужна, но собака не знает этого и честно охраняет. Так бы они и лежали, но торговки раздражены тем, что собака рычит и покупатели обходят это место подальше. Дождались охранника. Только начал приближаться, как пёс приподнялся, и обнажил зубы. Парень погрозил ему милицейской дубинкой. Нос собаки угрожающе сморщился. шерсть на загривке стала дыбом. …твою мать, а ну, пшёл отсюда! - заорал охранник. В ответ, пёс положил лапу на перчатку и очень доходчиво зарычал. Охранник всё понял, посоветовал торговкам перебраться на другие прилавки и свалил. Пёс опять улёгся. Не успели бабки принять решение, как к месту событий подошла, навьюченная сумками женщина. Пёс вскочил, повернулся и побежал по своим собачьим делам. Увидев перчатку, женщина подняла её и показала публике вторую такую же. Очевидцы наперебой стали хвалить её умную и добросовестную собаку. Нет у меня никаких собак - сказала удивлённая женщина, а эту в первый раз вижу . Ну, какой академик Павлов объяснит, что побудило бездомного пса, рискуя шкурой, охранять чужую вещь!
Только что прочитал историю про люстру и вспомнил. Где-то в 80-х, катались по просторам страны и купили в Кишиневе люстру. Отечественную. Не то, чтобы дома их не было, но вот именно эта понравилась и взяли на память. Дома собрал её в кучу и стал готовиться к самому главному - на стол одну табуретку и, сверху, еще табуреточку. Дом старый, потолок 3,30. Успешно снял старый светильник, но когда старался попасть кольцом на крюк в потолке, меня качнуло и я, не выпуская люстры из рук, подчинился закону гравитации. Оба получили повреждения разной степени тяжести. Себя не было жалко, а вот люстру было не восстановить. Ну не судьба! Посмотрели на паспорт - покойница наша была изготовлена на Тираспольском заводе какой-то электробытовухи. Говорю жене - хочешь-пиши, а мне стыдно. Пойдем в магазин, выберем новую, а, вообще, и старый светильник не плохой. Жена, в расстроенных чувствах, пишет письмо на этот Тираспольский завод, вкратце описывает историю покупки люстры и её гибели. Для убедительности, прикладывает чек Кишиневского магазина и просит прислать наложенным платежом точно такую люстрочку. В то время все народы были братьями и, буквально через пару недель, получаем почтовое извещение о том, что посылка ждёт нас в почтовом отделении. Оплатили, получили. Казалось бы тут и сказочке конец, но люстра у меня новая, а мозги старые. Как уж случилось, но, когда уже присоединял плафоны, меня опять "качнуло". На этот раз, я не упал, но один плафон ускользнул таки из рук. Что делать? Жена - за перо и снова пишет в Тирасполь. Так мол и так, мужа опять "качнуло", но, на этот раз люстра и четыре плафона уцелели, а один вдребезги. И слёзно просит повторить акт милосердии, выслать наложенным платежом, парочку плафонов - один в запас, вдруг его на высоте опять "качнет". Через две недели получаем посылку с двумя плафонами, без требования об оплате! Но, с сопроводиловкой, в которой уважаемой Л.В. рекомендуют обратиться за помощью к соседу, а мужа, на время монтажа люстры, отправить погулять.
Был здесь чей-то симпатичный анекдот – смысл, которого состоит в том, что расстояние между шпалами не соответствует мужским шагам потому, что у нас в стране шпалы укладывают женщины. В начале восьмидесятых, был я в командировке в Южном Урале. И нестерпимо захотелось мне побывать на своей юридической родине - в Северном Казахстане. Туда, ещё до войны, были сосланы родители моих родителей. Покинуть место многолетней ссылки разрешили уже после войны, благодаря фронтовым наградам и ранениям отца. Короче, вывезли меня в раннем младенчестве. О родине, затерянной в казахстанских степях, знал по рассказам. На удивление, немало местных жителей хорошо помнили моих предков. Привели меня к саманной хате, выглядывающей из земли всего-то метра на полтора. Эта хата, была построена моим дедом, в голой степи наспех, к зиме тридцать седьмого. Там жили незнакомые пожилые люди, которые любезно предложили мне пожить, или хоть переночевать в хате, в которой я родился и жил, правда, меньше месяца. Спросил я про кузницу, которую, по рассказам родителей, построил мой дед - отец отца. Дед тогда сам в ней работал. Оказалось, что сохранилась и кузница. Кузница не только сохранилась, но и продолжала действовать. Кузнеца на месте не было, но пока мы, с добровольными экскурсоводами, разговаривали разговоры, послали кого-то за кузнецом. Каково было моё изумление, когда передо мной предстала темно-русая статная красавица, заметно старше меня. Вот так кузнец! Кузнец Елена, улыбаясь, предложила мне покачать меха, размять городские косточки. Уголь, в дедовском горне, быстро разгорался, а Лена, тем временем, уже разогревала какую-то железяку. Постоянно подогревая ее, быстро добилась нужной толщины, ширины. Согнула. Попросила подержать длинными клещами заготовку на наковальне, и, несколькими уверенными ударами, сделала разными пробойниками около десятка отверстий. Ещё несколько минут, и Лена вытащила из шипящей воды новенькую подкову. Протянула мне: - Передайте от меня подарок своему отцу.
Предыстория. Еду, как-то утром за городом. Стоит на перекрёстке старушка. Чистенько одета, аккуратненькая такая. Очень редко кого подбираю, но тут остановился. Говорит куда ей и спрашивает, сколько будет это стоить. Денег не прошу, и она садится. Добирается в посёлок на почту за пенсией. Спрашивает откуда я родом. Удивлена, что я практически местный. Говорит, что здесь очень редко водители не требуют денег. Сама с Урала, но судьба закинула её сюда давным-давно, да и то через многолетнее заключение. Рассказала бы, но уже приехали. Почта. Достала из сумки гроздь винограда, угостила меня. Пожелали мы друг другу дежурных благ и расстались. Несколько дней я просто мучился, вспоминая бабулю. Не выдержал однажды и поехал в тот посёлок на почту. Прошу вспомнить, проверить, какая старушка получала пенсию в то утро. Не хотят ковыряться, искать. Тут меня осенило – виноградом, говорю, вас она, наверняка угостила. - А! - воскликнула женщина за стойкой. - Так это Елизавета Даниловна с хутора К Маркса. Так я нашёл попутчицу. А теперь, вкратце, история. Жила в одной уральской деревушке девочка Лиза. Работала, как и все в поле. Серпами жали хлеб. Упавшие зёрна тайком отправляли в рот. Очень боялись, но голод был сильнее страха - с 1932 года действовал «знаменитый» Указ «О трёх колосках». Видел учётчик или нет - неважно, но подбежал к Лизе, схватил за волосы, привёз в контору и велел звонить в район. Дали десять лет. Могли и расстрелять. Два года шила телогрейки. Началась война. Ассортимент расширился - в моду вошли шинели. Замечаний не было и стали Лизе доверять работы и за пределами зоны. Однажды отправили её с группой на станцию перегружать продукцию. Работы шли в спешке. Военные и железнодорожники ругались и грозили друг другу неприятностями. Поезд стоял на парах. Какая-то страшная тоска вдруг толкнула Лизу в загруженный вагон. Покинула вагон в новой телогрейке уже на правом берегу Волги. Повезло поменять телогрейку на старое пальто и кусок хлеба. Немцев отогнали уже далеко. Подалась на юг. Документов не было, но до сих пор везло. В Астрахани удалось остановиться работать в больнице. По-настоящему повезло, когда главврач похоронил, как неизвестную, умершую женщину, а Лизу, выздоровевшую, «выписал». И отправилась дальше на юг уже не Елизавета Даниловна, а Лидия Алексеевна. С ребёнком под сердцем. Остановилась на Кубани. Прижилась. Родила сына. Работала в колхозе. Годы полетели. Дояркой Лидия Алексеевна стала передовой. Отмечали её на каждом собрании. Постоянно была на Доске Почёта в районе. А однажды, уже в конце 70-х, её представили к награде. Вручать медаль приехал на собрание первый секретарь райкома. Очень хвалил, как водится, благодарил за доблестный труд и спросил, чего она желает от руководства колхоза или даже района. Пообещал выполнить любую просьбу. Лидия Алексеевна поблагодарила всех, отказалась от всех благ и… на глазах всех селян, руководителей и собственного сына рассказала эту историю и попросила вернуть ей её имя. Можно ли представить, что в нашей измученной стране, человек, переживший такое, мог испытывать самое настоящее счастье.
Горжусь одной записью в своей трудовой книжке: За отвагу, проявленную при тушении пожара… Это начало записи. А дело происходило так. На территории кожзавода ни души. Обеденный перерыв. Шагаю в сторону проходной. Запах дыма. Оглядываюсь – на втором этаже, в окнах цеха отделки огонь. Смежное с цехом помещение - склад готовой продукции. Бегу к пожарной лестнице мимо здания конторы и ору в каждое окно, будоража всех сногсшибательной новостью. Переодеваться и даже скинуть с себя новую куртку – ветряк некогда. Хватаю пожарный рукав и тащу его по железной вертикальной лестнице, которая, на счастье, прямо между горящих окон. Расплавленный битум капает с загоревшейся крыши. С каждой ступенькой пожарный рукав делается всё тяжелее и тяжелее. Наконец кто-то внизу открыл гидрант. Рукав стал вырываться из моих объятий. Поливаю кровлю над собой, разбиваю раскалённое стекло и направляю струю в окно. Умудряюсь просунуть извивающийся рукав в помещение и перелезть на подоконник. Спрыгиваю на пол. Дальше легче. Короче, прибывшим пожарникам оставалось дотушить рубероидную крышу. Немного подгоревшая дверь в цех заперта снаружи – обеденный перерыв. Пожарники с такими вещами не церемонятся - поломали её моментально, хотя в этом, уже, не было никакой необходимости. Под аплодисменты коллектива выхожу из цеха. В тот же день приказ с записью в трудовой книжке: За отвагу, проявленную при тушении пожара, награждён премией в размере… десяти рублей!? Всю одежду, обгоревшую и в битуме, пришлось выбросить. С причёской тоже пришлось расстаться – битум невозможно было удалить. Ожоги зализывал неделю. И вот отблагодарили. Благодарность руководства, прямо скажем, неадекватна подвигу. А ведь спас продукции на громадные тысячи рублей, да и само здание почти не успело пострадать. Непонятно. Понятно стало через двадцать с лишним лет. Встречаю как-то знакомого, который в те времена на «Волге» директора завода возил. Рады встрече оба. Вспоминаем молодые годы. Напоминаю о пожаре. Он ржёт как конь, согнулся пополам от смеха. Наконец к нему возвращается способность говорить. Оказывается после того моего подвига, несколько человек на заводе, во главе с директором, в качестве награды, готовы были меня убить. Продукции там не было вообще, только несколько отбракованных кож для видимости ущерба. И вот я, своими действиями, поломал всю тщательно продуманную операцию по списанию на пожар такого громадного количества продукции, что собиралось к дате пожара не одну неделю. Пришлось им всё украденное обратно на завод завозить. Вот как бывает – форс-мажор не сам пожар, а его ликвидация.
В магазине стройматериалов работал грузчиком невысокий, худой мужчина. Сам, при знакомстве, представился мне как Николай Иванович Мазай. Позже выяснилось что имел он совсем другую фамилию, а Мазаем его прозвали в станице за постоянное желание «вмазать» и он очень этим гордился. Глядя на Мазая, я удивлялся возможностям человеческого организма. Каждый день после работы, он напивался с друзьями так, что топая домой, засыпал, продолжал движение «на автопилоте» и приходил таки домой без посторонней помощи. Наутро, без видимых последствий пьянки, вовремя прибегал на склад, и, не ожидая распоряжений, сам находил работу, сортируя и складируя пиломатериал. Однажды, в конце ноября, нажравшись, как обычно после работы, не дошёл до дома с дружеской попойки. Упав в довольно глубокую лужу, он не смог подняться. Темнело рано. До самого утра его никто не увидел. Ночью ударил мороз и, когда его наутро обнаружили, лежал Мазай, скованный льдом. Милиция приехала с грузовиком. Открыли борт и, разбив ледок вокруг трупа, зашвырнули покойника в кузов. Ударившись, тело ожило, и начало отчаянно материться. От ужаса, вся собравшаяся толпа окаменела. Мазай, осознав, что милиция здесь в его честь, перемахнул через борт со стороны кабины и убежал домой. Когда открыли магазин, выбритый и трезвый Мазай, не чихая и не кашляя, уже наводил на территории порядок.
Хорошо было налажено планирование при советской власти. Недаром гулял в народе простенький анекдот: В армянское радио поступил вопрос: - Можно ли сделать так, чтобы в пустыне Сахаре вообще не стало песка? - Да. Для этого туда надо отправить на недельку Госплан СССР. А вот другой анекдот, а может и не совсем анекдот, ибо это уже совершенно реальный случай, каких было превеликое множество. В основе экономического планирования существовало железное правило: для составления различных разнарядок, все заявки принимались министерствами и ведомствами за год вперед до второго сентября. Горы макулатуры отправлялись в Первопрестольную. Специально обученные чиновники разбирались и планировали что и как могли. То, что получилось, утверждали у своих министров, после чего эти разнарядки автоматически, приобретали статус Закона, причём закона более незыблемого, чем Закон всемирного тяготения. При строительстве одного дома, для увеличения мощности котельной нужны были два агрегата. Название у них – водяные водоподогреватели. Напланировали нам получать их через год в городе Воронеже. Стройка у меня двигалась быстрей намеченных сроков, что было в советские времена непривычно, и создавало массу неудобств снабженцам. Наш снабженец от меня отвернулся и перестал со мной не только разговаривать, но даже водку пить. Стал я звонить на завод - изготовитель в город Воронеж – бесполезно. По телефону потыкали меня носом в разнарядку и всё. В нашем министерстве вспомнили, что где то на свете есть город Волгоград, где тоже, оказывается, их изготавливали. Посоветовали попробовать договориться с городом Волгоградом. Волгоградцы поставкой порадовать не могли, но подсказали, что эти агрегаты изготавливают так же в городе Краснодаре на ремонтно-механическом заводе и волгоградские теплотехники сами возят их из этого Краснодара. Видимо в нашем министерстве прочные знания в географии СССР ограничивались МКАДом. Сел на трамвай и отправился по городу Краснодару на РМЗ. Оказалось, что там эти подогреватели действительно изготавливают и это основная их продукция. Вот, только продать никак не могут, потому, что у них очень напряжённый план поставок в волгоградскую область. Посоветовали связаться с волгоградскими тепловиками - может там поназаказывали лишнего. Вот если они откажутся от парочки штук в мою пользу, тогда, через наши министерства, вопрос можно будет решить. Сам я эти агрегаты никогда в глаза не видел и попросил разрешения пройти в цех, посмотреть, что это такое – водоподогреватель. Когда увидел, что по всей территории их валяется великое множество, у меня затеплилась надежда. Выбрав, из общего коллектива, рабочего с самым красным носом, я спросил, можно ли, чисто теоретически, заполучить парочку таких агрегатов. Он ответил, что это очень непросто. Для этого я должен иметь за забором грузовик и водки столько, сколько нужно изделий. Позвонил своему директору и через час грузовик привёз мне две бутылки спирта. Эти самые изделия весили килограмм по двести. По этой причине, в переправке через забор и погрузке принимал участие, наверное, весь коллектив завода. Работа спорилась. Минут через десять мой красноносый друг, обрадовавшись, что у меня для него не водка, а замечательный спирт, дал команду, и мне моментально приволокли и погрузили третий подогреватель. В запас. Все рабочие, дружно стали объяснять мне, что в трудные времена, я всегда смогу поменять эту вещь на бутылку водки. Я чувствовал себя героем до тех пор, пока не пришло время сдачи дома в эксплуатацию. Документов на приход ни в бухгалтерии ни в снабжении, почему-то не было. И тут забыли все, что я – герой и стали требовать от меня документы об оплате и накладные. Вот тут и помог мне третий подогреватель. Монтажная организация, за него перестала требовать какие-то дурацкие бумажки и вопрос отпал. Снабженец снова стал моим другом. А через полгода воронежский механический завод, в категоричной форме, стал требовать оплаты и самовывоза заказанных, полтора года назад, водяных водоподогревателей, в количестве двух штук, согласно разнарядке №, от… Снабженец снова перестал меня узнавать.
Обязан предупредить – история эта, прям скажем, не к столу. Дело было в начале 80-х годов. Многим знакома автотрасса от Краснодара на побережье Чёрного моря, именно на Джубгу. Сразу за плотиной через р. Кубань, территория республики Адыгея (ранее автономной области). Несколько километров и перекрёсток – поворот налево на аул. Понежукай. В народе называли «Понижешукай». И вот на этом перекрёстке располагался пост ГАИ. Простое кирпичное здание с большими окнами на три стороны. Почти сразу за постом начинался стихийный овощной рынок, который тянулся вдоль обочины пару километров. Работали менты на этом посту очень рьяно. Видимо, знали немало пунктов из правил дорожного движения, потому как претензий к водителям выдумывали всегда по несколько штук сразу. С запасом. Драли нещадно не только беззащитных транзитных водителей, но и своих, местных. Уж такая бодрая команда собралась. Однажды, в выходной отправились семьёй на море. Подъезжаю к злосчастному перекрёстку. Как и все, сбавляю скорость но, оказалось, совершенно напрасно – началась такая вонь, что пришлось быстренько поднимать стёкла. Плохо всем. Из некоторых машин высовываются рыгающие головы. Лето, жара и так смачно несёт фекалиями, что к желанию порыгать не остаётся равнодушных. На посту никто не дежурит и это вполне понятно. Базарчика нет. Верней он разместился через несколько километров вперёд. Домой возвращались ночью. Как только подъехали к этому месту, опять почувствовали вонь. Подняли стёкла и пулей пролетели мимо. Что там произошло скоро знали все местные жители. Однажды, заступая на дежурство, первый, прибывший на службу, милиционер открыл дверь в домик, и ему навстречу хлынуло самое настоящее цунами из чистого говна. Это как надо было «достать» какого-то водилу, что тот не поленился, не побоялся ночью приехать на свей ассенизаторской машине! Разбил в окне небольшое стёклышко, вставил рабочий рукав и слил в проклятое помещение тонны три-четыре самых свежих фекалий. Гигантская лужа, выплеснувшаяся из домика сохла все лето. Через год здание снесли бульдозером под самый корешок. Лет десять никакого поста там не было вообще. Сейчас там большая дорожная развязка. Новое сооружение. По новым стандартам, окна расположены так высоко, что для повторения подобной акции без вертолёта и не управиться. P.S. Если я хоть слово соврал, готов лечь под тот самый говновоз.
В магазине стройматериалов довелось, на днях, увидеть картинку. Возле громадного рулона линолеума стоят два работника в зелёных халатах и совершенно ничего не делают, что совершенно недопустимо в недоразвитом капиталистическом обществе. Это заметил молодой человек очень внушительных размеров, в рубашке фирменного цвета магазина. Видимо менеджер. Налетел. Показательно громко поинтересовался причиной простоя. Те ответили, что ждут погрузчик, чтобы перевезти линолеум. Давно сами бы подняли и перетащили - учит их грозный менеджер - может погрузчик этот сломался и никогда не придёт. Больно тяжёлый - отвечают те. Грозный менеджер, явно привыкший демонстрировать силушку и срывать аплодисменты, поплевал на громадные ладони, сказал то ли подчинённым, то ли всем присутствующим в зале, простите в магазине: - Учитесь, как надо. Присел на корточки, обхватил с одного края рулон, и стал выпрямляться. Его ноги подняли задницу, насколько позволила длина рук. Рулон не шелохнулся. Руки как забетонированные. Подёргав задом в разных плоскостях, богатырь выпрямился и назидательно сказал: - Вот так! Только надо человек шесть.
Всем, сколько нибудь военнообязанным, приходилось проходить армейскую переподготовку или избегать её. Военная моя специальнось - авиатехник, поэтому все сборы проходили в одном из учебных авиаполков. Авиации всегда являлась элитой в войсках и условия воинских сборов были несопоставимы с условиями в других родах войск. "Служба" была настолько «опасна и трудна», что для того, чтобы попасть на сборы, необходимо было заблаговременно принести в военкомат начальнику отделения магарыч. Я обычно не жадничал и приносил коньяк. Коньяк гарантировал сорокапятидневный отпуск с сохранением среднего заработка на работе, плюс частичное офицерское жалование по месту службы. Но, однажды, сдав повестку на работу в конце трудового дня, я совершил непростительную ошибку - поторопился. Начальник СМУ, где я тогда работал, моментально сел в машину и помчался в военкомат. Мне велено было ждать на работе. Вернулся он сияющим и обняв меня за плечи, сообщил «радостную» весть, что ему удалось меня «отмазать» от службы. За это наше СМУ должно было сделать ремонт двух помещений военкомата. Ну, разумеется, раз освободили от сборов меня, то и организовать этот ремонт должен был я силами своих рабочих. Это в дополнении к работе, от которой я хотел отдохнуть. И это всё за собственный коньяк! На следующий год повестку на работу я больше не сдавал. Её относила жена, когда автобус уже увозил меня к месту предполагаемой службы.
Истории, вроде совершенно разные, тем более между ними такие промежутки времени, что долго не мог решить – соединять ли в одну. Конец восьмидесятых. Отправились как-то за грибами. Приехали далеко не первыми. На протяжении нескольких километров на обочине гравийки стоят машины. Народ весь в лесу. Наконец, пригнездился в хвост какому-то жигулёнку. На задней полке, под стеклом, лежит милицейская фуражка. Вот, говорю, - рядом с ментамии и машину оставлять безопасней. Выходим, разбираем вёдра и углубляемся в лес. Вся придорожная территория, вся, давно проверена и истоптана. Пока нашли первый гриб, ушли чёрти куда. Потихоньку, стали появляться нетронутые полянки. Ну, не в грибах дело. Когда, усталые, но довольные вернулись к машине, перед нами открылась картинка – возле шестёрки, что с милицейской фуражечкой, трапезничает такая же компания, как и мы - два мужика со своими дамами. Грибов у них побольше, чем у нас, но настроение куда похуже. Хреновое, прямо сказать. А причина угрюмости ихней в том, что машина у них левой стороной стоит на колёсах, а правой на брюхе. Верней на бревнышке, которое кем-то использовалось, как домкрат. Поздоровались. С чувством тревоги я обошёл свою машину… Слава богу, всё в порядке. Даже дворники на месте. Вот – говорит один из мужчин – специально фуражку товарища под стекло положил, а паразиты - воры, видимо, не заметили её и обворовали. Если бы фуражку эту увидели, то точно пострадали бы вы, а не я. Да вряд ли – говорю – скорей, фуражечка ваша, милицейская, как предмет охраны, действует в городе и то только на честных людей, а в лесу, для преступного элемента она, действует, скорей, как красная тряпка на быка. Вот, б….! – повернулся водитель к своему другу. Лучше бы ты напялил её на башку эту свою фуражку и собирал бы в ней грибы. Вот только грибы тебя бы точно испугались и поразбежались бы. Бессильной его злости не было предела. Товарищ его, видимо, и сам это понял без моей иронии и кивает с виноватым видом. Я полез в багажник. У меня всё на месте. - доставай запаску и не горюй. Сам достал свою запаску и спросил, откуда они сами. Оказалось, что живём даже не очень далеко друг от друга. Сообща, подняли правый бок, накинули колёса, а …болтов нет. Ни одного. Ну это вообще свинство! Пришлось нам обоим, снять по болту с каждого живого колеса и, не спеша, поехали в город, в гараж к потерпевшему. Когда прощались и расшаркивались, от денег я отказался и тогда владелец милицейской фуражки протянул мне визитку. Потом вдруг спросил ручку и на обратной стороне дописал домашний номер. Глядя на написанный номер, я стал представлять, что это за кадр – последние четыре цифры городского номера все пятёрки! А это было ещё советское время. Когда стал визитку стал рассматривать, изумлению моему не было предела: подполковник милиции. Даже ГАИ! Первое время показывал эту визитку друзьям, постепенно забыл. Ничего серьёзного со мной не случалось. С гаишниками на дороге привык разбираться сам. Сколько прошло времени, даже не скажу. Наступили суровые девяностые годы. Однажды вечером заехал к Володе - товарищу по работе. Сидим чай пьём, прикидываем, как дальше жить. Засиделись почти до полуночи. Вдруг телефон. Его жена, здоровается, немножко беседует и передаёт трубку мужу. Вова с первых слов очень удивляется и, прикрыв трубку, говорит мне, что звонит Серёга - одноклассник, с которым не виделись лет сто. Вдруг Володя сильно посерьёзнел и стал что-то уточнять. Потом рассказывает мне, что Серёга этот приехал в Краснодар к родителям из Москвы, где живёт после окончания МГУ. Приехал на машине, и сейчас, только что, у него случилась авария. Его «четвёрку» догнала, и бок - о- бок ударила Волга. В Волге три грузина. Внаглую, забрали ключи, машину с места аварии отогнали и требуют таких денег, которых у него даже на всю поездку не было. Короче, надо как-то постараться помочь. Так – говорю - пора! Что – спрашивает Володя - сразу домой пора? Да нет. Достаю бумажник с документами. Вот и визитка. На служебные номера, конечно, звонить глупо. Набираю первые цифры и следом четыре пятёрочки. Подняли не сразу. Дико извиняюсь и напоминаю, как он сам давал мне визитку и свой домашний номер. Показалось, что сам В. В. даже рад моему ночному звонку. Коротко излагаю суть. Спрашивает где место происшествия и мою фамилию. Всё, ждите там. Мы с Вовой, быстренько, ко мне в машину и едем по адресу. Частный сектор. На проезжей части пустынной улицы, стоит Волга. Правый бок немного ободран. Увидав нас, из прокуренной машины повылазили возбуждённые кавказцы. А где вторая машина – спрашиваем. - Дэнги привезли? - С деньгами разберёмся, а где машина и водитель? Тут подоспел и наш водитель. Он ждал нас неподалёку в телефонной будке. Познакомились. Серёга высокий и худющий очкарик. Сейчас появилось выражение – «ботаник». Вот это типичный он. Конечно, для этих полублатных кавказцев, в безлюдном районе, с номерами московской области, он просто находка. - А где же машина? Машина стоит носом к забору в кустах. Две двери и крыло изрядно примяты. У Волги, конечно, металл потолще будет. Беседа с участниками столкновения не получается, они требуют дэнги и «включают почасовой счётчик». Спорить, с ними о чём-то, совершенно бесполезно. Наконец со светом фар и синим маячком подъезжает милицейский РАФик. Грузины кидаются навстречу ментам и, наперебой, орут свою версию происшествия. Капитан велел всем замолчать и спросил кто здесь… и называет мою фамилию. Настроение наших оппонентов сразу изменилось. Капитан попросил документы обоих водителей. Посвежевший Серёга сообщил, что документы с ключами у него забрали и машину его перегнали в палисадник. Ни хрена себе! – восхитились менты. Один из соискателей денежной премии моментально полез в Волгу, отдал капитану Серёжины права и ключи. На ходу придумал версию, что тот сам признал свою вину и документы с ключами отдал в залог. У водителя Волги своих документов на машину не оказалось вообще. Пока объясняли где и почему их техпаспорт, неожиданно подъехала ещё одна машина и тоже милицейская. Но на этот раз УАЗик, и не гаишный. Этот экипаж оказался в бронежилетах и с автоматами. Два капитана поприветствовали друг друга, и второй сказал, что дежурный из батальона ГАИ попросил проконтролировать, как дела. Уж больно время неспокойное, тем более ночь. Перепуганные кавказцы стали заверять, что у них претензий никаких нет и они готовы разойтись с миром. Но тут настала наша пора идти в атаку – машина новая, повреждена. Короче, деньги на капот, вот тогда разъезжаемся. Сторговаться помог капитан. Сколько дэнэг требовали, столько и платите! Брюнеты хором завыли. - Столка нелзя. Это была шютка. - У нас времени на торговлю нет – строго сказал капитан. Или при нас расплачиваетесь, или… Договорить не успел. Деньги нашлись на месте. Неожиданно разбогатевший Серёга, стал отсчитывать часть купюр для выражения искренней благодарности родной милиции. Капитан отказался, поведав, что за вызов должен платить виновник. Отдельно. - Харашо – сказал водитель и достал какую-то купюру. - Ты совсем плохой? - спросил капитан. - Нас за дураков держишь? - А сколько? - Столько же, сколько и за ущерб - не моргнув глазом объявил капитан или … Он в двух словах изложил возможные варианты. Это же надо! Такие деньги у них опять нашлись. Правда, на этот раз сумму собирали в складчину. - Тэпэр можем ехат? – спрашивает водитель. И тут вмешивается второй капитан: - Здрасьте! А мы, что бесплатно сюда ехали? Бесплатно вас тут охраняем? И щёлкнул затвором автомата. Вымогатели подняли такой жалобный вой, что сам Станиславский расплакался бы. Первый капитан повернулся к нам: - Всё, с этими генацвалями побеседуют, чтобы они за вами не поехали. Просто подержат их. Счастливого пути. Скоро всё забылось. Бывая в Москве, я пару раз заезжал в гости к Серёге, который жил в Троицке – совсем рядом с Москвой. Прошло больше двух лет. Собрались мы с кумом моим в столицу. В те времена, в начале каждого апреля, в экспоцентре на Красной Пресне, проводилась международная строительная выставка. Моя отечественная семёрка куму казалась ненадёжной и постыдной, для посещения столицы. Отправились на его Тойоте, которой в обед исполнилось сто лет. Неполадки начались ещё в Тульской области. В Москве, все наличные деньги полетели в кассу какого-то автосервиса.. Уже и выставка закончилась и послезавтра Пасха. Наконец, вроде всё наладили. Пока машина на ходу, отправились в обратный путь. Только выехали на МКАД, как японский двигатель замолчал и всё. Тут я вспомнил о Серёге. Убедил своего кума, что нам бы дотащиться до Троицка, а там познакомлю его с хорошим парнем, который сам из Краснодара, и в беде нас не оставит. Лучше варианта не нашлось. Кое-как притащились поздно вечером. Дверь открыла жена. Меня она уже знала и была необычайно рада. Но когда вышел Сергей, то, почему-то кинулся навстречу не ко мне, а моему спутнику. Они стали тискать друг друга и хлопать по плечам. Вот уж мир тесен – они тоже оказались одноклассниками. Наутро Серёжа освободил гараж и, пока мы изучали конструкцию японского инжекторного двигателя, он приводил местных Кулибиных. Всё бестолку. Под вечер, к гаражу вслед за Серёгина «четвёркой» подъехали две изрядно потрепанные БМВ. Из салонов повылазили братки. Серёжа, наш «ботаник», скромно представил обе стороны друг другу, объяснив, что это ребята из Солнцева, они могут вообще всё. У некоторых видимые участки рук изрядно покрыты далеко не временными татушками. Всё молодёжь лет двадцати - тридцати. Все молчаливы. Кто главней не понять. Двое полезли под капот. Остальные молча расселись кто где. Серёга пропал. Потихоньку стал склеиваться разговор. Оказалось, что Серёга наш уже ядерной физикой не занимается, а с друзьями по институту взяли в аренду несколько гектаров земли и увлекаются выращиванием корнеплодов, которые развозят по ближайшим столовым и детским садам. Тем и живут. Солнцевские ребята – их «крыша», без которой никак нельзя. Они решают все проблемы «подведомственных» предпринимателей. Даже если проблема приехала чёрти откуда на поломанном дрыстопале. Через часик братки пошептались, нам велели руками ничего не трогать, сели в свои Бэшки и укатили. Откровенно, мы уже никого не ждали. Вернулась одна машина уже почти в одиннадцать ночи. Привезли какие-то пластмассовые датчики и громадную катушку зажигания от неизвестной никому техники. Время опять бесполезно потянулось. Было ясно, что они и сами бестолку убивают своё предпраздничное время, и нам спать не дают. Серёга опять с нами. Сидим боремся со сном, перекидываемся вопросами – ответами. И, вдруг мотор запустился. Заработал, так тихо и мирно зашептал. Главный спец стал сокрушаться, что постоянно повторял одну и ту же ошибку, поэтому так долго возился. Отужинать с нами они отказались – торопились в церковь на Крестный Ход. Помыли растатуированные руки, сели в свой «Бумер» и умчались в темноту. Если бы не те грибы, познакомился бы я с Солнцевской братвой?
Напомнила вчерашняя история про такси. Давным-давно, когда дочка садик посещала, а жена была снова в декрете, приходилось ночами «шабашить» на своей «копейке». В итоге «докатался», пока нож в шею не получил. Но сейчас другая история. Стою возле машины на привокзальной площади. Откуда-то появился мужчина лет тридцати пяти. К нему ринулись несколько водителей. От таксистов он отмахнулся сразу и решительно. Этим он отбил интерес и частников – слишком подозрительно. Стал мужчина прохаживаться и обращаться к водилам. Подходит ко мне. Ему нужно срочно в Туапсе. Платит семьдесят рублей. Щедро! У всех это вызывало ещё большее опасение, а у меня абсолютно никакого чувства беспокойства, тем более страха. При моих инженерских ста тридцати в месяц, это и вторая детская кроватка и возможность отдохнуть от извоза и пожить по-человечески. Короче, согласен. Водители меня отзывают и дают советы типа получить деньги вперёд, мимо постов ГАИ ехать медленно, обращая на себя внимание, заезжать на заправки и больше беседовать с людьми… Помчались. Дорога пустая. Машины ночью на трассе, в те годы, были редким явлением. Нигде не останавливались. Нормальный человек. Поболтали о Жигулях – Москвичах. Оба пожаловались, что зарплаты не всегда хватает. Въезжаем в Туапсе. Обычно пассажиров везут на автостанцию. Но мне он так шикарно заплатил, что предлагаю подвезти по нужному адресу. Отказывается. Только подъехали к пустынной автостанции, как пассажир напрягся и говорит: - Назад в Краснодар. И поясняет – опоздали. Разворачиваюсь. Через несколько кварталов, мой пассажир достаёт бумажник, протягивает стольник: - бегом в Сочи на Морвокзал. Деньги очень большие, но уже не только в них дело. Человек уж очень расстроен. Разворачиваюсь и пулей летим в Сочи. В Сочи и ночью жизнь не прекращается. Люди гуляют по набережной. Потихоньку подъезжаю к Морпорту. Полно машин. Притормаживаю. Неожиданно нас обгоняет белая Волга и резко меня подрезает. Я и обматерить никого не успел, как из Волги вылетели трое мужчин. Один подбежал ко мне, а двое к пассажирской двери. Не могу понять, что происходит и куда это я вляпался. Распахнули нам двери. Мой пассажир спокойно повернулся, и вытянул руки навстречу браслетам. Ему помогли выпрямиться из салона. Минутку – говорит мой клиент – я должен заплатить водителю. Вы же знаете, что он не причём. Показал глазами на левый карман. Один достал его бумажник – Сколько? Пассажир глянул на меня – Пятьсот! - Не многовато? – спрашивает один из группы захвата. - В самый раз. Нам–то с вами какая разница? Мужчина «отстегнул» мне деньги и говорит: - Не всегда так хорошо кончается, докатаешься.
В молодости, пока у меня не было никакой возможности устроить ребёнка в ясли, я брал дочку с собой на работу. Дочка росла в чисто мужском коллективе. Кроме выходных, маму свою видела мельком по утрам и по два–три часа вечерами. Однажды жена рассказывает, что снимала дочку с горшка, стала одевать ей трусики, а дочка говорит: - А потрясти? - ??? - а папа меня обязательно трясёт когда я пописаю.
Только что вернулся с прогулки. Увидел модную вывеску "МЫ ОТКРЫЛИСЬ". Теперь тут продают фрукты - овощи. Приветливая продавщица постоянно заглядывает в шпаргалку и сверяет цены. Из подсобки высовывается усатая морда хозяина. Спрашивает сразу всех: - Как правилна писат слово мышь? Мягкий знак нада, или нэт? Подавляющее большинство покупателей за мягкий знак. Через пару минут Хозяин вывешивает плакат с ассортиментом и ценами. Среди прочего строчка КИШ МЫШЬ - 80 руб.
В восьмидесятые годы приходилось мне иногда ездить в командировки в славный город Гудермес. Тогда местные чеченцы называли его Сердцем Чечни, раз уж столица – Грозный. Так вот в этом, позже полностью разрушенном, Гудермесе в советские времена был крупный завод медицинского инструмента. Именно оттуда по всей стране доставлялись скальпели, пилы, долота, всё чем пользовались хирурги, стоматологи, ортопеды. Там, при заводе, был даже большой музей профессора Г. Илизарова, который все свои уникальные изобретения, заказывал именно на этом заводе и поставил на ноги тысячи калек. Все изделия проходили цех гальваники, после которого серый и невзрачный металл превращался в блестящий, нарядный инструмент. И посетила меня однажды идея восстановить блеск ключей от машины. В следующую поездку я захватил из дома, оба комплекта и, прибыв на завод, попросил одну женщину, работающую в цехе, отхрормировать ключики. Взялась с удовольствием. В тот раз в Гудермес я приехал не один, а с товарищем. Заранее купили обратные билеты на проходящий поезд. Вспомнил о ключах перед отъездом. Побежал в цех. Нужной женщины на месте не оказалось. Мастер сказал, что Тоня – мой любимый гальваник - болеет который день, а живёт она где-то в новых пятиэтажках. Точно в которой не знает. Надо на месте поспрашивать. Заскочили в кадры. Там подтвердили район, но номера дома-квартиры не знают. Торопимся с Вовочкой в новый район. Ряд параллельных пятиэтажек, друг от друга ничем не отличающихся. Ни названия улиц, ни номеров домов, в самом деле, нет - район слишком новый. Бегаем от дома к дому, мотаемся по подъездам, то, что слышим от редких жильцов, результата не даёт. Среди бела дня, взрослое население на работе. Дома сидят древние старухи, владеющие русским примерно как я чеченским. До поезда уже меньше часа. Лёгкая паника заставляет бегать по квартирам всё быстрей. И вдруг, с одного балкона, нас с Вовой кто-то окликает. Задираем головы. Пожилая женщина в ярком халате подзывает нас поближе. Объясняем цель суматохи. Поднимайтесь ко мне – говорит – я эту Тоню знаю и быстро найду. Взлетаем на третий этаж. Предлагает присесть и звонит по телефону. Почему-то с русской Тоней она говорит на местном диалекте. Наконец кладёт трубку и радует, что Тоня к нам уже спешит. А пока угощает нас чаем, со всякими вареньями и печеньями. Времени уже не хватает. Хочу пойти навстречу, чтобы встретить её по дороге, но гостеприимная хозяйка внаглую цепляется за плечи и не пускает. Вова рванул из квартиры – хрен там. Входная дверь заперта. Уговариваем, показываем билеты на паровозик. Бесполезно. Наконец звонок в дверь. Радостно вскакиваем, В квартиру заходит наряд милиции. Теперь всё ясно. Бдительная чеченская бабуля оказалась матерью майора милиции, Гудермесского начальника угро. Начинаем с билетов на поезд. Майор понимает всё с полуслова. Звонит по телефону. Через минуту отправляет куда-то молодого сержанта, а сами спокойно все спускаемся вниз к машине. Ещё минуты три-четыре и сержант машет нам от соседнего дома. На милицейском УАЗике подъезжаем к нему. Из подъезда вылетает наша Тоня. Едем на завод. Майор, кажется, волнуется больше нас. Ещё минут пять и Тоня выбегает из проходной с блестящими ключами. УАЗ с сиреной мчится на вокзал. Поезд ещё стоит. За рулём настоящий джигит - УАЗ залетает на платформу и тормозит возле нужного вагона. Конечно, сейчас в это поверить даже сложно, а когда-то такое отношение кавказцев к русским гостям даже удивительным не было.
Есть в Краснодаре ресторан "Мадьяр". Как-то были мы туда приглашены друзьями отметить их серебрянный юбилей. За столиком нас человек десять-двенадцать. Обслуживает паренёк, подпоясаный тканью. Значит действительно мадьяр. В разгар застолья наш официант делает лицо очень загадочным и просит внимания. Все послушно вытягивают шеи в его сторону. Мадьяр достаёт из кармана три игральных кости и повествует, что по старинному венгерскому обычаю, все посетители должны бросать кости. Если у кого-либо выпадут все три одинаковых камня, тот, от заведения, получит ценный приз. Интересно. Стали по очереди бросать. Доходит очередь до моей дамы. "расколотила" она кубики в стакане и... на стол. На глазах изумлённой публики выпали три тройки. Наш мадьяр выкатил глазища и окаменел. После неприлично приличной паузы, заулыбался и отправился куда-то за кулисы. Пока он отсутствовал выпили за успех и стали гадать - что будет в качестве приза. Наконец появился наш массовик-затейник. Вид что-то слишком жалкий. С виноватой улыбкой протянул... свой фирменный блокнотик, для записей дополнительных заказов. Сказал, что это и есть приз, на память от заведения. Половина страниц давно вырвана. Бедный хлопчик, в общем хохоте, чуть не плакал. Но мне больше стало жалко свою спутницу. Встал и вышел, вроде до ветру. Когда официант проходил мимо, отозвал его. Вам тут никому не стыдно - спрашиваю. Парень отвечает, что администратор проверил наш заказ, счёл его слабоватыми и запретил что-либо дарить. Я дал ему, приготовленные триста рублей, и велел принести, якобы от фирмы, бутылку. Через пяток минут, появился улыбающийся официант, объявил, что блокнот - это была просто шутка и, с торжественным видом, поставил на стол ведёрко с шампанским. Все дружно зааплодировали. Мне, втихоря, было приятней всех. Но стало ещё приятней, когда уже на выходе, провожая, парень потихоньку протянул мне деньги и сказал, что их велел мне вернуть администратор.
Крещение ребёнка – настоящий праздник, на который собрались все самые–самые близкие. Сразу после обряда - скорей домой, за стол. На просторной кухне начались последние суетливые движения. Всё было приготовлено с утра или с вечера, но теперь всю эту снедь непрерывным хороводом понесли на стол. Что-то ещё нарезается, что-то приукрашивается зеленью. Всё румяные и красивые находятся в прекрасном расположении духа. Свекровь, не теряя времени, тщательно прибирает газовую плиту. В момент, когда на кухне столпилось несколько человек, она несколько громче необходимого окликнула невестку: - Ира, посмотри, твоя плита когда-нибудь была в таком состоянии!? И с гордостью оглядела присутствующую родню. Ира мгновенно подлетела и чмокнула свекровь в щёчку: - Конечно нет, мама! Одной рукой сняла чугунную решётку, а второй приподняла конфорку. Под конфоркой, на белой эмали, осталось траурное кольцо от утренней стряпни. И добавила: - Я тут обычно тоже мою…
Случилось, мне попасть в больничку. Вот как бывает – за всю жизнь не имел даже карточки в поликлинике, все болячки были только результатами травм и ранений. Жизнь прожил и не знал, что такое насморк, или похмельный синдром, и тут – на тебе! Первый поход к участковому врачу, обернулся срочным вызовом неотложки прямо в поликлинику. С ветерком и музычкой домчали до ЦГХ, если кто знает. Спасибо, телефоны теперь у каждого имеются. Позвонил. Пока делали экспресс – анализы, рядом появилась дочка. Вместе почитали стандартный текст, подписавшись под которым, пациент брал на себя всю ответственность за неудачный исход операции. Пришёл посмотреть меня хирург – приятный молодой человек, которому предстояло провести ремонт моего двигателя. Заверил нас, что до меня у него уже около трёхсот оперируемых прошло. Анестезиолог тоже опытный и внимательный. Делают они всё грамотно, аккуратно, независимо от того, на какой основе попал на стол клиент. Никому ничего платить не надо. Всё будет хорошо…, но, всё таки, если есть какая – то возможность отблагодарить, то они будут очень благодарны. Я, свою очередь, заверил доктора, что очень рад, что меня будет оперировать именно он. Сам я ничего не боюсь и понимаю, что лично мне станет лучше, при любом исходе операции. Наутро покатили. Привязали покрепче и стали прилаживать к морде лица маску. Было любопытно, как будет действовать наркоз. Внезапно маску убрали. Лежу, прикидываю - по какой это причине прекратили подготовку. Тут замечаю, что света нет совсем и рядом никого нет. Ни хрена себе! Бросили меня и свалили. Постепенно глазки стали к темноте привыкать, кручу головой туда-сюда, уже отчетливо вижу на стене полоску света. За дверью светло. Начинаю соображать, что нахожусь совсем в другом помещении. Как же, думаю, я не заметил, что меня перевезли в другое место. Попытка подняться ни к чему не привела – мало того, что тяжесть в теле необычайная, так ещё и запутали меня всякими шлангами и проводами. Рядом приборы какие-то, а людей никого. Хотя, где-то далеко, слышны какие-то голоса. Стало понятно, что самое интересное я проспал - операция закончилась. Сколько времени прошло неизвестно. Ещё непонятно, как, в этой ситуации, простите, «до ветру» сходить. Как только мысль эта коснулась моего мозга, так сразу ни о чём другом я уже думать не мог. Хочу в туалет и всё тут. Ничего больше не хочу. Наконец, посчастливилось дотянуться до клавиши в изголовье. Нажал раз, другой. Слышу голоса приближаются. Дверь распахнулась и в палату вошли сразу три спасительницы и один спаситель. Наперебой сообщили мне, что я жив, показания все хорошие и, главное, что сейчас глубокая ночь, я должен спать, выздоравливать и не мешать дежурить. Как бы неудобно не было, но я объяснил причину беспокойства. Одна дамочка сунула руку под моё одеяло, и успокоила, сказав, что со мной утка и мне больше ничего не надо. С весёлым гомоном компания удалилась. Тему завёл, аж самому неудобно. Ну, ладно. Лежу и продолжаю мучиться. Не знаю, по какой причине, охватили меня такие боли и спазмы, что ровным счётом ничего не могу поделать. Набрался наглости и снова надавил на кнопку вызова. В ответ на мою жалобу о спазмах, дежурная успокоила – сказала, что завтра суббота, послезавтра воскресенье, а вот в понедельник в отделение пригласят уролога, и тот разберётся почему у меня не получается «сходить». Своим искромётным юмором она так развеселила всех дежуривших коллег, что стало ясно, что среди них нет ни одного трезвого. Одна барышня наклонилась поближе и громким шёпотом поведала: - Мужчина, вы платили хирургу? Вот он пусть за вами и смотрит. А если ещё будете среди ночи трезвонить на всю реанимацию, то мы соберём коллективную жалобу со всех палат, что вы ночами буяните и мешаете больным спать. Попробовал наорать, но только рассмешил экзекуторов. С хохотом свалили. Лежу, мучаюсь, вполголоса матерюсь. Не выходит у меня ничего, хоть тресни. Смотрю, а на тумбочке моей стоит пластиковая поллитровочка с водичкой. Решил тут я попробовать клин клином вышибить – напиться, так, чтобы … Короче, хуже уже не будет. Дотянулся до бутылочки, испил водицы, а как стал бутылочку эту обратно на тумбочку ставить, чувствую, бутылочка эта ровно стоять не желает, а с поверхности тумбочки моей, стал свет голубой разливаться. Пошарил, и в руке оказался мой родной телефон сотовый. Без раздумий звоню в скорую помощь. Излагаю причину вызова. Так и так, мучаюсь, мол, от боли, но ничего не получается. Спрашивают фамилию, возраст, а как дошло до адреса, то мой ответ, что лежу в кардиологии знаменитого центра, поверг женщину, на том конце провода, в шок. Переспросила, не шутка ли это пьяная. Попросила успокоиться и подождать. Не прошло пяти минут, как в коридоре началась беготня. Ко мне в палату влетели две знакомые «дежурные по концлагерю». Я сразу стал «миленьким» и «лапочкой». И стали расспрашивать про самочувствие, и попросили постараться повернуть к ним лицом попочку, и сделали мне такой эффективный укольчик, что напряжение и спазмы как рукой сняло, и всё у меня чудесно получилось, и получается, дай им Бог здоровья, по сей день. Пока засыпал, слышал хождение по палатам. Очень сильный интерес к здоровью пациентов возник среди ночи у персонала. В понедельник, после переезда в другую палату, ко мне пришёл мой хирург. Послушал, то -да сё. Улыбается. Спрашивает: - жалоб нет? - обещали – говорю – сто грамм к ужину, да не подали.
фкпфрфрфрф4еп4кок вчера напомнил. Может кому и неинтересно. Эта история, когда мне её рассказал мой родственник, учёный физик, была совершенно свежей и ужасно секретной. В СССР очень любили делать секреты из ничего. Итак. Западная Германия, то бишь ФРГ, вдруг решила покупать у нас в СССР каменный уголь. У них самих Рурский уголь очень высокого качества, да и сам бассейн ещё полон. Английский Кардифф качеством не хуже, да и морем им намного дешевле. Нет, захотели нашего Донецкого антрацита. Долго всё как следует проверяли - в чём смысл. Откровенно враждебное государство чуть ли на коленях, просит уголька. Убедились, что подвоха никакого нет. Чудной контракт был заключён. Эшелоны с углём, строго по графику последовали из Донбасса на чужбину. Однажды, как бывает, случился в Донбассе сбой. Тогда аварий у нас в СССР не было и быть не могло. В СМИ только о достижениях говорили. Но, что-то всё-таки затормозизо темпы добычи. График поставки в ФРГ нарушать нельзя ни при каких обстоятельствах. И тогда, в срочном порядке, подобрали точный по качеству уголёк из Кузбасса и туда его, за кордон. Рекламация не заставила долго ждать. Как там выкручивались и отбрехивались внешторговцы не нам знать. Но после этого наши ученые занялись изученим состава Донецкого антрацита куда внимательней и оказалось, что Донецкий уголь имеет довольно большое содержание, весьма редкого в природе, индия, без которого электроника не живёт. Спасибо немцам, что они лучше нас знают наши возможности.
Как-то читал книжку о примерах возможностей человеческого организма в экстремальных ситуациях. Так сказать сверхвозможностей. Запомнились рассказы о том, как во время Отечественной войны случился пожар на торпедном катере и один матрос средней комплекции сам выбросил через борт торпеду, весом триста килограммов, чем спас всех от взрыва. Описан также интересный случай, произошедший в одном из донских хуторов – там одна бабуля восьмидесяти лет, совсем уж собралась уходить в мир иной. Уже отпел её батюшка, приглашённый из станицы, привезли готовый гроб. Рядом с ней тихо шептались, такие же древние соседки – подружки. Шла жатва, весь народ был в поле. И вдруг с поля приехали со страшной вестью – дочь этой самой умирающей бабули, каким-то образом попала под косилку и погибла. Умирающая тут же поднялась, засуетилась по хозяйству и прожила ещё двенадцать лет! Как сама говорила – внуков надо было растить. А вот случай, произошедший со мной. Отдыхали семьёй в Новороссийске. Каждый день на пляже. От берега уходит в море пирс метров на тридцать-сорок. Шириной метра три. Высотой над водой чуть более метра. Эта каменная дамба настолько обросла скользкими моллюсками и водорослями, что попасть на неё можно если не с берега, то только по ржавой металлической лестнице, в конце этого пирса где, обычно, ныряют отдыхающие. Пирс этот с утра замощен загорающими телами. Учу дочку плавать и не бояться воды. Ей шесть лет. Ума у нас примерно одинаково. Я нахожусь в воде где-то возле середины пирса. Глубина около двух метров. Подсаживаю дочку на пирс и она прыгает ко мне в воду. Дав погрузиться, подхватываю её и опять высаживаю наверх. Игра ей начинает нравиться и осмелев, она уже прыгает ко мне с небольшого разбега. Постепенно народ ищет тень и покидает пекло. Пирс наш опустел. Возможность для разбега увеличилась. Прыжки стали дальше, я уже подхватываю дочку метрах в двух от пирса. Дочь пятится для очередного разбега и… задом падает на другую сторону пирса. Этот страх и боль передать невозможно. Плыть до лестницы – долго. До берега, до небольшой глубины, а потом по рваным скользким валунам на четвереньках, наверное, ещё дольше. Рвусь напрямик к молу, что-то меня моментально выбрасывает наверх, и я прыгаю к дочери на другую сторону. Плачу и целую её, а она торопит: - давай меня наверх, я теперь на другую сторону упаду. Под вечер, большой компанией, с того же места пробовали повторить мой трюк. После многочисленных попыток выразили общее мнение - это невозможно!
Середина семидесятых. Нас, в «людской», это просторная комната, семь столов - семь человек. У нас не отдел. У каждого своя работа. Тут и инженер по охране труда, и дама которая занимается изобретениями и рацпредложениями, суровый заводской пожарник, художник, умеющий писать крупными буквами три слова из трёх букв – Мир, Труд, Май, телефонист – слаботочник, самый умный персонаж – юрисконсульт, и я. Я увлекаюсь капстроительством и ремонтом. Пока ни у кого не было автомобиля, юрист Иван Петрович приветствовал всех одной фразой – Привет, народ! В один из понедельников, Иван Петрович, обычно спокойный и рассудительный, вошёл возбужденный и радостный. Видимо в пятницу выиграл арбитраж. И вдруг, слышим: – Привет, пешеходы! Вскочили с мест. Не томи, рассказывай. Высыпали во двор. На площадке, перед бюстом Калинина, рядом с директорской Волгой стоит новенький синенький Жигуль 2102. За Ивана нашего Петровича мы все, по-разному, рады, но за «пешеходов», как-то стало всем одинаково обидно. Скоро привыкли, но не все. Среди всякой заводской автотехники, на вечном приколе, стоял без стёкол, без колес и, кажется, без двигателя, Москвич-407, на котором возили в 60-х тогдашнего директора. Много чего на Москвиче не было, но номера сохранились. И однажды, у нас в «людской», возникла идея – подшутить над нашим автовладельцем. Два энтузиаста за две минуты свинтили с бесхозного авто гос. номера. В тот же день, выбрали момент и прицепили их нашему юристу. Родные его номера положили на шкаф с юридической литературой. Всех мучил один вопрос – заметит подмену или нет. Напрасно беспокоились. Как обычно, часа в три, написал в журнале – «В арбитраж», вскочил в машину и умчался до конца дня. На следующий день появился перед обедом, причем совершенно убитый горем. Все «пешеходы» притихли, стало ужасно неловко. Кто-то робко спросил: - Что, Ванечка, арбитраж проиграл? - Хуже, - отвечает Ванечка, - не был я в арбитраже. Повез новую знакомую в парк, пока гуляли-целовались, гаишники сняли номера. Под знаком, дурак, оставил. Девушка первая заметила, что машина без номеров. Сегодня пол дня в ГАИ искали – искали, не нашли. Видимо тот охламон, что снял, не сдал должным образом. Теперь придется пешком ходить, пока номера не найдутся. И от штрафа не отвертеться, да хрен с ним, со штрафом, скорей бы нашли. А пока на заводе машина постоит. - Да что за проблема? - затарахтел развеселившийся народ. Найдутся номера, скоро найдутся. Пожарник, с важным видом предлагает вариант: - К вечеру бутылка коньяка и номера будут. - Если и номера будут к вечеру, то ставлю два коньяка! - Договорились, беги за коньяком, а я еду в ГАИ. Пока Иван Петрович бегал за коньяком, родные его 01-89 висели на машине на своих местах. На следующее утро услышали: - Привет, народ!
Только что рассказали. История с огня. Для иного мужика ходить с женой на барахолку - смерти подобно, да ещё, когда нет нужды. Клянчила, клянчила жена и отправилась сама на рынок за шубой. До шуб не дошла, очень уж ей приглянулись зимние сапоги. Остановилась она, начала эти сапоги примерять. Нога на картонке. Молнию в первый раз застегнуть непросто. Сумочку, чтобы не мешала, отдала продавщице. А, когда еще только рассматривала сапоги, еще до примерки, ляпнула что-то насчет покупки шубы Когда натянула сапоги и выпрямилась, продавщицы уже не было. Вся в слезах, без сумочки, но в новых сапогах, возвратилась жена домой. Пока муж открывал дверь, бедняжка и вовсе разрыдалась. Рассказывала и ревела одновременно, а муж постепенно начал ржать. Жена притихла, забеспокоилась, начала волноваться, что с ним такое. Он ржет: - Так смеюсь второй раз в жизни. Помнишь, когда я смеялся? Когда ты, впервые, без мамы суп приготовила. И вот сейчас. И показывает пальцем: Вон, деньги ты на телевизоре забыла!
Борьбу с собственным населением, в нашей стране, не прекращало никогда ни одно правительство, начиная с октября 17 года. Менялись формы, методы и масштабы. В восьмидесятые годы был период одной из форм геноцида, когда тогдашний Генсек Горбачёв, со своими подсказчиками Лигачёвым и Лукъяненко, объявили непримиримую борьбу с пьянством. Спиртное было запрещено практически вообще. Появилось выражение «ОДЕКОЛОНЫ ПИЩЕВЫХ СОРТОВ». Резко участились случаи отравлений спиртосодержащими жидкостями. Пошло по стране мнение о необходимости переименовать город Винницу в Чайницу. Даже работники партийных и советских органов, отправляя своих водителей в гастрономы и на базы, требовали от них строжайшей конспирации, потому что сами они пить не прекращали, а сдавали друг друга с превеликим удовольствием. Очень поощрялись в СМИ безалкогольные свадьбы и похороны. Спиртное предварительно разливалось в чайники и кувшины для компотов. В осиротевшие, полупустые рестораны и кафе врывались наряды милиции и зорко следили за посетителями, которые пили из чашек чай и закусывали его квашеной капустой. Обычно они выбирали один-два столика и делали проверку содержимого чайников и кувшинов. Издевательства всегда поводились по стандартному сценарию. Напоминали людям о действии Высочайшего Указа, запугивали арестом и различными видами расстрелов и конфискаций. С показным раздражением, выдёргивали свои руки из ласковых объятий несчастных пленников и, наконец, к великому облегчению всех присутствующих, брали взятки и отправлялись к местам очередных поборов. Во всех организациях, в обязательном порядке всех добровольно– принудительно записывали в так называемые «общества трезвости». Выбирали и вожаков этих сборищ – Председателей обществ трезвости. На нашем заводе выбор почему-то пал на меня. Видимо моя природная отёчность подсказывала заводскому активу, что я своё уже выпил и могу со спокойной совестью читать людям идиотские лекции на тему «ужасного вреда алкоголя на хилые организмы советских людей, в свете решения антинародного правительства». На первую лекцию собралось не более двадцати человек. Это при списочном составе более четырёхсот. Глаза мои виновато бегали то по несчастным лицам присутствующих работников, то перескакивали на дурацкую инструкцию, выданную ленинским райкомом партии. Язык с трудом поворачивался во рту. Очень непростое это дело – находясь в трезвом уме и полной памяти говорить людям глупости. Чтобы как-то пробудить народ от лекционной спячки, потихоньку стал делиться своим личным мнением о том, что если уж пить, так то, что сделал сам. Сам я, за короткий срок, освоил технологию изготовления абсолютно чистого пшеничного спирта. Из него я делал водочку, на порядок лучшую «монопольки». Вот и пообещал в следующий раз поделиться знаниями. Через неделю я был обрадован необычно большой явкой. Почти половина зала была заполнена слушателями. На этот раз лекция началась легче, даже как-то веселее, а уж когда я постепенно перешёл на технологию в интерес к лекции превзошёл все мои ожидания. В этот день я ограничился только объяснением технологии изготовления бражки. Народ домой не особенно спешил и меня стали просить закончить антиалкогольный курс в этот же вечер, не откладывая на неделю. В следующий четверг зал был полон. А тут прибыли проверяющие из райкома партии. Они откровенно были поражены битком набитым залом. Почти все присутствовавшие имели ручки и тетрадки. Делились друг с другом листками для записи. Ломали пополам карандаши. Сияя от удовольствия я начал рассказывать, своей понимающей аудитории, сказку о белом бычке, который ежедневно напивался так, что на утро не мог идти на работу. Допился до цирроза печени. Потерял работу, семью и т. д. и т. п. Когда удовлетворённые райкомовские гости покинули актовый зал, народ стал просить повторить содержание предыдущей лекции. Пришлось опять объяснять, как правильно выбирать пшеницу, в каких условиях и как её проращивать, как готовить бражку. Далее речь пошла о способах перегонки в домашних условиях, о необходимости второй перегонки, способах очистки спирта и наконец о рецептах изготовления водочки. Практических занятий я, по понятным причинам, не проводил, но через пару недель, некоторые благодарные слушатели стали приносить мне на работу результаты своих домашних практикумов, на предмет оценки качества. Спустя несколько лет, когда в магазинах появилось всего вдоволь, встретил я одного бывшего работника завода – Владимира Ф., члена тогдашнего общества трезвости. Каково было моё изумление, когда я услышал, что после моих лекций он попробовал сварить собственную самогонку и не оставил этого занятия до сих пор. Его водка по качеству лучше водки многих производителей, а её себестоимость гораздо ниже цен магазинного ассортимента. Оглядываясь через годы, улыбаюсь - приятно думать, что по факту моих «лекций» никуда, никаких сигналов не поступало. Меня никто тогда не сдал.
У моих друзей домик в предгорье. Посреди двора старая–старая яблоня. Год, второй, а яблоня не цветёт. Кое-где одинокие листочки. От яблони, собственно, один каркас. Совершенно не украшает она двор, напротив, делает вид угрюмым. Как-то, поздней осенью, решили спилить её. Дерево большое, ветки толстые; пилить вручную - слишком долгая песня, поэтому решили мы позаимствовать у знакомых электропилу и спилить через неделю. В следующую субботу приезжаем на дачу, заходим во двор и у всех мурашки по спине побежали: декабрь, все деревья голые, а яблоня посреди двора, как невеста в белых цветах! Что она хотела сказать? Можно ли этому поверить, если сам не видел такое чудо?
К одному из первых моих чётких воспоминаний относится случай, произошедший в далёком 1953 году. Вся наша родня жила в одном большом дедовском доме постройки 18 века. Тётушка моя работала учительницей вечерней школы. Возвращалась с работы, очень поздно и поздно вставала. Ежедневно я приходил к ней и с нетерпением ждал, когда, наконец, она проснётся. У меня были для неё свежие новости, как мирового масштаба, так и местного. Все новости были ошеломляющими, но иногда случались такие вещи, что от нетерпения сообщить меня просто распирало. Так, смерть соседского кота Васьки для меня была первой смертью, с которой пришлось столкнуться. Это было настолько новое и непонятное явление, что всем взрослым, в то утро приходилось объяснять мне, что такое смерть. В этот день, я еле дождался пробуждения тёти и сразу же сообщил: - Доброе утро. Васька умер! К моему великому сожалению, новость эта не потрясла её так же сильно как меня. К тому же, она поправила меня, что хотя Ваську и жалко, но правильно говорить не умер, а сдох - мол, не велика была персона. Через пару дней следующая смерть. На этот раз я её буквально шокировал: - Доброе утро. Сталин сдох! Какая была реакция!
Было это в те времена, когда "Москвич" автомобилем называли. Дабы собрать на футбол побольше зрителей и увеличить сборы, стали на стадионе сразу после матча разыгрывать лотереи. Все билеты, на все места являлись лотерейными. После каждого матча на зелёный газон вытаскивали большой барабан-лототрон, выносили и расставляли предметы розыгрыша и выкатывали главный приз - "Москвич - 2140". Барабан, наполненный бумажными листочками, крутили, дети доставали их и тут же оглашались места на которые выпадал выигрыш. Счастливые победители тут же спускались с трибун и, предъявив билет, получали выигрыш. Последним разыгрывался Москвич. Всё просто, открыто и честно. Единственное и главное условие - авто необходимо было получить в течении пятнадцати минут после тиража. В середине 80-х абсолютно всё было в стране дефицитом и этим условием исключалась возможность продажи выигрышного билета. Это новшество привело к тому, что билеты на футбол попали в разряд дефицита. В день продажи с утра в кассы выстраивались длюннющие очереди. Около сорока тысяч билетов распродавали в течении нескольких часов. Брали помногу, потому, что реально выигрывали телевизоры, ковры, холодильники и т. д. и пр. На полупустых трибунах народ сидел отдельными кучками с пачками билетов. Итак стоим, однажды, в очереди с другом и рассуждаем, сколько билетов брать. C ума сходить не собираемся. Лично мне и одного бы хватило. Не знаю ни одного случая, чтобы халява счастье принесла. Сошлись на двадцати на двоих. В общую кучу. Только подошла очередь, как подлетает какой-то мужик и просит пропустить его купить один единственный билет НА ФУТБОЛ. Возмущённая очередь орёт. Я мужика вроде не пускаю, но беру один билет лишний и в стороне продаю ему. Ну вот футбол. Мест свободных сколько угодно. Наконец тираж. Всё, что разыгрываеся уходит на другие трибуны. И вот, на поле рядом с барабаном остается только машина. Зачитывают. Трибуна наша. Наш сектор. Ряд наш. Держим веером билеты. Номер среди наших. Листаем, проверяем, но нужного билета нет. Вовочка мой просто осатанел. Итак всё ясно, но он, потрясая пустыми бумажками объясняет, что этот падла на нашем Москвиче уедет. Крутим головами, а мужика этого нигде поблизости не видим. Видимо болеет с другой трибуны. Диктор по стадиону просит главного победителя срочно подойти к тиражной комиссии. Народ не расходится. Всем интересно, кто счастливчик. Время идёт, но никто не идёт за "Москвичом". Меня все это ужасно веселит, а обезумевший, от внезапно свалившегося горя, Вовочка схватился за сердце и "на автомате" повторяет, что этот пидор и у него машину отнял, и сам не берет. Всё. Объявили, что время вышло и автомобиль "Москвич 2140" остался невостребованным. Через день в местной газете в разделе проишествий повилась заметка, в которой описали случай в трамвае. Один мужчина ехал на футбол. Подсел на трамвай на одну остановку. Зашла контролёр. У мужика билета на проезд не оказалось. Принципиальная тётка подняла хай. На остановке двери не открыли и вызвали милицию. Мужика вместо футбола отвезли в околоток. Там по телевизору вместе с ментами посмотрел конец футбола и тираж. Проверили билет, дружно охренели, но помочь уже не было времени.
История многолетней давности, которую хочется посвятить новоиспечённой полиции. В своё время, мне часто приходились бывать в Баку. Фрукты в долинах Азербайджана самые вкусные, а цветы самые красивые. И цены на них обозначены такие, что хочется купить все. Однажды, торопясь к какому-то празднику, решил я лететь домой самолётом. Билет в руках. До посадки минут пятнадцать–двадцать. В помещении аэровокзала продают цветы. Гвоздики, с кулак величиной, по сорок копеек за штуку. Протягиваю десятку и прошу семь штук. Получаю цветы и всё. Спрашиваю сдачи, но в ответ пожелание счастливо улететь. Повторяю просьбу, но продавец просто уходит. Стою, жду. Дождался. Он возвращается, но не сам, а с милиционером. Громче чем объявляют по селектору о рейсах, сообщает, что я украл у него гвоздики, платить не желаю и он меня поймал. Милиционер просит предъявить документы, кладёт мой паспорт с билетом в карман штанов и просит дать цветы. Протягиваю. Неожиданно, он захватывает мою руку с букетом и пытается заломить мне её за спину. Ну, чтобы это получилось, нужен как минимум ещё один такой же подонок. Мне достаточно напрячь руку и понемножку поворачиваться, и демонстрация приёма самбо превращается в идиотский танец. Мне часто в жизни везло. На этот раз, неожиданно помощь пришла со стороны свидетелей. Этот скандал происходил на глазах толпы пассажиров, ожидающих рейс на Москву. Вокруг нас образовалось плотное кольцо. Одна статная рыжеволосая женщина громко и чётко сказала, что если меня не отпустят сию же секунду, то она отложит свой полёт и вернётся к самому товарищу Алиеву, с которым рассталась два часа назад. Реакция была моментальной. Милиционер оставил мою руку и вместе с моим паспортом вытащил из кармана свой грязный носовой платок. Продавец тоже проявил сообразительность, достав червонец, сказал, что с меня денег не надо вообще, что это мне подарок. Мне оставалось подарить эти цветы своей спасительнице и поблагодарить всех посочувствовавших мне. И разлетелись мы в разные стороны. Дело совсем не в том, что это произошло в Баку. Это будни нашей милиции.
Вчера ДУЛВРАК напомнил. Случай этот произошёл пару лет назад в Геленджике на пляже. Все знают такой аттракцион - вышка, с которой смельчаки, привязаные ногами к длинному тросу, бесстрашно бросаются вниз. Почти коснувшись воды, тело подбрасывается амортизатором и так раскачивается некоторое время. И вот забрался туда один отважный молодой человек. Совершенно белокожий. Видимо только приехал на море. Всё как обычно. Просит его не подталкивать и самостоятельно разогнавшись, бросается с вышки. Страшные крики и визги заставили всех присутствующих на пляже повернуть головы. Как там получилось неважно, но парня понесло не по обычной траектории, а на одну из опор вышки. Тело, ударившись, моментально обмякло и болталось пока его не сняли. Глаза его смотрели, но вряд ли видели. Насмерть перепуганные работники засуетились, понимая, что их бизнесу пришёл крах. Щедро поливаемый водой, пострадавший вдруг сел и говорит: - Что-то я не так прыгнул. Можно я бесплатно повторю прыжок? Ему разрешили прыгать до конца отпуска каждый день, сколько захочет.
Работал в командировке в Геленджике. Приехал к нам из Москвы шефмонтаж. Гена – приятный в общении молодой человек. Жили мы с ним на частной квартире. Вместе питались. Готовили сами. Однажды на базаре закупили продукты. Навьючились, как верблюды и тут Геннадий, выкатив из орбит глаза, бросает пакеты с продуктами на асфальт и с жалобным стоном, не выбирая дороги, расталкивая всех на пути, понёсся в сторону таблички «туалет». Говорил же ему, что никогда нельзя жрать на базарах и вокзалах, тем более беляши и чебуреки. Лучше трижды умереть с голоду, чем один раз от пищевого отравления. Ну что поделать? Пытаюсь взять в руки все пакеты одновременно. А тут ещё барсетка путается. Перемещаюсь к свободному столу и, наконец, контролирую ситуацию над пакетами. Минут через несколько, идёт, виновато улыбаясь, виновник небольшой паники. Сумки в руки и идём на стройку. Там к ужасу своему, обнаруживаю, что барсетки нет. В ней паспорт, полис медстрахования, рублей четыреста всякими мелкими купюрами и самое главное много – много товарных чеков. Кроме меня они никому вообще не нужны, но без них все, приобретённые на подотчётные деньги, материалы и инструменты пойдут за мой счет. Перебираем все сумки и пакеты. Нет. Возвращаюсь на рынок. За две минуты становлюсь рекордсменом юга России по бегу по переполненной курортниками улице. Расспрашиваю всех торговцев, там, где что-то покупал и где возился с горой покупок. Никто ничего. Нахожу участкового. Спрашивает, когда обнаружил пропажу. Полчаса? - переспрашивает, - это уже давно. Теперь надо идти на улицу Горького в горотдел и спокойно писать заявление об утере. Дежурный заявления не принимает – в день пропажи я обязан обращаться к участковому, который двадцать минут назад, послал меня сюда. На рынке его уже нет. На следующий день я опять в милиции. Уже другой дежурный выслушивает меня и велит пройти в такой-то кабинет к такому-то следователю. В кабинете следователей два. С интересом слушают. Уточняют сколько было денег и на какую сумму было товарных чеков. Когда перехожу к желанию написать заявление о краже, спрашивают мои документы. Поясняю, что пришёл с заявлением о краже этого самого паспорта и прочего. Один свирепеет и нависнув надо мной нахрапом требует предъявить паспорт. Пытаюсь вернуться к началу рассказа. Второй, более спокойный, перебивает и советует «заплатить штраф за нахождение в чужом городе без паспорта». В противном случае обещает посадить в обезьянник до выяснения личности, с тем же штрафом. «Штраф на месте» - триста рублей. О квитанции и речи быть не может. Упорно возвращаюсь к краже. Переглядываются и спрашивают друг друга, платил ли я штраф. Сходятся на том, что не платил. Опять предлагают заплатить штраф и не попадаться им на глаза. Поворачиваюсь и ухожу. Выйдя на улицу, звоню в Краснодар товарищу в УВД края. Он серьёзно удивлён и велит минут через десять зайти к начальнику паспортного стола майору Павлову. Захожу, называюсь. Вкратце обрисовываю ситуацию. Отправляет к уже знакомому дежурному. Почему, спрашивает, сразу стал жаловаться? Тем более в Управление. Говорю, что мне не сложно позвонить ещё раз. Убирает глаза и просит извинить – работы очень много - всякие пидоры портят с утра настроение. Опять отправляет в тот же кабинет. На этот раз следователь один. Сразу извиняется и просит забрать триста рублей, которые я «забыл» у него в кабинете. Диктует текст заявления. Сначала всё ладненько, но когда доходит до факта кражи, убеждает меня, что Геленджик – город образцовый и краж не бывает вообще. Я прекрасно знаю, что при восстановлении паспорта, сумма штрафа будет сильно зависеть от того, была ли кража, или это моё личное ротозейство. А ещё я, теоретически, мог паспорт продать врагу, поменять на бутылку вина… Прошу пару минут подождать, пока перезвоню в Краснодар и проконсультируюсь. Парень чуть не плачет, просит не звонить и предлагает компромисс – он выдаёт мне справку о краже, а я пишу заявление об утере. По рукам. Еду в Краснодар восстанавливать паспорт. Фотографируюсь. Консультируюсь со своим спасителем и вдруг звонок. Спрашивают меня. Терял ли я паспорт? Да, отвечаю, его у меня украли в Геленджике. У вас его не крали – говорит мужской голос. Он найден на рынке. И он начинает объяснять, где я могу его получить. Объясняю, что я в данный момент нахожусь в Краснодаре. Голос просит подождать, пока он мне не перезвонит. Жду. Время идет. Уже жалею, что теряю время. Через час звонок. Тот же голос диктует рейс и номер автобуса, которым он отправил из Геленджика паспорт мне в Краснодар. Встречаю автобус, говорю водителю фамилию. Водитель протягивает мне не паспорт, а... мою барсетку! Пытаюсь расплатиться – говорит, что отправитель заплатил. Но ещё больше удивился, когда проверяя содержимое, я убедился, что не пропало абсолютно ничего. Я бы поверил, что барсетку уронил, или как-то ещё потерял, но странный произошёл факт с деньгами. Вместо кучи бумажек разного достоинства, лежали четыре купюры по сто рублей и один полтинник.
"Папа, мама, я – спортивная семья" - под таким лозунгом, в День города, проводили у нас в микрорайоне различные состязания. Осенним утром перекрывалось движение транспорта на самой широкой улице. Монтировались баскетбольные щиты, волейбольные сетки. Расставляли теннисные столы и просто столы для шахмат - шашек. Старшая дочка серьёзно занималась шахматами, я тоже играл на приличном уровне, но наша мама из всех фигур «в лицо» знала только коней. Уговоры длились долго. Совершенно не умея играть, жена боялась позора поражения. Наконец всей семьёй ей вдолбили, что главное собрать команду и результат важен командный. Объяснили какую пешку куда поставить если придется играть белыми фигурами, ну и как сделать первый ответный ход, если фигуры достанутся черные. Соперником дочери в первой встрече оказался мальчик из её школы. Мы познакомились и начали. Нашей маме достались черные фигуры. В ответ на ход соперницы она решительно переставила нужную пешку. Её противница вдруг покраснела и говорит: Сдаюсь. Наша мама радостно кивнула и ответила: Я тоже. Общим голосованием свели партию в ничью.
Только что по ТВ-3 закончилась передача «Сверхлюди среди нас». Один из героев сборника не боится высоты. Весь оснащённый датчиками, он делал стойки на руках на самом краю пропасти и спинке стула, установленном на краю крыши высотного здания. Вообще-то смельчаков, умеющих подавить страх высоты, немало, но у героя фильма, к удивлению медиков, при исполнении трюков на высоте совершенно не меняется ни частота пульса, ни кровяное давление, не меняется ни температура, ни потоотделение… С началом сюжета, сразу вспомнил историю тридцатилетней давности. Строительство девятиэтажки близилось к концу. Как водилось в те времена, Заказчик каждый выходной, отряжал команду работников в помощь строителям. Работа поручалась нехитрая – женщины мыли – подметали, мужчины носили. На крышу таскали утеплитель кровли - тюки с минватой, которую раскладывали по всей поверхности. На обратном пути выносили из здания строительный мусор и вообще всё лишнее. Конструкция крыши гарантировала безопасность всех, там находящихся, т.к. по всему периметру здания был выложен кирпичный парапет, высотой больше метра. Казалось бы, что тут даже инструктаж по технике безопасности ни к чему. Да, вот хренушки! Не первый день работал на стройке прикомандированный Саша П. Высокий симпатичный парень был предметом обожания многих девчат. Холостой и неженатый Саша к этому привык и без постоянного женского внимания не мог жить ни одной минуты. Он навьючивал на себя по два тюка стекловаты и, под восхищёнными взглядами соискательниц, бегал бегом, без передышки на крышу здания. И пришло ему в голову обратить на себя внимание окружающих не только силушкой, но и смелостью необычайной. Или глупостью. Начинался обеденный перерыв. Саша забрался на парапет, ограждающий крышу, и отправился по нему, по периметру дома. Увидел внизу выходящих из подъездов рабочих и, окликнув, заставил всех ужаснуться. Только и того, что успел обратить на себя внимание. Нелепо взмахнув руками, под леденящие визги зрителей, Саша полетел вниз. И пропал. Пропал из виду. Это надо было такому случиться, что «Икар», как его прозвали, влетел в кузов грузовика со стекловатой, который стоял внизу в ожидании разгрузки. Полёт был настолько точным, что Саша даже не зацепил ни один борт машины. В больницу его, всё-таки, увезли. К всеобщей радости, Саша оказался цел и невредим. Но в больнице полежать ему пришлось. Нырнув с тридцати метровой высоты, Икар буквально вонзился в тюки. Это сейчас минвата выпускается мягкая и пушистая, а тогда минвата называлась стекловатой потому, что представляла хаотическую массу мелких и острых стеклянных иголок. К Саше персонально приставили молоденькую практикантку медучилища, которая три дня пинцетом доставала из него эти стеклянные колючки. Через пару месяцев многие свидетели его полёта гуляли на их свадьбе.
Старый особняк легко вмещал семь квартир. Внутренний двор с выездом на ширину ворот и калитки. Ворота запирались на ночь на замок обязательно или мной, или другим соседом, который имел «Москвич». Это в зависимости от того, кто приехал домой последним. Калитка тоже запиралась на простой засов. Все соседи имели также ключ от парадного входа, который был заперт всегда. С улицы двор не просматривался. Никто никогда ничего не прятал. Однажды открываю ворота, чтобы заехать во двор. Останавливается прохожий парень. Симпатичный такой армянин. Просит прикурить. Пока нагревается прикуриватель заезжаю во двор. Даю ему прикуриватель и закрываю ворота. Он тоже заходит за мной во двор. Уже прикурил, а уходить не собирается. Забираю свой прикуриватель и прошу его выйти. Предлагает купить импортную автомагнитолу. В те времена они только–только стали появляться у нас в стране. Мне она не нужна. У меня уже есть, хотя и не импортная - «Протон», но поёт. У других и такой нет. Он со двора никак не выгоняется и несёт что-то про западногерманский «Baltek» за полцены. В те годы он стоил баснословных денег. Говорит, а сам двор разглядывает. Начинаю злиться. Руками разворачиваю его и вывожу в калитку. Всё. И забыл. Через пару-тройку дней, в субботу будят меня соседи, мою машину обокрали. Сняли лобовое стекло, выдрали мой драгоценный отечественный магнитофончик, ну и кассет штук этак несколько прихватили. Бегом в нашу русскую народную милицию. Благо туда три квартала. Начинаю повествование. Дежурный прерывает меня и спрашивает, имело ли стекло моё какие-либо особые приметы. Приметы были, говорю – наклейка такая – надпись розовенькими буковками «Polsky Fiat 125», но едва ли похититель не догадается её содрать. Дежурный предлагает зайти в дежурку и опознать таковое. Захожу за барьер и вижу возле стены прислонютое моё лобовое стекло, и никто не содрал наклеечку. Счастливый, начинаю рассказывать о магнитофоне и кассетах. Этого, к сожалению, у них нет. Оказалось, рано утром группа рыбаков отправлялась на рыбалку заводским автобусом. Их очень заинтересовали двое молодых людей, которым повезло в пятом часу утра приобрести где-то ужасный дефицит всех советских времён – жигулёвское лобовое стекло. Остановили автобус поинтересоваться. Один парень не раздумывая, бросил сумку и кинулся наутёк, а второй инстинктивно, боясь разбить стекло, стал аккуратненько так прислонять его к забору. Эта задержка и позволила рыбакам подхватить его под белы руки и привезти вместе со стеклом в отделение. Вот так мне повезло. В девять меня представили подошедшему следователю. Я написал заявление о краже и рассказал о том, как третьего дня долго не мог распроститься с назойливым «продавцом импортных магнитол». Следователь спросил, смогу ли я опознать того продавца. Меня привели к обезьяннику и предоставили моему обозрению весь ночной улов ленинского РОВД. Никого похожего на того армянчонка, к сожалению не было. Отдельно попросили хорошенько рассмотреть худющего белобрысого парня. Его я точно видел впервые. Оказалось, что это был пойманный рыбаками похититель. Звали его Игорь Ручка. Парень был неплохим рассказчиком, ибо на следующий день меня пригласили в милицию на повторное опознание. На этот раз среди четырёх кандидатов я моментально узнал назойливого курильщика. Фамилия этого юноши была Геворкян. Имени - отчества не помню. Вечером ко мне домой пожаловала делегация от армянской диаспоры. От чистого сердца предлагали принять в дар немецкий магнитофон «Baltek», взамен «утерянного» милицией. Я в знак благодарности должен был забрать своё заявление о краже. Мне их предложение не понравилось. Я уверил их, что будет суд, а этот магнитофон я им посоветовал вернуть законному владельцу. Меня назвали дураком и хором покрутили пальцами у виска. На суде всё было подробно выяснено. Инициатором кражи и «разведчиком» был ранее судимый за разбой Геворкян. Ручка - его сосед по двору и подельник по краже, ранее не судим, никуда не убегал и сразу признался и сдал своего боевого командира. Но вот решение суда сильно пошатнуло мою веру в справедливость. Раскаявшемуся и ранее несудимому подельнику белобрысому Игорю Ручке дали шесть лет колонии, а ранее судимому брюнету Геворкяну, как инициатору - два года условно. Ущерб оба должны были выплачивать мне алиментами. Армянская диаспора громко похвалила советский суд, а во дворе суда Геворкян, отпущенный из-под стражи, поведал мне, что магнитофон, от которого я отказался, очень хорошо поёт в машине у судьи. В течение месяца я почтой получил извещение, что гр-н Геворкян признан какой-то комиссией недееспособным и никаких алиментов мне выплачивать не будет. А вот из республики Коми я долгое время получал приветы от Ручки. От трёх до пяти рублей в месяц.
В восьмидесятые годы мне часто приходилось проходить воинскую переподготовку. Причём всегда только в одном авиаполку. В каждый призыв я малевал различные стенды, общался со многими лётчиками и не только в ленкомнате. Знал практически всех. Недавно встретил тогдашнего знакомого служивого. Говорили недолго, но как-то одновременно вспомнили историю, с одним, тогда ещё старлеем. Однажды, в самый обыкновенный субботний вечер, автобус увёз несколько человек на аэродром. Самые обыкновенные ночные полёты. Каждый, кто в графике, взлетает, выполняет стандартные задания и на посадку. Не так уж неожиданно для осени, опустился туман. В небе старший лейтенант Валерий Дрынь. Диспетчер уточняет ситуацию и дает пилоту команду уходить на другой аэродром, в соседний полк. В полутора сотнях километров никакого тумана. Небо чистое до горизонта. Неожиданно ситуация делается чрезвычайной – Дрынь настоятельно просит разрешить посадку на свой аэродром. Вслепую. С командного пункта категорический запрет. Туман превращается в сплошное молоко. МИГ кружит над аэродромом и просит связаться с командиром полка и просить разрешения сесть по приборам. На тренажёре он, Дрынь, делал это десятки раз. Но, то тренажёр! Там катастрофы виртуальные… Все притихли. Через несколько минут, командирский Газик завозит взъерошенного полковника на аэродром. Тот садится рядом с диспетчером. - Дрынь, ты уверен? - Товарищ полковник, да не хрен делать. Я на свою полосу и без приборов сяду. С закрытыми глазами. Вот через пять минут увидите. - Ну давай, сукин сын. Сначала сядь, потом хвастай. - Захожу. Наливайте стакан. Едва ревущее мутное пятно промчалось по посадочной полосе все, кто был на полётах, кинулись вслед за истребителем. Ни пожарники, ни скорая не понадобились. Когда Валера предстал пред влажными очами командира, тот спросил – ну что взбрело так рисковать, но уговаривать, просить разрешения сесть при нулевой видимости! - Товарищ полковник, у капитана Николаева сегодня сын родился. Ну как я мог пропустить такое событие! Через несколько дней капитана Дрыня поздравляли с присвоением внеочередного звания.
Прошло у нас собрание жильцов. Дом старый,небольшой. Все друг друга знают сто лет. Про квартплату решили, про мусор решили. Настала пора друг на друга жаловаться. Тот долго ремонт делает, другой ноги плохо вытирает, то бишь обувь. Председатель домкома нашего - мадам Швондер не может не выплеснуть чего-нибудь на соседа сверху: - А надо мной сосед очень часто поёт. Громко поёт. Вот какие меры мы можем к нему применить? Скромный сосед покраснел: - Да, я начинаю петь только тогда, когда внизу громко матерятся, чтобы дочка наша не слышала.
В молодости была у меня такая кошачья история. Мы жили на квартире вместе с Анатолием, товарищем и сослуживцем. Номинально он был моим начальником и, одновременно, хозяином кошки. Кошка Масяня, которая жила с нами, не взрослая и не котенок. Подросток. Анатолий позволял ей всё. Даже воровать со стола. Однажды, мы сидели допоздна, работали с месячным отчетом, который утром обязаны были сдать в бухгалтерию. Я свою часть закончил и свалил спать. Толян оставался сидеть с бумагами, пересаживая Масю с колен то на стол, то на плечи, на голову… Уже за полночь он оставил все готовые документы на столе и лег спать. К утру Маська прилично нагадила на столе, вывозила все наши бумаги вперемешку с дерьмом, изодрала в клочья - играла с ними. Я, от ужаса и безысходности не представлял, что врать на работе, а невозмутимый Анатолий, засунул в пакет все документы, вместе с кошачьим дерьмом, взял Масяню за пазуху и мы поехали в контору. Только зашли в бухгалтерию, как главбушка сразу в лоб: - Отчет готов? Анатолий с гордостью: - А как же? … и достал из-под куртки Масяню. Все женщины завизжали от восторга, и кинулись гладить и хвалить котовского. А Масяня была, действительно, красивой, абрикосовой персиянкой. Когда страсти поутихли, Толян спросил: - вот как наказать эту прелесть, если она напроказничала? Все, наперебой, стали его убеждать, что такую прелесть наказывать нельзя. Тогда Анатолий развернул во всю ширь пакет и заявил: - вот готовый отчет, но эта прелесть за ночь привела документы вот в такое состояние. Хохот и вонь из пакета разнеслись по помещению и за его пределы. Даже главбух, когда отошла от хохота, дала нам еще два дня, чтобы восстановить отчёт.
Идея махнуть за грибами возникла вдруг, когда увидел за окном чистый рассвет. Поехали? Поехали! Сезон закончился. Дорога незагружена. Надо дозаправиться, в городе. На трассе сам не люблю и другим не советую. На городской заправке на выезде, пересмена. Ладно. Доедем до одной АЗС, которую помню по одной, очень давнишней телепередаче. На заправке совершенно пусто. Вставил пистолет. Спрашиваю оператора: - Честно, бензин у вас съедобный? А то по горам ехать. - Даже не сомневайтесь – отвечает мужик из окошка – не пожалеете. - Верю – говорю – я эту вашу заправку помню по телепередаче, которая была, дай бог памяти. лет шесть-семь назад. Просунул в окошко деньги и пошёл к машине. Колонка заурчала, шланг напрягся. Пока бензин бежал, ко мне подошёл оператор. - А что за передача была про нашу заправку? Я, нисколько не соврав, рассказал, что когда-то в местных новостях, был репортаж о рейде по краевым заправочным станциям. И хорошо помню, что из почти двух десятков проверок, единственной заправкой, с качественным бензином и с абсолютно честным счетчиком топлива, оказалась именно эта заправочная. Правда тогда колонок было поменьше и выглядело всё проще и скромней. Я иногда, при случае, тут заправлял машину сам и другим рекомендовал. Машина заправлена. - Стараемся - оператор заулыбался, и вдруг говорит; - Пистолет вставьте снова бак! И побежал в здание. К моему крайнему удивлению, колонка снова заработала и в бак долилось ещё два литра! Включился селектор и раздался голос оператора; - Теперь порядок! Счастливого пути вам! Бензин, действительно, оказался хороший.
Давно знаю и другим советую, что если душа чего-то очень не хочет, то надо понимать, что она что-то чувствует и предупреждает. Попросила меня знакомая отвезти её стиральную машину в станицу к маме. Дама эта была такой комплекции, что, сидя на переднем сидении с максимально отведённой спинкой, она упиралась животом в переднюю панель машины. На заднем сидение её стиральная машина. Вот очень не хотел я, а отказать даже язык не повернулся. Поехали. Заезжаем мы в станицу. Ж/д переезд. Чётко выполняю требования знака STOP, переезжаю рельсовые пути. Стоят. Я спокоен, даже когда вижу виртуозную жестикуляцию жезлом, как требование остановиться. Пожалуйста, стал. Даже не мог предположить, что за причина остановки. Представляется мне, как его учили, приподняв правую руку почти до подбородка. Заученная скороговорка о звании-должности-фамалии. Просит документики. Пожалуйста. И тут выясняется, почему у меня душа не лежала ехать. Отдав мои документы «кассиру», спрашивает: - а почему у Вас пассажир не пристёгнут ремнём безопасности? Я призываю его самого попытаться сделать это. И вдруг «кассир» из ментовского жигулёнка смеясь на всю свою деревню: - а чЁ ТЫ её так раскормил, на мясокомбинат везёшь? Смотрю, у моей спутницы слёзы катятся, а они оба ржут. Короче, дают обычный выбор – «штраф» на месте, или составление протокола. Соглашаюсь на протокол. Удивлённо переспрашивают. Я настаиваю на составлении протокола. Пока первый объяснял мне, что я делаю чудовищную ошибку, «кассир», вспоминая выученные им в детстве буквы, справился с протоколом. Как водится, предлагают мне расписаться. Я чётким почерком пишу: ДАТЬ ВЗЯТКУ ОТКАЗАЛСЯ. И подпись. Остолбенели оба разом. Ясно, что в их родном захолустье никто никогда не позволял себе ничего подобного. «Кассир» затряс этим протоколом. - Да Вы что!( перешёл на Вы), Это ведь номерной документ! Куда теперь его? Тут уже я перешёл на Ты: - Ты мне документы мои верни, иначе через час будет составлен другой протокол. А этот покажи своему командиру. Может он тебя к ордену представит. Быстро документы сюда! Вот, собственно, и вся история. Я-то их проучил, но история всё равно противная. Прошло много лет, но от этих двух осадок неприятный остался. Об этом я, конечно, рассказывал тогда всем близким. И, знаете, спустя время, один из моих друзей рассказал, что повторил в спорной ситуации мою выходку и тоже был молниеносно отпущен. Водитель м а к с и м у м, чем рискует, это штрафом и потерей времени, а если инспектор не прав, да ещё и хамил …
Раннее утро. Город спит. Еду на рыбалку. Издали вижу скучающего гаишника. Останавливает. Подаю в окошко документы. Просит выйти из машины. Вышел. Смотрел-смотрел на меня, приблизил свой нос вплотную к моему и сладенько так говорит, как бы вопрос задаёт: - Что-то вы, Антон Иванович, мне не нравитесь. Это ему понравились мои природные мешки под глазами. - Знаете, - отвечаю, - вы мне тоже неприятны, но я же вас не задерживаю. Его раскормленная морда моментально сделалась багровой, выпучил глазища и онемел. - Дальше что? - спрашиваю. Очнулся, положил мои "корочки" на капот, отвернулся и зашагал к своей машине. Даже счастливого пути не пожелал.
Был я как-то в Баку в командировке. Нахожусь в одном из отделов. Раздаётся звонок местного телефона. Ближе всех к аппарату сижу я и меня кто-то просит поднять трубку. Поднимаю и по привычке говорю: - Да. Долгая пауза. Наконец женский голос: - Вы, что приезжий? Я чуть не обалдел: - Как вы догадались? - Вы сказали "ДА", а наш народ говорит красиво "Да-а-а"
Спасибо, morcowkin. Напомнил тут студенческие времена. На стройфаке есть такая дисциплина – Теория упругости. Вкратце, это область сопромата, уже когда материал не может достойно сопротивляться нагрузке и как он ведёт себя при разрушении. Рассказывать и объяснять абсолютно нечего. Только дикие формулы и формулы. Курс вёл высокий, красивый молодой человек по фамилии Дунаев. Эдакий Ален Делон, только покрупней. Носил шикарные костюмы, яркие галстуки. На девчат наших смотреть было больно, когда Дунаев заходил в аудиторию. Заходил, приветливо здоровался. Вместо переклички немного рассказывал о Париже, Стокгольме и прочих столицах, куда ему приходилось «мотаться» на различные конференции. С ехидцей спрашивал, на чём остановились на прошлой лекции. Нормальным людям не понять было на чём остановились и спотыкаясь диктовали ему из конспектов последние формулы. Дунаев подхватывал и, на память, чесал дальше. Вот и сессия. Пришло время сдавать теория упругости. Конспекты были у всех, но что по ним рассказывать на экзамене неизвестно. Старшекурсники успокаивали и уверяли, что Дунаев – лапочка. Время экзамена. «Лапочки» нет. После часа ожиданий подъезжает на Волге наш Дунаев. Просит прощения и велит всем сразу зайти в аудиторию. Прошагал между рядами и раздал билеты. Сообщил, что отойдёт на пол часика. Категорически запретил пользоваться учебником. Конспектами – пожалуйста. Прошёл час, второй, третий. Всё все сто раз выучили накарябанные формулы. Мандраж сменился усталостью. Разбрелись в ожидании. Наконец, Волга приехала. Все успели подготовиться? – спрашивает. Все – загудели мы хором и почувствовали, что мандраж вернулся. Значит так, - говорит Преп – те, кто чувствует, что знает на пять, садится в первый ряд, кто не уверен – размещайтесь за вторыми столами, а если кого устроит троечка – будьте любезны, на последний ряд. Все, как по команде ринулись на последний ряд и буквально поприлипали к задней стене комнаты. Что-то мне подсказало и я, внаглую, сел за стол Дунаева, лицом к нему. - Вы уверены в своих знаниях? - Конечно - отвечаю. - Я рад за вас. Вашу зачётку. И ставит мне «отлично». Шум, грохот – половина группы рванула за первый стол. Когда утихомирились, Дунаев спросил, кто следующий, отложил исписанный лист взял наугад, другой билет. Естес-сно, тот ни в зуб ногой. Вам неуд – объявляет «Лапочка». Все с первого ряда, вновь меняют дислокацию на прежнюю. Все успокоились? Теперь так, – объясняет новые правила Дунаев, - Вызываю всех по списку. Всем ставлю «хорошо», кому мало - приходит завтра. Все довольные и спокойные быстренько стали подходить и получать обещанные чевёрки. Экзамен закончился. Но несколько человек к столу не подошли. Покажите ваши зачетки, попросил Преп. Посмотрев на оценки за прошлые сессии, кое-кому поставил пятёрки - Тот студент, что не сдал, не ушёл? Верните его! Тройка устроит? – спрашивает Преп. - Да, спасибо. Дунаев удовлетворённо улыбается и ставит ему «хорошо».
Такие замечательные осенние дни. Больше похоже на сентябрь-октябрь. Четыре выходных. Отправились с друзьями в горы, в Гузерипль. Бывали там не раз. На самой вершине горы Монах родник с чистейшей водой. Правда, восхождение не самое простое. Полкилометра довольно крутого подъёма когда-то одолевали за три часа, а сейчас посмотрим. Машиной доехали до каких-то строений. Раньше тут никто не проживал. Но в последние годы пошла мода «приватизации» земель. Местные чиновники, наперегонки с бандюками федерального уровня, лихорадочно столбят под дачи гектары лесов. Местные строители пообещали полную сохранность машины. Пока беседовали с мужиками, нам заглядывал в глаза и дружелюбно помахивал лохматым хвостом, симпатичный пёсик. А уж когда его угостили конфетой, он всем своим видом дал понять, что он друг навеки и вызвался сопровождать нас. Путь ему был явно знаком. Он легко убегал вперёд, поджидал нас. Иногда не ленился и бежал назад, к отстающим. Когда останавливались перевести дух, наш лохматый проводник почти не отдыхал. Было интересно – когда ему надоест покорять вершину. Оказалось, что он честно шёл с нами до конца. Предположили, что пёс намерен принять участие в ужине с шашлыками. Последние метры сильно растянули нашу компанию. Только чудовищная жажда тянула к роднику и заставляла переставлять налитые чугуном ноги. Лидером, как и ожидалось, оказался пёс, причём без видимых признаков усталости. Победитель справедливо получает всё. Забежав на вершину, эта псина стала торопливо лакать долгожданную влагу, а родника там, ну… лужица с миску размером. Желание животного утолить жажду вполне понятно. Но, похлебав водицы, эта подлая псина, на наших глазах повернулась вполоборота к родничку и с удовольствием справила туда малую, простите, нужду. Под наши вопли, пёс отбежал в сторону, оценил ситуацию и не дожидаясь смерти, помчался прочь. Когда на следующий день мы спустились к машине, собаки не было. Спросили рабочего. Тот покрутил головой туда-сюда – а хрен его знает, только что тут крутился.
Есть традиция - избавляться под Новый Год от ненужных вещей. У меня тоже появилась такая привычка. Отбираю барахло в течении года, как попадается на глаза что ненужное. Надоело мне постоянно разглядывать костюм. Был он в неплохом состоянии, но если пиджак стал просто тесноватым, то брюки можно было застегнуть только втянув живот и выпучив глаза. Новый костюм выбрал цветом похожий. Привычка. Носил нечасто, только на торжества какие. Старый пиджак тоже иногда надевал если там недалеко сбегать. Вот и висели они в шкафу оба с другими вещами. Как-то попался в руки целлофановый пакет специально для верхней одежды, чтобы не пылилась. Засунул я в него старый костюм прямо с вешалкой и повесил до Нового года. Пришло время, взял я костюмчик этот, захватил ещё кое чего из вещей и отправился к мусорным контейнерам. Как там что определил неважно, а костюм повесил как он был, в целлофановом пакете, на ограждение мусорное. И не было бы этой истории, если бы через три дня не этот самый Новый Год. Время уже – скоро провожать старый. Начинаю облачаться и, к превеликому ужасу, обнаруживаю, что под новым пиджаком, висят на плечиках старые брюки. Как я поменял брюки с пиджаками, в голову взять не могу. Сначала, горю моему не было предела, но с каждой рюмкой настроение улучшалось и к утру уже не осталось причин для печали. Первого января, как водится, отсыпался, а под вечер отправился к детям. Гостей было много. Не сразу, но рассказал, ка своими руками выбросил новый, считай, костюм. Самый дельный совет дала собственная дочка – с пиджаком отправиться по магазинам и искать брюки из такой же ткани. Или найти ткань, чтобы пошить на заказ. Когда засобирался домой, внук протянул мне файл, с подготовленным объявление о случайной утере брюк… В общем, просьба к новому обладателю костюма позвонить...и мой номер телефона. На утро взял скотч, это объявление и прилепил файл на тот самый забор, где в прошлом году оставлял вещи. Какая была вероятность я не знаю, но на следующий день, как песня, прозвучал звонок с незнакомого номера. На встречу к мусорным бакам я отправился прихватив старые брюки и сто рублей вознаграждения. Пожилая женщина, принесла мне весь комплект. Брюками мы поменялись, а от денег она отказалась, сославшись на то, что в кармане брюк денег было предостаточно.
В станице, где все друг друга знают, слухи летят гораздо быстрей распоряжений. Однажды, под вечер нахлынули покупатели. Все знали, что на следующий день магазин закроется на ревизию и неизвестно, на какой срок. Подтвердил слухи и мой завмаг Анатолий, велев назавтра, не пускать с утра покупателей, иначе их не выгонишь, когда придут ревизоры. Наутро, дабы избежать вопросов покупателей, почему закрыт магазин, я написал на листке фломастером «РЕВИЗИЯ» и приклеил эту бумажку на калитку магазина. - Ты, что, с ума сошёл? – заорал Анатолий, когда увидел моё объявление – ревизия будет внезапная! Когда в магазин пришли две тётки из бухгалтерии сельпо, на калитке красовалось объявление: «ВНЕЗАПНАЯ РЕВИЗИЯ».
Пятница. Приезжает ко мне на работу Фёдор. Всё бросай, собирайся на рыбалку, показали обалденное место. Далековато, но рыбалка того стоит. Рад бы всё бросить, но на работе был вынужден даже задержаться, а не то, что раньше свалить. Короче, выехали, когда солнышко уже садилось. Ехать действительно далеко. В полной темноте ищем нужную речку. Федя успокаивает, говорит, что ориентир очень простой – гребля (это на местном наречии земляной переезд через реку с трубами для прохода воды) с ограждением, таким, как обычно на мостах и сразу справа внизу самое замечательное место для рыбалки. Пока нашли эту грёбаную греблю, столько речек проехали, что можно было сто раз остановиться и наловить хоть чего-то. Но вот, наконец, Фёдор увидел знакомые перила моста, мы съехали на обочину и спустились вниз к воде. Речка широкая. Другого берега даже с фонариком не видно. Камыша нет и мы смело забросили все закидушки с макухой, повесили колокольчики и с чувством глубоко исполненного долга приготовили закусочку и под тёплую водочку стали ждать звоночков от рыбы. Клевать рыба почему-то не хотела и мы как-то незаметно уснули. Разбудил нас гул машин и их дурацкие клаксоны. Смотрю вверх на дорогу – почему-то многие притормаживают и чему-то радуются. Глянули на наши закидушки и просто охренели. Никакой речки нет до самого горизонта. Вдоль дорожной насыпи метров на 10-15 большая лужа после дождя, бескрайнее поле люцерны, куда заброшены наши закидушки. Из воды, если знаете, сматывать закидушки довольно просто, а из травы так просто не вытащишь, тут пришлось каждую сматывать, прогуливаясь через проклятую лужу, по полю метров пятьдесят и обратно. Интересно, что даже днём нужную речку мы так и не нашли. Нашли бахчу, купили у корейской семьи арбузов и узнали ориентировочную дорогу домой.
У меня старая привычка – в кинотеатрах садиться в последнем ряду ближе к краю. Если фильм не нравится - выходишь в любое время почти незаметно. Да и легче переносить эти модные шумовые эффекты. Вчера, уже сидим. До начала «Милого друга» остаётся пару минут. Метрах в трёх, в проходе стоит симпатичная парочка. Девушка, вдруг, подходит к нам и показывает два билета: - Простите, вы не хотите поменяться с нами местами? У нас в шестом ряду, ближе к середине и гораздо дороже. Смотрим с женой друг на друга. Если просят, мы не против. Да и фильм не обещает быть шумным. Встаём, меняемся билетами. Непонятно в чём «фишка». Билеты с виду нормальные. Девушка поясняет: - Вы всё равно целоваться не будете.
Установил на даче антенну. На самом коньке крыши. Направление выбрал примерно как у всех. Поскорей слез. Колени трясутся - с детства боюсь высоты. Две программы показывают сносно и ещё три-четые еле-еле. Никого близко нет, все в городе под кондиционерами. Наконец через неделю вижу - на соседнем участке бабуля ковыряется. Прошу её зайти ко мне в дом и подсказать когда изображение будет хорошим. Жара нестерпимая, а уж на крыше вообще пекло. Поворачиваю эту заразу туда- сюда. Тишина. Как дела? - кричу. Наконец бабкин голос: - Всё, слазьте. С облегчением ползу по раскалённой крыше к лестнице. Спускаюсь. Бабуля в дверях: - Посмотрите, по-моему намного хуже стало...
Собрался я как-то в командировку. Включил таймер телевизора на 4-00 и ВЫКЛ на 4-15. Звук, естественно, погромче. Ровно в 4 утра телек заорал какой-то ночной программой, я вскочил и моментально выключил его. Схватил собранные с вечера вещи и уехал на неделю. Когда вернулся домой, меня моментально окружили "благодарные" соседи. Каждое утро мой телевизор ровно в 4 часа включался, орал 15 минут и, разбудив пол дома, выключался.
Тульская область. Уютная деревенька с интересным названием – Чёрные грязи. Еду скромно, не балуюсь – 60км. Ни о какой разметке и речи быть не может - Чёрные ведь грязи. Ба-бац! Стоит с радаром. И пользоваться видимо умеет. Лицо приятное такое, глаза умненькие. Вы, спрашивает, Антон Иванович, с какой скоростью двигались? - Нисколько не вру, но не более чем 60 км/час. - Это правильно, говорит. Но ведь быстрее, чем 40? - Да, немного побыстрей. - А помните, спрашивает, на въезде в наш населённый пункт, знак ограничении 40км? - Честно не помню. - А не хотите пешком пройтись, посмотреть и вспомнить? - А как Вы считаете, Ваше это предложение вполне корректное? Или я что-то отрицаю или веду себя вызывающе? Смущен. Не зря мне его мордочка понравилась. - Но ведь Вы нарушили скоростной режим. - Раз Вы знаете, что знак там висит, значит нарушил. - Я Вас обязан как-то наказать. - Раз обязан - значит наказывайте. Но как? - А как бы Вы хотели? - Я считаю, что с учётом всех сложившихся обстоятельств достаточно сделать мне замечание. Или даже выговор. - Да нет, говорит, нарушение серьёзное. Буду составлять протокол. Согласны? - Ну как тут не согласиться. Конечно, согласен. Ведь на штраф на месте Вы не согласитесь. Так? - Почему это не соглашусь? - Да потому, что даже дети знают, что это самая настоящая взятка. А Вы ведь не взяточник? - Нет, конечно! Не взяточник. Оба ужасно огорчены. Оба хотим как лучше, но ничего на ум не приходит. Он возвращается к протоколу, глядя в это время не на бумагу, а на меня. Пожимаю плечами. Он продолжает на меня смотреть, а бланк протокола уже на его планшете. Ручка шариковая готова к выстрелу. Знаете – говорю. И протокол честно не хочется, и не хочу толкать Вас на преступление. Предлагаю выход. - Какой? - Вы отдаёте мне документы и я тихонечко уезжаю. Вот увидите, что после этого у нас у обоих будет очень хорошее настроение. Он подумал, улыбнулся, протянул мне мои корочки и пожелал счастливого пути. До чего мне было приятно. Да и ему наверняка. Дай Бог ему здоровья.
Попалась на глаза будка со скромной вывеской – «РЕМОНТ ОБУВИ». Зашёл спросить стоит ли ремонтировать мои башмаки. Зашёл – громко сказано. Скорей втиснулся. Мастерская снаружи размером всего-то метра два на два. Внутри - стойка буквой «Г». Клиентам остаётся пятачок формата А-2. Никак не больше. Мастер попросил показать обувь. Только я наклонился, чтобы снять с ноги ботинок, как открыл собственным задом входную дверь. Выпрямился – закрыл. Тесно. Интересно, что на стене мастерской висит, обязательный, в нашей стране, «ПЛАН ЭВАКУАЦИИ В СЛУЧАЕ ПОЖАРА» - квадратик со стрелкой на единственную дверь, которая открывается от прикосновения задом. Этот хитроумный план был, в своё время, подробно изучен, согласован и утверждён районной пожарной инспекцией. Легко догадаться, что не бесплатно. Кроме того, над единственной дверью, висит зелёное световое табло со светящейся подсказкой - «EXIT». Видимо, для поизносившихся иностранцев. Венчают эти противопожарные обязаловки три потолочных датчика задымлённости помещения. Нормы есть нормы. Три это минимум,. Это закон. Закон, незыблемый, как закон всемирного тяготения. Можно не объяснять, почему у несчастного мастера – инвалида, расценки на ремонт такие, что выгодней новую обувь купить, чем набить подмётки.
Весело встречали праздники в советские времена. Духовые оркестры и буфеты были буквально на каждом углу. Люди, нарядные и красивые, в приподнятом настроении шли на демонстрацию. Все трудовые коллективы собирались в определённых местах, где в ожидании старта разминались кто беленькой, кто красненьким. Лица, ответственные за организацию колонн, со скандалами, раздавали флаги, транспаранты, портреты вождей, и выстраивали свои команды в колонны, которые вскоре вливались в общий стройный людской поток. Все шагали по центральной улице города к трибуне, на которой их приветствовали партийные и советские руководители. Однажды, мне пришлось быть ответственным за организацию колонны коллектива нашего завода. Ясным первомайским утром мы с водителем грузовика погрузили на заводе флаги, портреты, транспаранты с актуальными текстами и самое главное – большую, но лёгкую сварную конструкцию на трёх велосипедных колёсах. Это, так сказать, визитная карточка завода. Крупными буквами - название завода и огромный пенопластовый диск – профиль Ленина. Конечно, несколько странно, что завод носил имя совсем другого хорошего человека, но профиль – портрет был почему-то Ленина. Не все инструкции и требования партийных органов были всегда понятны нормальным людям, но выполнялись неукоснительно. Итак, загрузив весь необходимый реквизит, мы отправились к месту сбора. Вот и прибыли. Выхожу из кабины, бросаю взгляд на кузов грузовика, и земля уходит из-под ног. Не вижу в кузове нашего Ленина! Водитель – ногу на колесо и мгновенно оказывается наверху. Стоит с раскрытым ртом – нет тележки с дорогим лицом и названием завода. Забыть никак не могли. Без этой вывески всем работникам завода делать на демонстрации нечего, со всеми отсюда оргвыводами. Моментально выбрасываем из кузова остальные атрибуты демонстрации и мчимся обратно. Нас не везде пропускает милиция – разъезжаться разрешено только после окончания демонстрации. Наконец выехали из центра и мчимся по той же дороге, но в обратном направлении. Ура! На одном из перекрёстков вижу на тротуаре драгоценную коляску с дорогим лицом. Двух колёс уже нет, а три пацана, лет по десять–двенадцать, снимают последнее колесо. Подбегаю к ним. - Прикручивайте на место – кричу – остальные колёса где? Молчат. - Да ваших родителей посадят. Соображаете? Сообразили моментально – побежали в разные стороны. Одного поймал я, ещё одного водитель. Третий остановился, оглянулся и, перейдя на шаг, изменил направление движения. Открывает калитку и моментально выносит со двора два, самых красивых в мире, велосипедных колеса. Это уже немного не те колёса. Те были ровные и вращались строго в одной плоскости, а эти при вращении какую-то ламбаду танцевали. Но это уже было не так важно. Пока прикручивали колёса, моё настроение опять было испорчено. Ленин-то, вождь наш бессмертный, выпрыгнув на ходу из кузова автомобиля, сильно пострадал. Проехав пенопластовой мордой по асфальту, он настолько изменил внешность, что пускать его такого на демонстрацию было просто опасно для собственной жизни. Решение пришло мгновенно. Раскрутив проволоку, которой дорогое пенопластовое лицо было прикручено к конструкции коляски, разворачиваю его на 180 градусов, и теперь он выглядит в сто раз лучше, только смотрит по ходу движения влево. Но ретушь всё равно нужна – места прежних контактов с конструкцией выделяются ржавыми полосами. Выручают пацаны. Через две минуты передо мной большая куча белоснежных палочек мела. Где-то с минуту уходит на макияж, пацаны получают денежное вознаграждение - трояк, и с удовольствием помогают погрузить нашу коляску на машину. Всё это время я не смотрел на часы, но, видимо, ангел-хранитель помог мне. Мы успели. Через несколько минут наш коллектив слился с общей колонной. Впереди, отвернувшись от трибуны, катился, танцующий ламбаду, Ленин.
Понравилась вчерашняя новогодняя история. Пришла мысль, что, в большинстве своём, все новогодние истории, скорей поучительные, чем смешные. Встречали Новый, кажется 2000-й, год на даче друзей в предгорье, Старая большая компания. В доме - спасибо хозяевам, тепло со вчерашнего дня. Дом с удобствами. Настроение отличное. Несколько раз проводили старый год. Дождались боя курантов, Встретили, поздравили и высыпали во двор, запускать ракеты. Все стоят шеренгой, по-над стеной. Салют это всегда здорово. Очень красиво - спору нет. Дошла очередь до большой кассеты. Хозяин воткнул в снег палки, на которых держалось праздничное орудие. Поджёг и бегом к нам, в "зрительный зал". От первого же выстрела, вся кассета вдруг упала и почему-то именно в сторону публики. С периодичностью в пару секунд, эта китайская зараза начала безжалостный ракетный обстрел. Заорав "Ложись", я повалил кого-то из женщин в снег и рухнул рядом. Под грохот выстрелов и женские визги, одни повалились, кто-то помчался по сугробам подальше от места расстрела и только одна дама "не растерялась" - отвернувшись от этого орудия, наклонилась и, почему-то, закинула полы расстёгнутой дублёнки себе на голову. Очередной выстрел... и ракета находит эту единственную неприкрытую цель. Её вопль, наверно, услышала вся страна. От удара, поражённая мишень упала-таки носом в снег, что обезопасило её от дальнейших попаданий. Все отражённые от стены, ракеты весело рассыпали разноцветные искры и мотались над зарытыми в снег телами. Запускать следующие ракеты многим расхотелось. Когда зашли в дом, всем было интересно посмотреть на результат попадания. Хорошо, что выстрел пришёлся не в "яблочко", а в правую мякоть мишени. Приличный ожёг на громадной гематоме чем-то помазали. Лена была счастлива, что спасла дублёнку. Через час она уже танцевала. Только вот пила-ела стоя.
В супермаркете очередь к кассe. Я уже выложил свои покупки. Передо мной женщина сортирует на чёрной ленте свои бесчисленные пакеты-коробки. Между нами пацанёнок – её сын, ростом чуть повыше стойки. Тянет шею, восторженно глядя, как кассирша сканирует товары. Вдруг он, случайно, наступает мне на ботинок. Я смотрю на его лохматую макушку и молчу, жду, когда он сам почувствует, что стоит на чужой ноге. Но малыш, вдруг, пристраивает рядом вторую ногу, причём, чуть, повыше первой, а руками удерживается за край стойки. - Э-э-э, - говорю – приятель! Может, с ноги моей сойдёшь? Хлопчик, не меняя позы, заставляет маму обернуться и покраснеть: - А мне, тогда, плохо видно!
Жил я в первой своей квартире в самом историческом центре. Квартира была коммунальная в старом, дореволюционном особняке. Однажды, в соседний двор заезжала мебельная машина и выломала из угла моей квартиры несколько кирпичей. Короче, получил я лишнее окошко в спальной. Звоню в «ЖЭК – Потрошитель». Бесполезно. Звоню через день.. Захожу в ЖЭК. Пообещали на неделе проём заделать. С ЖЭКовскими обещаниями и с одеялом в дыре прожил больше двух месяцев. Тогда я не поскупился и купил репродукцию - красочный цветной портрет любимого Генсека Брежнева. Когда стемнело, поставил лестницу и закрыл эту безобразную дыру приобретённым плакатом. По понятным причинам я волновался и торопился и, наверное, поэтому портрет был прибит как-то неаккуратненько. Сложно было попадать гвоздями в швы кладки. Несколько гвоздей угодили в голову вождя, да и дыра, всё-таки проглядывала из-под плаката. Утром, уходя на работу, с гордостью посмотрел на дорогое лицо, правый глаз которого смотрел на север, а левый на запад. А уже вечером такой красивый портрет исчез. Дыра была заложена кирпичом и оштукатурена. Осталось побелить.
Дело было на воинской переподготовке. Служили мы с Володей - другом моим и постоянным товарищем по оружию, служили и захотели пива. Было воскресенье. Группа энтузиастов отправлялась с утра в станицу. Отдохнуть от службы невозможно военной. Погулять туда–сюда, попить чего-нибудь вкусненького. Может с кем познакомиться, в плане краткосрочной дружбы. Дали мы ребятам баллон трёхлитровый, денег два рубля и благословили на успешное возвращение. Пиво, оно ведь какое - чем дольше его ждёшь, тем больше его хочешь. К вечеру уже жалели, что на два баллона не дали. Но когда гонцы вернулись, пожалели мы с Вовой, что вообще на бойцов наших понадеялись. Не учли мы фактор дороги. Возвращаясь в часть, по дороге, пивко это самое потихоньку и приговорили. Спохватившись, не поленились и вернулись в станицу. Но, к сожалению, и на этот раз донести пиво ребятам не удалось. Так всё повторялось до вечера. Виновата во всём была дорога и лесополоса, по которой она так неудачно пролегала. В любой лесополосе страны всегда имеется постоянная физиологическая возможность дать в организме место свежему пиву. Когда вернулись за пивом в последний раз, пива уже не было. Было нам с Вовочкой очень обидно. Надо было не полениться и сходить самим.. Ну всё. Отправились ужинать. По дороге из столовой, что-то возбудило нас в сходить к афише – почитать, что в клубе делается. Идём, так не спеша. В темноте замечаем на перекрёстке дорог, прямо на проезжей части, предмет какой–то. Подходим ближе – пакет красочный такой, а в пакете этом ЧУДО! Представьте себе, там нас ждало пиво! А ждало оно нас вместе с двумя огромными, жирными таранками. Охреневшие от неожиданности, оглядываемся. Вокруг ни души. В гостинице никто не верит нашему рассказу. Все понимают, что чудес не бывает. Кто-то, жутко догадливый, объясняет версию, что пиво гонцы всё- таки принесли и оставили в столовой, в холодильнике. Ну и бог с вами, говорим. Хотите - верьте, хотите – нет. Спал я улыбаясь во сне. С детства любил рисовать. Всю молодую жизнь стенгазеты, Красные Уголки и Ленинские комнаты, как атрибуты советской действительности, были моими. Вот на каждых сборах я ещё кое с кем всегда занимался оформлениями различных стендов в, ставшем нам родным, авиаполку. Наутро, художники отправились во вторую эскадрилью оформлять стенды в Ленкомнате. Как обычно там несколько, свободных от полётов, лётчиков. Всегда с нами замполит полка майор Андреев. Он дает задания, рекомендации и радуется тому, что сам не томится от скуки своей нелёгкой замполитской службы. Неожиданно грустным голосом рассказывает о том, что вчера, в воскресенье, весь день пахал на огороде и мечтал попить пивка с рыбкой. Вечером прямо с огорода помчался на своей «волге» в станицу и успел купить не только пиво, но и две классные таранки. Пока шел из гаража, решил проверить – на все ли замки запер гараж. Нести сумку с пивом поленился и оставив ношу на виду, на проезжей части, а когда вернулся, то к великому удивлению обнаружил пропажу пива. Не веря своим глазам, ещё долго бродил под фонарями. Пиво пропало. Все хором спросили о судьбе таранки. Замполит тяжело вздохнул и махнув рукой простонал: и рыбку украли. А особенно жаль полиэтиленовый пакет – из самой ГДР привез. Лётчики, потрясённые трагедией, выразили мнение, что на такой поступок пилоты не способны. Это явно кто-то из комсостава или из «партизан». Все вопросительно поворачивают головы на нас, художников, как представителей «партизанского» движения. Согласно киваем головами и обещаем поспрашивать своих сослуживцев. Счастью майора не было предела, когда под вечер, совершенно случайно, в ленкомнате был обнаружен ГДРовский пакет с баллоном свежего пива и двумя таранками.
Получил письмо от незнакомой женщины. Поделилась она мне одной своей историей. Поведала, что она постоянно читает все истории на этом нашем сайте, сама писать-отправлять не берётся и предложила использовать её тему для рассказа. Подредактировать, досочинить чего-нибудь и отправить сюда на сайт. Я много раз перечитывал её письмо, но присочинить, решительно ничего не смог. Даже и не попробовал. Рука не поднялась. И решил отправить её историю именно в том виде, каком получил сам. Без изменений. Итак... Знаете, дело было в Питере. Я очень спешила и как назло в этот день была без машины...Я сократила путь, решив пробежать через полузаброшенный парк! Бегу по дорожке и чувствую, что на меня кто-то смотрит. Так бывает. Чувствовать взгляд. Мы все это проходили. Не каждый взгляд заставляет его почувствовать. Этот заставил обернуться. На меня смотрел ворон. Черный, огромный, с глубоким взглядом ворон. Мы встретились глазами. Вы знаете, как выглядит вечность или мудрость? Нет? А я знаю! это глаза ворона, если ты смотришь ему прямо в очи. Они черные! Ты не видишь в них ничего. Как ночью, выйдя из яркого света в темную аллею - ты теряешь ощущение пространства, так и его глаза. Они притягивали и сковывали меня. Я испугалась и побежала. Я бежала, а он облетал меня сбоку, садился немного впереди и… когда я пробегала мимо него - он снова взлетал и облетая снова садился впереди. Он ловил мой взгляд. Я остановилась, не добежав до перелетевшего ворона. Остановилась и успокаивая дыхание стала говорить... я обращалась к нему... я смотрела в его глаза... я говорила, что у меня уйма проблем... что мне тяжело... что болеет дочь... что я сама во многом виновата... что я устала и прошу его... не делай мне плохо... я постараюсь выкарабкаться из своих заморочек сама... ты только меня не обижай... Я говорила и говорила... а потом обессилила ужасно, упала и расплакалась... я плакала и снова просила его... Не знаю, сколько это было по времени, но когда я подняла голову, он взлетел и пропал. Я... встала и пошла... больше я его не видела... странно... но я никуда не опоздала... и дочка пошла на поправку. Мои проблемы как-то рассосались... но того ворона помню и его глаза помню... я никогда больше не видела такого взгляда.. Ладно... простите меня за воспоминания. Всего Вам доброго!
Только что начал читать историю zero_divider и сразу вспомнил, как в каком-то апреле начала 90-х был в Москве, по случаю ежегодной строительной выставки в Экспоцентре. Приехало нас трое. Остановились у общего хорошего товарища, который проживал на Садовом кольце, рядом с Курским вокзалом. Хозяин в ту пору был одинок и радушию его не было предела. Приехали в субботу, накануне Святой Пасхи. Накрыли замечательный, для четырёх мужиков, стол. Сколько брать водки вопрос даже не стоял – внизу, перед привокзальной площадью стояли киоски круглосуточной торговли. Один из нас – Саша - не пил. Из каких соображений он не пил, я так и не узнал, но он, улыбаясь, объяснял тем, что не пьёт он «до первой звезды» (тогда, если кто помнит, на эту тему реклама была). Ну нет, так и нет. Никто не неволит. Курящие выходили на балкон и любовались потоками машин в обе стороны Садового кольца. Как стемнело, оказалось, что напротив кинотеатр – горит неоновая реклама – ЗВЕЗДА. Зовем непьющего-некурящего Сашу. Читай, вслух, говорю, что написано? Читает - ЗВЕЗДА. Значит пора и тебе пить! Раз обещал, значит пора. А пить он, оказывается, умел большими порциями, что к полуночи поставило нас перед вопросом - кому бежать? Отрядили Сашу, тем более, что на тот период он был наиболее трезвым. Мне было не лень и я добровольно отправился с ним. У нас в стране как? Сегодня можно, а завтра нельзя, а через месяц, другой опять можно. Вот и оказалось, что в те дни, точнее, ночи, торговля алкоголем, после скольких там часов не помню, была запрещена. За соблюдением этого распоряжения зорко и с удовольствием следила милиция. Это в наши планы никак не входило, и мы стали тыкаться во все киоски по порядку. Какой-то очередной ларёк, до отказа заставленный ящиками и коробками со спиртным, оказался без продавца. Свет горит во всю, окошечко открыто. Стали мы туда кричать, звать хозяина. Слышим, приближающееся: - Здесь, здесь, здесь, здесь… И на повороте из-за кулис грохот. Продавец к нам очень торопился, зацепился за что-то, упал уже в торговое помещение и отключился. Стали мы его голосами поднимать, реанимировать. В ответ на наши крики оттуда, из подсобки, появляется капитан милиции. Видимо, он там контролировал режим торговли спиртным. Споткнулся об лежащего, подконтрольного продавца, но ухватился за прилавок и выстоял. Выпучил глазища, что-то мычит. Мы хором говорим о цели визита, мол водочка нужна. Капитан понимающе кивает, берет в руку первую попавшуюся водку и пытается протолкнуть её в амбразуру. Водка не пролезает, т.к. её, бутылочку, надо подавать вертикально, а он может только в лежачем положении. Засунул я туда свою руку и хотел развернуть его кулак с бутылкой, но он, вдруг, руку свою одернул и мычит, что так не получится, мол надо нам зайти сзади в дверь. Обошли мы магазинчик, стучим, а дверь открыта. Обстановка праздничная на двоих. Появляется наш капитан. Спрашивает – чего надо. - Водки хотим! Капитан с готовностью поднимает полкоробки с пластиковыми бутылками «Белого орла» и, со словами Христос Воскрес, валится в нашу сторону. Ловим его, спрашиваем – сколько с нас. Контролирующий мотает головой и произносит: - Ничего. Он мне должен. Я его застукал, когда он водку продавал.
Достались мне, когда-то, в наследство, от тётушки, настенные часы. Им лет пятьдесят. За все годы они остановились только один раз - в момент её смерти. Она была в больнице, а часы в пустой квартире. Чудеса! Сегодня прихожу домой, а часы стоят. Позвонил дочке, рассказал. - Может забыл подзавести? - спрашивает. - Точно знаю, что заводил. - Проверь пульс!
Как вчера было помню. Вышла кузина замуж за курсанта местного военного училища. Училище специальное. Готовило кадровых офицеров – узких специалистов для всех родов войск отдельно. Вот и была в каждом потоке отдельная рота моряков. Таким вот сухопутным морским офицером и стал наш Гоша. Свадьба фактически совпала с окончанием училища, после чего командование предложило Гоше продолжать службу в родном училище. Встречались семьями мы довольно часто и всегда были в курсе всех событий всей родни. Однажды, в какой-то праздник, у меня дома было застолье. Гоша приехал прямо из училища в своей, обалденно красивой, парадной форме морского офицера. Все присутствовавшие гости, буквально залюбовались им – светло-кремовый китель с золотыми звёздами капитана, золотые пуговицы, кортик и... глазам не поверил – на груди красовался знак особой морской заслуги - жетон «ЗА ДАЛЬНИЙ ПОХОД»! Я очень рад его награде, но удивительно, какие моря – океаны он успел побороздить за последний месяц? Какие походы считаются дальними, а какие не очень. Гоша с удовольствием рассказал, что пару недель назад, почти всех морских офицеров училища посадили в автобус, который повёз всех на учебный полигон местного военного округа. Там дали коробочки с домино и приказали ждать. За игрой время пролетело быстро. Позвали всех в столовую, накормили и привезли обратно в училище. А вчера, в канун праздника, на плацу, в торжественной обстановке зачитали приказ Главкома ВМФ, о награждении офицеров, забивавших «козла», почётным морским знаком «ЗА ДАЛЬНИЙ ПОХОД», причём всех, независимо от исхода игры. Действительно, ну какая существенная разница, где был офицер – в дальнем походе, или в заднем проходе? Каждой награде нужен Герой. Да здравствуют наши очень вооружённые силы! Ура товарищи! Ура!
Собрался в парикмахерскую. Пришло в голову позвонить, предупредить о предстоящем визите. Телефон спросил в справочной службе. Накручиваю номер. Ответившей женщине скороговоркой сообщаю: - Девочки, будьте осторожны - к вам на оба зала отправились с проверкой. После этого отправился стричься. В этот раз стрижка была намного дешевле, чем обычно.
Случилось это во время моей командировки в Баку. Ещё до развала СССР. Мест в гостиницах в центре города не было. На заводе, куда я прибыл первый раз, посоветовали мне остановиться в гостинице мясокомбината. Нашёл угрюмое, обшарпаное здание, в котором два этажа для гостей столицы. Мне предложили "номер" без оконных стекол. "Застеклено" было окно фанерой. И света не было - выключатель был разбит. Было уже поздно. Деваться было некуда. Согласился. На следующий день я купил и поставил выключатель. На заводе мне вырезали одно стекло по размеру и я поставил его в одной створке. Через день, утром заходит ко мне администратор, он же портье, он же кастелянша и сообщает, что в гостиницу прибыл важный гость, его будут размещать в моём номере, а меня переселяют в другой. Опять без стёкол. Спорить бесполезно. Ладно. Собрал я манатки, но попросил его чтоб мои вещи до вечера полежали у него в кабинете. Он, довольный, что так легко выпер меня, согласился. Днем мне помогли устроиться в нормальной гостинице. Вечером заезжаю за своими вещами. Изобретательный администратор уговоривает меня жить в другом номере, но у меня, с утра, совсем другие планы. Прошу его перед уходом посетить туалет. Он любезно показывает на дверь. В туалете я отматываю метра полтора туалетной бумаги, посыпаю её припасённой с завода стекловатой, тщательно заматываю обратно рулон, сливаю воду и прощаюсь навсегда.
Выпало как-то первое апреля на субботу. Собираемся семьями на даче. Все готовились с вечера. Я ещё раньше. На работе у меня была машина с цифрами на номерах 696. Такие же цифры были на гос. номерах Таврии, одной нашей общей подруги. Вот я и снял, заранее, на работе один номерной знак. Съезжаемся, обнимаемся, целуемся. У всех, по первоапрельской традиции, или «спины белые», или машины, прижатые к забору, «поцарапаны». Наконец во дворе сдвинуты столы. Компания большая. Два поколения вместе. Зять моего друга Сергей, без пяти минут мент - на последнем курсе милицейского ВУЗа. Прекрасно понимаю, что зная меня как облупленного никто серьёзно не воспримет ни одного моего слова. Тихонько меняю один из номеров Таврии на свой, делюсь об этом с Сёрёжей. Вот все за накрытым столом. Полилась водочка. Всё как обычно. Хорошо! И вдруг Серёжа, как бы невзначай: – тётя Галя, а почему у вас на машине номера разные? Всеобщий смех. Шутка неплохая, но никто из присутствующих даже не собирается проверить правдивость. Когда смех стих, Серёжа опять – я серьёзно говорю, что передний и задний номера разные. Галина задорно улыбается и говорит, что шутка ей понравилась, но повторять уже не смешно. Ладно - говорит парень – ездить вам. Одна из дам не выдержала и сбегала к машине. Возвращается с улыбкой – всё нормально. Одинаковые. Первое апреля! А Сережа спокойно, отдавливая вилочкой кусочек котлетки, сообщает: - Цифры действительно одинаковые, но буквы-то разные. Та опять к машине. Задержалась. Возвращается с вытаращенными глазами: - Галина, буквы в самом деле разные. Несколько человек рванули на улицу. Я со всеми. Возвращаются в недоумении, подтверждая факт увиденного. Галину шутка начинает раздражать, терпит прикол и сидит как сфинкс, но вымученная улыбка выдаёт сильное беспокойство. Наконец, понимая, что абсолютно все врать не могут, встаёт и шагает к Таврии. Все толпой следом за ней. Задний номер вот он. Обходит машину и застывает, предполагая масштаб трагедии. Все её наперебой жалеют. По чьему-то совету она достаёт техпаспорт, сверяет номера на подлинность и вдруг резко опускает руки: - Дура я дура. - Ну, конечно, конечно! – успокаивают все хором несчастную. А почему? - Да чёрт знает когда - повествует потерпевшая – какой-то мент снял номер. Уже не помню за что. Когда получала в ГАИ, была так рада, что и не проверила. Серёжа, но ведь они Козлы должны были сами проверить что дают? Что мне теперь делать? Серёжа, без пяти минут сам Козёл, солидно продолжает: - Во-первых, по закону, вашу машину нужно перегнать на штрафплощадку.. . Нервный реденький смех. Чувствуется, что всем её жаль. - Серёженька, ты ещё издеваешься? Кто-то советует не париться, а заказать в мастерской новый… - Посмотри, может такой сгодится - я протягиваю ей родной номерной знак. Под гром хохота, Галя берёт эту железяку и наотмашь ею меня по физиономии. За стол пошли в тишине. Восемь лет прошло. Чувствую – не простила.
По вчерашнему рассказу - жалобе "Сергея лл" Вообще-то я очень люблю "котовских", но где попало их не подкармливаю и мочиться на коврики и тряпки перед дверью не позволяю никому. Итак, берём самый тоненький одинарный изолированный провод. Оголяем один конец сантиметров на 15 - 25 и раскладываем его под сухую тряпку - перед дверью. провод протягиваем в квартиру и второй конец вставляем в розетку в гнездо фазы. Если у вас нет индикатора, попросите его на минутку у владеца бессовестного котика. Второй провод не нужен и даже опасен. Сухая тряпка абсолютно безвредна, пока на неё не попадёт электролит, каковым является моча. Скажу из практики, что после одной процедуры, все любители мочиться где попало, обходят все подъездные коврики подальше. Летальных исходов не было. Но, понимаете, что если уборщица по незнанию, намочит ваш коврик, одним её визгом вам не отделаться.
Прочёл вчера, как мужик разговаривал на украинском... Детство моё прошло во дворе, где половина семей были армяне - потомки семей, бежавших в Россию во время турецкой резни. Жили все очень мирно и так прижились, что все русские в нашем дворе неплохо понимали армянскую речь, а уж армяне так обрусели... Часто соседки усаживались во дворе под огромным орехом и, болтая, занимались своими делами. Одна армянская бабуля стала торопить внука в школу. Моя бабушка спрашивает её - на каком языке, обычно, они разговаривают в семье, без посторонних. Та, с гордостью, отвечает, что с детьми и внуками говорит всегда только на армянском, чтобы не забывали родной язык. Причём, они в роду все говорят на чисто литературном армянском. В это время её внук, наконец, побежал в школу. Бабка привстала и кричит, вдогонку: - Ашот! СматрЫ, трамваИ падножкА на ходу челнЫс! Моя бабушка улыбается: - А сейчас ты внуку на каком языке кричала? Та, с удивлением: - Конечно на армянском!
Наблюдал такую картину: Подъехал грузовик. Вышел водитель – крупный мужчина лет сорока и пассажир - невысокий, щуплый парень. Оба кавказцы. Выяснили свои вопросы, сели в кабину уезжать, а мотор не заводится – сдох аккумулятор. Водитель достаёт «заводилку», вставляет в гнездо двигателя и велит своему пассажиру крутить. Сам за рулём. У его щуплого товарища не хватает на это сил. Прекращают это бесполезное занятие. Здоровяк – водитель с гордостью оглядывает толпу, сажает за руль своего немощного друга, говорит: «Сматры как нада» и так яростно крутит ручку, что мотается вся кабина грузовика. Ни одной вспышки. Немного передохнув, опять крутит ручку. Результата нет. Останавливается. Вытирает пот и говорит другу: - Виключай зажигание. Тот растерянно: - А я нычего нэ включал! Опозорившийся здоровяк моментально осатанел и, выдернув "заводилку" из движка, кинулся к водительской двери. Перепуганый друг, с криком - я нэ выноват, пулей вылетел через правую дверь.
Соседи по лестничной клетке, давно ставшие друзьями, разменяли квартиру. Стало у них на комнату больше. Переезд начали с раннего утра, чтобы раньше сесть за стол. Разошлись поздно. На следующий день, отоспавшись, жёны повисли на телефоне. Болтали –болтали и тут та сообщает, что ночью, ближе к утру раздался звонок в дверь. Подняла голову, прислушалась. Звонок повторился. Повернулась будить мужа, а его рядом нет. Звонок звонит не прекращаясь. Подошла к входной двери, гляжу в глазок – говорит - мой Сидоров на освещенной лестничной клетке, стоит в чём мать родила . Оказалось, что встал он ночью «до ветру», сонный и полупьяный, не разобравшись в новой планировке пошёл в туалет по привычному маршруту, вышел из квартиры и закрыл за собой дверь. Замок защёлкнулся. И вот стоит он, одной рукой давит кнопку, а в другой держит виновника этого конфуза. В туалете ведь так и не побывал.
К истории ladyLondon от 24.09. В 1996 году слетал мой друг в Англию на чемпионат Европы по футболу. Не сам, а женой Ириной. Когда возвращались, я был в Москве и встретил их в аэропорту. Пока ехали в центр Ира тарахтела о необычайной стране - Англии. Её просто распирало от гордости, что она БЫЛА ТАМ! Остановились зайти в какой-то гастроном. Идём по магазину. Бедная Ира идёт и мучается, что никто не знает, что она в Англии была. Увидев отдел продажи чая, Ира вдруг поворачивается к прилавку и так важно-лениво: - девочки, Я как из Лондона приехала, так нигде не могу чая хорошего попить. Может у вас есть какой-нибудь не очень плохой? Девочки эти моментально предложили ей какую-то коробку за несколько тысяч. - Андрюша, по-моему именно такой чай мы часто пили в Англии. Возьми коробочку. Тот только глянул на цену и на весь магазин: - А ну, шагом марш отсюда! Миллионерша хренова. Под дружный хохот присутствовавших мы пошли на выход.
На воинские сборы в нашу армию призывали много всякого околоавиационного люда. С некоторыми приходилось «служить» вместе по нескольку раз и многие «запасные бойцы» друг друга хорошо знали. Знакомство с одним - сослуживцем имело, много лет спустя, забавное продолжение. Итак, однажды, начальник каких то очередных сборов, стал выяснять, кто из «партизан» на что способен. Этот опрос проводился в плане определения возможности оказания материальной или технической помощи авиаполку. Один из «партизан» - Женька Ершов, сообщил, что у него, электросварщика, есть крупные связи чуть ли не в министерстве чёрной металлургии и если его отпустят со сборов на недельку домой, то он организует пару вагончиков стальных труб прямо в адрес авиаполка. Причём по цене необогащённой руды. Это сладкое слово халява! Ершова не только отпускают домой, но и сами отправляют его «оказией» на полковом автобусе. Появился он через месяц и не моргнув глазом объяснил, что то ли у министра был понос, то ли у его первого зама золотуха, но, к сожалению, ничего не получилось. Ну что поделать? На нет и суда нет. Лет, эдак через двадцать в стране наступила пора вседозволенности, когда одни жулики ринулись в Чубайсы, Мавроди, Абрамовичи и во всякие, прочие олигархи, другие, масштабом поменьше, стали потомственными астрологами и целителями. И вот, однажды, в местной газете, среди различного рекламного хлама, вижу знакомое лицо. Моментально вспоминаю кто на фотографии – сварщик Ершов. Читаю текст – оказывается, Ершов Евгений Иванович (бывший «Главный по трубам» при министерстве чёрной металлургии), является потомственным целителем. Судя по рекламе, спектр возможностей вчерашнего электросварщика был настолько широк, что практически все известные человечеству болезни, становились излечимыми. Этот "потомственный" долгое время мелькал в каждом выпуске. Встречаюсь с другом стоматологом. Вовочка, в молодости летал в аэроклубе и мы с ним постоянно "переподготавливались" в Советской армии, и он тоже хорошо знал «Главного по трубам». И вот он мне рассказывает, что, на днях одна из его пациенток поведала о своих способностях, с помощью небесных сил, исцелять людей от любых болезней. Он поинтересовался - почему же она, обладая таким даром, сама себя не излечит от кариеса? Она надулась и с гордостью сообщила, что она ученица САМОГО Евгения Ивановича Ершова и у неё есть Диплом международного образца, выданный ей лично Учителем, и она достигла таких высот, что сама уже не лечит, а преподаёт на курсах исцеления.
Одна китайская мудрость гласит: - Кто знает своё дело - тот работает, кто работать не умеет – тот учит, как надо работать, а кто даже учить не может – тот учит, как надо учить. Ну и, для вящей убедительности, выдаёт самиздатовские "Дипломы международного образца".
Эта старая рыбацкая история, наверняка может быть и охотничьей. Приехала компания на рыбалку с ночёвкой. Быстренько «накрыли поляну», выпили, размотали снасти и опять к столу. Спокойно следят за поплавками и выпивать не забывают. Под вечер налетели комары. Водитель достал средство от насекомых, натёр руки, лицо, шею и призвал остальных натереться жидкостью. Один из них отказался, сказав, что лучше водки средства от комаров нет. Когда стемнело, все дружно захрапели. Спали все спокойно, только один всё хлопал себя борясь с комарами. Пожалел, что поленился намазаться как все. Нашёл в темноте аптечку, нащупал пузырёк, намазался и кое-как уснул. С рассветом стали просыпаться и проверять снасти. Последним из автобуса вылез настоящий Фантомас. Все видимые части тела были зелёными, как нижний сигнал светофора. Белыми были только зубы и бельма глаз. Под всеобщий хохот водитель заглянул в аптечку. Точно! Пузырёк с зелёнкой был почти пуст. Когда привезли его домой, в подъезд он заскочил закрыв голову курткой. Видимо, зелёнка была очень хорошего качества - пришлось брать неделю в счёт отпуска.
Учился я в старой школе в центре города. Эту же школу окончила моя мама. 22 июня 1941года был её выпускной бал. Много лет спустя, я узнал, что школа наша была «блатная», но я был в неё определён т. с. по месту жительства. Родители ходили в школу только на родительские собрания, за что я им сейчас очень благодарен. В учёбе не выделялся ни в какую сторону, медалей в итоге не почерпнул, что считаю фактом вполне справедливым. Но заслуживает человек награды или нет, нечасто зависит от соискателя. Здесь куда важней кто родители. Однажды в школе объявили о предстоящей географической олимпиаде. Участникам, занявшим два первых места, была обещана экскурсионная поездка в Москву в дни новогодних каникул. Ещё трём участникам были обещаны ценные подарки. То, что меня допустили к участию, видимо было ошибкой организаторов. Имея текущую троечку, я с большим отрывом в баллах занял первое место и торжественно был объявлен победителем. С нетерпением ждал наступления Нового года, расспрашивал всех о Москве, в которой мечтал побывать. Накануне каникул я задал вопросы о предстоящей поездке у своей учительницы географии, чем ужасно смутил её. Она покраснела, засуетилась и велела на следующий день на большой перемене зайти в учительскую. В шумной учительской, пряча глаза, она протянула мне книжку местного краеведа Вишневского «У синих гор» и сказала, что те, кто поедут в Москву скоро забудут о поездке, а книжка дарится мне на всю жизнь. Путёвками наградили второго и третьего лауреатов. Участникам, занявшим четвёртое и пятое места, вручили по глобусу… Отношение моё к занятиям после этого педагогического позора нисколько не изменилось, но почти по всем предметам мои текущие отметки сами собой стали намного выше. А Москва. Москва никуда не делась.
С юных лет я неплохо понимал значение и роль КПСС в нашем несчастном обществе. Без партбилета о карьерном росте мечтать было бесполезно. Принимали в партию практически два раза – первый раз в кандидаты в члены, а после года испытательного срока в члены действительные. Путь мой в члены был украшен историей, чуть не повернувшей всю мою биографию. Однажды, отправился на работу, взяв с собой билет кандидата в члены КПСС – ожидалось партсобрание. А на следующее утро обнаружил пропажу своего бумажника, в котором находился этот самый важный для меня документ. Коммунист, утративший партбилет теоретически мог остаться в партии. Это если случился, к примеру, пожар, или несчастный был оглушен, ограблен и обязательно при этом трезв. Потерявшему кандидатскую карточку ни о какой партии нечего было и мечтать. Тут уже кранты. Перерыл всё тысячу раз. Жил тогда у тёщи. Точно помнил, что последний раз держал бумажник в руках, когда доставал деньги провожая свою маму на такси. Расклеил объявления о пропаже. Дни шли, а лопатник не появлялся. Оставалась надежда только на тёщин, простите, сортир. Проверить содержимое выгребной ямы сверху не представлялось возможным - диаметр очка не позволял просунуть туда и голову и руку с фонариком одновременно. Дождавшись выходного дня, с утра взял лопату, поплевал на руки и стал копать. Предварительно измерил глубину ямы с дерьмом, был неприятно удивлён громадным количеством содеянного за несколько лет. Но, делать ничего не оставалось, кроме как терпеливо копать, причем новая яма должна быть объёмом никак не меньшим, чем яма с моим партбилетом. Когда яма была готова солнце было в зените. Жара стала невыносимой. Прибил к палке гвоздиками консервную банку из-под горошка и повалил дощатое сооружение люфт - клозета на бок. В такую духоту, на солнцепёке черпать дерьмо, разглядывать его и переливать в новую яму мог только настоящий коммунист. Когда достиг экватора, с каждой ложкой настроение моё стало ухудшаться. Я умом понимал, что бумажник не настолько тяжёл, чтобы утонуть и достичь дна говна. Но это был мой единственный теоретический шанс вступить в Коммунистическую партию. Работа подходила к концу. Всё дерьмо было наполовину в новой яме - наполовину на мне. Желая меня развеселить, жена вынесла мне зеркало. Но даже то, что я в нём увидел, меня не сильно порадовало. Начал засыпать старую яму вырытой землёй, как услышал звук подъехавшего мопеда. Стук в калитку. Весь в дерьме открываю её. Два молодых человека спрашивают меня. Самого бумажника и денег, конечно, нет, но самое главное привезли. За сто рублей получаю свою карточку кандидата, билет в читзал Пушкинки, благодаря которому ребята узнали мой домашний адрес. Вместе с документами появилось и огромное желание убить обоих за то, что они не приехали с утра, а подождали, пока я перелопачу тонну дерьма.
Еду в Москву. День неудачный – каждый мент мой. В Липецкой области решили меня доканать. Перед симпатичной деревенькой с красивым историческим названием Конь-колодец, начало первого тогда участка современной скоростной платной автодороги. Всего каких-то 18 километров, но зато минут семь-восемь удовольствия за рулём. Около минуты в очереди в кассу и вот летим по самой настоящей магистрали. Ни хрена не понял! Стоит выродок с самым настоящим радаром и всех облапошенных водителей с гостеприимной улыбочкой приглашает жезлом к, спрятанной за опорой виадука, ментовской машине (читай к кассе). Все возмущены. «Кассир» с американской улыбочкой поясняет толпе, что знака, разрешающего езду со скоростью более 90 км/ч не было поэтому со всех по-быстрому штраф 100 руб. иначе будет хуже. Возвращаюсь к своей машине и собираю всю-всю мелочь. Пятерки, рубли, копейки. Всё в старый полиэтиленовый пакетик, завязываю его сверху, как обычно это делают продавцы в бакалейных отделах, и с гордостью несу в «кассу» ментам. Кладу на колени охреневшему от неожиданности подонку, с погонами капитана, мой пакет с взяткой и громко, не стесняясь, на глазах хохочущих и довольных водителей прошу пересчитать деньги при свидетелях и вернуть мне документы. В замешательстве начинает перебирать все водительские удостоверения, которые нахапал у водителей. Наконец, моё - у меня в руках. Почему руки так трясутся? - спрашиваю. Ухожу к машине. Меня догоняет какой-то водитель и протягивает мой пакет с взяткой и тут совершенно неожиданно для меня: - спасибо Вам. Да у них гораздо больше оснований бояться нас, водителей.
Расскажу историю, которая в течении многих лет была моей страшной тайной. Было время, когда на стадион ходили не как на войну, как сейчас, не зная, вернёшься ли живой, а как на праздник. Задолго до матча вся территория вокруг стадиона заполнялась бесчисленными буфетами. Играла музыка. Народ постепенно разминался кто беленькой, кто красненьким. Пиво было одного сорта, но его было море. Некоторые точки продолжали работать даже после матча, до сумерек. Отправились, однажды, мы с родственником на матч и встретили возле бочки с пивом моего начальника. Пить стало веселей. В перерыве между таймами, как все нормальные люди, успели сбегать попить пивка. После матча добавили ещё. Стало темнеть. Потихоньку потопали к остановке, откуда все могли разъехаться в разные стороны. Стемнело. Широченная улица хорошо освещена. Настроение а-атличное! А пива–то выпили – будь здоров! Пришло время сходить т. с. до ветру. Улица совершенно пустынная. Я, как человек стеснительный направился во двор пятиэтажки к кустам сирени. А начальник с моим Мишкой, как люди культурные, разместились над урной. Ну чем ни писсуар? Пива я выпил действительно много, потому, что когда вышел на улицу, увидел отходящий автобус. Друзей моих нет! Такая обида взяла, что поймали машину, а меня просто бросили. В те годы, я на всех соревнованиях коллективов, стометровку легко выбегал из 11,5 сек. А тут такая обида, да ещё и пиво слил, и как дал я за автобусом! А метров через сто, поперёк трамвайная линия. Тут я их настиг и забарабанил кулаком по автобусу. Двери открылись и мне даже подали руку. В автобусе одни мужики. Все хохочут так, что слёзы на глазах. Даже водитель ржёт за рулём. Умирают со смеха и два, милиционера, один из которых подал мне, так любезно, руку. Трясутся в хохоте и мои собутыльники. А куда автобус? – спрашиваю. Менты хором: - Как куда? На 2-ю Пятилетку. - На хрена мне Пятилетка? Мишка, чё ты сюда впёрся? Забыл, где дом? Мент говорит – Домой завтра, а пока, бай-бай в вытрезвитель. В вытрезвителе хохотали все. Менты не могли припомнить подобного случая, чтобы клиент добровольно бежал за автобусом, боясь не попасть на водные процедуры. Конечно, менты поступали подло. Чего проще подогнать автобус к стадиону после матча и план готов, но, учитывая «добровольную сдачу властям» наутро, наши письма на производство, дежурный не стал отправлять почтой, а дал под роспись в руки. Днём, на работе мы с начальником, сочинили протокол товарищеского собрания, на котором коллектив нас сильно осудил. Шлёпнули печать, и я отвёз ответ на место нашего ночлега, на 2-ю Пятилетку. Во всём бывает свой плюс. Из-за моего спринта, никто даже не вспомнил о факте нарушения общественного порядка в мусорную урну. А карячилось бы им по 15 суток, без сомнений.
Отмечаем Рождество. Работает телевизор. Восторженный голос - "Умница, она всегда прекрасно работает на трассе!" Дружно поворачиваем головы к экрану. Д. Губерниев комментирует женский биатлон.
Кусочек детства. Мама приносила с работы книжки всегда интересные. Соседу скучно. Кричит – зовет, а я оторваться не могу. В руках «Это было под Ровно», Медведева. Выхожу к нему с книжкой. Усаживаю рядом, на ступеньки. Самое интересное - говорю – партизаны отправили разведчиков в город. Валерик бросил косой взгляд на книжку: - У нас дома лучше есть. Я начал ему читать вслух. Он терпел, терпел и говорит: - Пойдем ко мне, Я тебе лучше покажу. Приходим. Книг немного, но все в красивых переплётах. Валера выбирает с полки одну - Эрмитаж Быстренько полистал. Раскрыл пошире. На всю страницу - Даная. - Смотри, вот это книга!
Оглядываясь, самой большой удачей в моей жизни считаю то, что ещё в детстве, мне повезло, когда я попал в класс, в котором русский и литературу преподавал старый, как тогда казалось, и мудрый Семён Соломонович, которого все называли просто Соломоном. Его уроки были настолько глубокими и интересными, что его постоянно приглашали с лекциями в различные литературные общества и кружки, в другие школы. Существовавший тогда Дом учителя называли «Дом Соломона». Не помню, какой был класс, когда подошли мы к творчеству Тургенева. К Муму. Соломон, как всегда, начал тему издалека. Когда речь пошла уже о самой повести, он, стараясь, чтобы класс максимально прочувствовал глубину трагедии, поведал, что за многие годы работы, ему приходилось много раз прочитывать на уроках текст и всегда многие, расчувствовавшись, не могли сдержать слёз. Вот это, на мой взгляд, он сделал совершенно напрасно. Когда он закончил читать сам текст Муму, все, действительно были очень расстроены. А у меня хватило наглости на выходку - приподнявшись, так, на парте, начал оглядывать класс и, слегка кивая головой, демонстративно пересчитывать плачущих девочек. - Марш из класса! После уроков ко мне! Такого разъярённого Соломона мы никогда не видели. Когда я зашел к нему в кабинет завуча, он был черней тучи, но спросил уже совершенно спокойно: - Тебе не стыдно? - Семён Соломонович, а для чего вы предупредили нас о необходимости плакать? Соломон посмотрел в глаза, улыбнулся и произнёс: - Как быстро вы выросли.
Баку. Пятница. Заезжает в автомастерскую Жигулёнок. Да тогда, при Советах других машин и не было. Сигналит голосом Икаруса. Все поворачивают головы. Спокойно, с чувством собственного достоинства выходит из бокса Мастэр. Теперь открывается дверь легковушки и вылазит водитель. Штатная обивка дверей сверху оклеена пёстрой, в каких-то ярких цветах клеёнкой. В Азербайджане это говорило о респектабельности и тонком художественном вкусе владельца автомобиля. Сам водитель в нестерпимую жару в чёрном, засаленном костюме. Рубашка, ещё в понедельник видимо была белой с воротом на пять сантиметров меньше окружности шеи владельца. Тем не менее на месте чёрный галстук, привыкший к тому, что им иногда вытирают пот со лба. Полу-просительно, но и полу-снисходительно: - Что-то мнэ внизу нэ нравыца. Пасматры да-а-а? Мастэр садится за руль и технично заруливает в бокс на яму. Берёт несколько разных ключей и лезет под машину. Он разглядывает днище автомобиля и прикидывает, сколько слупить с этого уважаемого. Наконец из-под машины доносится многозначащее цоканье языком: - Ц - Ц - Ц Клиент старается заглянуть под машину и радостно спрашивает: - Нашёл? Да-а-а? Тишина. Клиент догадывается и спрашивает: - Сколка нужна? Червонэц хватыт? Цокот на этот раз гораздо дольше и выразительней: - Ц – Ц – Ц, Ц – Ц - Ц Клиент понимает, что поломка гораздо серьёзней и уже совсем жалобным голосом: - Может четвэртак хватыт? На этот раз из-под машины слышно обнадёживающее звяканье гаечных ключей. Довольный клиент выпрямляется и привычным движением вытирает галстуком пот со лба. Наконец появляется из-под машины Мастэр. Грязной тряпкой вытирает руки и, получая протянутую ассигнацию, говорит: - Благодары Аллаха, что в мою смену попал. Эта маладож тэхнику са-авсэм нэ панымает.
У нас снега нет. Тепло, как в апреле. Машины мчатся. Работа у гаишников спорится. Трасса М-4 На границе перехода одной полосы движения в две дежурит патрульная машина. Гаишник увидел что-то вдали и так рванул через дорогу, чтобы не упустить машину, которая мчалась по противоположной стороне дороги, что чуть не попал под автобус. Водитель надавил на клаксон, а воздушный сигнал у автобусов, как сирена. Мент от страха растянулся на асфальте, протер на коленках свои полицейские штаны. Лежит отдельно от фуражечки с кокардой и от жезла-кормильца. Ладони в ссадинах. Все остановились. Он поднимался и чуть не плакал. Даже его коллега, который сидел "на кассе", вышел из патрульной машины и ржал вместе со всеми.
В середине девяностых купили мы на работе Газель. Пригнали из Москвы. За время пути, машина ни разу не икнула – не чихнула. Прелесть, а не машинка. Дождались субботы и двинули на рыбалку с ночевкой. Нас трое – два руководителя и я. Руководители мои, не откладывая в долгий ящик, начали потихоньку обмывать Газель, едва только выехали со двора. Понемножку, по чуть-чуть. Погода замечательная. Газель новая, надёжная. Настроение отличное. Первой бутылки хватило километров на шестьдесят. И Газели хватило именно на это расстояние. Стрелка температуры, вдруг, поползла к красному сектору – движок перегрелся. Открыли капот. Антифриз куда-то пропал. Куда, никто не знает. Ясно, что рыбалка накрылась. Стали мы думать, как быть. Телефонов мобильных у нас тогда ещё не было. Вы отдыхайте, говорю, а я поехал домой за машиной. Махнул рукой проходящему автобусу и через час был в городе. Водителя нашего старого «Газона» дома не оказалось… Никого не нашёл, короче. Время идет. Мужики там, наверное, переживают, нервничают. Почесал я репу, сел в свою «семёрку» и бегом к ним. Ребята зря время не теряли и к моему приезду успешно приговорили вторую водочку. А за руль кому-то придется сесть. По всей справедливости, кинули монетку. За руль садится Вова. И потащил я потихоньку эту пьяную Газель своими несчастными Жигулями. Трогаться было тяжеловато, а как разогнались, так нормально. На въезде в город пост. Мент смотрит в другую сторону. Из города тянется вереница дачников. Подъезжаю, глядя строго вперёд. Конечно, немножко нервничаю. Мент лениво поворачивается и не обращает на меня никакого внимания. Не обращает внимания и на буксировочный трос, а вот Газель его внезапно заинтересовала – жезлом своим велит пьяному Володе остановиться. Меня это, решительно, не касается и я продолжаю движение. В зеркало вижу, как водитель Вова руль бросил и разводит руками, мол никак не может подчиниться. Возмущенный мент легкой трусцой семенит рядом с ползущей Газелькой. Бежит и палочкой своей постукивает по кабине. Ну, думаю, пора и скорости добавить. Хорошо, что мент неспортивный какой-то оказался – пробежав метров пятьдесят, плюнул на нашу новую Газель и поплёлся обратно, службу нелёгкую нести. Приехали на работу. Спрашиваю Вову: - Ты почему это не подчиняешься требованиям инспектора? Ишь, моду взял – ментов не уважать. - Так ты сам не остановился! - А ты хотел бы, чтобы я остановился? ...
Fantom13 напомнил. Стала пропадать на заводе продукция, что сильно било по карманам рабочих. Ни о каких камерах наблюдения тогда и речи быть не могло, но высокий забор, с "шевелюрой" из колючей проволоки служил верой и правдой. Работал завод круглосуточно, в три смены. По всякому тасовали и проверяли состав охраны. Бесполезно. И вот, однажды, далеко за полночь, патрулирующие по городу менты, проезжая увидели стоящий у стен завода мотоцикл с коляской и мужика, дёргающегося на какую-то верёвке. Сильно заинтересовало их это явление и решили они ему помочь. Тому деваться было некуда и он пояснил, что если верёвку потянуть сильнее, то и раскроется секрет его ночной забавы. Велели ему тянуть, но верёвка не поддавалась. Стали тянуть сообща. И тут на с крыши на них полетел мешок. Еле успели расступиться. Упав, мешок вонзился в асфальт и порвался. В мешке слетел с ним с крыши внушительных размеров электродвигатель. Вор в изумлении смотрел на него и лепетал, что первый раз его видит. Оказалось, что под конец второй смены, кто-то из рабочих заметил, как один кадр потащил по лестнице на крышу двухэтажного цеха два полных мешка. Когда тот с крыши слез, очевидец туда забрался наверх и увидел на краю крыши эти мешки, с которых свисали на улицу привязанные, совершенно незаметные ночью, верёвки. Оставалось с улицы только сдёрнуть их. Этот рабочий сдавать его не стал, но продукцию вытряхнул, а в один из мешков закатил находившийся там старый ржавый электродвигатель, который черти когда заменили на вытяжной вентиляции.
alexej_d напомнил Супермаркет. Туалет. На сверкающей кафелем стене ряд сияющих белизной писсуаров. К одному из них пристроился молодой человек. Его сынишка, лет около пяти-шести, рассмотрел всё это великолепие, подошёл к свободному писсуару, взялся руками за края, сунул голову внутрь и завыл по-волчьи У-У-У... Папаша, не отрываясь: - Немедленно брось писсуар! Он же грязный. Малыш, не вытаскивая головы, убрал руки с писсуара, отвёл их за спину "ласточкой" и продолжил громче и уверенней: - У-У-У...
Болельщики - народ дружный. На финал Кубка России по футболу в Каспийск собралось с полтыщи болельщиков. Болеть за своих отправились взрослые и дети, мужчины и женщины. Колонну из девяти автобусов сопровождали полицейские машины, меняющие друг друга из региона в регион. Остановки были частые потому, что болельщики пьют много пива не только во время матча, но и перед матчем, и не только перед телевизором. Останавливалась колонна где угодно, только не там, где есть туалеты. Высыпали из автобусов и озираясь, рассредотачивались. Любимая команда на всех одна, а воспитание разное. Одним достаточно отойти метров на десять – двадцать и отвернуться, или присесть. Другие уходят вдаль, превращаясь в точку. Некоторые ищут хоть какое-нибудь строение, чтобы спрятаться понадёжнее. Водители нервничали и собирали коллектив противными гудками клаксонов. Под утро, остановились как-то возле большой стройки. В будущем это комплекс магазинов, или кафе, а сейчас, в сумерках, это идеальный туалет. Пока темно и есть где спрятаться, решил спрятаться капитально. По-большому счёту, днём таких условий может и не быть. Быстренько заскочил в какое-то помещение и забился в самый уголок. Очень скоро, в эту же комнату осторожно, зашла дама с сигаретой. Повернулась лицом к двери, сигарету в зубы и присела, осветив меня белым, простите, задом. Прикинула и немного попятилась. Вытянула шею к двери и стала, глядя в дверной проем, сидя семенить в мою сторону. Женщины почти все парковаться не умеют. Так и эта – сдает задом, а назад не смотрит. И конечно курит. Только мобильника при этом не хватает. Не дожидаясь столкновения, вежливо так говорю: - У нас не курят. Дама оцепенела и издала такой истошный вопль, что часть народа бегом побежала по автобусам, а другая, более смелая поняла, что кто-то попал в беду. Болельщики - народ дружный. Через несколько секунд наш туалет был заполнен смельчаками. У каждого в руках, как фонарь, мобильник. При свете софитов мы с барышней выпрямлялись и приводили себя в порядок, в присутствии десятка полтора свидетелей. Не понятно почему, но всем стало очень весело. Хорошо, что мы с незнакомкой оказались из разных автобусов.
Внучке пять дет с половиной. Сидит в комнате на полу среди игрушек. Телевизор старается, что-то на спортивном канале показывает. Зять с кухни заглянул посмотреть как дела. Спрашивает: - Тебе на "Карусель" переключить? - Не надо, я бокс смотрю. Сама носом в игрушки. Ну ладно. Наконец зовут на кухню кушать. - Ну и кто победил? - спрашивают её - Негр победил - А с кем он дрался? - С другим негром
Объявление на двери в здание КГБ: «У нас ремонт. Просьба стучать по телефону».
Специфика работы в торговле в СССР требовала наличия знакомств во многих одиозных структурах. Завмагом стройматериалов был мой товарищ Анатолий, который и предложил работать с ним. Он там, в станице, жил и трудился не первый год и оброс многочисленными знакомствами. Его большими друзьями были капитан милиции - начальник ОБХСС местного РОВД и его зам. Заместитель был приятным, невредным парнем. При его работе, часто требовавшей от него традиционных для милиции действий, он был справедливым и уважаемым человеком. Не в пример ему был его шеф. Ну, разве не характеризует человека такая привычка – он практически всегда, с видимым удовольствием соглашался посидеть в компании, выпить. Он громогласно требовал, чтобы всем и ему в том числе, вовремя наливали, но сам никогда не пил, тихонечко выливал содержимое рюмок. Не пил даже самые лучшие коньяки. Выливал и делал вид, что пьянеет. Не часто, но обращались они к нам с пустяковыми просьбами. У меня был автомобиль и от меня максимум, что требовалось – иногда проскочить куда, или перевезти чего. А у Анатолия было увлечение – радиотехника. Он покупал японские магнитофоны. Первое время наслаждался качеством звука. Затем начинал измерять приборами различные параметры, диапазоны звучания, изучал статьи в журнале «Радио». Постигнув наполовину прочитанное, руководствуясь рекомендациями всяких специалистов - дилетантов, начинал что-то перепаивать, менять японские детали на отечественные, видимо более качественные. После усовершенствования ни один из его магнитофонов уже никогда не издавал никаких звуков. Разве что при падении. Ни разу ему не удалось собрать всё содержимое обратно в корпус – оно даже физически туда не влазило. По мере возможности, Толик покупал всё новые и новые штукенции. Однажды, это было в начале восьмидесятых годов, у него появился радиомикрофон. Это то самое подслушивающее устройство, называемое «жучком». Сейчас этих жучков можно приобрести на любом радиорынке сколько угодно, причём самых любых модификаций. А тогда! Анатолий похвастал диковинным приобретением перед деревенскими ментами, те просто обалдели, хотя слышали о чём-то подобном. Лоб начальника ОБХСС наморщился, что говорило не только о крайней озабоченности, но и вообще о теоретической способности мыслить. Решение, кому первому испортить жизнь, возникло у него через пару дней. Как Холмс с Ватсоном, приехал он со своим замом к нам в магазин и таинственным шёпотом поведал о гениальном плане поимки за руку врача – гинеколога райбольницы. Оказывается, по агентурным данным, эта женщина, пользуясь своими профессиональными навыками, делала колхозницам аборты, чем приносила непоправимый урон экономике нашего государства. Вот и решил славный капитан милиции стать на защиту государственных интересов. Проведя определённую работу среди лучших проституток района, он нашёл вполне беременную дивчину, и умело «завербовал» её. При всесоюзной таксе на аборты «четвертак», капитан получил из кассы РОВД купюру, достоинством в пятьдесят рублей и каким-то милицейским способом «пометил» её. Далее, он обязал обрюхаченную сельскими механизаторами подсадную утку уговорить врача сделать ей аборт. По разработанному сценарию, агент на сносях, вооружённая «жучком», должна была дать в руки врачу этот полтинник, как плату за предстоящий аборт, сразу после чего произнести определённую условную фразу. Начало смеркаться и мы отправились на операцию. Мне выпала миссия водителя, Анатолий был главным радиоспециалистом и звукооператором. Оба обэхээсника, заметно возбуждённые, сидели на заднем сидении Жигулей, прикрыв, для конспирации, свои кители тряпьём. Мне было велено заехать на территорию больницы и припарковаться у здания, под окнами гинекологического отделения. На коленях «звукооператора» негромко, на нужной волне, издавал шумы радиоприёмник. Наконец послышались взаимные приветствия пациентки и обречённой на срок акушерки. Добавили громкости. Уговоры длились дольше, чем предполагала милиция. Наконец прозвучала сакраментальная фраза: «Ой, как я Вам благодарна». Моментально, с криком: «Давай понятых», главный стратег вылетел из салона авто и понёсся в здание. Мы с Анатолием остались в машине и дальше просто слушали, как происходило «взятие преступницы с поличными». Всё было задумано очень квалифицированно, но процесс задержания затягивался – полтинник пропал. На глазах изумлённых понятых, был перевёрнут и досконально обыскан весь кабинет. Результат – ноль. Сильно подозреваемую врачиху раздели, как следует осмотрели, а желающие облапали – нет денег. Не могла ничего подсказать и беременная «утка», хотя сама давала деньги и никуда не отлучалась. В состоянии сплошного обыска прошло больше четырёх часов. Денег не было. Пропал казённый полтинник. Совершенно обезумевшие и убитые горем от материальной катастрофы милиционеры вынуждены были извиниться и распроститься с подозреваемой, с персоналом больницы и со своей меченой пятидесятирублёвкой. Последнее, что передало нам шпионское радио, это вопрос беременной проститутки, когда будет аборт и ответ врача: «По этому вопросу обращайтесь в милицию».
Конец февраля. Нас трое. Отправляемся на подледный лов. Нас встречают и размещают в пионерлагере на самом берегу лимана. В промёрзшем домике нагревательное устройство - «козёл». «Козёл» - асбоцементная труба, на ногах из арматуры. На трубе сверху намотана спираль из нихрома. Такими «козлами», во все времена, отапливались строительные бытовки. Пожарные инспекторы очень любили обнаруживать «козлов» и вымогать за них взятки. Видимо отсюда и крылатое выражение – «за козла ответишь». Короче, наскоро разобрали вещи, снасти. Решили выпить по чуть-чуть и пока светло, успеть на лёд половить рыбки. У нас с собой была стеклянная банка консервов – перловка с говядиной. Меня посетила светлая мысль – подогреть к нашему возвращению эту кашу. Банка по диаметру с удовольствием вошла в трубу нашего «козла». Лунок на льду было много, и мы через несколько минут начали ловить таранку. Скоро стало темнеть. Мы собрали манатки и вернулись. Когда отпирали замок, меня посетило чувство, что замечательный запах каши разносится слишком рано – консервы ведь никто ещё не открывал. Заходим в комнату и перед нами картина – на стене, напротив раскалённого «козла», вся каша, а с противоположной стороны отстрелянная «гильза» снаряда – пустая стеклянная банка. Заряд приклеился к обоям пятном, диаметром чуть поменьше метра. Кусочки говядины на перловке смотрелись, как картечь на шрапнели. Ужинали стоя. Снимали тёплую кашу дожками со стены и отправляли в рот вслед за водочкой. Жестяная крышка оказалась так же на стене, под слоем ужина.
Едем в маршрутке. Час пик. Машины ползут друг к другу почти впритык. Правая полоса почти пустая, но дальше с неё будет только правый поворот. Какая-то иномарка пытается влезть, перестроиться в наш ряд. Бесполезно. Наш водитель победно улыбается и не отлипает от машины, которая ползёт перед нашей. Не выдержал водитель справа, дал газу и помчался навстречу нарушению. - Сейчас его там хлопнут - радостно сообщил всем наш водитель - там всегда гаишники дежурят. Многие повытягивали шеи. Случилось непредвиденное - никто, видимо, не дежурил и отчаянный нарушитель успел проскочить на зеленый сигнал прямо по курсу. - Вот сука! - не выдержал наш водитель - лучше бы я его пропустил. Сейчас бы вместе ползли.
Однажды, в замечательном расположении духа направлялся я на стройку, где был технанзором. Нутром чувствую – надо поторапливаться. Начинаю понемногу нервничать. Вспоминаю, что же я не то съел. Вроде дерьма не ел, а чувствую, что могу не успеть добежать уже на самой стройке, ибо туалет там в самом конце территории. Всё, больше не могу. Забегаю в знакомый двор, посреди которого симпатичный кирпичный сортир на две кабинки. Подлетаю к ближайшей двери и рывком распахиваю её. Под ноги шаром выкатывается скорченный мужик. Как второе солнце, ярко блеснула ослепительной белизной, его громадная жопа. Русский умелец не станет делать лишней, на его взгляд, работы, а так же нести ненужные затраты, поэтому во многих, исконно русских сортирах на дверях нет никаких крючков, или там, шпингалетов. К двери привязывают кусок верёвки, которую посетитель наматывает на руку, предохраняясь от несанкционированного проникновения в кабинку озабоченных конкурентов. Но, как видите, конкурент конкуренту рознь. Главное очень хотеть и тогда сам Господь поможет любую гору сдвинуть. Эта моя, сдвинутая с очка, «гора» так заорала, что взглянуть на его белоснежную задницу, повернули головы все прохожие и дети, игравшие в песочнице. Понятно, что совершенно некогда было расшаркиваться и приносить извинения, тем более, что не я привязывал его к незапертой двери. Я моментально врываюсь в соседнюю кабинку и под непечатную брань голозадого незнакомца, начинаю сдёргивать с себя некоторые предметы гардероба. И вдруг в мою дверку раздалась дробь, и я услышал нестройный детский хор: - Дядя, это туалет женский. Дядя, вы перепутали. Дядя, мужской туалет рядом с женским. Это детки, оглянувшиеся на крик серуна-неудачника, обратили внимание на моё незаконное вторжение в женскую половину туалета. В каждой щели дощатой двери появилось множество любопытных детских глаз. Их крики, видимо, привлекли внимание взрослых жильцов этого негостеприимного двора. Барабанная дробь в дверь усилилась. Какая-то взрослая дура, голосом Левитана стала требовать, чтобы я немедленно покинул женский «толчок»: - Для мужчин – сообщила эта идиотка – существует соседняя кабинка. Вот Вы, совершенно неизвестно что напишете на стенах заведения, а нам, женщинам потом придётся всё это читать. Это пришлось выслушивать через дверь, а за перегородкой никак не мог закрыть свой рот, вновь пригнездившийся белозадый незнакомец. Вот в этой экстремальной ситуации, я наскоро совершил минимум от задуманного, тихонько привёл себя в порядок и закрыв лицо руками выскочил из этой западни и понёсся от намечавшейся публичной казни.
Раннее Первомайское утро. С вечера собрались на природу большой компанией. Первая моя квартира была коммунальная. Выходим семьёй во двор, укладываем в машину сумки. К нам выходят соседи Гончаровы и сообщают преужасную новость. Ночью на работе в котельной, умер наш пожилой сосед - дядя Миша. Пришедший из котельной мужчина рассказал, что дяде Мише стало плохо под утро. Неотложка не успела. Его увезли в морг. Гончаровы откровенно не хотят, чтобы у нас, самых молододых в доме, праздник был испорчен неприятными хлопотами и настоятельно рекомендуют тихонько уезжать по своим делам – никто кроме них нас не видел и знать мы ничего не могли. С благодарностью оставляем какие–то деньги в общий котёл на похороны и с чувством вины уезжаем. Днём эта смерть периодически то забывалась, то опять нагоняла чувства вины и предательства. Откровенно, не знали как себя вести при встрече с соседями. Наконец приехали. Заезжаем во двор и перед глазами картина - на фоне похоронного венка с траурной лентой «Дорогому Михаилу Ивановичу от соседей», с выражение бесконечной скорби сидит сам «покойник». Оказывается, на дежурстве в котельной, что при гарнизонной бане, мужики по ходу предпраздничной пьянки заговорили о большой и светлой любви. Наш дядя Миша решил проверить – не угасла ли любовь его бабы Веры к нему. Очень он заинтересовался: какая будет её реакция на известие о его смерти. Послали гонца с печальным известием и спокойно продолжили отмечать Первомай. Соседи в первую очередь отправили "молнию" сыну на Урал, а потом буквально извелись, отыскивая по моргам всех больниц труп. Параллельно закупались продукты и два венка - один "от безутешной жены Веры", второй "от соседей". На общей кухне заканчивалась работа. Намечавшиеся на следующий день поминки решили отменить, а всем двором встретить Первомай.
Вчера Доктор Ватсон 1985 напомнил эпизод из Детства. Это было в начальной школе. Один из родителей, профессиональный фотограф стал вести в школе фотокружок. Я соврал, что у отца есть фотоаппарат и записался. В ту пору технология снимков была древней и, Grubas не даст соврать, очень интересной. Учились выбирать правильно выгодную глубину резкости, устанавливать диафрагму, выдержку... "Нащёлканые" плёнки проявляли сообща в какой-то комнате, выделенной для занятий кружка, затем совершалось главное таинство - печать снимков. Это дело производилось в абсолютно тёмном помещении, при свете красного фонаря. На двух сдвинутых столах расставляли увеличитель, кюветы с водой и фоторастворами и фонарь красного света. Вокруг натянуты верёвки с прищепками для сушки отпечатанных фотографий. Все кружковцы, во главе с руководителем, сгорбившись вокруг стола, восторгались следя за проявкой снимков, когда на чистом листе фотобумаги, покачиваемом в растворе проявителя постепенно появляется изабражение. Это очень занимательно, особенно когда там твои фотографии и снимки разные и, однажды, мне наскучило десятки раз восторгаться чудесным появлением одной и той же чужой мне кошки в разных ракурсах при разных вариантах освещения. Я стал крутить головой и рассматривать обстановку в тёмном помещении. Моё внимание привлекла электророзетка. Розетки, в ту пору, были поразительными с точки зрения техники безопасности - эти самые две "дырочки", куда вставляется вилка, выпирали латунной окантовкой. Через минуту разглядывания розетки мне пришла в голову мысль проверить действие этого чуда, дающего свет и тепло. Сложив ладошку буквой "V", я сунул два пальчика в эти манящие дырочки. Меня так шваркнуло, что сдвинутые столы разъехались, моментально наступила кромешная тьма. Всё полетело под крики и визги обезумевших юных фотографов. Стали метаться в поисках двери. Положение усугубили верёвки, с мокрыми фотками, на которых чуть не повесился руководитель, пока искал то ключ от предварительно запертой двери, то выключатель. Он орал, призывая всех к спокойствию и ещё больше нагнетал панику. Когда кошмар закончился, я, перепуганный больше всех, честно сказал о причине трагедии. Из кружка был исключён моментально, тем более, что у меня не было фотоаппарата.
Эту историю из жизни Пушкина, ещё в моём детстве рассказал на уроке наш учитель русского и литературы. Не исключено, что он сам придумал её для нас. Дело было в Царскосельском лицее. Однажды, на уроке стихосложения. лицеистам было велено сочинить стих о природе. Сосед Пушкина по парте, или там по столу, стал описывать восход солнца. Быстро написал прекрасное, на его взгляд начало: - На Западе встаёт великолепный Царь Природы... Он прекрасно понимал, что солнце встает только на востоке, но тогда не складывался стих. Терять такую красивую строку ему не хотелось, но и дальше никак не сочинялось. Показал Пушкину. Тот почти сразу дописал: - Смущённые народы не знают, что начать - ложиться спать, или вставать.
Главный тренер "Челси" Карло Анчелотти в автобиографии рассказал о выполнении защитником Юрием Жирковым ритуала посвящения, когда новичок поёт в присутствии всех членов команды.
"Как полузащитник Жирков обладает многими талантами. Единственное – он не умеет петь. Для того чтобы присоединиться к этой команде, недостаточно просто подписать контракт. Есть ещё одно, более сложное испытание, когда никто не проявляет к вам сострадания или жалости. Игрок должен пройти священный ритуал — спеть караоке. Жирков прошёл его во время нашего североамериканского турне в Лос-Анджелесе. После этого его дразнили несколько дней.
Он встал на стул и начал петь. Я никогда не слышал ничего хуже этого. Это была катастрофа, он не попал ни в одну ноту. От смеха игроки едва не подавились едой, а он продолжал петь как тонущая кошка, как застрявшая в дыре свинья. Это длилось целых две минуты. Игроки не пожалели Жиркова — не остановили эту какофонию. Петр Чех хотел надеть свой шлем, чтобы спасти свой слух от его пения. Жирков до сих пор не оправился от этой психологической травмы", — написал Анчелотти.
Полонез на Чубайсе. Выезжали на рыбалку, когда небо уже было затянуто тучами. Приехали ещё до дождя. Бетонка, по высокой насыпи вдоль канала, довольно узкая и товарищ прижал машину к самому краю дамбы. Успели достать снасти, по разу выпить. Забросили удочки и тут началось. Ливень загнал нас в машину и нам оставалось только спокойно трапезничать. Утром на небе уже не было ни облачка. Рыбалка как рыбалка. Когда началась жара, собрались домой, но оказалось, что обочина оставалась скользкой. Не просохла. При первой же попытке тронуться с места, задок « Жигулёнка» угрожающе сместился в сторону канала. Всё - говорю. Стоп. Даже не шевелись. Оглянулись - рыбаков нет, но далеко в поле работает трактор. Отправился к нему за помощью. Трактор ярко жёлтого цвета, сновал между оросительными каналами и таскал за собой какое-то железо. Тракторист, лет сорока - шестидесяти, только выяснив, что ему обязательно нальют, моментально отцепил свою технику и пригласил меня в кабину. Я и не подозревал, что гусеничные трактора могут летать. Вытащить машину на бетон было делом одной минуты. Водочку мы выпили вечером, но Михаил в машине всегда возил пепси-кольную бутылочку медицинского спирта. Спирту тракторист был рад необычайно. Не смутило его, то, что спирт из раскалённой на солнце машины был ужасно тёплым, если не горячим. Откладывать выпивку на потом было никак нельзя. Когда Мишка наливал в подставленный стакан, наш спаситель не выдержал и, наклонив другой рукой горлышко бутылочки, сурово сказал: - Не жадничай! Обиженный Миша отдал ему бутылку и предупредил, что спирт чистый . Со словами «за всё хорошее» тракторист втянул в себя почти пол стакана, грызанул луковицу и смачно захрустел. Зрелище, скажу вам, потрясающее. Закурил. Язык развязался. Представился, Генкой. Стал давать различные житейские советы. Мы сделали попытку уехать, но он попросил чуток повременить – сам он, видите ли, никогда не пьёт. Стали его уговаривать оставить на вечер, мол, жара, а ему ещё работать. В ответ Гена поведал, что выпимши на своём «Чубайсе», он кивнул затылком в сторону работающего трактора, может станцевать полонез Огинского. Налил, выпил, загрыз и решительно полез в трактор. Тот под ним взревел и понёсся вниз с дамбы. По полю он летел по траектории, о которой говорят «как бык поссал». Видимо это и был обещанный танец. К сожалению, музыка в голове Гены закончилась быстро. Метров через двести трактор влетел в небольшой канал, повалился набок и заглох. Когда мы подбежали, Гена спокойно лежал в тракторе на боку и спал. Попытались разбудить, но он только дико обматерил нас. Всё-таки было очень жарко.